Этот ужасный дом на берегу океана...

Этот ужасный дом на берегу океана…

Тук-тук-тук-тук-тук-тук!
Осторожные, нервные, нетерпеливые удары. Если бы я был секретным агентом, можно было подумать, что мне отстукивают некий пароль.
Даже не задумываясь, над тем, кто бы это мог быть, я встал с кресла и пошел открывать.
Дверь отворяется и… чёрт! Фил!
Фил. Старый знакомый. Из тех, о которых стараешься никогда не вспоминать, если они вдруг куда-то исчезают.
Как Фил меня нашел? Откуда узнал, что это мой дом? Что он вообще здесь делает? Чего ему от меня надо?
Вот он стоит – страшный, тощий, наголо бритый, в каких-то лохмотьях…
- Здорово, брателло! – произносит он сиплым голосом. – Выручай – я съебался!
Fuck! Истинно, что fuck! Ведь у меня только-только всё пошло хорошо! Я полностью покончил со всякими неопределенностями, с отчаянными юношескими метаниями, с сомнительным прошлым… Уже целый месяц мне казалось, что я подлинно счастлив…
Месяц назад я женился на Глории! Я обожал… да чего уж там? – боготворил эту девушку! Я построил этот дом, этот большой, великолепный, шикарнейший дом для нее! Для нее одной!..
Вначале мне думалось, что это моя мечта. Жить в просторном доме на берегу океана! Но очень быстро я понял, что все мои мечтания сосредоточены в ней – в Глории! Глория, Глория…
Но дом я тоже любил. Что и говорить, он значительно ускорил мое сближение с Глорией. Месяц назад мы скромно обвенчались в провинциальной церквушке, и вот уже месяц мы живем здесь – счастливые и… счастливые!..
А сейчас, в эту секунду, когда я, стараясь скрыть отвращение к Филу, стою и смотрю на него, и понимаю, что спустя минуту он уже будет сидеть у меня в доме и наслаждаться его удобствами… так вот, сейчас мне впервые за этот чудесный месяц становится не по себе…
Я, конечно же, впускаю Фила, он пламенно благодарит и трясет мою руку, а я отвожу его в комнату для гостей, предоставляю ему мою лучшую одежду и щедро угощаю его всем, чего он хочет…
При этом я не спрашиваю, как он меня нашел, откуда он сбежал и сколько намерен пробыть у меня… Я давно заметил за собой эту малодушную черту – принципиально не интересоваться тем, что может меня расстроить… И еще я всегда заставляю себя верить, что я закрываю глаза на что-то не из боязни расстроиться, а якобы по каким-то объективным важным причинам…
Вот и сейчас я думал так: «Не буду ничего спрашивать. Если что, мне никто не впарит обвинение в сокрытии преступника. Я ничего не знал».
Глупая отговорка. Конечно, я сам нисколько на нее не покупался. Но надо же было что-то себе говорить… В оправдание или по привычке размышлять – уж не знаю…
А что я должен был сделать, спрашивается? Захлопнуть дверь у него перед носом? Уложить его спать и тут же набрать номер полиции?
Так не поступают… Вроде бы…
Хотя что это за установки? Кто сказал, что так надо?..
В общем, сомнения у меня были, но я поборол их. И хоть здесь не покривил душой. Фил когда-то был моим приятелем. Хорошим или плохим – это другой вопрос, но мы дружили. Приятельствовали. Пару раз проворачивали с ним некоторые делишки, за которые до сих пор стыдно…
Тем не менее, какие-то привитые с детства понятия о совести и долге всю жизнь заставляют нас что-то делать именно так, а не иначе. Даже если порой мы делаем это, сжав зубы…
Ну ладно, что я должен был сделать как сознательный член общества? Как гражданин страны, которую люблю, и законы которой свято соблюдаю? Конечно же, вручить моего дружка властям!.. Ведь ладно еще, если он всего лишь что-то украдет у меня!.. Но ведь он не будет сидеть у меня вечно! Через какое-то время он уйдет. И что он натворит?.. Судя по его теперешнему виду и по тому, какие отголоски слухов о нем доносились до меня в последние годы, он опустился до предела…
Так что же он может сделать? Ограбит? Убьет? Изнасилует?.. Вполне вероятно. И отчасти в этом буду виноват я.
Но есть какие-то смутные, нравственные, христианские представления о всепрощении и так далее. О том, что нельзя доносить. Делать подлость за спиной. Бить лежачего. Что называется, продавать кого-то… Любой человек имеет право на человеческое к нему отношение. Тем более человек, которого хорошо знаешь… Это уже какой-то нравственный закон внутри нас, как считал один философ…
Но Глория! О, Иисус! Глория, Глория, моя милая Глория... Все это напоминает дешевый голливудский триллер. Да, да, где-то я уже встречал подобные ситуации… Примерно в двух десятках фильмов…
Глория сейчас спит наверху. Она меня поймет. Она в любом случае не будет сомневаться в правильности моих действий. Но совершенно очевидно, что ей вся эта ситуация будет не по душе… Внесет некоторую шероховатость в наши отношения и, не дай Бог, оставит на них какой-нибудь отпечаток… Но я сейчас же поднимусь наверх и всё ей объясню. Не просто сообщу о факте, а спрошу ее мнения. Попробую почувствовать, как именно она хотела бы, чтобы я поступил…
- Не, ну спасибо тебе, брат! – омерзительно просипел Фил. – А у тя это… кир есть?
- Что? – не понял я.
- Ну бухло, ****ь! – взмахнул руками Фил. – Кирнуть, сука, хочется аж до охуения!.. Тащи дринк, короче! Виски, как это у вас, богачей, называется!..
В голосе Фила звучала злобная зависть и презрение. Он явно ненавидел меня за то, что я выбился в люди. Дескать, один громадный домище себе отгрохал и деньги на ветер бросает, а другой по тюрьмам живет, бедствует!..
Но я молча открыл бар и кинул ему непочатую бутылку дорогого шотландского виски.
Фил откупорил ее и жадно хлебнул. Затем протянул ее мне:
- Ну чё, за встречу, кент?
- Не пью, - твердо сказал я.
- А хули пойло дома держишь? – изумился Фил.
- Для дорогих гостей, - ответил я с некоторым оттенком иронии.
Фил явно заметил эту иронию и еще больше озлобился.
- Ну, хозяин – барин! – только и бросил он, и продолжал лакать мой виски. – Один живешь? – вдруг спросил он.
Я молча показал ему руку с обручальным кольцом.
- Ёб твою! – протянул Фил. – Ну и как баба? Смачная, небось, а? Ты на ***ню никогда не смотрел!..
Я ничего не отвечал и тут же вышел из комнаты. По-моему, я сжимал кулаки. И, может быть, даже скрипнул зубами…
Но я ничего не ответил. Промолчал, как будто о Глории можно говорить вот так! Как будто вообще кому-то можно позволять такие речи в отношении нее!..
А как бы поступил на моем месте герой фильма? Он бы подошел к Филу, резким движением схватил бы его за горло и брутальным голосом произнес бы:
- Э, деточка! Следи-ка за базаром, а не то полетишь отсюда ко всем ***м! Прямо в лапы к своим друзьям легавым!..
Герой фильма разжал бы руку, презрительно вытер бы ее об одежду и горделиво бы вышел. А Фил бы стал восстанавливать дыхание, поглаживать кадык и трястись от страха. Он поджал бы хвост, не произнес бы больше ни слова и на следующий же день исчез бы навсегда…
Но я не герой фильма. Я промолчал. Придумывая себе очередные глушения совести: «Всё-таки человек из тюрьмы. А там нелегко. Там очень нелегко. Оттуда возвращаются сломленными, неполноценными. К таким людям нужно относиться особо. Тем более, когда они не просто возвращаются, а сбегают, претерпевая трудности, опасности и страхи».

Глория отнеслась ко всему даже проще, чем я предполагал. Даже слишком просто. Она сказала:
- Ну, это твой друг! Разве можно сомневаться в твоих друзьях?
Она сделала особое ударение на слове «твоих». Ура! Она мне полностью доверяет!.. Но, крошка, друзья бывают разные!.. Ты же понимаешь?..
Впрочем, я и этого не сказал.

Утром мы завтракали втроем. Глория одела довольно откровенную майку и несколько короткую юбку. Конечно, мы часто ходим по дому едва ли не голые. Но…
Или она просто не придает никакого значения нашему постояльцу? Чёрт, по-моему, это действительно так! Глория, милая, я восхищаюсь твоей простотой и непосредственностью, но ведь это ОСОБЕННЫЙ гость, неужели ты не видишь?.. Да, нам, видимо, придется, на какое-то время загнать себя в рамки – то, что мы оба искренне ненавидим… Но… чёрт, чёрт, чёрт!.. Всякое же в жизни бывает!..
Всякое в жизни бывает? Очередная отмаза! Ты зачем сюда приехал? Зачем приехал сюда и привез с собой любимую супругу? Чтобы жить как тебе хочется, и как ЕЙ хочется…
Но прошлое не отступает. Оно имеет склонность возвращаться. Причем именно тогда, когда этого не хочешь…
Глория вдруг встала и повернулась к разделочному столу, чтобы нарезать фруктов для салата. И тут… Рука не поворачивается описать ту мерзость, которую учинил Фил…
Он внезапно как будто изменился в лице, глупо подмигнул мне, медленно протянул свою руку с вилкой вправо и… fuck! …стал приподнимать вилкой юбку Глории, похотливо наклоняя голову книзу…
Я резким движением отдернул его руку и крикнул:
- Да ты чё делаешь-то?
Глория испуганно повернулась. Вроде бы она ничего не заметила. Дай Бог!..
Я выкрикнул эту фразу довольно злобно, и Фил даже осекся, не то испуганно, не то непонимающе косясь на меня, но всё же… Всё же это совершенно не та фраза – я это отчетливо понимаю…
Говорят, первая реакция – самая естественная. То есть машинальная, а не придуманная. Значит, я естественно малодушен.
А не то просто бы дал ему по морде. И это был бы отличный повод выставить Фила вон. Но я сказал себе, что если Глория ничего не заметила, то и не стоит ей знать об этой гадости…
Но опять же – уверен ли я, что она не заметила? Я попытался представить себе: у тебя приподнимают юбку, а ты ничего не замечаешь… Чёрт, я не ношу юбок! Довольно сложно вообразить себе это…
Но она ведь слышала мою фразу! Что она подумала? Что я скажу ей, когда она спросит об этом?..
А может быть, следовало крикнуть грубее? Что-нибудь типа: «Э, сучара, лапы прочь! Я тебе их щас с корнем вырву!..» Нет-нет, я не могу сквернословить при Глории!..
Меня немного успокоило то, что Фил присмирел после завтрака. Он не заговаривал с нами, тихо сидел у телевизора и цедил виски.
Так прошел день. Я по-прежнему не решался поинтересоваться у Фила, долго ли он собирается у нас гостить. Ведь, кажется, правила вежливости этого не допускают?.. Да какая к чёрту вежливость, когда тут такое дерьмо!.. Всё, решено! Сейчас же, пока Глория не видит, подойду к Филу и скажу: «Слушай, извини, но ты сам понимаешь – ты нас несколько стесняешь… Можем ли мы знать, сколько ты намерен еще у нас пробыть?» Он, конечно, скажет: «Да ты чё, братан? Это не по-пацански! Кент приехал из далеких краев, а ты на дверь указываешь?» А я скажу: «Дружище, со мной, и тем более с моей женой, недопустимо такое поведение». Тогда он, возможно, скажет какую-то дерзость, и тут уж я не вытерплю и врежу ему по харе… А затем выставлю на улицу.
В приступе решимости я направился к Филу. Но вдруг послышался стук в дверь. Фил побледнел.
- Наверх! – скомандовал я Филу.
Фил не заставил себя ждать. Я отворил двери. Конечно же, это была полиция!.. Ну всё как в кино!..
- Сэр, - учтиво обратился ко мне немного знакомый мне офицер, стоявший на пороге в сопровождении двух подчиненных. – Из окружной тюрьмы сбежал опасный преступник. Почти наверняка он скрывается в наших краях…
И так далее.
Я спокойно выслушал его пространные объяснения и так же спокойно ответил, что ничего не видел и не слышал, но в случае чего немедленно обращаюсь к ним.
- И, сэр, - сказал офицер напоследок. – Будьте осторожны. С вами молодая леди. Будьте…
Он не договорил и сделал неопределенный жест. Я кивнул, попрощался и закрыл дверь.
Три тысячи fuck’ов! Я так и знал, что Фил преуспел и на сексуальной почве!..
Чёрт, я же отправил его к Глории! Взлетев по лестнице, я распахнул двери нашей спальни. Фил и Глория спокойно беседовали.
- Спасибо, друг! – приподнялся Фил. – Не сдал!
Я усмехнулся. Дескать, а ты сомневался, значит?..

На следующий день я ненадолго вышел за продуктами. Опять же, чтобы лишний раз не тревожить Глорию, я оставил ее с Филом. В конце концов, я всегда встаю рано утром и иду за продуктами один, потому что Глория обычно еще спит.
Возвращаясь через заросли нашего сада, я увидел Глорию и Фила на застекленной веранде. Фил, видимо, что-то рассказывал, обильно жестикулируя, и Глория даже улыбалась.
Я медленно шел, одобрительно отмечая, что Фил ведет себя прилично…
Но он вдруг приподнялся со стула, метнулся к Глории и схватил ее одной рукой за лицо. Я пулей влетел к ним. Фил низко наклонил Глорию назад, склоняясь своей харей над ее лицом. Я стремительным ударом двинул Филу в челюсть и поймал Глорию, тут же прижав ее к себе. Фил полетел через ряд стульев на пол.
Глория, рыдая, обвила руками мою шею и уткнулась мне лицом в плечо.
- Что? Что он сделал? Что он..? – порывисто бормотал я.
- Он просто… - сдерживая слезы, отвечала Глория. – Он просто схватил меня… Он ничего не успел… Он как будто хотел… мне показалось… вцепиться зубами в мое лицо… Он что-то принял, по-моему…
Я посмотрел на Фила. Он действительно выглядел чрезвычайно странно, будто был под кайфом. Неужели он уже где-то достал наркоту? Или приготовил из наших домашних лекарств?..
Фил приподнялся, ошалело глядя на нас, и медленно пошел вдоль стены к выходу. У дверей он злобно крикнул:
- Ну всё, суки, вам не жить! Сегодня же! Обоим!
И он метнулся на улицу. Тут только я сообразил, что его нельзя отпускать. Я кинулся за ним.
Фил целенаправленно побежал к подвалу.
«Какого чёрта?» - подумал я. Но врубил свет и спустился за ним.
Фил зашел в дальний угол обширного подвала и схватил со стола бейсбольную биту:
- Ну чё? Давай уже как мужики, а?
«Хорошее дело! – подумал я. – Ты как мужик – с битой, а я как мужик – с голыми руками?»
На лестнице послышались шаги Глории.
- Глория, крошка! – не оборачиваясь, сказал я. – Не спускайся сюда! Лучше поднимись и позвони в полицию!
- Ну ты дешёвка! – презрительно сплюнул Фил. – Давай! – продолжал он, постукивая битой по ладони. – Подходи, бля!
Глория медленно подошла ко мне и вдруг взяла с полки железный дротик для игры в мишень.
- Ты чё, ****ы? – не понял Фил.
Глория размахнулась и метнула дротик в Фила. Дротик вонзился ему в лоб.
Моя прелестная Глория, она всегда отличалась меткостью…
- Бля-а-а-адь! – истошно заорал Фил, выронив биту.
Он выдернул дротик, который, видно, вошел не слишком глубоко. Смахивая со лба кровь, Фил заверещал:
- Ну ты, сучка! Я тебя выебу и выпотрошу!
Я, не отводя взгляда от Фила, протянул руку к полке и взял еще один дротик. Резко метнув его, я угодил Филу ровно в глаз.
Я тоже всегда отличался меткостью.
Фил захрюкал и повалился на землю, обеими руками держась за лицо. Он уже не пытался произнести ничего членораздельного.
Дротик глубоко прошел ему сквозь веко прямо в глазное яблоко. Эффектным было бы сказать, что его глаз вытекал из-под века, но этого не было видно. Всё лицо его мгновенно покрылось кровью. Я подошел к нему и пнул его в живот. Фил стал кашлять и хрипеть.
Глория тем временем сняла с себя босоножки и надела валявшиеся здесь старые туфли на высоких каблуках. Крепко застегнув их на себе, она разбежалась и прыгнула на Фила, упершись каблуками в его бок. Она стала прыгать по Филу, как будто силясь проткнуть его этими каблуками. Я ожесточенно пинал Фила, не глядя куда. Фил орал уже не человеческим, а совершенно животным истерическим криком…

На рассвете я отвез труп Фила на тележке к берегу и скинул его со скалы.
Глория со вчерашнего вечера слегла в постель с высокой температурой. Она исступленно бредила…
И опять меня охватили мучительные сомнения. Вызвать докторов? Но что они сделают? Отвезут ее в клинику? В психиатрическую лечебницу? Ни за что! Я же вижу, что у Глории нервное расстройство, а вовсе не физическое…
Или я боюсь, что через врачей нас найдет полиция?.. Нет-нет, я об этом даже не думаю!.. Только бы с Глорией всё было в порядке!.. А мне – хоть тюрьма! Я, разумеется, беру всю вину на себя!..
Глория, Глория, приди в себя, не умирай… Глория, Глория!.. Гло-рия!!
А что с ней сделают в клинике? Что, ей помогут чем-нибудь? Да чем? Уколами, ****ь? Я не верю в медицинскую помощь… И я знаю, что Глория не верит. Я знаю, что если она хоть на минуту придет сейчас в себя, то скажет мне: «Лучше смерть, чем клиника!» И, конечно, она будет права!..
Но… Глория, Глория, неужели же это всё? Как? Ты умираешь? Причем, из-за меня? Из-за моего малодушия, моего неумения покончить с прошлым?.. Этого не может быть! Я – виновник смерти единственного создания, ради которого стоило жить?.. Глория, Глория!.. Глория!! Гло…

 

Я поджег свой великолепный, ужасный, ненавистный мне дом! Я сжег его дотла вместе с телом моей драгоценной, любимой, единственной, умершей Гл……

И побежал прочь из этих мест…

Привет старичку Эдгару По!

КОНЕЦ