Звенящая нота Ля продолжение 3

 - Кто так горько плачет? - сквозь сон услышала Жанна чьё-то всхлипывание. Она проснулась, готовая бежать в комнату дочери. Прислушалась. Нет тихо, показалось. Но почему мокрое лицо и подушка? Выходит, я проснулась от собственного плача.
 Жанна утёрла лицо, всхлипнув ещё раз. – Господи, какой ужас! Ей снился недавний случай, - Бедный Никитин, какой счастливый он был в свой последний день.
 Никитин – высокий, худой, седоватый мужчина сорока пяти лет, работал «южным» диспетчером в Жанниной смене. Он был женат. Имел дочь десятиклассницу и сына второклассника. Много лет он жил спокойно. Любил выпить с друзьями по работе или с соседями по даче. Ездил с сыном на рыбалку. И вдруг влюбился.
 Около года назад пришла к ним в смену «северным» диспетчером молодая, дородная, высокая под рост Никитина девица - Галина Мудрая. Была она не то, чтобы мудрая, но не глупая, добрая, сердобольная даже, но с немного вздорным характером. Галина была родом из запорожских степей и жила в общежитии. Она мечтала выйти замуж за городского, но парни в общежитии с удовольствием с ней гуляли, а замуж не предлагали. Никитин стал оказывать ей знаки внимания.
 В редкие свободные минуты в избытке чувств Никитин стоял у окна и напевал себе под нос: «Не знаю больше сна я. Тебя, моя родная, не с кем я не сравню». Поначалу Галина отшучивалась, посмеиваясь над влюбленным диспетчером, а потом прониклась к его страданиям.
 Накануне Галина поделилась новостью с Жанной.
 - Никитин предложил мне выйти за него. Обещал, что всё решит, - рассказывала Галина. - Главное, чтобы дочь его поняла. Она уже взрослая и с отцом в хороших отношениях. Мы решили, что мальчика возьмём к себе. А девочка с матерью останется. Я дала согласие при условии, что всё обойдется без скандала. Серёжа сказал, что с женой на днях поговорит.
 Жанна не одобряла вмешательства Галины в чужую семью, но, не перебивая, слушала её секреты. Она хорошо помнила, что совсем недавно была на месте жены Никитина. Мысленно она была на её стороне.
 Сергей в то утро пришёл на работу счастливый, глаза горели. И на линии все были им довольны. Сообщения он принимал весело, командовал бодро. Чувствовалось, что он, наконец, принял важное для себя решение. Перед обедом он пришёл к Жанне в кабинет.
 - Александровна, подменишь на пару минут? Я очередь в гастрономе напротив занял. Мой пацан колбаски копчёной просит, хочу его порадовать. Очередь уже подходит.
 - Хорошо, Серёжа, иди только смотри не долго, - сказала Жанна, переходя за пульт «южного» диспетчера.
 Спустя минут десять из другого конца коридора раздался истошный крик Галины:
 - Жа-нна –а –а, Жанна, - кричала она, - скорее. Скорее подмени меня!
 Жанна вскочила с места и рванулась на зов о помощи. По коридору уже бежала, сломя голову Галина, за ней дежурный связист. Из всех захлопавших разом дверей в коридор выглядывали удивлённые лица.
 - Что, что случилось? – недоуменно спрашивала Жанна,
протягивая к убегающим руки.
 - Никитина сбила машина! - на ходу выкрикнул связист.
 - Ах! – Жанна бросилась, было вдогонку, но вернулась. Нельзя оставить без присмотра два участка движения. Она побежала к окну, из которого Галина увидала происшествие.
 Безразлично сверкал окнами пустых витрин гастроном. В стекле отражались суетящиеся люди, склонившаяся над лежащим на асфальте Никитиным, заплаканная Галина, остановившийся неподалёку грузовик.
 Сергей выскочил из гастронома прямо под колёса. Водитель заметил его слишком поздно. Шофёр пытался отвернуть грузовик, но выступающее зеркало заднего вида пришлось высокому Никитину точно в висок. Он лежал с запрокинутым вверх лицом и улыбался. Глаза его глядели в небо, по которому спокойно проплывали облака, а в руке он сжимал свёрток с добытой для сына колбасой. Что было для него большим счастьем в момент, когда настиг его удар грузовика? То, что любимая дала согласие быть с ним или то, что он выполнил желание сына? Сейчас это уже было не важно! Не успел Сергей Никитин начать новую жизнь, – думала Жанна, - не разрушил своей семьи. Он оставил их одних, но сохранил о себе добрую память, не омраченную разрывом.
 Над кем плакала она в эту ночь? Над погибшим или над собой, над своей разорванной надвое жизнью? Её прошлая жизнь ушла безвозвратно, а новая никак не складывалась.
 - Вот уже и весна пришла. Апрель. А у нас с Андреем всё неразрешённые проблемы, - вздыхала Жанна, - мне сейчас к нему не вырваться и он приехать не может. И ещё шутит при этом. Говорит, что не зову. А что проку звать? Как там, у Юли Друниной?
 Я не шлю телеграммы в Москву.
 Не пленяю сияющим Крымом,
 Я приехать тебя не зову –
 Приезжают без зова к любимым …
 Жанна вздохнула, поднялась и пошла в ванную. Из зеркала на неё взглянула заплаканная, уставшая женщина с потухшим печальным взглядом.
 - Нет, дорогая! Так не пойдёт, - сказала она своему отражению. – Жизнь продолжается!
 Несколько минут спустя, когда она отняла от лица мягкое полотенце, из зеркала на неё смотрело совсем другое - привычное лицо. Глаза искрились, щёки порозовели, в уголках губ пряталась ироничная улыбка.
 - Так - то лучше! – она подмигнула своему отражению и пошла, будить дочь.
 На работу в этот день она шла свежая подтянутая, в светлом летящем плаще, стучала высокими каблучками. Такой: лёгкой и приветливой привыкли видеть её окружающие. Никто не должен был заметить, что творилось у неё на душе.