Исповедь Гнозтика

Меня зовут Гнозт. Меня так звали с тех самых пор, как я помню себя, и, думаю, даже еще раньше. Но это не мешало другим на протяжении всего это времени как-то коверкать мое имя. Вначале меня называли Гнозтиком, и это имя было очень даже неплохим, на мой взгляд. Но если бы все так и оставалось! Проблема в том, что вскоре мне пришлось откликаться на Гвоздика и Гроздика, хотя ни на гвоздь, ни на гроздь я совсем не похож. Конечно, можно подумать, что это не так уж и важно, но это ошибочное мнение. Имя дает очень многое, оно есть как бы та оболочка, которая оформляет содержимое и позволяет воспринимать это содержимое как индивидуальность, причем именно в том виде, каким представляет его сама. И, зная это, я сильно испугался, как бы из таинственного Гнозта и Гнозтика из меня не сделали ржавым гвоздем или рассыпающейся, полупьяной гроздью винограда. Тайна ведь всегда кажется нужнее чего-то определенного.

Но, с другой стороны, в той Стране, в которой я живу, тайн почти нет. Мы будто привыкли к ясности и отчетливости окружающего. Земля, по которой мы ходим, - это Большая Бабочка, которая свалилась со звезд. Она упала, оставив далеко наверху своих маму и папу. Она хочет улететь обратно, но пока она падала, ветром ей поломало крылышки. Мы летать не умеем и отнести ее домой не можем. Но мы можем две вещи: лечить ее крылышки, то есть всячески о них заботиться, и быть хорошими. Если мы будем хорошими, мы научимся летать, потому что добрый и счастливый всегда умеет это делать. И дело все в том, что стать хорошими нам нужно как можно быстрее. Ведь на пути к добру мы все лучше заботимся о крылышках нашей Бабочки, так как это – одно из необходимых условий. Но если выйдет так, что Бабочка снова сможет полететь, а мы будем еще недостаточно хорошими и не научимся летать, то ненароком Бабочка скинет нас со своих крыльев, когда полетит наверх, ведь она будет махать ими. А мы полетим вниз и, может быть, тоже станем чьей-нибудь землей. Но это не лучший выход, ведь нас могут и не вылечить… Заключение из этого всего лишь одно: нужно быстро становиться очень, очень хорошими, чтобы выжить, чтобы, когда Большая Бабочка вернется наверх, мы могли полететь и найти себе новую землю или просто спокойно жить налету.

Удивительно, что каждый из нас знает эту главную задачу, но тем не менее некоторые идут в обратном направлении. По крайней мере, шли в обратном направлении те, кто называл меня Гвоздиком и Гроздиком, а не Гнозтом или Гнозтиком. Пожалуй, я бы даже мог потерпеть, если бы меня медленно превращали в гроздь или гвоздь. Но дело в том, что всем нам нужно было спасаться, то есть становиться хорошими. А одно из многих условий, необходимых для осуществления этого, - уважительное отношение друг к другу. Получается, для их же блага мне надо было как-то отучить их называть меня чужими именами.

Я долго думал, что мне предпринять, и решил поступить самым мудрым образом: обратиться за помощью к Самому Мудрому Существу нашей Страны – Большой Бабочке.

Должен сознаться, это был нелегкий путь. Самым сложным было преодоление той силы, которая тянула меня к центру крылышек, то силы, которая отбрасывала меня на их край. А ведь мне нужна была голова Бабочки, для чего мне нужно было выбраться с крылышек, причем этого нельзя было сделать ни с края их, так как там меня начинало безостановочно кружить, ни с центра, так как там мне сложно было сделать и маленький шажок из того покойного состояния, в котором я находился. Но вскоре я нашел такой бугорок, с которого можно было сделать большой прыжок и оказаться на туловище Бабочки, а потом пройти к ее голове. Бугорок этот находился все же ближе к краю. Ну да это не так уж и важно теперь. Я поговорил с Большой Бабочкой. Вот он, наш разговор, я его записал:

«ББ: Здравствуй, путник! Как твое имя?
Гнозтик: Здравствуй, Большая Бабочка! Меня зовут Гнозт, или просто Гнозтик.
ББ: У тебя странное имя, не так ли?
Гнозтик: И ты так думаешь?! Я с был Гнозтом с тех времен, как помню себя, и даже, наверное, еще раньше!
ББ: И ты так привык к нему, что оно не кажется тебе странным.
Гнозтик: Как может казаться странным имя, то есть то, что делает тебя индивидуальностью?
ББ: Но ведь оно кажется таким другим, и они пытаются изменить его, не так ли?
Гнозтик: Да, ты права, Большая Бабочка. Но я хочу, чтобы меня называли моим именем.
ББ: Чтобы тебя называли Гнозтиком, тебе нужно знать, что означает твое имя. Над тобой легко потешаться – ведь имени твоего нет, если оно ничего не значит, а нет имени – нет и индивидуальности, ты сам мне говорил это. Люди не понимают, что они становятся хуже, потешаясь над тобой, ведь они не видят в тебе индивидуальности, а уважать нужно именно индивидуальность.
Гнозтик: Большая Бабочка, я чуть не плачу… Что мне делать?!
ББ: Тебе нужно сказать всем, что значит твое имя.
Гнозтик: Но что оно значит?
ББ: Ты должен посмотреть на свои поступки со стороны и понять, кто ты такой есть. И тогда ты сможешь сказать, кто такой Гнозтик, кто такой ты.
Гнозтик: Так… Я очень старался, чтобы прийти сюда. Я думал, тайна важна, но ты говоришь – людям надо знать, чтобы быть хорошими. И я верю тебе. Я верю мудрости. И потому больше всего на свете я хочу сделать все возможное, чтобы мы стали хорошими, ибо мудрость призывает нас к этому. Я не уверен, что все, что я знаю – истинно, но я слушаю мудрость и иду за ней.
ББ: Ты только что назвал себя: Гнозтик – это тот, кто не знает наверняка, но слушает мудрость и идет за ней. Пойди и скажи об этом людям».

И я пошел и рассказал о себе. С тех пор меня называют Гнозтиком. Меня не называют Гнозтом – это слишком официально, а я дружу со всеми. Конечно, я не могу сказать, что со дня на день мы станем хорошими и спасем Большую Бабочку – но я делаю все, что могу для этого. И не так важно, кто я, важно то, что я кто-то, причем кто-то, стремящийся быть хорошим.