Сука и любовь

Сопли и вопли – таково краткое содержание нижеследующей истории, поскольку речь в ней будет идти о школьной влюбленности, нелепой и безответной, и о наглой болонке с дурными манерами. Фрэнды, не любящие собак и не помнящие имен своих школьных любовей могут спокойно скролить весь текст, остальным обещаю рассказать одну дурацкую лав-стори, абсолютно реальную, между прочим, и оттого особенно глупую. Готовы слушать? Итак, в некотором царстве, в некотором государстве жила-была девица-красавица…

Была ли она настолько умопомрачительно красива, как тогда казалось мне, сейчас трудно судить. Просто первая красавица класса вот и все, пожалуй, но мне и этого было достаточно.

Вздыхал я по ней с 6 по 9 класс, а это при обычной подростковой влюбчивости и переменчивости немало: почти 4 года, то есть четверть прожитой на тот момент жизни.

Пристально смотрел ей в затылок на уроках, так как сидел позади ее.

Мгновенно отводил глаза, когда она оборачивалась, чтобы попросить исписанную формулами линейку или дряхлый англо-русский словарик.

Немел, краснел и заикался, если вдруг она спрашивала что-нибудь («слушай, а что задали по химии?», «у тебя что получилось в уравнении? 2/sin45, как у меня?»), потом по два-три часа подряд тщательно переигрывал ситуацию снова и снова, находя на ее вопрос десятки остроумных реплик, которые дали бы ей понять, что я – не просто заурядный восьмиклассник с задней парты, а редкий, умный, эффектный… ну в общем вы поняли.

Подозреваю, что в ее глазах я выглядел полным идиотом. Вернее, не выглядел, а именно им, по сути, и являлся - нелепым, неловким и неумным подростком. Такой это, черт побери, жестокий жребий - влюбиться в первую красавицу и отличницу класса. Присмотревшись к старым черно-белым фотоснимкам школьной поры, могу еще добавить, что сам я был, мягко говоря, не красавцем: нескладным белобрысым 14-летним подростком с невыразительными чертами лица. Каких с трудом запоминают по имени новые преподаватели и на кого никогда не обращают внимания одноклассницы даже без статуса первой красавицы. В общем, шансов на взаимность с ней у меня не было, и я это тоскливо осознавал, старательно ловя на уроке каждый ее слово или жест: вот она поправляет на плече лямку школьного фартука, вот задумчиво склонив голову влево, решает уравнения, вот тянет руку, как всегда выучив предмет от корки до корки…

Только не начинайте учить меня жить, и не давайте бесплатные уроки по подростковому этикету. Не рассказывайте, что надо было провожать даму сердца со школы, таскать ее портфель и сменку, водить в кино на дневные сеансы и угощать газировкой по 3 копейки. Пробовал! Об этом вам и рассказываю, кстати.

Дело было так: в разгар летних каникул, когда до 1 сентября время оставалось еще больше месяца, а увидеть предмет обожания повода не было, я таки набрался мужества и решился пригласить ее в кино. А почему бы и нет? Фильм был неплохой, помнится: то ли про краснокожих, то ли про красноармейцев.

Сейчас понимаю, как банально все получалось: два билета в кинотеатр по 50 копеек и букет гвоздичек, завернутых в газету. В тот вечер я был неотразим: наглаженные до безупречной стрелки серые итальянские брюки, новенькая майка с модной надписью, с трудом приглаженные волосы и неуверенная улыбка на все лицо. Одним словом, не вчерашний восьмиклассник из-за соседней пары, а ходячая иллюстрация из журнала «Ровесник» или «Студенческий меридиан». Окончательно разбить сердце классной красавицы должны были мои импортные ослепительно-желтые туфли производства ЧССР. Они были куплены к началу учебного года, одеты впервые ради свидания и безбожно натирали ноги. Но красота стоила того, не находите?

***
- Дзззынь!

Тишина.

- Дзззззыыыыынь!

Странно: открыто, а никого не слышно. Осторожно толкнув дверь и пряча за спиной куцый букетик, я ступил в дом, где жило мое божество с карими глазами, белозубой улыбкой и сплошными пятерками по всем предметам.

Откуда на меня налетело злобное коротконогое существо – я не заметил. Пару раз тявкнув на бегу, плюгавая комнатная шавка подпрыгнула, чтобы вцепиться мне в колено. Инстинкт самосохранения плюс несколько лет, отданные игре в защите, помогли встретить агрессию точным встречным ударом: я легонько отпихнул болонку ногой, но злобная тварь изловчилась и впилась мне в носок туфли, пытаясь при этом еще и лаять сквозь стиснутые зубы.

- Джемма, прекрати! Хватит, фффу! – из комнаты раздался знакомый голос. Она. Разумеется, она застукала меня в самый неподходящий момент: при попытке размазать о стенку прихожей прицепившуюся к ноге собаку. Голос явно разочарованный. - А, это ты? Привет.

Как же она загорела и похорошела за лето… Я врос в пол и проглотил язык: героиня моих эротических снов стоит передо мной босиком, в старой рубашке и легкомысленных шортах. В одной руке пиала с банальными семечками, которые она, по-видимому, еще секунду назад беспечно грызла, в другой – старая замусоленные книга.

- Ээээээ… привет. Это тебе, - осторожно отпихивая ногой собаку, я протянул ей цветы. – Это… я вот подумал…
Блин, краснею опять. Ну когда я научусь держаться в ее обществе небрежно, мужественно и остроумно? Самое противное в такие моменты – это паузы в разговоре, когда всему миру слышно как стучит сердце.

- Ты это…вот сказать хотел… нравишься мне в общем… - с вымученной улыбкой я зачем-то промямлил этот бред вместо заранее приготовленной легкой и остроумной фразы о погоде и о кинофильме, который стоило бы посмотреть. Вот идиот. Обалдевшая от услышанного Джемма сама отцепилась от моей туфли и, отскочив чуть в сторону, подозрительно принялась наблюдать за дальнейшим сюжетом. – Мож… давай того… в кино сходим? У меня это… билеты есть… вот.

- Нет, сегодня не могу – мы с мамой к портнихе идем. Да и вообще думаю, не стОит, - ошеломленная таким вступлением она пришла в себя первой. Потом добавила более твердым голосом, мобилизуя весь здравый смысл. – И завтра не стОит. И послезавтра. Не обижайся, ага? Джемма, фу, выпусти человека. Да, за цветы спасибо.

Конец пьесы, занавес.

Все романтическое свидание заняло по часам около пары минут, но когда я снова оказался на улице, мне показалось, что прошло несколько дней. Интересно, почему в лифте на ее лестничной площадке не было кнопки «провалиться сквозь землю»?
Как я вышел из ее квартиры и спустился вниз во двор – не помню. Очнулся уже на полпути к дому, со смертельной раной в сердце и в туфле, изгрызенном безмозглой Джеммой. Пинал камешки по дороге, задумчиво обрывал листья со свисавших над головой веток деревьев, чтобы тут же их бросить на землю, зачем-то долго разглядывал афиши кинотеатра, в котором мы могли бы через полчаса смотреть что-то о краснокожих красноармейцах. В голове как запиленная пластинка, методично крутились две мысли: 1) как дальше жить (и, главное, зачем?) если мое существование для нее так же важно, как для меня – личная жизнь вот этой стрекозы в клумбе? 2) что скажет мама, увидев смерть впервые обутых туфель?

Впрочем, ответ на второй вопрос пришел очень быстро.

- Ну как фильм? Так быстро посмотрел? Ужинать будешь? Ой, а что это у тебя с туфлями?

Полтора часа дома длился горестный мамин монолог о желтых туфлях, с таким трудом купленных, один раз обутых, но уже безвозвратно погибших. Вернее, поминальная речь по ним. В ходе панихиды были абсолютно к месту помянуты моя неаккуратность и безответственность, и уж совсем, по-моему, без повода - прошлогодний трояк в четверти по геометрии и отличные оценки моих одноклассников, кстати, куда скромнее одеваемых и обуваемых родителями, чем я.

- Мы с отцом денег не рисуем и не крадем, ты это понимаешь? Вон Коля ваш, погляди, как простенько одет, а как учится! Я уж про вашу отличницу не говорю, - мать, не задумываясь, всуе упомянула имя человека, час назад сделавшего меня самым несчастным существом на земле, щедро плеснув йодом на кровоточащую рану. - У нее вообще пятерки по всем предметам. Вот с кого пример брать надо. Ну что ты, оглох? Я перед кем тут распинаюсь?

Я мрачно молчал, ковырялся в салате и картошке. Думал о своем, прислушиваясь к ощущениям тоскливо ноющего, простреленного навылет сердца. Ну а что я должен был сказать матери? Да может ли что-нибудь понимать в чувствах она, пожилая 34-летняя женщина?

Странная штука: прошло 20 лет и я успел благополучно забыть десятки важных мне людей и событий, но удивительно - моя неуправляемая память до сих пор хранит как четкий фотоснимок ту нелепую картинку. Ее удивленные и слегка разочарованные глаза - ааа, это ты! привет! - и впившуюся в мой туфель глупую честную Джемму. Сука-любовь. Интересно, почему она заставляет нас помнить именно тех, кто абсолютно не помнит нас?

июнь 2006

* 25 процентов от всех дивидендов по этому опусу будут перечислены Alejandro Gonzalez Inarritu, название фильма которого я использовал. Если сумею, позже придумаю свой вариант заголовка