Жизнь без прикрас. Гл. 18-19. Мценск

1
 
  Конец августа прошел в сборах. Вещи отправили в контейнере до Орла. И вот наступил день 2 сентября, когда мы покинули Иркутск. Уезжали мы без сожаления. Эти три года нашей иркутской жизни не были счастливыми.
  Утром 8 сентября приехали в Москву, остановились в гостинице ЦСКА, где удалось получить номер. Четыре дня мы провели в Москве. Я встретился со своими бывшими сослуживцами: Петуховским, Налетовым, Кузьминым, повидался я и с Голубевым, который когда-то работал ветеринарным фельдшером 97-го стрелкового полка в Чаусах. Он стал теперь большим человеком и занимал какой-то важный пост в ЦК партии. Поужинали в ресторане гостиницы, поговорили, вспомнили старое.
 
  Ненастной ночью перед рассветом 12 сентября приехали в Мценск, где на вокзале нас встретил Петя. Жил он с женой в маленьком домике, при котором имелся молодой сад и огород, полого спускавшийся к реке Зуше. Домик этот он арендовал у некоего Иванилова, уехавшего в Калининград.
  Непривлекательной и неуютной показалась нам жизнь во Мценске. Городок был небольшой, сильно разрушенный войной. В первые дни после нашего приезда погода стояла ненастная, дождливая. Люди были чужими, незнакомыми, и, казалось, что относятся они к нам недоверчиво и подозрительно. Ночью город погружался во тьму, электричество давали только до двенадцати часов.
  Жить в таком небольшом доме двум семьям было тесновато, да и жены наши не сошлись характерами, дружбы между ними не возникло. Появилось сомнение: уж не сделали ли мы ошибку, что приехали во Мценск, а не в Витебск.
 Решили, что надо переезжать в Орел, куда я съездил и где побывал у начальника гарнизона, записался на очередь для получения квартиры в КЭЧ. Вскоре пришло из Москвы мое пенсионное дело; пенсия мне была назначена в сумме 2880 рублей, т. е. девяноста процентов от моей заработанной платы, кроме того я получил единовременное выходное пособие в размере 14400 рублей. Материальная сторона жизни была обеспечена; но душевной удовлетворенности и покоя в моей жизни не было.
 
  В начале октября Петя с женой переехали в дом на улице Рева. В иваниловском домишке мы остались одни. Дни текли скучно, однообразно, в безделье. После ноябрьских праздников Ольга устроилась на работу в городской поликлинике, а я остался за кухарку и няньку.
 В конце ноября выпал снег, установилась зима; она была многоснежная, оттепели сменялись суровыми морозами. Я топил печку, варил обед, мыл посуду, смотрел за дочерью. Иногда выезжал в Орел, где начальник КЭЧ майор Белов отделывался обещаниями, и вопрос о получении квартиры все откладывался.
 
  Женя месяца два жил в Свердловске, познакомился и влюбился в девушку Галю, тоже геофизика, и писал о ней восторженные письма, собирался жениться. Мы были против этого, советовали не торопиться, подождать; но 8 марта 1954 года получили телеграмму: "Поженились, счастливы. Женя, Галя".
 В середине марта я едва не устроился на работу главным ветврачом Орловского спиртотреста, уже договорился, оформил документы; но в результате реорганизации это место было упразднено, о чем я не жалел. Мы все еще продолжали жить во Мценске. В конце зимы Таню устроили в детский сад, и у меня появилась новая обязанность отводить ее туда и приводить обратно.
  Наступила весна. Быстро стаял снег, Зуша вышла из берегов и затопила часть огорода.
  Неожиданно у нас возник жилищный кризис. Мы уже стали привыкать к домику, где провели зиму, и даже письменно договорились с хозяевами купить его за 25000 рублей, поэтому неожиданной неприятностью для нас было получение письма из Калининграда, в котором Иваниловы сообщали, что намерены вернуться во Мценск и просили освободить дом к середине мая. Вскоре приехала хозяйка. Я повздорил с ней, не хотел пускать в дом, так как договор у нас был заключен на весь 1954 год, и я аккуратно высылал им арендную плату. Однако пришлось дом освобождать.
 

  22 мая мы переехали на новую квартиру к Буниным, у которых сняли две небольших комнаты за 175 рублей в месяц. Квартира нам понравилась. Улица была тихая. При доме был сад, хозяева - люди симпатичные, и жили мы с ними дружно.
  Жить было можно; но это лето было для нас несчастливым: нас мучили болезни. Таня переболела свинкой и бронхитом, Ольгу тревожили маточные кровотечения, дважды болел и я какой-то инфекцией, когда температура поднималась до сорока градусов, мучил кашель, болела голова, и я сильно ослаб. Акклиматизация и переход к новой жизни прошел для меня не безболезненно.
 
  Из событий того мценского лета 1954 года хочется отметить интересную экскурсию на автомашине лесхоза в Ясную Поляну, прогулку пешком в имение Тургенева Спасское-Лутовиново, помню поездку в Калугу, где я хотел устроиться на работу преподавателем в Ветеринарный техникум и позондировать почву на предмет получения квартиры. Кроме того по заданию райвоенкомата я ездил в Отрадненский сельсовет, где обнаружил несколько неразорвавшихся, оставшихся после войны мин и снарядов.
  Неоднократно я ездил в Орел, заходил к начальнику КЭЧ, начальнику гарнизона, председателю горсовета, просил квартиру, и все безрезультатно. В одну из этих поездок я договорился с хозяйкой дома №13 по 3-й Посадской улице Елизаветой Дмитриевной Пинус о квартире из двух небольших комнат, за которые мы должны были платить ей 300 рублей. 17 августа мы погрузили свой скарб на грузовую машину и вместе с сестрой Маней, приехавшей к нам в гости из Витебска, переехали из Мценска в Орел.