Да здравствует Революция!

 Да здравствует Революция!


Сейчас его мало кто помнил, а когда-то Кларк “Ильич” Кларксон был одним из самых ярых революционеров. Случалась ли где революция или переворот, - Кларксон первым оказывался там и первым поддерживал молодёжь. Он был превосходным оратором: не было случая, чтобы толпа не поддержала громогласным рёвом сотен глоток каждый его призыв.
Нынче Кларксон был не у дел – в мире стало спокойно. Хотя он понимал, что на самом деле жители Ньюполиса взращивают в тайне росток так любимого им мятежа.


*

Он сидел и слушал радио. Телевизора он не признавал, считая, что всё, о чём вещает голубой экран – ложь. Впрочем, “Голос Кубы” не звучал как когда-то - дерзко и изобличающе; зато через каждые две минуты рекламные компании предлагали турпутёвки на Остров Свободы.

Так он и сидел, когда в дверь легонько постучали.

“Опять пришли требовать денег за квартиру”, - догадливо решил Кларксон.

- Уже иду!

Но когда он открыл дверь, понял, что ошибся.
Там стояли пятеро. В кожаных куртках и потёртых пальто. На лицах – напряжение и тревога.

- Мистер Кларксон, здравствуйте, – произнёс малый в кепке, надвинутой на густые чёрные брови, - мы можем войти?
- Конечно, заходите, - Кларксон гадал, кто это может быть, когда человек в кепке сказал:
- Товарищ Кларксон, - можно я буду называть вас так, - мы пришли к вам, потому что вы нужны нам.

При слове “товарищ” Кларксон радостно встрепенулся. Неужели?!..

- Моя фамилия Смит, - сказал человек в кепке, - это Лебовский, это Джиллингем, это Франс, а это – Анна Н. Шмидт. Не смущайтесь того, что она выглядит как мужчина. Это, - он выдержал паузу, - для конспирации.
- Господа!...То есть, товарищи! Я прямо не знаю, что и сказать! – Кларксон выжидающе посмотрел на Смита.
- Мы знали к кому идти - ваш авторитет в известных кругах непререкаем. Вы нужны нам. Мы…В общем, это Революция.


Кларксон внутренне ликовал. Но, напустив на себя серьёзность, спросил:

- Что от меня требуется?
- Ничего сложного, товарищ Кларксон, - сказал Смит, - вы выступите перед людьми, у вас это получается как ни у кого другого. Вас будет снимать телевидение. О Революции должны узнать все. Враги будут уничтожены.

Кларксон подавил скупую революционерскую слезу, и спросил:

- Когда и где?


*

Народу и вправду собралось много. Толпа нестройно гудела. Тут же были и операторы. Шла запись.

“Боже! – Кларксону едва не стало плохо, - они раздобыли броневик! Я оправдаю твои надежды и мою партийную кличку, Ильич!!”

Первым на броневик забрался Смит. Он произнёс несколько коротких, но ёмких фраз, на которые толпа реагировала стройным рёвом:

“УРА!!”

- А сейчас, товарищи, перед вами скажет свою пламенную речь признанный рупор Революции Кларк Кларксон!

Кларксону помогли взобраться на броневик. Он был в восторге, но речь – дело серьёзное. И он сказал:

- Товарищи! Я счастлив, товарищи! Я счастлив, потому что вновь говорю от лица Революции! Мы долго терпели эту однообразную жизнь, которая вела нас к пропасти, где должен был погибнуть свободолюбивый Дух! Но теперь пришло наше время! Каждый из вас достоин лучшей жизни, но за неё надо бороться! Революция, товарищи, - это ваша новая вера, новая религия! Сплотим наши ряды, и раз и навсегда покончим с прошлым, полнм лишений и недосказанности! Революция – это ваша новая жизнь! Так не ударим же в грязь лицом, - будем достойными этой жизни! Да здравствует мировая Революция! Ура!

УРА-А-А-А!!! – ревела толпа. Потом стали скандировать:

- РЕ-ВО-ЛЮ-ЦИ-Я, РЕ-ВО-ЛЮ-ЦИ-Я!!

Опустошённый и выдохшийся, но абсолютно счастливый, Кларксон спустился с броневика. Ему помогали Смит и Лебовский.

К нему подошла Анна Н. Шмидт:

- Как вы замечательно сказали, товарищ Кларксон! Сколько энергии и веры было в ваших словах! А ваши глаза, - они словно метали молнии! Слышите, - толпа ликует! Вы – новый герой!
“Эх, деточка, видела бы ты меня в 68-м в Чехословакии”, - подумал Кларксон, а сказал сдержанно и торжественно:
- Я рад. Во имя Революции живу я вновь, и это – благодаря вам, товарищи!

Они прощались, и Смит говорил, что ждать осталось совсем недолго, а плёнку он, Кларксон, посмотрит первым.

На том и расстались.


*

Прошло три дня. Кларксон изменил своим принципам, и каждый день смотрел ТВ. Он злорадно думал: “Нет, замолчать такое вам не удастся, телелжецы! Всё станет явным!”

И тут он услышал стук в дверь.

Сердце его радостно забилось. Он быстро открыл дверь, - и точно, - там стоял Смит и ещё двое, кажется, Лебовский и Франс. Одно было странно, - все трое были одеты очень богато: роскошные пальто, перчатки, шляпы. “Наверное, так нужно для конспирации”, - подумал Кларксон.
Смит вошёл в квартиру и, не говоря ни слова, горячо пожал Кларксону руку. Старик был счастлив.
А потом Смит извлёк из внутреннего кармана пальто белый конверт, и вручил его Кларксону. “Наверняка что-нибудь секретное”, - подумал старый революционер.

И очень удивился.

В конверте были деньги. Он посчитал, - полторы с лишним тысячи фунтов стерлингов.

- Что это? – недоумённо спросил он у Смита.
- Как что? – удивился Смит, - ваш гонорар.
- Как…гонорар? Я же…Это же…
- Да вы не волнуйтесь, мистер Кларксон! Вы сработали безупречно. Вот что значит старая школа! – Смит широко улыбнулся.
- Что вы хотите сказать? Вы что – разыграли меня? Никакой Революции нет? – дрожащим голосом спросил Кларксон.
- Как это нет? – возмутился Смит, но потом хлопнул себя по лбу, - да вы же ещё не видели видеоматериал.

Он достал телефон, поговорил с кем-то. Затем включил телевизор:

- Смотрите! Вы были великолепны!

Кларксон увидел себя, говорящего речь. Но, - о, ужас! – вместо броневика он стоял на крыше поблескивающего свежей краской внедорожника!
Толпа прогудела “УРА!”, проскандировала “РЕ-ВО-ЛЮ-ЦИ-Я!!”, а потом картинка сменилась. Кларксон опять увидел этот самый внедорожник. Голос за кадром бодро сказал:
- Новый Форд Революшн! Да здравствует Революция!

Ролик кончился. Смит, улыбаясь, гордо сказал:
- Ну я же говорю – шедевр! Правда, мистер Кларксон?

Мистер Кларксон? Что с вами? Мистер Кларксон! Господи, да принесите воды! Кажется, со стариком плохо… .