Рассуждения о Прекрасном

Что есть Прекрасное? Что есть Истинная Красота?

Это непростые вопросы, ибо много во всех Пяти Мирах Существ, и каждое имеет свою точку хрения на этот счёт, а порой и не одну.

Но мы всё же попытаемся дать определение Прекрасному.

Обычно, говоря о Прекрасном, люди представляют себе весьма стереотипные образы.

Утренняя роса на листьях деревьев и трав, сверкающая в лучах рассветного Солнца...Снежинки, похожие на миниатюрные хрустальные звёздочки...Вечерние облака, расцветающие самыми необычными цветами и багровый диск Солнца, клонящегося ко сну...

Или лица красивых людей, их сияющие глаза, упругие, словно выточенные из камня тела их...Жар рыжего дня или муар чёрной ночи их волос...

Примеров много. Многие горожане считают Прекрасным, и не без оснований, величественную иль скромную архитектуру их городов...

Предметы искусства...Бессмертные творения художников, скульпторов, поэтов и писателей, даже современных дизайнеров, создающих безусловно красивые формы новых автомобилей или сотовых телефонов..

Так что же? Вот - Красота природы, вот Красота человеческая, вот Красота рукотворная. Эти Красоты причудливо переплетаются друг с другом, становясь друг другом, и вот мы видим лицо - как с картины, тело - как скульптуру, и Солнце в глазах; вот мы видим плавные формы технологических новинок, словно сотворённых самой природой.

Красота природы - первична, Красота человека и его творений же - вторична, как бы то ни было. И тут, надо думать, не найдётся тех, кто возразит.

Но только ли в этом Красота? Только ли это - проявления Прекрасного?

Для ответа на этот вопрос необходимо понять, что же чувствует человек, как на него снисходит понимание о том, что он видит или чувствует, является Прекрасным.

Это несложно. Приобщение к Прекрасному сродни чувству Любви, - оно возникает внезапно, захватывая всё существо человека, останавливая время, сметая всякие рамки и условности. Человеческий взгляд, видя проявления Прекрасного, останавливается на нём; объект его восхищения занимает центр открывающейся ему картины, исторгая всё остальное, ненужное, наносное куда-то за пределы периферического зрения. Дыхание перехватывает; человек не дышит, словно боясь спугнуть этот столь хрупкий миг, когда Прекрасное завладевает всем его разумом и чувствами.

Посмотрите на бабочку, что греется в лучах Солнца! Она расправила свои удивительные узорчатые крылья, и вы смотрите на неё не дыша; но стоит вам сделать одно лишь неловкое движение, как она, напуганная, стремительно улетит прочь, оставив вам лишь память о чудесном видении.

Также и Прекрасное. Случайно поймав взглядом нечто, заставляющее ваше сердце учащённо биться, а дыхание - замирать, вы любуетесь этим чудом, настоящим волшебством Прекрасного! Но бойтесь спугнуть его - не успеете вы и моргнуть глазом, как волшебное видение пропадёт, исчезнет, оставив лишь след в вашей памяти...

Но давайте подумаем.

Прекрасна природа во всём великолепии и многообразии своём, во всех красках Радуги, прекрасны поля и луга, устланные ковром из полевых цветов; прекрасны горы со снежными шапками на вершинах своих: снег искрится на Солнце, и кажется, что от горы, как от священной Фудзи, исходит божественное свечение, озаряющее своим благодатным сиянием всё вокруг; прекрасны леса, прекрасны мачтовые многометровые сосны, поскрипывающие на ветру, раскачивающем кроны их. Прекрасны водоёмы - от крохотного ручейка, прокладывающего себе путь по извилинам земли, до могучих рек, величественно несущих свои воды к бескрайним морям и океанам, уходящим далеко за горизонт...Прекрасно всё живое: и пугливая косуля, и юркие белки, и даже украшенные узорами пауки, смирно сидящие на паутинах - поистине чудесных конструкций, созданных природной инженерией.

Но скажите мне, - разве не прекрасны также и на первый взгляд бесплодные пустыни и степи, открывающие пытливому взгляду свои скромные чудеса, и оказывающиеся населены всяческой живностью, от антрацитовых жуков, что на заре собирают капельки росы, приподняв брюшко, до шустрых ящериц, изумляющих нас своей проворностью, и пугливых сусликов, изучающих свои территории большими удивлёнными глазами, и с невероятной проворностью прячущихся от настырных представителей рода людского?

А ведь считается, что пустыня бесплодна и мертва...

А скажите мне, разве не прекрасны грохочущие лавины, стремительно спускающиеся с гор снежными водопадами, сметающими всё на своём пути?

Да, они могут принести смерть, но человек вообразил, что нет на Земле места, ему недоступного; он, словно проводя сеанс инфернальной акупунктуры, утыкал тело Земли нефтяными вышками, в которых нет и не будет ничего прекрасного. И если человек волен причинять земле боль, то отчего же она не может платить ему той же монетой?

Смерть и разрушение. Люди считают, что это ужасно, что смерть не может быть Прекрасной, а разрушение всегда приносит боль и страдания.

Но вспомните великого японского писателя Юкио Мисиму и его, пожалуй, самый знаменитый роман "Золотой Храм".

Золотой Храм - воплощение Прекрасного. Он и есть - Прекрасное. Он олицетворяет собой Красоту почти во всех её проявлениях. Здесь красота природы соседствует с красотой рукотворной, вместе образуя удивительный, завораживающий ансамбль. Ведь без Солнца, подсвечивающего башенки Храма, он не был бы столь прекрасен, а Солнце становится ещё более прекрасным, играя на шпилях и мозаиках Храма. Великая Гармония, искусством которой владели мастера древности, воплотилась в этот шедевр, в этот гимн Прекрасному.

Но что же главный герой?

Он не очень красив, и постоянное соседство с Храмом, который он поначалу считает самым чудесным местом на Земле, вскоре начинает тяготить его. Он чувствует, что контраст между ним и Храмом неисчислимо велик, и что пока Храм существует, он, простой монах, будет всегда находиться в тени его неизбывной Красоты.

И тогда, подговариваемый своим другом-калекой, он решает уничтожить Храм.

И когда ему удаётся, казалось бы, сделать это - поджечь Храм, убить Красоту, он сначала чувствует, что отныне свободен. Но он наивен, ибо даже сожжённый, Храм всегда будет воплощением Прекрасного.

Образ Золотого Храма в романе Мисимы - это не столько образ здания, постройки, сколько Красоты в чистом виде. А Красота, сколько не пытайся её уничтожить, всё равно бессмертна, потому что живёт не только и не столько в объектах физической природы, сколько в памяти, в душах людей, навеки запечатлённая в их глазах. Красота принадлежит Тонкому Миру, а потому - бессмертна и вечна...

Но вернёмся к смерти. На этот раз - к смерти живого.

Умер человек. Когда-то живое, быстроногое, ловкорукое, востроглазое существо стало чем-то бледным, недвижным. Стало неживым.

Но в умершем человеке умерла ли его Красота?

Я готов биться о заклад, что вы скажете "да". "Да, - скажете вы, - она мертва. Её больше не существует."

И будете неправы.

Посмотрите на эту бледность лица. На недвижность тела. На широко открытые глаза, - что они увидели в последний миг?

Когда-то живой человек, - объект первого рода, - стал походить на мраморную статую. Он недвижим, и сердце его не бьётся; но, став объектом второго рода, он сохранил свою Красоту. Он стал подобен камню, он стал подобен снегу. Даже мёртвый, он красив. И хотя это Красота неживого, это всё же Красота.

Смерть эстетична - это знают почти все. Смерть красива - с этим способен согласиться не каждый.

Но это так.

Вспомните драму Антона Павловича Чехова "Чайка". Убитая чайка, раскинувшая белоснежные крылья, окрашенные багрянцем крови, красива. Она, эта подстреленная чайка, производит такое впечатление на главную героиню - Нину Заречную, - что она потом в некоем экстатическом трансе будет шептать: "Я - чайка, я - чайка.."

Смерть эффектна. Живая птица не произвела бы такого впечатление даже на впечатлительную актрису, так, как чайка мёртвая...

Говоря о смерти, я прежде всего имею в виду, что живое может умереть, но Прекрасное в нём - никогда. А Прекрасное и смерть преображает, делая её чем-то совершенно иным...

Теперь подумайте о человеке.

Как чудесно устроен он, как мастерски задуман!

Вам не понять убийц-маньяков. Вам противны расчленённые тела людей. Но с точки зрения маньяка нет ничего прекраснее, чем алая кровь на белом снегу. Чем чудесная симметрия органов человеческого тела. Чем только что извлечённое из груди сердце, ещё так долго бьющееся в руках, словно пойманная в силки птица: теплое, трепещущее.

Вы ведь любите красоту обнажённого тела? Так отчего ж вам претит красота раскрытого тела? Ведь природа этой Красоты одна и та же. Общество навязало вам свою мораль, свои догмы и законы. И для вас обнажённое тело - красиво, а раскрытое внушает вам отвращение и пробуждает в вас ужас.

А новорожденные младенцы? В крови, в околоплодной слизи, они являют собой Чудо Новой Жизни. Разве они не прекрасны? Разве не величественен, не сакрален жест врача, перерезающего пуповину? Разве не чудо - первый, надрывный крик крохотного Существа, заявляющего всем Мирам о своём появлении?

Но - довольно. Я вижу бледность ваших лиц. Вы пока ещё не умеете принимать Прекрасное во всех его проявлениях; не все вы. Хотя многим это дано.

Для вас пока довольно закатов и рассветов, росы и снежинок. Ручьёв. И многочисленных примеров Красоты рукотворной.

Но помните о том, что Радуга слишком многоцветна, а Жизнь - слишком многогранна, и Прекрасное - в каждом Цвете, и в каждой Грани.

И нет смерти для Красоты, но есть Красота для смерти.


Ом мани падме хум.

...

Посвящаю заслугу, созданную этим текстом, Жизни всего Сущего.

German Kastalsky © 2007.