Миф о принцах и драконах

 В тридесятом царстве.

«Я сказал, что никогда не вернусь.
Я не злой и не глупый,
Просто я никогда не вернусь...»

«И после этих слов принц отправился из своего королевства, на поиски своей единственной. И наконец, встретил свою принцессу, запертую в башне и охраняемую огнедышащим драконом. Принц сразился с драконом, и освободил свою возлюбленную».
Кирилл всегда вычитывал из затёртой до дыр книжки, только слова принца и краткое содержание на обложке. И не смотря на то, что эта книжка была для маленьких детей, а Кирилл ходил уже во второй класс, он всё равно любил перед сном открыть страницу №8, прочитать слова принца, и затем краткое содержание. Он любил эту книжку, как любят дети плюшевую игрушку, и держат её рядом с собой, так и он не расставался с ней. Наверное так же, как и его младшая сестрёнка не расставалась бы с ней. Она любила сказки, всегда мечтала быть сказочной принцессой, кататься на единороге и жить во дворце. А эта сказка доставила бы ей столько радости, сколько не доставляла Кириллу спустя все прочтения. К сожалению, Кирилл так и не смог вручить своей сестре подарок.
Разве мальчик семи лет, может думать о правде жизни, смотря на полке сказки? Конечно нет. И даже его мама не думала о том, что эта правда может проявиться через несколько секунд. Когда Люду и её папу собьёт машина, когда их повезут на скорой помощи, когда они долго будут сидеть в зале ожидания. Папа Кирилла вышел из больницы через месяц. А Людочка уже как год в коме. Когда Кирилл узнал от родителей, что его сестра крепко крепко спит, он тут же вспомнил о Спящей красавице, которая спала до тех пор, пока её не поцелуют. Родители и брат навещали Люду каждый день. И каждый день Кирилл с упорством целовал сестру в лоб, в щёку и один раз в губы. Она не просыпалась. Прошло два с половиной месяца. Каждые три дня семья Люды ездила её навещать, только брат обычно стоял в стороне и не хотел подходить к сестре. Потом был долгий разговор с родителями. Они объясняли, что нельзя обижаться на сестру, она больна, она спит, она хочет чтобы и Кирилл её навещал. Но скоро он начал забывать о сестре, она лежала где- то далеко, а он гулял с друзьями и совсем не вспоминал о ней.
Пока не ушёл его папа. Мама ничего не хотела объяснять сыну, что случилось, и куда делся отец. Но Кирилл, каким то внутренним чутьём понимал, что это не хорошо, и в этом нет ничего обычного, как говорила мама. И именно этот момент его жизни переломил всю оставшуюся. Кирилл начал понимать, что всё не так, как должно быть. Мама много плачет, папы он не видит, одноклассники его не понимают, считают его тревогу глупостью. Учителей он боится, других взрослых тоже. Он пытался обратиться за пониманием к матери, но приходя из школы он видел её спящей, или плачущей. По любому он не хотел её тревожить. А потом она уезжала на работу и приходила поздно. И тогда Кирилл вспомнил о сестре. Он думал как она там, что с ней. Ведь с тех пор как четыре месяца назад исчез папа, они так и не ездили к Люде. Сначала брат думал о сестре на ночь и разговаривал с ней, делился своими проблемами и переживаниями, рассказывал как мама, и с прашивал не видела ли Люда их отца. Постепенно мысли о сестрёнке заполняли маленькую голову Кирилла, и он думал о сестре теперь и ночью и днём и когда читал, и она снилась ему, если он спал. Так его детские взгляды поменялись, и стали чем-то не понятным. Но, к сожалению, жизнь поменялась не только внутри него, но и вокруг. У него появилось много работы, которой раньше не было. Всё началось с того, что его мама начинала пропадать по нескольку дней, и ему приходилось самому готовить еду, стирать себе одежду, и самому разбираться в своих уроках. А потом ещё помогать маме, когда она возвращалась. Она валилась на диван от усталости и засыпала. И снова Кириллу казалось, что это не правильно, что это не должно быть так. И то, что он всё-таки прав. Но сказать эту правду было не кому, только Люде.

Самая красивая принцесса.


Однажды, Кирилл подошёл к маме, когда она только-только проснулась, и сказал:
- «Поехали к Люде». – Мама ничего не ответила, но через пять минут она пошла одеваться, и Кирилл тоже.
В трамвае было много народу, поэтому Кирилл сидел на коленях у мамы. Он смотрел в окно и пытался запомнить всё, что пролетало за окном. В его глазах отражалась целая улица, и он думал какая же она большая, и скока на ней народа умещается, раньше он об этом не думал, а сейчас эта мысль крутилась на ровне с мыслью о сестрёнке. И он перестал считать урны и деревья и даже не заметил, как они уже шли по коридору к палате сестры. В брате бушевало волнение, встреча после столь долгой разлуки, у него бушевало воображение. Что вот он сейчас зайдёт, а она сидит на кровати и улыбается. Из окон льётся свет, белые шторы развевает ветер, а на столе стоит ваза с белыми герберами. Или она будет, как принцесса в длинном платье, а вокруг много игрушек и мыльных пузырей. И она будет делать ласточку, и говорить:- «я лечу! Я лечу!». Так Кирилл представлял встречу. На дверь палаты сестры он смотрел, с трепетом, и ожидал, что будет когда она откроется, кого или что он увидит? Дверь распахнулась быстрее, чем он ожидал. В палате казалось никого не было, окна плотно зашторены, по углам сидели холодные тени, а по середине комнаты стояла большая кровать. Кирилл побежал к кровати и подскочил прямо к лицу сестры. Она спала. Её золотые кудряшки распылись по подушке, щёчки впали, все лицо было очень бледным, а некогда алые губки, стали синими. Длинные ресницы выцвели, кожа стала тонкой, и прозрачной. Но всё равно, Кирилл с таким восхищение смотрел на сестру, он светился от счастья. – «Ты красивее всех принцесс, которых я видел.». – улыбнувшись сказал брат сестре. Он стоял и смотрел на неё. Казалось, он забыл обо всём на свете, он видел в ней, свой лучик, который нужно оберегать и любить. Иначе он погаснет. Он всё понимал и ничего одновременно. А потом к сестре подошла мама. Тогда Кирилл смотря в потолок вышел из палаты. Дверь засосала свежий воздух и тихонечко закрылась, и что тогда дёрнуло Кирилла посмотреть на право? Он просто повернул голову и увидел знакомый силуэт. Неужели это его папа? Кирилл узнал своего отца, и его радости не было придела:
- «Папа! Папа! Привет! Пап…»- тут его за шиворот дёрнула мама, и он спотыкнувшись о её ногу шлёпнулся. Проходящая рядом толстая врачиха громко воскликнула: - «Ой, да что же вы так с детём!»- и унеслась вместе с фразой в сторону отца. Кирилл хотел обернуться, но мать схватила его за локоть и с грозным «Пошли!», потащила по коридору. Но кажется, Кирилл успеть заметить, что тот человек повернул лицо и это был его папа.
Всю дорогу домой, он не разговаривал с мамой. Он не мог даже вспомнить, когда они последний раз беседовали. И вообще говорили? Этого так давно не было. Того как они вместе, все вместе: папа, мама и Кирилл говорили. Казалось, с тех пор прошли тысячи лет. И вот когда они встретили отца, мама, как последняя эгоистка увела сына. Но почему? Что случилось? Разве не по этому плакала мама? Кирилл этого не понимал, и не мог понять. Поэтому он снова смотрел в окно трамвая. В его глазах отражалась целая улица, и он думал какая же она большая, и скока народу на ней умещается. И самое главное они все счастливо и безмятежно идут куда им надо, и к кому им надо. А он не может. Во первых, потому что рядом мама, а во вторых, он сидит в трамвае, а как известно все трамваи идут по одному маршруту. Эта мысль вертелась у него в голове, на ровне с мыслью о встрече отцом и сестрой. Поэтому он даже не заметил, как вернулся домой. Взял книжку со сказками, лег на свою кровать и повернулся лицом к стенке. Он смотрел на свои звёздочные обои. Убедившись в том что весь узор повторяется, Кирилл прижал к себе книжку и уснул.
Ему снились папа, Люда и мама…. Как они все вместе гуляют вокруг дома до продуктового магазина. А потом ему снилась та самая сказка, будто он сказочный принц и он ищет в башне принцессу и ни как не может её найти, потому что в башне много дверей, похожих на те, которые были в больницах и много лестниц. А после ему ничего не снилось, только тёплая темнота, от которой веяло жаром, от которой исходил пар, но поскольку темнота сама по себе холодная, Кирилл так и не чувствовал себя уютно.
Яшка-Робинзон.

Кирилл ходил в школу всегда один. Его никто не провожал, а теперь уже и не встречал. Именно потому что его никто не встречал, Кирилл не любил школу. Сидя на земле под желтолистыми каштанами, он смотрел, как его одноклассники делятся со своими родителями успехами или наоборот. Как мамы хвалят своих дочерей, как отцы ругают своих сыновей. Только он сидел под каштаном, и был никем не хвалим, не руган.
И возвращаясь домой, никто не спрашивал его об оценках, не проверял тетради и не помогал делать уроки. Хотя всё равно он с упорством ходил школу, терпел перемены и занимался. А потом, выходя из школы, тихохонько садился под свой любимый каштан. Прямо как сейчас. Вырываясь из толпы он попадал за прозрачное стекло вечности этого древа. Мир вокруг него вертелся и суетился, а Кирилл наблюдал за этим миром, как будто смотрел кино. Эта жизнь его не касалась, никто из живущих в ней не замечал его. Всё вокруг шло быстро, сильно шумело, поэтому не могло заметить, как за ним тихо наблюдают. Постепенно люди уходили, детей забирали, учителя пропадали и становилось тихо. Вот тогда наступал другой мир…мудрый, тихий, тёмный. Мир, в котором Кирилл мог спокойно ходить, и земля держала его так же крепко, как многолетний каштан держал её. В этом мире Кирилл, был всевластен, он был единственным его жителем и королём. Всё каштановые плоды были его, все жёлтые листья были его, каждый камень, каждая капля воды, каждый грамм земли принадлежали ему, как законному королю. И никто его не трогал. Вороны думали только о себе. Каштаны любили его за то, что он ценил их красоту и древность. Гулкие стены школы и подсобок никогда не разговаривали. А одинокий орешник был не против короля, всё остальное не являлось составляющим этого мира. И он шёл по асфальтированной мокрой дороге, а каштаны осыпали его листьями и своими плодами. Они восхваляли своего грустного правителя. А он шёл и смотрел на проникающие сквозь рыжую листву лучи солнца, кусочки голубого неба. Того мира, который ему никогда не был и не будет доступен. Так, как и всегда он осматривал свои владения. Насмотревшись вдоволь, он подходил к величественному каштану, прислонялся к нему щекой и ощущал…как тепло сочиться по его могучему стволу. Как могучие корни пронзают почву. Как вечность стала союзником всему живому. Так и сейчас было. Стоял и слушал звук утробы. Стоял и слушал…
Мимо пролетел клиновый лист, рыжий как гриб лисичка. Стоп! Клиновый? Под каштаном? Кирилл задумался, а потом поднял голову. На самом верху раскидистого древа сидел мальчик. В его шапочку были воткнуты листья разных деревьев, он без боязни качался на ветке, и смотрел на Кирилла:
- «Что?» -Кирилл сначала смутился, но потом ответил:
-«А ты что здесь делаешь?»
- «Живу».- получил ответ король.
- «Что? Я сидел здесь много раз, но тебя не видел…» - с взрослыми интонациями сказал Кирилл.
- «Аааа…Я недавно. Проездом так сказать, потерпел крушение корабля и вот попал на необитаемый остров.» - ответил иноземец с дерева. Кирилл сощурил глаза, ему явно не нравилась такая бессмыслица: - «Ты что сумасшедший?»
- «Ну, ты что? Ничего не понимаешь, я играю в Робинзона! Я Яшка-Робинзон. Мой корабль потерпел крушение, и теперь я попал на необитаемый остров.» - обиженным голосом ответил мальчик.
- «А почему Яшка? Его же по другому звали, ты что? Книги не читал?» - серьёзным голосом спросил Кирилл.
- «Я начал…читать…И я знаю, что его звали Крузо, но я же не Крузо. Я Яша.» - обиженно ответил Яша.
- «Ну хорошо, хорошо. Только у Крузо друг Пятница был.» - сказал Кирилл, и нахмурив брови посмотрел в глаза мальчику. Яша отвернул лицо. Потом он начал спускаться вниз по дереву: - «Сейчас у нас какой день?»
- «Понедельник.» - Кирилл смотрел как, Яша цепляясь за кору кончикам пальцев, с натугой дышал.
- «Мда…не пятница…но всё равно…хех…ты будешь Пятницой…» - и Робинзон ступил на землю. Кирилл снова посмотрел на него, как на сумасшедшего или прокажённого.
- «А что? Ведь я тебя встретил на своём острове…прям, как Робинзон…» - Без смущения ответил Яша.
- «Это не остров! Это дерево! И оно моё! Я его видел каждый день, а тебя никогда не встречал». – Яростно завопил ребёнок. Робинзон по имени Яша, показался несколько обиженным, смущённым, или даже возмущённым. Казалось, сейчас произойдёт агрессивная ссора, но вместо этого:
- «Ну правильно, ты меня не видел! Я ведь только-только потерпел кораблекрушение!»
- «Не можешь, ты его потерпеть! Ты на суше! У тебя нет корабля! И вообще, ты сидишь на старом престаром дереве. Его надо уважать, а не играть на нём, в глупые детские игры.» - Кирилл был очень возмущён. Хотя со стороны на это было грустно смотреть. Маленький мальчик, не принимающий игры маленьких мальчиков второго класса. Так Кирилл видел и всё остальное. Хотя сам мог и не понимать всех вещей, о которых говорю я. Правда потом, было нечто странное. К примеру ничто не возмущалось, при виде этого иноземца, который играется в землях юного короля. Всему было даже безразлично. Всё жило, как жило до этого. Поэтому, Кирилл ещё раз взглянул, на этого странного паренька, не догадываясь, как он свяжет с ним свою историю, когда впустит его в свой мир.



Похождения двух отважных рыцарей.


Кажется, с того события прошло две недели. Всего две, а мир изменился, так же круто, как начинал это делать год назад. Чудной мальчонка, по имени Яша был необыкновенен. Для Кирилла во всяком случае. Да, право можно сказать, что этот ребёнок не был лишён воображения. Мысли Кирилла, были преображены в нечто фантастическое в уме Яши. Осень пагубно отражалась на его фантазиях, они были ненормальными и волшебными.
Робинзон бежал по асфальту в резиновых сапогах и без куртки. Он бежал быстро слегка оттопырив руки, в которых были крепко зажаты охапки листьев. Когда Яша поворачивал голову, чтобы крикнуть Кириллу «Быстрее! А то оно нас съест!», шарф окутывал его лицо и крик заглушался. Наверное, Кириллу было от этого легче. Они пробежали ровно три круга вокруг школы.
- «Быстрей! Ну, быстрей! Так нас всех съедят!!! Ну Киря…» - раздавался громкий голос Яши где-то впереди. В отличие от Яши, Кирилл бежал в пальто, ему было жарко и болели ноги, поэтому он остановился.
- «Быстрее!!! Я тебя опередил, ну беги!» - Яша пробежал пару метров, потом тоже остановился. Кажется, он что-то крикнул, но звуки поглотило тяжёлое дыхание Кирилла. Он пригнулся и опустил голову. Тут к нему подбежал Робинзон, обрызгав брюки Кирилла водой из лужи: - «Ты чего? Ты не будешь бегать?» - Кирилл не отвечал, и тупо смотрел в асфальт. Яша нагнулся, как бы пытаясь заглянуть в лицо угрюмому другу. Немного постояв, он неожиданно сунул пучок мокрых грязных листьев в лицо Кирилла.
- «Совсем спятил!? Ты что делаешь?» - Кирилл отпихнул руку Яши. Потом яростно стрельнул глазами и пошёл через лужу к каштану. А Яша начал кружиться, размахивая руками, будто он летит.
Никто не знает, что каждый из них хотел показать друг другу. Яша наверное, хотел удивить или рассмешить…Кирилл показать, что он гордый и независимый. Так практически всё вернулось на круги своя. Размышления под каштаном и оболочка.

- «Ну что? Мы больше не друзья? Ты больше не будешь мне помогать, и я умру? А я ещё такой молодой, и подвигов я совершил мало».
- «Ты спятил?»
- «Это смотря о чём ты»
- «Мы ещё с тобой маленькие. Мы никаких подвигов совершить не можем». – Ответил Кирилл.
- «Это ты так думаешь, я всё могу» - Яша улыбнулся.
- «Ты так уверен?»
- «Конечно!»
- «Ты молодец»
- «Я знаю».
Они сидели на холодной земле и молчали. Они могли заметить, ту красоту осени, что окружала их. Такую золотую и такую тёплую, хотя в одном свитере было холодно.
- «Почему ты на меня обиделся?» - улыбкой спросил Робинзон.
- «Я не обижался».
- «Ну, когда ты уходил, ты был явно обижен».
- «Я просто задумался»
- «О чём?»
- «О сестре…»
Яша впервые услышал, что у его друга есть сестра, и что её зовут Люда. И то, что у Кирилла даже был обыкновенный папа, а ни как предполагал Робинзон, что Кирилл родился от короля Артура.
- «…Он ушёл из дома, и больше не приходил. После этого я начал считать деревья…» - говорил Кирилл Яше. А он слушал эту печальную историю, про больную сестру, которая всё время спит и не просыпается, и в его головке зарождался план.
- «…Ей всё плохо. Каждый раз, когда приезжаю, я вижу, что она слабее. Не знаю, чем ей можно помочь, чтобы она проснулась. А эти тупые врачи ничего не понимают!...» - повествовал Кирилл, смотря на изразцы неба через листья каштана. Яша слушал, и его улыбка становилась, всё бешенее, когда у Кирилла наворачивались слёзы:
- «…Ты бы слышал, что говорила врач в коридоре, ты бы видел эти равнодушные рожи, моя мама говорила, что за деньги они и отравить готовы. И что, если они мою сестру травят? Специально! Ты что? Ты что, так улыбаешься, тебе что? Смешно!?»
- «Нет…Просто я знаю, как мы спасём твою сестру!» - сверкая глазами сказал Яша.
- «Мы?»
- «Да, да! Мы. Мы спасём её, мы выкрадем её из лап этого дракона! Она будет жить!» - ликующим голосом сказал Робинзон, разбрасывая листья. Они медленно падали на его свитер, делая ярче серый оттенок, и пачкая комочками грязи.
- «Когда мы это сделаем? Неужели ночью? А где мы будем встречаться?» - даже Яша не мог подумать, что Кирилл говорил на столько серьёзно о его шутке. Эйфория заглушала, позыв сказать, что он пошутил. Этот водоворот не мог остановить, искромётный ум Яши, мысль о тайной встрече ночью и спасении, бежала впереди него. Вот оно! То самое приключение, о котором он мечтал. И гениальный план полился из его уст:
- «Наша встреча состоится, здесь под каштаном в два часа ночи. Как раз по нашей линии работает ночная маршрутка №207, которая ходит до твоей больницы…» - то, что говорил Яша, было волшебно для Кирилла, и он запоминал план и оговаривал детали их похищения во имя блага. И через три часа гениальный плод мышления Кирилла и незнакомого ещё две недели назад Робинзона, был продуман и готов. И когда они расходились, по домам, они чувствовали себя самыми счастливыми на свете.
Придя домой, Кирилл бросил портфель в прихожей, побежал к себе в комнату и лёг на кровать, как всегда прижав к себе книжку о принце и его похождениях. Наконец он вырвет из когтистых лап больницы Люду. Она будет снова спать на соседней кровати, а он будет читать ей сказки. А по утрам, они снова будут толкаться вместе в ванне, она будет чесать свои белокурые волосы, а он чистить зубы. И всё будет, так же хорошо, как и раньше. И папа конечно вернётся, в такую идеальную семью, когда увидит какие у него послушные дети. Уж Кирилл то постарается! Единственное, что беспокоило Кирилла, так это мысль о том, что его сестру травят. Она охватила его ум и разум, как и когда-то идея, что сестра проснётся от поцелуя. Эта мысль его пугала и будила ненависть к врачам. Да и вообще к окружающим в больнице людям, которым абсолютно безразлична судьба девочки. Ему хотелось переделать, свои мысли, но не получалось. Они мучили его всю ночь. И он не разу не сомкнул глаз. На утро он был сонный и усталый. Засыпал, прямо на занятиях, поэтому его отпустили с уроков пораньше. Эта пятница, уже будет через день. А он ждёт только этого момента, когда ему снова придётся не спать, а думать о будущем, о том, что будет, когда он спасёт сестрёнку, о том, как обрадуется мама, и вернётся папа. О том, как всё будет хорошо , как и всегда. Как и всегда всё хорошо, хорошо как всегда это было.


Счастливый конец.


Пятничное утро было встречено безоговорочно. Кириллу не составило труда встать ровно в шесть. Тяжелее было ждать, когда наступит утро. Всю ночь он думал только о том, когда же будет день. Его мучения охватили его мысли, и он первый раз за пять месяцев, не думал о сестре. И поэтому первые лучи солнца были встречены Кириллом через тюлевую занавеску и увидены сщуриными глазами.
День был более волнителен. Кирилл ни разу не встретил Робинзона. И только случайно тайком услышал, что у Яши день рожденья. А он об этом, даже и не знал. Его друг, не упоминал об этом. Кириллу стало обидно и очень грустно. Теперь он будет один сидеть под каштаном, и может, когда они встретятся ночью, Яшка всё ему объяснит. Уроки и перемены превратились в одни слитные часы. Ни что уже не волновало. И это было странно для Кирилла, ведь он уже не помнил того времени, когда он мог ни о чём не волноваться, и безмятежно заниматься своими делами. Но это была скорее не безмятежность, а пустота. Сказав это самому себе, он понял, что он мучался всегда тем, что ему когда-то снилось в ночь, когда он встретил отца. И это была та самая тёплая веяная жаром, но всё же холодная и неуютная пустота, которая жила внутри него всё это время. Ему уже ничего не хотелось, кроме того, что бы поскорее разделаться с делами этой ночи. Мысли даже стали оскорблять достоинство Кирилла, ведь он всё-таки благородный и добрый парнишка.
Чего стоило прождать всего-то четыре часа, до того времени, когда Кирилл отправиться к каштану. Для него это были пара секунд, по сравнению с ожиданием этого дня в предыдущую ночь, но какие эти пара секунд! Такие трепетные и вырывающие сердце, умопомрачающие и терпящие ожидания. Поэтому, закрывая дверь, Кирилл еле-еле смог закрыть её бесшумно. Его рука готова была сорваться в любой момент, но сдержался, поэтому первый этап был пройден, незаметное ускользание прошло безупречно. Он чувствовал вину и тревогу за то, что убегает так из дома. Он поступал плохо по отношению к маме и папе, но ведь это во благо? Или нет? В любом случае он бы чувствовал ещё большую вину за друга и сестру. В конце концов, он же вернётся утром. Лифт прекратил своё движение, и двери разъехались на первом этаже. На полутёмной лестничной клетке светила одна жёлтая лампочка, освещая только, то, что было вокруг лифта. Кириллу было страшновато. Неизвестность пугала его так же, как и других людей. А он к тому же был маленьким человеком и беззащитным. Лампочка дрожала, а Кирилл смотрел в темноту и набирался сил. И вот шаг. Он спокойно доходит до двери, открывает, выходит на улицу. Около подъезда стояла группа опохмелившихся подростков, кто-то что-то сказал по поводу маленького мальчика, гулящего в полночь, но Кирилла это не волновало. Он шёл по дороге ведущей к школе. Недавно прошедший дождь, отражался на асфальте в свете уличных фонарей. Отовсюду раздавались разные неприятные пугающие звуки, иногда голоса, шум проезжей части, тарахтение автомобилей и шарканье собственных сапог.
Ночная школа кардинально отличалась от дневной. Она была похожа на заброшенный завод по выпуску кирпичей. Её чёрные окна были похожи на пустые глазницы, а парадный вход на крепко сомкнутый рот. Только каштан был похож на свой дневной облик, но в спящем состоянии. Кирилл подошёл к древу, пока рядом никого не было. И спрятавшись за каштан от пронизывающего ветра, стал ждать Робинзона.
Прошёл час. Это было самое неприятное и трепетное время. Кирилл был взволнован и растревожен, теперь секунда казалась годом. Всё стало понятно и более спокойно, когда никто, так и не появился. Ощущение брошености стучало ему в затылок, пульсацией вен. Он не знал, как должен чувствовать себя человек в такой ситуации. Наверное, он должен был растеряться и пойти домой, но Кирилл отправился дальше по намеченному пути.
Смутный взор не сразу понял, что в маршрутку вошёл маленький мальчик, а не карлик или лилипут. Поэтому рыжеволосая девушка, сидевшая на коленях у своего друга, неаккуратно перешепнулась с ним на всю маршрутку:
- «Ой, посмотрите, что это за маленькуое…ха-ха, маленькое…хэ…чудо! Ни как карлик!!! Ха-ха-ха! Сережа…это же карлик…» - договорив она плюхнула голову на пивной живот своему Сергею, и посмеиваясь, заплетаясь в словах, начала гладить по его щетине рукой. Кирилл потёр нос, и посмотрел в окно. В его глазах отражалась целая улица. Она была не обычно пуста. На ней никого не было. Тут его окликнул мужской голос:
- «Куда едешь парень?» - Кирилл ответил без колебаний:
- «Домой»
- «Так поздно? Я уже работаю таксистом в этой маршрутке девять лет, а таких субъектов, как ты не встречал»
- «Ваши проблемы» - ответил Кирилл, подобно его маме, отвечающей так особо назойливым людям. Всю поездку дальше провели в молчании. Было много, хотя ни как днём, машин, гоняющих со скоростью ветра. Людей на улице не было вовсе. Только, когда маршрутка остановилась у больницы, можно было увидеть курящих на входе врачей. У Кирилла пропал, страх перед улицей, теперь его мучил адреналин, закипающий в крови. Он ребёнок, должен был пройти через охрану и кассы больницы один, и к тому же в два часа ночи. Сначала он пошёл смело по середине дороги. Но где-то на половине пути остановился, у входа стоят врачи они что-то заподозрят. Казалось, это был тупик, ему сейчас придётся развернуться и пойти назад. Как не хватает Яши, он точно что-нибудь придумал. Кирилл прошёл межу машин, стоящих у больницы и начал тайком подбираться по стене к входу. Вдруг сзади отворилась покрытая алюминием дверь. Оттуда вышел громила в форме охранника. Кирилл припал к стене, будто вот-вот, как хамелеон изменит цвет. И это как ни странно помогло. Охранник стоял и курил не замечая мальчишки. Вдруг из-за угла гаркнул какой-то пьяный подросток, охранник встрепенулся, и начал рассматривать причину происхождения звука. А Кирилл мелкими шажками, практически как шпион, перебежал за близстоящую машину. Охранник обернулся. Кирилл затаил дыхание, да даже если бы он хотел дышать, он не смог, на столько западало сердце в груди. Громила с раздражением кинул окурок, и ушёл за алюминиевую дверь. Кириллу от этого не полегчало, ведь теперь он должен был пойти за этим охранником за ту дверь. Ну или хотя бы попробовать заглянуть внутрь. Подойдя к двери, он прислонился ухом к холодному покрытию, слышно ничего не было. И тогда он решился приоткрыть дверь, и заглянуть. Сначала вокруг была темная маленькая подсобка, со швабрами и вёдрами, а в основном тьма. Из другой, более большой комнаты, из широко распахнутой двери лился свет от работающего телевизора. А прям перед ним спиной к Кириллу, сидел на стуле охранник, только уже другой более полный. Где-то в углу, скрытом от глаз Кирилла, копошился громила, делая чай. Кирилл судорожно дыхнул и аккуратно прошёл в подсобку. Тихо закрыв дверь, он начал подбираться к венику стоящему в кромешно тёмном углу. Кирилл подбирался к свету, прикоснувшись к стене, он медленно начал подбираться к дверному проёму. Свет его по настоящему радовал, в последние часы он видел только темень. За стенкой раздалось громкое звяканье, и Кирилл услышал голос одного из охранников:
- «Ну, блин! Чё за кино?» - это по всей видимости, говорил охранник на стуле.
- «А мне откуда знать, я вооще не смотрю это дерьмо» - раздался голос гораздо ближе, что заставило Кирилла скрыться в мраке. Громила протопал через подсобку и щёлкнув включателем, открыл скрытую тьмой дверь и зашёл в туалет. Казалось, что Кириллу везёт. Одним охранником меньше, нужно не упускать этого момента! И Кирилл подобно ужу начал ползти по полу, за спиной у сидящего. Он пробирался быстро еле-еле скрывая своё нервное дыхание, сердце было готово вот-вот вылететь из груди. Но он не за что не мог этого позволить. И вот он сидит за тумбочкой невидимый ни одним охранником. Чуть успокоившись он начал смотреть куда ему двигаться дальше. Выбор был велик, две закрытые двери по бокам, и одна приоткрытая впереди. Из неё лился слабый свет. Конечно, дверь слева была ближе к Кириллу, но он не знал, что там находится. А вдруг очередная подсобка? Всё-таки его больше манила приоткрытая дверь. Но как он к ней подберётся? Ведь стоит только повернуть голову этому охраннику на право, и он всё увидит. Что делать?
- «Слышь, этот у****ий толчок опять сломался!» - сказал громила из туалета.
- «Да блин! У тя всё ломается! Как тебе пистолет разрешили держать, у тебя же руки из жопы растут» - ответил охранник, вставая со стула и уходя в темноту. Вот он шанс! Помедлив минуту, Кирилл рванул как на финиш к двери. Он проскользнул в проём и очутился в коридоре. Он был пустой, в нём было множество дверей, и практически на всех весели таблички с именами и названиями. Видимо это было дневное или утреннее отделение. Напротив Кирилла была дверь без таблички, из-за неё явно доносился шум. На свой страх и риск, Кирилл открыл её и увидел обычный коридор. В котором сидели и ждали люди. Подождав пока пройдут медсёстры и врачи, он быстро сел на край скамейки. На его лице появилась нервная улыбка. Он был до безумства счастлив, что он это сделал. Что он попал в больницу. Но всё равно праздновать было рано. Теперь он должен понять, где он находиться. А именно на первом этаже, а ему надо на третий. Дойти до лестницы, было пустяком и он не стал тратить время. Идя на верх он продумывал, как ему пройти по коридору, не вызвав большого интереса. Зайти в коридор сразу он не решался, его могли подметить то и дело, снующие везде врачи. Вот идет пожилая пара, Кирилл незаметно пристроился за ними, и вот он уже их сын или внук. Кажется, они сейчас зайдут в палату, Кирилл быстро сел на скамейку рядом с какой-то девушкой. Врачи исчезли, он сможет идти до сорок девятой палаты без проблем спокойным темпом. Снова медсестра, Кирилл сел. Не знаю, был ли в этом смысл, но Кириллу казалось, что он абсолютно не привлекает внимания, и чувствовал себя настоящим, самым настоящим героем. Сорок седьмая…сорок восьмая…вот! Кирилл сел на краю за дверью палаты сорок девять. Ему нужно было убедиться, что внутри никого нет, и он стал ждать.
Голоса стали ближе, и дверь открылась. Из-за двери показалось заплаканное лицо мамы. Мамы!? Кирилл невольно вытянулся, и мать его заметила. В её глазах были удивление, ужас, растерянность. Кирилл стоял, как двоечник, которого отчитывают перед классом. Сейчас ему больше всего хотелось вернуться назад, в квартиру, лечь в кровать и повернуться лицом к стенке и больше ничего этого не помнить. Тут из палаты вышел, папа Кирилла…его глаза слезились, но при виде Кирилла он в растерянности открыл рот:
- «К…Кирилл? Это…это ты?» - Кирилл не мог сдвинуться с места и говорить. Он смотрел на родителей:
- «Я к Люде! Я просто к Люде!» -это было что-то среднее между оправданием и заявлением, это единственное, что мог выдавить из себя Кирилл.
- «К…Кирилл…сынок…» - вдруг мама разрыдалась и уткнулась лицом в свитер отца, да и отец скривил губы, и с надрывом продолжил:
- «Она умерла»

Умерла. В этом слове не было ничего веселого или счастливого. Кирилл стоял, и не мог ничего сделать. А потом вдруг он закричал на весь коридор:
- «Значит, они её травили!? Они её травили ядом!!! Вы её травили ядом! Травили!!!» - слезы текли из глаз, и Кирилл пихнул мимо проходящего врача. Кажется, его мама закричала, что-то в испуге. Но Кирилла нельзя было остановить…коридор слился в одно белое пятно, всё было пустым и ненужным, поэтому, когда Кирилл бежал он ничего не слышал, ничего не видел, ничего не говорил. Тот путь, который он преодолевал так старательно, был пройден за несколько минут. Кириллу было не важно, что когда он выбегал из дверей больницы, он сбил медсестру, и то, что он сейчас бежит по открытой проезжей части. Что смерть? Что жизнь? Какая разница, если он в свои семь уже так страдает и всё понимает. Разве нормальные люди так живут? Он бежал в темноте, ветки деревьев охлестали ему лицо, он спотыкнулся о камень, но всё равно бежал. Он выбежал на стройплощадку, её освещала луна. Полная и спокойная, но Кириллу было на это плевать. Он бежал по глине, сбив все знаки, и он уже практически добежал до автопарка, как глинистая почва около огромной ямы, ослабела и впервые не держала Кирилла. Он летел в темноту, не зная, что случиться через минуту. И вот он ударился коленями обо что-то железное и с криком упал в грязь. Он ещё долго орал… Боль была невыносима. Ноги не шевелились, его руки увязали в грязи, он ничего не видел, кроме этой прекрасной луны во тьме. Стенки ямы, как будто сужались к сверху. Он не знал, сколько он здесь лежит, и сколько это продлиться. Но самое главное он не мог ничего сделать. Потому что всё-таки, он был и оставался несчастным мальчиком семи лет, который просто хотел, чтобы папа и мама любили друг друга, а сестра не спала.