Нейро. Эдем рукотворный

 Нейро: Эдём Рукотворный.

Полковнику МакГрэю, Центральное Бюро Расследований ЦРУ. Секретно.
Донесение агента Стил.

Господин полковник, довожу до вашего сведения, что русские учёные, работающие над проектом №334, кодовое название “Нейро”, в настоящее время работают над так называемым подпроектом “Эдем”. Оперативный источник докладывает о создании секретного компьютерного центра, назначение которого нам пока неизвестно. Очевидно, русские затевают нечто грандиозное. Исходя из целей проекта “Нейро”, можно предположить, что русские создают некое виртуальное пространство. Цель его создания нам пока не ясна. Продолжаю держать вас в курсе событий.
Агент Линда Стил.

*

Рихард Збровски был рад. Проект “Нейро” начинал работать на полную мощность. В отчёте, который он представил Мастеру, ясно отражались возможные пути решения некоторых проблем.
Одной из таких проблем стала смерть. Мастер ещё во время обучения попросил Дика уделять этой проблеме больше внимания. Экспедиции Дика не прошли зря: многое прояснилось, и было принято решение о создании компьютерного центра, который должен был заработать на полную мощность к 2007-2008 году.

Здесь следует сделать небольшое отступление, раскрыв подробнее феномен смерти, или метаболической комы, как её называет нейрологика.
Смерть имеет два аспекта. Один из них известен издавна, это биологический аспект. Он говорит о неизбежном старении человеческого тела, ведущего к распаду белковых тканей и прекращению выработки новых белков и иных биоактивных веществ. Белковый распад приводит к необратимому коллапсу, то есть уничтожению сначала отдельных структур организма, а затем и организма в целом. При этом происходит отмирание нейронов головного мозга, и, соответственно, происходит потеря всех знаний и умений, приобретённых человеком за его, в принципе, короткую жизнь. Среднестатистический возраст мужчин, переходящих черту смерти, составляет примерно 70-75 лет, женщин – 75-85.
Однако существует нейрологический аспект смерти, которая здесь рассматривается как метаболическая кома, то есть прекращение деятельности носителя основного органа (то есть мозга), - человеческого тела, сложной системы, осуществляющей жизнеобеспечение мозга и его защиту. Однако нейрологика считает, что потеря столь ценных данных, которые хранит человеческая память, является


нерациональной. В свете вышесказанного нейрологика говорит о возможном сохранении человеческой памяти, поскольку информация хранится и переносится нейронами, которые по своей природе являются приёмниками-передатчиками электрических импульсов.
Одно время основной идеей сохранения мозга была криогенная технология, которая является сравнительно дешёвой; так криогеника мозга стоит в среднем 30 тысяч долларов. Однако вскоре от этой технологии было решено отказаться, как от недоработанной. Учёные, занимающиеся проблемой криогеники, не дают гарантий, что замороженный мозг будет возможно разморозить, и что после разморозки он не пострадает. К тому же образование кристалликов льда в полостных жидкостях мозга недопустимо, так как ведёт к повреждению и дальнейшему отмиранию клеток.
Но нейрологика подразумевала смерть как переход энергии из одного состояния в другое, согласно закону сохранения энергии. Однако память многих поколений людей, пропавшая, не сохранённая, - лишь малая толика её сохранилась в различного рода информационных источниках. Это положение дел не устраивало Мастера. Его целью стало сохранение всей памяти всех людей после их метаболической комы.
Вот тогда то и было принято решение о переводе электрических импульсов мозга в электрические импульсы компьютера, и сохранение информации, содержащейся в памяти, в виде двоичного кода. То есть после метаболической комы человек продолжал своё существование, но уже в оцифрованном виде.

*

Однако Дика не устраивало просто сохранение информации. Изучив религиозные аспекты человеческой жизни, он предложил создать для оцифрованных людей виртуальную реальность, по своему характеру близкую к представлениям людей о жизни после смерти, о рае. Идея привлекла Мастера, и он дал старт подпроекту “Эдем”. Но для претворения идеи в жизнь необходимо было создать мощный компьютерный центр, обеспечивающий существование виртуального рая.
Для проекта были привлечены лучшие программисты страны, которым было поручено создание виртуального Эдема. Кроме того, было принято решение о наборе на постоянную службу программистов, отвечающих за оцифровку импульсов человеческого мозга.
Задача была непростой, но выполнимой. Дик знал, что американские спецслужбы тщательно следят за ходом проекта, поэтому ему был присвоен статус секретного. Однако информация просачивалась, ФСБ ежедневно докладывало о продвижениях американцев.
Вы думаете, что холодная война и гонка вооружений закончилась? Вы ошибаетесь. Она продолжается, став гонкой за технологиями.
Мастер поручил Дику выследить и устранить американских агентов.



*

Полковнику МакГрэю, Центральное Бюро Расследований ЦРУ. Секретно.
Донесение агента Стил.

Доношу до вашего сведения, что русскими были устранены двое наших агентов, Смит и Доусон. Они живы, но напрочь лишены возможности здраво мыслить. Их свели с ума. Возможно, мы недооценили способности и осведомлённость русских. Нам стало известно, что охоту за нашими агентами ведёт некто Рихард Збровски, деятельный участник проекта “Нейро”. У нас есть его характеристика, но она неполная, многое в этом человеке остаётся неясным, а зачастую попросту необъяснимым. Агенты Смит и Доусон были найдены, однако никаких следов воздействия на их мозг не было обнаружено. В их крови не было найдено ни следов наркотических, ни ядовитых веществ. В настоящий момент они срочно госпитализированы. Их состояние с каждым днём ухудшается. Оставаясь здоровыми физически, они не способны связать двух слов. Если так будет продолжаться и дальше, они станут абсолютными “овощами”. Я стала действовать значительно осторожнее, потому что в противном случае вы не получите более ни одного агентурного донесения. Продолжаю держать вас в курсе происходящего.
Агент Линда Стил.

*

Те двое даже ничего не успели сообразить. Дик без особого труда изменил их сознание настолько, что они уже ничего не смогут сказать, если выживут вообще. В данном случае это не было нарушением Первого Закона, потому что Дик действовал согласно полученным инструкциям.
Он легко вычислил агентов. Их аура была беспокойного малиново-серого оттенка. Такая аура не характерна для русского человека в принципе. А уж когда Дик раскрыл локаторы, и увидел их мысли, порой сбивчивые, порой чёткие, как донесения, сомнений не осталось вовсе. Одного звали Смит, второго - Доусон. Из их немного спутанных мыслей Дик понял, что есть и третий агент.
Особую щекотливость ситуации придавал тот факт, что третий агент был женщиной. Дик знал, что это его долг, однако раньше ему не приходилось так фатально изменять сознание женщины, кроме, разве что, того случая с девушкой-наркоманкой.
Дик доложил о ситуации Мастеру, однако, как и ожидал, получил приказ продолжать свою деятельность.

Но как найти женщину, о которой Дик знал лишь то, что она американка, в многомиллионном городе?
Необходимо было применить метод обратной реконструкции. Дик вспоминает тех двух, Смита и Доусона. Вот они, как сейчас перед его глазами. Дик помнит их ауры. Дик помнит их мысли. Так.
Сначала Смит. Это был уже немолодой мужчина, причём не американец, а иммигрант, откуда-то с севера Великобритании. 44 года, холост. Женат был, но ещё до переезда в Штаты.
“Так вот зачем он бежал из Англии. Он бежал от жены, вернее от воспоминаний, связанных с ней…”
Аура малиновая, устойчивое напряжение. По типу темперамента скорее холерик. Не умел расслабляться, в напряжении всё время. Однако второй цвет – сизо-серый. Уверенность в собственных силах.
Друзей не было. Напарники…Работу свою любил, но по натуре своей был одиночкой.
“Прямо Клинт Иствуд.”
Но зацепок нет…
Доусона американцы ему зря в напарники дали.
Доусон. Коренной американец, северянин. 38 лет. Был женат дважды. Разведён. Дети: сын от первого брака, две дочери от второго.
“И чего его в ЦРУ понесло? Сидел бы дома, детей нянчил.”
Аура малиновая, с сине-серыми тревожными всполохами. Страх. Он боялся.
Страх – хороший помощник вашим врагам. Страх выдаёт вас. Ваши мысли. Ваши сомнения.

Дик, всё это время сидевший неподвижно в комнате для медитации, вдруг дёрнулся.
“Вот оно! Вот ниточка!”
Воспоминание стало распутываться, как клубок ниток. Дик видел его, как длинную многоцветную ленту, которую вытягивает из шляпы фокусник. Если Дик не найдёт зацепки, ленте не будет конца.
Но вот оно.
Её зовут Линда…



*

Линда Стил остановила свой “джип” возле здания американского посольства. Она чувствовала какую-то необъяснимую тревогу, ей всё время казалось, что за ней следят.
Это была женщина лет 28. Высокий рост, серые глаза. Тёмные волосы коротко острижены. Деловой костюм.
Она вошла в здание. Не говоря ни слова прошла мимо охранника, даже не предъявив документов. В посольстве были прекрасно осведомлены о деятельности мисс Стил. Сейчас она шла к лифту.
Кроме неё лифта дожидался и молодой человек, которого она тут раньше не видела. Коротко стрижен, пожалуй, даже скорее выбрит. Лицо ничем не примечательное, однако глаза странные, зрачки расширены, как у наркомана. Впрочем, он вёл себя вполне адекватно.
Вошли в лифт. Вдвоём. Кабина медленно поехала вверх.
Линда ждала, но молодой человек молчал. Он, казалось, даже не смотрел на неё, но она чувствовала на себе его пристальный взгляд. Это было довольно необычно. Она подумала о том, что он, должно быть, просто новый сотрудник посольства.
Но тут в механизме лифта что-то заскрежетало, и он встал.
Линда не страдала клаустрофобией, но сейчас её меньше всего хотелось оставаться здесь с этим странным парнем.
А он меж тем посмотрел на неё и, наконец-то, произнёс:

- Здравствуйте, мисс Стил.
- Что?

Юноша говорил по-английски, но Линде казалось, что это только иллюзия, что он говорит на другом языке.
“На русском!” – громыхнуло в голове.

- Да, мисс Стил. Всё верно. Моя фамилия Збровски.

Всё, подумала Линда, это конец. Но нужно было отдать этому русскому должное, - как грамотно он всё спланировал, она до последнего момента не могла и подумать, что едет в одной кабине со своим убийцей.

- Спасибо вам, Линда, но только вот я не убийца. А с лифтом было просто. С охраной – ещё проще. Вы видели взгляд охранника?

Нет, Линда не заметила. Некомпетентность…

- Да нет, что вы. Просто я, изменив его сознание, не стал вытаскивать его наружу. Он теперь похож на большой котёл, в котором варится безумие. А внешне - как обычно.

- Что вы сделаете со мной?

- Знаете, Линда…Вообще-то у меня есть чёткие указания на ваш счёт. Изменение сознания. Необратимое. Всё остальное доделаете вы сами. Но…

- Но что?


- Знаете…Я не должен рассказывать вам это, но я…Мне тяжело работать с женщинами, и не потому что у меня не хватает навыков, - мы бы сейчас не говорили уже. Но видите ли в чём дело…Одним словом, я изменил установки. Я покажу вам то, что вы хотите увидеть…Всё равно вы ничего не запомните. Так что без разницы. А ведь вам любопытно, я прав? Не отвечайте, я вижу ваши мысли, я вижу…Нет, не думайте, ваше дзю-дзюцу вам не поможет. Я вижу каждое ваше намерение задолго до того, как вы решаетесь претворить его в жизнь. И поверьте, реакция у меня отменная. Так что поехали.

Линда не успела ничего подумать, потому что лифт вдруг ожил, и поехал, но не вверх, а вниз. Они вышли в холл. Линда двигалась автоматически. Она не могла понять. То, что говорил этот человек, не укладывалось в рамки её восприятия.
Охранник сидел на стуле. Взгляд его был устремлён в одну точку. Невидящий. Отстранённый.

- Я расскажу вам. Всё началось с того, как мой Мастер познакомился с известным американским философом, отцом киберпанка, Тимоти Лири. Вы принимали его как очередного наркомана, несущего триповую муть. Но Мастер прислушался к нему. Они даже подружились, хотя Лири не любил русских, а тем более – сотрудников ФСБ (тогда ещё КГБ). Но Мастер оказался исключением.
Лири провёл с ним сеанс по расширению сознания. И был в шоке, потому что Мастер сумел расширить своё сознание до нереальных, космических пределов. Ему не требовались даже нейромедиаторы. Он не принимал ЛСД. А этого состояния он достигал путём абсолютного абстрагирования. Лири был поражён. Он не встречал ранее ничего подобного.
Ученик превзошёл учителя. Причём разрыв между ними стал поистине надреальных масштабов. Лири пишет позднее, что теперь уже Мастер мог учить его.
После этого Мастер вернулся в Россию, где открыл школу нейрологики. Я стал одним из первых её учеников. И, - он улыбнулся, - одним из самых успешных. Мастер доверял мне самые серьёзные поручения.
Я, кстати, не был счастливым ребёнком в привычном понимании этого слова. Я рос в детдоме. Оттуда меня и забрал Мастер, убедившись в моём потенциале. Я ещё в раннем детстве ложки гнул не прибегая к помощи рук.

Он вдруг закрыл глаза, словно вспоминая то время. Затем продолжил.

- Мастер был полон самых необычных, революционных планов. Проект “Нейро” стал кульминацией его многолетних исследований в этой области. А вот идея рукотворного Эдема – моя. Вы увидите, это поистине непостижимо. Понимаете, я не мог смириться с мыслью, что впадая в метаболическую кому, человек навсегда утрачивает все свои знания. Сколько мыслей, идей и воспоминаний погибло вместе с людьми! Мастер не мог это просто так оставить, и я разделял его взгляды.
Вот тогда-то нашей группой и был смоделирован “Рукотворный Эдем”.

Они ехали на “джипе”. Линда ничего не говорила, ей казалось, что у неё отнялся язык. Она думала, что это дело рук этого Збровски. А он продолжал.

- “Эдем”, - это, прежде всего, мощный компьютер, скорее, даже не компьютер, а сервер, объединяющий сто четырнадцать компьютеров. Это обеспечивает нужную мощность. А во-вторых, это программа, написанная нашими лучшими программистами; вы ведь не станете отрицать, что русские программисты – лучшие в мире?

Линда хотела было возразить, но потом поняла что это также бессмысленно, как и сопротивляться этому человеку.

Машина затормозила возле старого дома сталинских времён.

- Не обращайте внимание на внешний вид, - это для конспирации.

Линда разглядела бронзовую табличку на двери. Табличка гласила:

“Институт Сельского Хозяйства”.

- Ага, - усмехнулся Збровски, - знали бы они, что за “фрукты” мы тут выращиваем.

Внутри не было ничего необычного, - типичный интерьер 50-х годов. Высокие потолки, двери и окна. Всё массивное, сделанное “на века”.

Збровски остановился около одной из дверей. Табличка на двери имела только порядковый номер – 247.

- Тут раньше действительно институт был. Тут даже сам Мичурин лекции в своё время читал, - Збровски надавил на одну из деревянных панелей и та вдруг отъехала в сторону, обнажив металл и сканер.

- Всё как обычно: сетчатка и паппилярные линии, - Збровски приложил большой палец к небольшому стеклянному окошку. Луч света полоснул его по пальцу, и второй сканер выдвинулся, словно диковинный цветок, на металлической ножке. Збровски посмотрел в него, луч скользнул по сетчатке, и красный огонёк на панели сменился зелёным.

- Ну вот, - весело сказал он, - доступ открыт.

Он потянул за ручку двери, и Линда почувствовала, что дверь очень тяжела.
Они вошли внутрь.



Как разительно отличался интерьер здесь! Хай-тек, пластик, полированный металл.

- Идёмте, - Збровски потянул Линду за руку, - вы ещё не видели самого главного.

Следующая дверь напоминала дверь банковского хранилища, но на ней не было и признаков каких-либо ручек, замков, или сканеров.
Линда посмотрела на Збровски. Тот выглядел довольно странно: она чувствовала, что в этот момент он не здесь, не рядом, а где-то ещё, где-то далеко. Глаза его были полузакрыты, словно в странном трансе. Он ничего не говорил, но она чувствовала, что-то похожее на голос, исходивший от него и одновременно отовсюду. Казалось, всё это небольшое пространство стало на момент этим человеком, или он стал всем этим пространством.
И тут дверь бесшумно уехала куда-то вбок.
Линда посмотрела на юношу: он приходил в себя, на лбу у него выступили капельки пота. Она не знала, что он делал, но чувствовала, что это далось ему нелегко.
Некоторое время он смотрел куда-то мимо неё, и Линда уже стала подумывать, что он забыл о ней. Однако в этот самый момент он посмотрел на неё, и промолвил:

- Идёмте дальше. Мы почти у цели.

Они вошли в огромное помещение, в плане имевшее круглое или эллипсовидное сечение. Это был огромный зал, в центре которого помещалось некое устройство, напомнившее Линде одну из тех пирамид, что она видела в Египте.

- Ну вот, мисс Стил. Вы – в святая святых Центра. Немногие имеют доступ сюда. – послышался голос Збровски.

От пирамиды в разные стороны отходили трубы, возможно, кабели, в диаметре превышавшие человеческую голову. Каждый кабель был своего, определённого цвета. Линда могла лишь догадываться, почему. Одни кабели уходили под пол, другие вели к трём пультам, возле которых копошились люди в белых халатах. На пришельцев они не обратили ровно никакого внимания, будто каждый день к центральному компьютеру водили иностранных агентов.

- Это и есть центральный сервер, накопитель. В его кластерах и прописаны сигналы, которые создают виртуальный Эдем. Пройдёмте поближе. – сказал Збровски.

Они подошли поближе, и тут Линда обнаружила, что пирамида находится под стеклом, которое она не заметила ранее. Одна из труб, впрочем, вела к пульту,


становясь неким подобием апокалипсического кресла, напоминавшего чудовищный цветок. Именно туда решительно направился Збровски.
Когда они подошли ближе, учёный, колдовавший над пультом, оторвался от работы, и, вытянувшись по-военному, отдал честь Збровски:

- Приветствую вас, Мастер Рихард.

- Здравствуйте, Ширман. Познакомьтесь – это агент ЦРУ мисс Линда Стил.

Ширман удивлённо поглядел на гостью, затем на Збровски, затем опять на Линду, и произнёс:

- Здравствуйте, мисс Стил. Я профессор Ширман. Приятно познакомиться.

- Взаимно. – несколько рассеяно отозвалась Линда.

- Профессор, доложите обстановку. – потребовал Збровски.

- Основная работа закончена, Мастер. Последние доводочные испытания. Необходим эксперимент, однако пока желающих не нашлось. Разве что… - он посмотрел на Линду.

- Да, профессор. Именно так.

Профессор порозовел от предвкушения и потирая руки спросил:

- А что Мастер? Вы согласовали это с ним?

Збровски на секунду задумался, а потом ответил:

- Да, профессор. Он не против. Наоборот. Однако ещё рано. Я скажу когда.

- Вас понял, Мастер Рихард. – после чего Ширман, казалось, потерял всякий интерес к гостям, и вновь углубился в работу.

И только тут до Линды дошёл страшный смысл сказанного. Эксперимент будет поставлен на ней! Она подумала было убежать, но тут поняла, что ей никуда не скрыться.

- Верно, – прочёл её мысли Збровски, - никуда. И потом, неужели вы думали, что я отпущу вас после всего, что вы видели? Это забавно, – он улыбнулся, но улыбка вышла жуткой.

Линда жалобно посмотрела на него.


- Мистер Збровски…Рихард…Я не хочу…Пожалуйста, не надо. Я хочу жить. Я никому ничего не расскажу, честно, – ноги подкашивались.

Рихард удивлённо поднял левую бровь:

- Вы сами осознаёте нелепость своих слов? Вы не расскажите? Нет, право, это просто смешно. Вы же агент ЦРУ, даже если вы примете обет молчания, из вас всё равно выбьют эту информацию. Поймите, для вашего руководства вы никто, ещё один статист, вроде Смита и Доусона. Неужели вы наивно полагаете, что вас оставят в покое после всего этого? – он обвёл рукой зал, - И потом. Вы хотите жить? То есть вы не хотите умирать, верно?

Линда закивала головой.

- М-да. Вы не понимаете, что смерти нет. Есть метаболическая кома, естественный распад белковых тканей, и всё. А мы оказываем вам услугу. Вы не разделите участь Смита и Доусона, превратившись в “овощ”. Ваше сознание будет сохранено здесь, вы будете жить в этой реальности, в настоящем Эдеме! Только представьте – никаких забот, налогов, работы, всех этих надоедливых типов с их нечеловеческими амбициями. Вместо этого мы даруем вам вечную жизнь в чудесном месте! Никаких болезней, слышите меня? Никакой старости. Дивная новая жизнь – и всё это вам. За шпионаж вас следовало бы устранить, но Мастер гуманен, он дарует вам то, о чём вы и мечтать не могли! А вы говорите о какой-то жизни, это же абсурд! Нет, всё уже решено. Ваша участь предрешена. У вас есть родные в Штатах?

- Нет, мои родители умерли…

- Сочувствую…Сам когда-то…Впрочем неважно. Итак, вы послужите великому делу. Мы отменим смерть. Люди будут жить вечно. Разве это плохо?

Линда не знала, что сказать.

- И правильно. Ничего говорить не надо, потому что слова больше не играют роли.

- Рихард…А вы когда-нибудь любили?

Збровски дёрнулся, как от зубной боли.

- Это не имеет ровно никакого значения.

- И всё же. Могу я хоть перед…Оцифровкой узнать?

Он внимательно посмотрел на Линду. Вздохнул. Потом сказал:

- Что ж, раз вам так интересно…Да. Я был влюблён. Но, к несчастью, девушка, которую я полюбил, была наркоманкой. Я тогда только учился. Я попытался изменить её сознание, чтобы спасти ей жизнь. Но вместо этого…Я нарушил Первый закон нейрологики, - “Не изменяй сознание ближнего без его желания”, - и жестоко поплатился за это. Она не выдержала…И сошла с ума…

- Я вам сочувствую…

- Бросьте! Она умерла вскоре после этого. Она не вынесла этого изменения. Если бы этот Центр был построен, - он указал на пирамиду, - она бы, возможно, осталась жива. Хотя бы виртуально. Но хватит об этом. Ваше время истекло.

Линда почувствовала, как капелька холодного пота стекла по её спине. Сейчас агент ЦРУ Линда Стил перестанет существовать.

- Всё готово, Мастер Рихард. – это был профессор Ширман.

- Превосходно, профессор. Мы можем начинать.



*

Дальнейшее Линда помнила плохо. Помнила, как её усадили в странное кресло, странно приятное на ощупь. Помнила, как на голову одели шлем и очки, перед этим смочив волосы гелем. “Как на электрический стул”, - мелькнула мысль. Рихард сказал что-то вроде “Расслабьтесь”. Затем кто-то, вероятно, Ширман, воткнул в её плечо иглу от шприца, которая оканчивалась проводом.

“Готовность…Три!”

“Это конец”.

После этой мысли наступила темнота.


*

Она очнулась в кресле. Плетёное кресло, совсем как то, на котором так любил сидеть отец.
Она огляделась вокруг. Это был их старый дом. Здесь она родилась. Из сада доносился запах расцветающих роз, а на доме был закреплён американский флаг, развевавшийся на ветру.
“Действительно Эдем”, - подумала она.
И посмотрела на флаг….


*
Полковнику МакГрэю, Центральное Бюро Расследований ЦРУ. Секретно.
Рихард Збровски.

Довожу до вашего сведения, что агент Линда Стил больше не в состоянии писать вам донесения. Все ваши попытки узнать что-либо о проекте “Нейро” закончатся неудачей. Это я вам гарантирую. Если не хотите и дальше терять агентов, будьте любезны оставить ваши намерения. Я, со своей стороны, гарантирую вам и вашему ведомству, что не буду применять экстренных мер по отношению к вам и вашей стране. В противном случае вы пожалеете, что вообще заинтересовались этим проектом. Молчите, и вам зачтётся.
С уважением, генерал-лейтенант и Магистр Рихард Збровски.

14.06.07.
Москва.