Счастливый случай

Счастливый случай

ВМЕСТО ПРОЛОГА

На этой улице, одной из центральных, было полно людей. Рядом шумел проспект, а с другой стороны от него протянулись ряды торговых палаток и маленьких магазинчиков. По улице двигался поток граждан, в котором уже невозможно было различить отдельных людей. Рабочий день окончился, и теперь все спешили по своим домам. Вечер медленно превращался в ночь, но людей не становилось меньше. С течением времени воздух на остановках, в переходах и возле торговых палаток насыщался вонью испражнений, рвоты и спиртного. Создавалось впечатление, что люди, выходившие утром из домов, делали это лишь для того, чтобы вечером загадить все подобные места.
В общем потоке людей двигался человек. Он был среднего роста, с подёрнутыми проседью светло-русыми волосами. Одет этот человек был в длинный тёмно-серый плащ свободного покроя с широкими рукавами, который скрывал все остальные детали гардероба, кроме старых сапог из мягкой кожи, чьи подмётки явно нуждались в замене.
Человек шёл по середине улицы, словно и не замечая остальных прохожих, двигавшихся ему навстречу. Сами же прохожие вели себя ещё более странно: они не поднимали головы, не смотрели на идущего человека, они не останавливались, но едва лишь кто-либо приближался к нему на расстояние вытянутой руки, как неизбежно натыкался на невидимую стену, которая заставляла его свернуть в сторону, уступая дорогу.
Он свернул в переулок, откуда навстречу ему выбежали несколько мальчишек лет десяти. Прохожий вытащил руки из карманов и развёл их в стороны так, словно пытался коснуться кончиками пальцев пробегавших мимо детей. Дети, точно не заметив его, весело смеясь, скрылись за поворотом. А человек в плаще так и остался стоять на месте с вытянутыми в стороны руками, перебирая пальцами воздух, как будто пробежавшие дети всё ещё были здесь, а он старался погладить их по голове.
— Кто здесь? — раздался внезапно тонкий голосок, отдавшийся эхом в узком переулке. Из-за поворота, за которым скрылась стайка мальчишек, показалась светлая голова с растрёпанными волосами. Один из ребят вернулся обратно. Он осторожно заглянул за угол дома, где в прошлый раз ему показалось, что кто-то коснулся его. Мальчик набрался смелости и медленно пошёл вдоль стены навстречу человеку в плаще. Тот вытянул вперёд одну руку и стал ждать.
Мальчик оглядывался по сторонам, дёргаясь от каждого шороха. Он не видел человека, который стоял на его пути. Когда ребенок подошёл достаточно близко, чтобы прохожий смог его коснуться, он увидел, кто стоит перед ним.
— Кто вы? — спросил мальчик.
— Не бойся, — улыбнулся человек, присев на корточки напротив него. — Как тебя зовут?
— Вэил, — ответил тот. — А вас?
— Моё имя тебе ни к чему, Вэил, — покачал головой незнакомец. — У тебя есть родители?
— Только мама.
— Я так и думал, — кивнул человек. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты очень смелый мальчик. Твои друзья даже не заметили меня, а ты вернулся, чтобы узнать, кто тут есть. К тому же, ты необычный мальчик потому, что смог меня увидеть. Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Только помни мои слова, однажды они тебе пригодятся. Помни, что бы с тобой ни произошло – всё вокруг тебя не то, что тебе кажется на первый взгляд. Есть иное время и иное пространство, в котором существую я.
— Я хочу стать таким же, — тихо произнёс мальчик. — Чтобы меня не видели.
— Ты им станешь, — пообещал ему незнакомец. — А теперь мне пора.
С этими словами человек в плаще стал пропадать, становясь прозрачным, будто таял на глазах. Мальчик, как завороженный, смотрел на своего недавнего собеседника. Он протянул руку, чтобы коснуться исчезающего человека, но едва  приблизил пальцы к смутным очертаниям его силуэта, как образ рассыпался разноцветными искрами, заставляя зажмуриться.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

— Ну что же, мистер Уаилд? — ласково проговорил человек в белом халате, стоя рядом с креслом-каталкой, в котором сидел его собеседник. — Посмотрите на себя! Разве можно себя так вести? На вас постоянно жалуются, мистер Уаилд! То кашу опрокинете, то под себя испражняться начнёте, а вот недавно совсем сюрприз преподнесли – в судорогах биться начали. Нельзя так, мистер Уаилд, решительно нельзя.
Врач слегка развернул инвалидное кресло, так, чтобы свет от весеннего солнца упал на лицо его пациента. В свете лучей, скользящих через мутное стекло кабинета физиотерапии, лицо человека в коляске казалось на удивление мягким, расслабленным. Он смотрел в пол, склонив голову на бок и сложив на коленях руки. На шее пациента было повязано полотенце, из уголка рта стекала прозрачная слюна.
— Ай-ай-ай! Мистер Уаилд! Я вас предупреждаю, что если вы не прекратите свои безобразия, то я вынужден буду прописать вам курс жёсткого лечения электрошоком. Сестра! — позвал он, и в кабинет вошла миловидная девушка в беленьком халатике и в миленьком чепчике на голове. — Дайте ему успокоительного, отвезите в палату, а через два часа я буду ждать его здесь же, процедура не окончена.
— Простите, а что произошло? — прощебетала девушка, выкатывая больного за дверь.
— Опять судороги, как и два дня назад.
С этими словами доктор и сестра разошлись в разных направлениях.
Та же медсестра доставила своего подопечного в кабинет физиотерапии, как и было запланировано,  через два часа. А точнее – немного раньше.
— Послушай, Дик, — обратилась она к сидящему в кресле человеку. — Когда-то давно, когда ты родился, у врачей была надежда на твоё выздоровление. Я читала твою историю болезни и знаю это. А ещё я знаю, какой ты мужик, когда у тебя появляется просветление твоего почти отсутствующего рассудка, ты весьма хорош. Но имей в виду, — она наклонилась к сидящему и заглянула ему в глаза, — если я узнаю, что ты специально ломаешь комедию со своими припадками, чтобы мы с тобой не трахались, я тебя сама задушу.
Дик Уаилд смотрел мимо неё, на стену, где висел плакат-памятка по оказанию первой помощи при ударе током.
— Пациент готов? — раздался голос доктора у него за спиной.
— Конечно, доктор, — пропела сестра.
— Отлично! Ну, мистер Уаилд, начнём? — врач сделал шаг по направлению к пациенту, сжимая в руках электроды…

Он открыл глаза. Темнота не исчезла. Всё было так же, как и сотни дней до этого. Тёмная палата, запах казённого белья, смешанный с лекарственным амбре, руки и ноги привязаны к железной кровати, голова лежит прямо на плоской подушке. В коридоре стояла мёртвая тишина, не нарушаемая ни единым звуком.
Дик Уаилд осознал себя в том виде, в котором его привыкли видеть все остальные. Несколько секунд он смотрел в потолок, стараясь сфокусировать взгляд на одной точке.
— Темно… — едва шевеля губами произнёс он, и в тот же момент его голова буквально взорвалась от обрушившихся на неё обрывков воспоминаний.
…говорили, что его мать умерла…
…он с умственными отклонениями!..
…сколько ему осталось? Посмотрим… надежды мало… он умирает…
… давай, давай! Я знаю, что тебе это тоже нравится! А не то я тебя женю на твоей правой руке и буду смотреть, как ты это делаешь… хотя итак уже столько раз видела…
…у него есть имя, есть документы о рождении, но нет никого. Откуда он взялся? Да не может такого быть! Серьёзно? Принёс священник?
Дик оборвал сковывавшие его верёвки и с воем скатился с кровати. Он сдавил голову руками, словно стараясь задушить в ней голоса. Следующие полчаса сознание Дика Уаилда старательно впитывало всё, что он когда-либо слышал или видел. Он становился не просто куском мяса, а кем-то живым, способным осознать своё имя…

Сестра Тереза вошла в его палату под утро, когда весь персонал спал. Она, как обычно, подошла к его кровати, расстегнула халат, под которым обнаружилось красивое кружевное бельё, и, не откидывая одеяла, села сверху.
— Привет, Дик, ты по мне скучал? — спросила она, наклонившись, чтобы поцеловать его.
— Нет, — Дик резко открыл глаза и схватил девушку за горло. — И я давно хотел тебе сказать, что мне стоит быть сверху.
— Ты… разговариваешь? — в ужасе спросила она.
— Я над этим работаю.
Дик одним рывком перевернул Терезу и придавил её своим весом. Только теперь девушка заметила обрывки верёвок на его запястьях...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В автобусе было прохладно. В салоне было так много людей, чтобы температура внутри сильно отличалась от температуры снаружи. Это был последний автобус в этот день. Он не спеша шёл по просёлочной дороге. И хотя времени было около шести вечера, транспорта больше не ожидалось. Такова она, сельская жизнь. Кто-то дремал, кто-то обсуждал сбор урожая и давал советы по увеличению удоев скота, но один человек не принимал участия во всеобщей дискуссии.  Человек в серых джинсах, чёрной рубашке и тёмно-сером свитере. Глаза путника скрывались за темными очками.
Автобус подкатил к остановке, и странный незнакомец вышел вслед за немногочисленным народом. Он без труда отыскал старый дом в конце улицы и остановился у покосившегося зелёного забора. Во дворе, разгоняя кудахчущих кур, возилась пожилая женщина. У неё были уставшие глаза, морщинистое лицо и худые руки, загоревшие под солнцем от постоянной работы.
Хозяйка вешала бельё. Здесь были распашонки младенцев, цветастые платья, принадлежавшие, скорее всего, её дочери, длинные тёмные юбки, женское бельё… И ни одной мужской рубашки. Не было, как видно, в этом доме мужчин. Ни мужей, ни сыновей.
Внезапно женщина оторвалась от своего занятия и перевела взгляд на забор, в ту сторону, где стоял незнакомец в тёмных очках. Он улыбнулся хозяйке и едва уловимо помахал рукой.
Женщина упала на колени, воздела руки к небу и что есть мочи заголосила, позабыв про мокрое бельё.
— Господи, прости меня! Прости меня, сыночек мой, прости за мой грех! Молодая была, чёрт попутал! Прости, сыночек!!!
Женщина кланялась и крестилась, то и дело поглядывая на забор. Но за ним уже никого не было.
— Бог простит, матушка, — тихо произнёс незнакомец, удаляясь прочь.
Внезапно в его кармане завибрировал телефон.
— Слушаю, — отозвался он.
— Дик, — послышался в трубке скрипучий голос, — ты где пропадаешь? Работа есть. В седьмом секторе, в старой церкви сатанисты ритуал какой-то устроить хотят. Сходил бы посмотрел… А то мало ли что…
— И не стыдно тебе меня на это дело звать? — укоризненно отозвался Дик. — Сам же знаешь, как я отношусь к Богу. К тому же, у меня сегодня выходной, я на природе, шашлык жарю. Разбирайся сам, а мне звони, если какие маги-самоучки кошек пороть начнут, или очередной целитель вздумает всех людей вылечить бесплатно и по всей земле, или ведьмы шабаш устроят на городском кладбище.
— Дик, это приказ, — голос в трубке стал жестким. — Там ты нужен. Бросай свои шашлыки и начинай отрабатывать звание Охранника Сторонних Сил.
— Я медиум, а не маг, Фрэнк! Я не могу просто зайти куда-либо и попросить всех прекратить их занятия, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.
— Вопрос решён, приказ не обсуждается, мы тебя ждём.
Фрэнк повесил трубку раньше, чем его собеседник успел ещё что-то придумать.
Дик Уаилд выругался и повёл рукой прямо перед собой, словно отгоняя невидимых мух. В тот же момент за его спиной послышался автомобильный сигнал.
— Эй, приятель, — обратился к нему добродушного вида водитель, — тебе не в город случайно? А то могу подвезти, с ветерком!
— Правда? — притворно удивился Дик. — Вот это удача!

Церковь была маленькая, в самом центре города. Вокруг неё высилась бетонная ограда, над которой возвышалась только одна единственная башня со стыдливо притаившимся там колоколом. Когда Дик добрался до неё, на город уже опустилась ночь. Люди попрятались в своих домах и ближайших увеселительных заведениях. Вокруг было тихо, и лишь случайные шорохи на церковном кладбище нарушали это унылое спокойствие.
Дик тихо отворил дверь и вошёл внутрь храма. В нос ему тут же ударили запахи свечей и ладана и духота, оставшаяся от сотен посещавших церковь прихожан. Кажется, проветривать в этом месте было не принято. Он прошёл чуть дальше, свернул направо и увидел десятки тонких свечей, стоящих возле маленького алтаря, который был сюда явно кем-то принесён специально для ритуала. Вокруг не было ни души. Он прислушался, но, кроме потрескивания пламени фитилей, не смог ничего уловить. Казалось, что в церкви он совсем один.
— Доброй ночи, мистер Уаилд, — раздался хриплый женский голос из темноты. — Решили заглянуть к нам на огонёк?
— Что-то вроде, — ответил Дик, стараясь определить, откуда доносится голос.
— Я облегчу вашу задачу, мистер Уаилд, — произнесла женщина и вышла на свет. На ней была длинная тёмная ряса с капюшоном, которая скрывала её лицо. — Вас не удивляет, откуда я знаю ваше имя?
— Удивляет, — кивнул Дик. — Но мне кажется, что сейчас не лучшее время выяснять обстоятельства нашего знакомства.
— Отнюдь, мистер Уаилд! — женщина развела руками. — Именно эти самые обстоятельства и свели нас вместе сегодня. Мне потребовалось девять лет, чтобы отыскать вас. Я прочитала столько книг об оккультных науках, я бывала в таких далеких местах, что вам и не снилось. И всё для чего, мистер Уаилд? Для того, — голос женщины сорвался на хриплый крик, — чтобы понять, как ты, ублюдок, пришёл в себя!
Женщина скинула капюшон, от чего у неё по плечам рассыпались длинные спутанные волосы мышиного цвета.
— Тереза? — сощурился Дик.
— Именно я, идиот! Я столько лет пыталась тебя найти, отыскать, загнать в угол. И всё для того, чтобы сказать тебе кое-что. Во-первых, я потратила много сил и здоровья на тебя, а посему ты должен мне их вернуть. А, во-вторых, у меня родился ребёнок от тебя, мерзкий ты ублюдок! Но я избавилась от него…
— Что ты сказала? — глаза Дика налились кровью. — Ты посмела избавиться от ребёнка?
— Я отдала твоего сына женщине, которая хотела иметь детей, но это не важно. Ты всё равно никогда его не найдёшь, — Тереза рассмеялась. — Это моя тебе месть за изнасилование!
— А разве ты не пользовалась мной, как резиновой игрушкой, когда я даже не понимал, что со мной происходит? — спросил Дик. — Ты ради забавы оставляла меня в моих испражнениях, дожидаясь другой смены, потому что не желала марать рук. Ты выбрасывала мою еду в помойку, когда у меня были спазмы и я не мог открыть рот. Ты не желала ждать десять минут, пока подействуют лекарства и я смогу нормально есть. Ты всю ночь издевалась надо мной, не давала спать, чтобы с утра можно было не возить меня на терапию, потому что от нервного шока у меня были судороги. А теперь скажи мне, где мой сын?
— Только после того, как ты расскажешь мне, как сумел прийти в себя!
В этот момент из темноты показалась ещё одна фигура.
— Фрэнк! — Дик шагнул к нему. — Что ты здесь делаешь?
— Получаю свою долю силы и молодости, Дик, — Фрэнк усмехнулся. — Не думаешь же ты, что я спал с этой психопаткой просто так? Ей был нужен ты, а мне – подопытное животное для нового ритуала.
— Мразь, — процедил сквозь зубы Дик. В этот момент кольцо с фиолетовым камнем, которое он носил на мизинце правой руки, треснуло и разломилось на две половины.
— Что, охранный амулет не выдержал? — притворно расстроился Фрэнк. — Не забывай, кто его тебе дал. Тереза, начинай! — кивнул он женщине. Та взяла в руки короткий жезл и направила его на Дика. Тот упал на колени, придавленный к земле невидимой силой, чувствуя, как из него медленно уходит жизнь, а тело старится.
— Но как же наша работа, Фрэнк? — сдавленным голосом спросил Дик.
— Дурак ты, Уаилд. Всё, что мне нужно от таких уникумов, как ты, так это ваш дар, ваша сила и жизнь. Неужели ты думаешь, что все мои знания, которым ты так завидовал, дались бы мне за одну человеческую жизнь? Я набираю себе команду тебе подобных, чтобы вы искали мне авантюристов, которым некуда приложить свой природный дар магии. А когда настаёт время, я пускаю вас в расход. Вот так…
Перед глазами Дика заплясали картинки, незнакомые лица, видения из прошлого и будущего. Он закрыл глаза, но видения не исчезли, как это обычно бывало. Он видел самого себя, стоящего на коленях, видел как он медленно, очень медленно, но неотвратимо превращается в старика, а затем рассыпается в прах. Он видел души многих, кого постигла та же судьба: они стояли между Терезой и Фрэнком, скорбно опустив головы, словно стыдясь того, что не могут помочь.
— Да, Фрэнк, ; сказал Дик, посмотрев на своего бывшего наставника, — но одного ты не предусмотрел: я тоже успел кое-чему научиться. Ведь всё-таки мой дар мне ближе, чем тебе. Души порабощёные, я призываю вас говорить со мной! — как можно громче произнёс Дик. — Я зову вас на помощь себе, я отдаю тело свое, как оружие в вашей битве за справедливость!
Дик зашептал на древнем языке слова призыва духов, и с каждым словом он чувствовал, как невидимая стена, придавившая его к земле, ослабевает. Внезапно поднялся сильный ветер, хлопнули тяжёлые церковные двери, свечи, горевшие вокруг алтаря, на котором стояла Тереза, погасли, а воздух наполнился могильным холодом.
Дик почувствовал, как к нему на палец снова скользнуло его кольцо – теперь уже целое и невредимое. Духи выбрали единственное возможное связующее звено между миром живых и миром мёртвых.
— Господи, прости меня, грешницу, — услышал он голос Терезы, которая, словно опомнившись, читала молитвы и просила о прощении.
— Бог простит, — чужим, странным голосом отозвался Дик и направил кулак в сторону Фрэнка. Кольцо вспыхнуло ослепительным сиянием и поглотило человека без остатка. Женщина в ужасе закричала и, откинув в сторону жезл, бросилась бежать. Но в темноте она запнулась за церковную утварь и упала на пол. Дик медленно подошёл к ней и увидел, что глаза женщины не мигая смотрят вверх, а из виска, которым она ударилась при падении об острый угол огромной рамы от иконы, течёт кровь.
— Бог тебя простит, Тереза, — сказал Дик уже своим голосом. Ветер утих, всё вокруг успокоилось, и Дик Уаилд, пошатываясь, пошёл прочь, оставив в покое души умерших.

Дик шёл пешком вдоль дороги, по которой изредка пролетали припозднившиеся автомобили. Он смотрел прямо перед собой туда, где тусклый свет фонарей медленно сливался с общим мраком ночного города. Справа и слева на него смотрели редкие пятна окон, в которых горел свет. Кто-то тоже не спал. Дик мерял шагами обочину, иногда провожая взглядом машины. Он шёл и вполголоса напевал песню, которую когда-то слышал:

Close my eyes and give me silence,
Close my temple and give me belief,
Teach me not be afraid by death,
Kiss me at parting,
So, I will stay alone.

Дик остановился, когда понял, что перед ним перекрёсток, и поднял глаза вверх. Оттуда на него смотрело хмурое, затянутое тучами небо. Осень постепенно давала о себе знать. По ночам становилось холодновато, всё чаще и чаще шёл холодный дождь. Дик смотрел на облака и не мог отвести от них взгляд. Серо-фиолетовое небо притягивало, манило его к себе, словно заставляя оттолкнуться от земли и прыгнуть в неизбежность.
Он беззвучно повторял слова песни, словно они были молитвой:

Behind the last of seven doors somebody’s waiting me,
And singштп me a song, which has all my years.
She has all my wandering and tears.
Kiss me at parting, so, I will soon stay alone.

Первую каплю дождя Дик не почувствовал. Вторую и третью тоже. И лишь когда дождь начал лить сплошным потоком, окутав город  туманной пеленой, Дик Уаилд понял, что происходит. Он рассеяно посмотрел себе под ноги, будто стараясь отыскать там что-то потерянное и очень дорогое, но ничего не нашёл.
Дик хотел наклониться, чтобы коснуться кончиками пальцев лужи, которая собралась у него под ногами, но почувствовал, как что-то хрустнуло во внутреннем кармане. Он дёрнулся, пошарил в нем рукой и вытащил из него солнечные очки. Их оправа треснула, и одна из дужек отломилась, но стёкла оставались целыми. Дик посмотрел на своё отражение в зеркальной поверхности и испугался. На него смотрел человек лет сорока, не меньше, с растрепанными волосами, грязным лицом, с которого каплями на землю падала дождевая вода. В волосах появилась проседь, кожа покрылась морщинами и лишь глаза оставались по-прежнему живыми. Это были глаза тридцатилетнего человека, который когда-то давно сбежал из интерната для неполноценных, чтобы начать свою жизнь заново. Это были глаза медиума, который однажды вернулся в своё тело, словно призванный дух, заблудившийся по дороге домой.
— Не правда, — произнёс он, но никто ему не ответил, и только дождь полил сильнее. — Не правда, — с какой-то странной интонацией повторил он.
Дик не знал, что происходит с ним. Был ли это страх? Он видел вещи и страшнее, когда души, с которыми он говорил по ночам в одинокой комнате под самой крышей его дома, рассказывали ему о том, как они отправились в мир иной. Было ли это обидой? Может быть, немного.
Но больше всего это было похоже на боль. Боль человека, которого предали за то, что дано каждому – счастливый случай. Шанс начать всё заново.
Дик со злостью отшвырнул очки прочь, на дорогу, и внезапно появившийся автомобиль тут же вмял их в асфальт протектором. Машина умчалась, окатив Дика потоком грязи из-под колёс.
Отчего-то стало очень тихо. Только дождь продолжал капать с неба да светофоры на перекрёстке изредка меняли сигналы, мигая красным, жёлтым и зёлёным, останавливая и пропуская отсутствующие машины на пустых дорогах.
Дик смотрел на огни улиц, смотрел, как гаснут последние окна в домах, смотрел на мокрый, зеркальный от воды асфальт. Что у него осталось теперь? Ничего в прошлом, неизвестность в будущем, а в настоящем – тишина.
— У меня есть сын, — тихо сказал он. — У меня есть сын! — крикнул он небу. — Тиштар, Шатаваеш, Чуаранга и Вананд, укажите мне путь! — он посмотрел на своё кольцо. Фиолетовый камень приветливо блеснул ему в свете фонаря…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Close my eyes and give me silence,
Close the light by your palm, because it’s intolerable for me.
Hide me from everybody and I’ll stay alone.

Примечания:

Четыре Стража Неба: Тиштар – страж будущего, Шатаваси – страж прошлого, Чуаранга –страж настоящего, Вананд – страж вечности.

Wail — продолжительный, скорбный крик; причитать, стенать, оплакивать.

Wild — дикий.

В тексте использована песня группы Anathomy Of Spirit «Kiss me at parting».