Я минус Она

Первая часть трилогии "Мыслеимение"

— Ты видишь мост? Ты думаешь, он связывает два берега, соединяет две противоположности? Как же не дождешься — это, на самом деле, лишь половинка моста, так как он связывает левый берег Невы с островом, а ни как не с правым берегом. Понятно, Саша? — Сережа с усмешкой посмотрел на друга.

— Но ведь, У острова тоже есть берег, следовательно, мост все-таки соединяет две стороны, две противоположности, может быть не столь противоположные, но все-таки он выполняет свою основную функцию — соединяет. Соединяет и создает движение между двумя полюсами, двустороннее движение.

— Но это же не два полюса, это скорее зеркальное отражения одного и того же Северного полюса, ты должен это понимать.

— Про правый и левый берег можно сказать тоже самое, но ты же этого не делаешь, а почему тут исключение? Здесь тоже есть оба берега, так в чем же дело?

— Дело в том, что ты… ладно, а такой пример, левый берег и Заячий остров, если и соединить мостом, это будет мост в твоем понимании или нет? Мост же не будет соединять два берега.

— Интересный вопрос, надо подумать… если основываться на базовой теории Кортасара, то…

— Парни, вы совсем забыли о своих девушках, как ни странно это звучит. Вон, по-моему, Марина уже замерзла, и как ты, Сережа, дал ей так легко одеться.

— Марина сама выбирает, что одеть. Марин, ты действительно замерзла? Ничего, как свернем с набережной так, ветер сразу утихнет. Вот уже Мраморный переулок, а там и Аптекарский, а дальше рукой подать до одного приятного, всем вам известного, заведения — лишь немного пройти по Садовой, что в такую погоду будет приятно.

— А на пути ты встретишь мосты, про которые не сможешь сказать, что эти воздушные конструкций невесомых дум не соединяют два противоположных берега. Там ты ни как не отвертишься.

— Опять они о своем! — Воскликнула Ира.

— Да, Саша, тут ты прав, но правило лишь подчеркивает исключение, правило есть только для того, что бы создавать исключения. Так что твои доводы меня не убеждают, нисколечко, как сказала бы Ира.

— Все хватит. — Заключила Марина.

— Раз вы с Ирой решили провожать, надеюсь, вы проводите до дому, до Дмитровского переулка? — спросила Марина, проходя в кафе, говоря спасибо Сергею, державшему дверь.

— Конечно, но потом навяжемся в гости и попросим проводить обратно до четвертой линии. — Ответил Саша, — прошу.

— Спасибо.

В кафе было пусто, лишь мужчина сидел у стойки: плечистый, немного сутулый, с крайне короткой шеей и таким же коротким бобриком. Мускулистая спина пряталась за поношенной черной кожаной курткой, из-под стула торчали адидасовские красовки. Сереже он почему-то напомнил боксера на заслуженном отдыхе. Саша заказал по двойному кофе и вернулся к товарищам, севшим за столик в самом углу, с видом на заоконный асфальт. Когда официант принес заказ, Сережа удивился:

— У нас что, сухой закон?

— Нет, просто Ире сейчас лучше не пить, а пить втроем — не культурно, не подобающе.
Ты удивился и вопросительно посмотрел на Иру. Ты, похоже, догадался, но спрашивать не стал.

— Почему? — законно удивилась Марина.

— Потому что, наивная ты душа, Ира в интересном положении.

— Или не интересном.

— В общем — беременна, — заключила Марина.

— Да. — Несколько смущенно потупив глаза, ответила Ира.

— Вот тебе и мост, — подытожил Саша.

— Да, и этот мост подходит под твою теория — соединяет две противоположности — мужчину и женщину. Но можно сказать и по-другому: мост, опять же, связывает два отражения, кто скажет, что ты с Ирой противопоставляетесь друг другу, скорее наоборот. Так что твоя теория начинает трещать и разваливаться, Саша.

— Тут ты прав, друг, — ты нежно посмотрел на Иру, — но так же ты не смог опровергнуть то, что этот мост, все же, соединяет две противоположности — мужчину и женщину.

— Впечатление, что вы говорите о неодушевленной предмете. — Вмешалась Марина, — в то время как бокал вина не повредит Ире.

— Сейчас принесу, — тут же поднялся Саша.
Возвращаясь с вином и бокалами на подносе, ты задумался о том, что судьба свела вас всех вместе, как сводила не один год, не торопясь, как они сами сейчас никуда не торопятся. Ты с Сережей одноклассники, а Мариной и Ирой познакомились случайно, в обоих случаях. А теперь вы сидите в кафе поздним вечером все вчетвером и говорите о мостах между берегами, людьми, о невесомых дума, детях, соединяющих что-то, где-то, зачем-то, а может и разъединяющих, в зависимости о ситуации. Разведенные мосты разъединяют что-то, кого-то (не забыть — кого-то), надо будет потом сказать Сережке. Вот вы сидите и смеетесь, смотрите, как ты несешь вино для своей беременной подруги и для небеременной подруги друга и для самого небеременного друга и для самого себя, конечно, ты не откажешься от вина в такой хорошей компании старых друзей. Ты как всегда спокоен в этом обществе, хотя чувствуешь, чутьем чувствуешь, что скоро все может измениться, сместится центр замкнутой компании, и начнется качка, от которой все может развалиться, а может закалиться в борьбе, устоять и укрепиться. Кто его знает, что будет. Возможно, увидим, почувствуем, услышим, подумаем, не остановимся на середине разводящегося моста.

— А вот и он, отец-небожитель. Да здравствует небо, дом твой.

— Да заткнись ты, Сережка, а то опрокину на тебя случайно бокал другой.

— Давай помогу поставить, пока не уронил, случайно.
Ира села так, что могла, откинувшись, опереться об стену, что ты и сделала. Ты вспомнила, как познакомилась с этой компанией: на концерте Машины времени тебе порвали платье, и Саша сказал, что тебе, наверное, будет неудобно ехать в метро в таком виде и предложил подвести до дому. Подвез, да так там и остался. Ты как бы издали наблюдала за весельем старых (не очень) друзей, видела их искренний смех и счастье, чувствовала, что пока ты одна их них, такая же счастливая и радостная, но, смотря внутренним взором на зародыш в животе, понимаешь, что скоро это беззаботная пока пройдет, для тебя пройдет и может быть навсегда. А для Саши и остальных как? Ты посмотрела на лица, как будто в последний раз есть такая возможность. Надеюсь, нет. Хорошо на тебя спирт почти и не действует, лишь согревает.

— За полноценную семью пью этот бокал, наполненный до краев красной жидкостью, так напоминающей вино и кровь господа нашего, что делает его в глазах прихожан немного более близким, родным, похожим. За полноценную семью. Пью стоя, — заключил сидящий Сережа.

— Также. — Хором ответили тебе.

Все-таки как дружны вы, подумали Марина. Ты следила логическими столкновениями Сереги и Сашки, которые происходили постоянно, но заканчивались всегда хорошо, да и в середине тоже все было просто отлично, прекрасное препровождение времени, с точки зрения мужской половины компании. Ты познакомилась с этой товарищеской парой раньше, чем Ира, на год. Как-то ты сидела в кафе одна и пила дешевый неразбавленный коньяк и закусывала круасанчиками, когда подошел Сережка, сел рядом и заказал колу со льдом. Это было всего три года назад, а кажется, прошло три жизни. Там и познакомились, как-то очень быстро и надолго. Потом появился Саша, еще один, но все равно не скучающий с вами. Тогда же ты переехала на Дмитровский переулок. А сейчас ты сидишь среди мостов воздвигаемых руками и буйными головами парней, сидевших рядом, и совершенно, что странно, не пьяные.

— Представь мост, соединяющий двух людей — это же должен быть висячий или понтонный мост, изгибающийся во всех направлениях, но так, чтобы не обронить то, что тащится, ползет, идет, бежит, сталкивается, сопротивляется движению в обе стороны на огромно-узкой поверхности бескрайне-короткого соединения двух душ или тел, у кого как.

— А если по мосту ничего не движется, то можно ли его считаться мостом?

— Ничего или никого?

— Какая разница?

— Согласен, никакой. Можно, так как пустой мост все же связывает (металлическим тросом, деревянной палкой, пластиковой нитью), но не соединяет и не разъединяет, как бурный горный поток, сносящий мосты на своем пути.

— Сережка, пора домой, уже очень поздно, а вы тут расшумелись, про свои мосты и латиноамериканскую прозу, в особенности Кортасара, которого нельзя не уважать, но не в такое же время.

В начале второй половины этой фразы открылась входная дверь, и вошел человек. Мужчина неопределенного возраста. В длинном до земли несовременном неновом пальто, в поношенных туфлях. Цвет кожи говорил, что посетитель не уроженец Петербурга — такой устойчивый загар бывает только у тех, кто родился и вырос в южных странах. Это подтверждали черные, как перчатки, которые ты как раз снимал, волосы почти до плеч. Ты пожал руку сидевшему за стойкой, что-то тихо сказал бармену. Бармен чуть улыбнулся и открыл дверь рядом со стойкой, куда не торопясь, двинулись двое мужчин. Закрыв дверь за знакомыми, бармен по-прежнему спокойный вернулся на рабочее место.

— Это же… — начал Саша.

— Нам пора, — настаивала Ира.

— Подожди. Это ведь был…

— Нам действительно давно пора уходить, — упорствовала Марина.

Саша с Сережей переглянулись и встали, на что подруги среагировали одинакова — схватили за рукав.

— Пошли на улицу, жарко тут.

— Тебе то холодно, то жарко. Но тут действительно стало жарковато, тебе не кажется, Сашка.

— Если кажется — крестись.

— Не поможет.

— Вот и Невский.

А все-таки так похож, подумал Сережа, и бармен странно себя повел. Ну да ладно. Ты покрепче прижал хрупкую маринину руку в тоненьком пальтишке. Вот ты — мост — две руки крепко держащие друг друга над подрагивающим асфальтом, или это мост мерно качался от шагов хозяев или эксплуататоров ничейных пустующих мостов. Вот идет Иришка, несущая в себе другой мост между людьми, возможно более крепкий и долговечный. Но ты не хочешь мостов, не хочешь связывающих мостов, а других, к сожалению, не бывает. А может быть, глядя, как рядом идет твой друг и будущий отец, замечая, что, кажется, у него и походка немного изменилась и голос и что-то еще, что просто так не поймешь, ты уже не против этих треклятых мостов? На углу с Владимирским Саша вспомнил про разведенные мосты.

— Интересная мысль. Как ты думаешь, аборт, проверка отцовства у ребенка и прочая гадость — аналог разведенных мостов?

— Скорее всего. Только из такого сравнения можно сделать вывод, что разведенные мосты это гадость, но как они красивы в белые ночи над величавой Невой.

— Вот и пришли, — перебила мужчин Марина, — может быть, вы зайдете и переночуете у нас, немного ночи-то осталось, а завтра воскресенье (то есть уже сегодня), куда-нибудь с утра вместе сходим.

— Согласна. — Заявила Ира.

— Ну, что остается делать — видимо, не придется сегодня спать, раз вы решили пригласить переночевать. Вы помните, чтобы когда-нибудь это заканчивалось сном?

— Но Ире точно надо ложиться спать, это без вопросов.

— Уговорили, демоны городских улиц. Музыка, так музыка.

Ты оглянулся и увидел, что за вами наблюдают. В свете фонаря ты увидел, как из-под шляпы поднимается дым и поблескивает трубка, и все тоже длинное несовременное неновое пальто до пят и изящных туфлях с почти протершейся подошвой. Ты улыбался.

Почему ты так назвала рассказ?

Потому что, ты минус Ира получится Сережа.

А как же ты?

Независимое значение.

Зачем?

Чтобы существовать.