Постепенно...

Постепенно Этьен изучал окрестности, забираясь в глубь полуострова. Жан только советовал не ходить в распады, так как по неопытности можно было сорваться и обычно рассказывал одну из местных страшилок с пропавшими людьми.
Вдоль берега, насколько мог видеть глаз тянулись причудливые нагромождения скал, принимающих порой самые неожиданные очертания. Гладкие, отполированные поверхности, черные от воды, поблескивали на солнце своими выступами. Вблизи от них вода казалась иссиня-черной, что особенно было заметно при лучах солнца, скользящих по неспокойной водной глади.
Эти причудливые гряды скал тянулись полукругом далеко на юге смыкаясь с морем.
И только изредка эта гряда прерывалась узкой полоской песчаного пляжа, вблизи которого вода была светлее, обнажая мелководье.
И только в одном месте череду прерывает небольшое плато, сплошь покрытое густой низкорослой растительностью и травой, среди которых выделяются гигантские валуны.
С этого плато, тихого и безмолвного, где лишь верхушки сосен выдерживали напор времени, неслышно переговариваясь, вниз обрывалась дорога, вьющаяся серпантином среди скал и холмов. Камни.
Сосны цвели своими бурыми шишками, оживляя пейзаж окрестности.
На самом краю плато росли три тоненькие елочки. Видимо ветер-проказник забросил семена невпопад или птица подбросила в землю. Они росли вместе и их тоненькие, хрупкие похожие на стебли стволы тянулись вверх к солнцу. Они росли обнявшись, три елочки. Не верилось, что из этих нежных зеленых соцветий выживет самое сильное, выжав соки ослабевших, чтобы вытянутся в корабельный ствол.
Доверчивый к окружающему пространству сгусток жизни и очарования на края обрывающегося безмолвия. Аллегория.
Этьену понравилось это место своей непритязательной притягательностью, подкупающей доверчивостью, с которой окружающая плато природа приглашала побыть с ней и раствориться в ней.
Солнечные лучи, выглянув из-за края облаков, освещали часть плато ровным окружьем с четкими краями. Попав сюда, Этьену уже не хотелось уходить. Он сидел на старом, поросшим у основания желто-зеленым мхом пне старого дерева. Пень весь был в потемневших продольных и поперечных трещинах.
Солнце прогрело его, и он казался сухим. Чуть поодаль тянулся тонкий ствол будущей ели. Похоже, это было на то, что кто-то сорвал ветку, посадил в землю и она не засыхая, растет.
...Было еще одно место. Оно привлекало дивительным сочетанием двух противоположностей, гармонично проявлявшим красоту жизни.
Далеко к юго-западу выходили к берегу высокие отвесные скалы без единой расщелины, образую защищенную от всех ветров бухту. Скалы были гладкие и отполированные морской влагой. Из их глубин пробивалась густая чаща, покрывающая скалы изумрудным ожерельем.
Отдельные деревья свисают на откосах. От этого их стволы принимают причудливые очертания. Грунт свисал, удерживаемый корнями деревьев и множества травы на отвесных краях и было непонятно, как в этом краю сухих игольчатых скал мог вырасти такой лес. Бухта была мелкая, и на сотни метров по мелководью лежали валуны, омываемые спокойной морской рябью. Валуны иногда срывались с скал, катались с шумом похожим на гул падающей воды в водопаде. Падали в воду, оглушительно вздымая фонтаны воды, брызги которого серебрились на солнце. Потом валуны обрастали растительностью прибрежных волн и замирали.
Светлые солнечные дни выдавались очень редко.
Мольберт и краски были давно распакованы. Кисти тоже лежали в укромном месте.