15 суток весны

…А вообще молодой армянин Арен Арутюнян был биологом. Если точнее – фенологом. Есть в биологии такой раздел – фенология. Эта наука изучает изменения в климате и природные явления всяческие.
Арен свою профессию очень любил. Правда, учился он пока только на 4-м курсе, но кроме как фенологом, никем себя не мыслил.
Хозяйка, у которой он снимал комнату, называла юного фенолога не иначе, как “полоумный”: ну как она могла понять, что все эти замеры в четыре часа утра, все эти постоянные записи, эти фенологические дневники занимают всё свободное время этого молодого человека. Его сверстники на учёбу смотрели, что называется, “сквозь пальцы”, но Арен был, так сказать, “само прилежание”.
Когда отец посылал его учиться в Москву, он сказал Арену, что если он узнает, что сын его плохо учится, или не учится вообще, то, сказал он, Арен в Ереван может вообще не возвращаться, ибо двери его родного дома будут для него закрыты.
Мать убивалась и умоляла отца не быть столь строгим к юноше, но легче было алмазу превратиться в песок, чем Карену Арутюняну изменить своё решение.
Но Арену учёба понравилась с 1-го курса. Он не пропустил ни одной лекции, ни одного семинарского занятия, ни по одному предмету. Его московские соученики частенько посмеивались над ним за это, но когда они отсеивались из-за несдачи экзаменов или чего-либо подобного, Арен ещё раз убеждался, что всё делает правильно.
Сейчас он занимался наблюдением и фиксированием фенологических сезонов. Только что началась “фенологическая весна”, и её 2-й период подходил к концу. Со дня на день должен был начаться 3-й период – “разгар весны”, самый короткий, длящийся в среднем 15 дней.
И Арен уже был готов к нему.


*

Тем временем мент Василий в очередной раз получил втык от начальства. Он должен был обеспечивать безопасность штатного психолога московского УВД Германа Кастальского, но с задачей (как обычно) не справился, Кастальский остался им недоволен, о чём (падла!) не преминул сообщить не кому-нибудь, а самому Фёдорову.
Когда Василию сказали, что Фёдоров хочет его видеть, он понял: это конец. Он мысленно проклинал эту проклятую работу, этого чёрта Кастальского, и ещё много чего.

Когда он вошёл в кабинет, Фёдоров даже не удостоил его взглядом. Только сказал, что наказанием Василию – 15 суток патрулирования улиц. Причём ни где-нибудь, а в самых злачных местах города-героя Москвы.

Что делать, - приказы начальства не обсуждаются. Поэтому в то утро Василий был темнее тучи. И жене, Дашке, досталось, и сынку-дебилу, Коське, тоже перепало тяжёлой ментовской рукой.

Забрал Василий свой “ПМ”, и отправился патрулировать улицы этого самого города, который он ненавидел.
Нет, можно было, конечно, завернуть к Стёпке с Михой, раздавить по полста, потом ещё по четвертьста, потом ещё по осьмушке… Но Василий знал, что за ним следят, знал, чем может закончится очередная попойка.

Поэтому и бродил с утра по городу, - трезвый, обозлённый на весь мир.


*

И вот тут-то Василию и попался мирный фенолог Арен. Их диалог был скуп, но содержателен:

- Сержант Перепёлкин. Ваши документы.

“Чёрных” Василий терпеть не мог, а сегодня всё усугублялось общим настроем.
А Арен с ужасом осознал, что паспорт и прочие документы он забыл на квартире. Кроме фенологического дневника и ручки у него ничего не было.

- Ты что, парень, оглох?! Я сказал, - документы!!
- Извините, товарищ сержант, я… я паспорт дома забыл… Я больше так не буду, честно!
- Та-ак! Значит, документов нет, - Василий хищно облизнул губы, - И регистрации, конечно же, тоже нет?!
- Да нет, есть, только она дома осталась…
- Дома?!! Что – в Тбилиси?! Или где там, - в Баку?!
- Товарищ сержант, я вас уверяю, я учусь в Московском университете, можете проверить, я…
- Ага, я сейчас! Попрусь чёрт знает куда, а ты тем временем, - фьють! – и нет тебя! Не-ет, дружок, сейчас проследуешь со мной в участок, там ночку посидишь, а мы пока будем устанавливать, что ты за птица, и откуда ты к нам в Москву-матушку свалился!

Арен едва не потерял рассудок. “Разгар весны” начинался сегодня. Если он пропустит, не зафиксирует!.. О, Аллах, он потеряет день! Худшего он себе представить не мог. Он решил во что бы то ни стало избежать этой участи.

Не повезло парню. Не на кого-нибудь наткнулся, - на озлобленного, глупого и грубого мента Василия.


- Но я же ничего не сделал!
- Да?! А может, ты террорист?! Вон, записываешь что-то, в такую рань по городу бродишь? Это как?
- Я… я учёный, фенолог, я погоду, явления природы изучаю…
- А ну ма-алчать!! Тоже мне, учёный-кипячёный попался! Природу он изучает! В городе! В общем так: или ты идёшь сейчас со мной, и мы решаем это дело в участке, или пеняй на себя!

Отец учил Арена: “Всегда пытайся отстоять свою точку зрения, - особенно если правда на твоей стороне. Аллах не оставит тебя!”

И поэтому:

- Вы не имеете права!

Василий сперва покраснел, затем побелел. Ярость клокотала в нём, как в огромном котле:

- Ты… да ты чё?!! Ты… Я не имею права?!! Да ты сейчас будешь иметь и справа, и слева, щенок!! Да я тебя… да я за сопротивление представителю власти… да я… я же тебя, сволочь,.. на 15 суток… да ты…

Он ещё долго сыпал междометиями. И только тут Арен понял, какую чудовищную ошибку он совершил.


*

Старенький ментовский “козлик” доставил Арена в участок, откуда его определили в общую камеру.
15 суток!!! Если бы он не был достойным сыном Кавказа, он бы расплакался прямо там, в камере. “Разгар весны” проходил за решёткой его камеры.


*


Мент Василий с чувством выполненного долга отдежурил свой день, а затем опять в компании Стёпки и Михи напился, пришёл домой. “Рукой закона” “покарал” жену и оболтуса-сына, и улёгся спать. Всё возвращалось на круги своя.



*


Прошло 15 суток. Дежурный, не шибко торопясь, навёл справки об Арене Арутюняне, убедился, что он действительно учится в университете, и выпустил незадачливого фенолога на свободу. От доброты душевной посоветовал не забывать больше паспорта и регистрации.

Арен вышел, и, не выдержав, расплакался. “Разгар весны”, 15 суток, - он всё пропустил! Ещё никогда ему не было так плохо.

Придя домой, он даже подумал о том, не подать ли в суд на милицию в лице мента Василия, но потом понял, что это дело обречено на провал. Никто не станет поддерживать студента-фенолога, да ещё из “братственной” Армении.

Ему было горько, - не то слово. Но так будет всегда, пока существуют менты василиии, для которых не важно, кто ты, - армянин или русский, фенолог или грузчик.

А может быть, сегодня просто не его день?