Ливан. Молочногорье

Из раздела «Работа»
Закадровый текст к фильму, показанному в передаче "Точка отрыва"

На нашей планете существуют земли, по которым не ступала еще нога человека. А есть и наоборот – истоптанные вдоль и поперек. К последним относится весь Ближний Восток и, безусловно, его жемчужина – Ливан. Кроме «ближневосточной жемчужины», эту страну еще любят называть «ближневосточной Швейцарией». Второе сравнение весьма сомнительное, все же горная Швейцария – край довольно суровый. А Ливан – нет. Впрочем, сами увидите.

Итак, о натоптанности. Историки утверждают, что первыми эту местность освоили финикийцы – настроили городов, которые принято считать истоками цивилизации. Эти города то развивались, то приходили в упадок. Их поочередно завоевывали вавилоняне, ассирийцы, персы, греки, римляне, византийцы, арабы, крестоносцы, мамелюки, турки... Французы управляли этими территориями на протяжении 25 лет перед тем, как Ливан обрел наконец независимость в 1943 году. То есть все, кому не лень, оставили здесь свой след. Все! Только не российские райдеры.

Надо было срочно исправлять положение. И вот 5 марта 2007 года около трех часов ночи по местному времени мы ступили на ливанскую землю.
Закономерный вопрос – а черта ли нам тут делать? По представлениям большинства народонаселения России, Ливан – это африканская страна, расположенная в сердце пустыни Сахары. Пусть не в Сахаре, но все равно ландшафт у нее унылый – голая равнина и во все стороны до горизонта песок и камни.

Заблуждение. Равнинной в Ливане является только береговая линия, которая тянется вдоль Средиземного моря с севера на юг на 210 км, и имеет максимальную ширину 10 км. Всю остальную территорию занимают два параллельных горных хребта: Ливан и Антиливан, которые также ориентированы с севера на юг. Между ними расположилась долина Бекаа. Само название – Леванон – на древнеарамейском означает «Молочные горы». Происхождение его довольно прозрачно: влажный воздух со Средиземноморья поднимаясь по склонам, охлаждается и образует облака и туманы, которые цепляются за вершины гор и висят над ними белыми шапками.

Мы ехали по ночному Бейруту и напряженно смотрели по сторонам – ну когда же уже начнутся те жуткие разрушения, о которых нас предупреждали, которыми пугали и о которых с пристрастием расспрашивали по нашем возвращении домой. Разрушенный до основания Бейрут – еще одно заблуждение. Когда-то он был таким. Сейчас столица стремительно строится, и большинство районов, по которым мы проезжали, могло бы принадлежать любому современному благополучному городу. Огромный банковский квартал. Банки – основа ливанской экономики. По соблюдению тайны вкладов они превосходят даже швейцарские.

Наш путь лежал в сторону самого крупного и фешенебельного горнолыжного курорта Ливана – Фарайи-Мазаара. Не прошло и часа, как мы там оказались. В отеле Chateau d’Eau (Шато д’Ё), что переводится с французского как «Дворец на воде». Кстати, о французском. Большинство ливанцев – арабы. Но в тех районах страны, где мы были, – центральном и северном, они считают себя европейцами, стремятся к образованности и интеллигентности. Свободно говорят на трех языках: арабском, французском, который, несмотря на отмену французского мандата 66 лет назад, до сих пор имеет статус почти официального, и английском. Нам встречались люди, владеющие и еще одним – русским. «Я учился в университете Патриса Лумумбы...».

В первый день нашего пребывания в Ливане горы решили продемонстрировать нам свое древнее, истинное лицо: был туман молочной густоты – нулевая видимость. В районе гостиницы шел дождь, оставалось надеяться, что вверху падает снег, как это принято во всех горах мира.
Набрав полную грудь терпения, мы отправились по серпантину вниз, чтобы при дневном свете полюбоваться Бейрутом и его окрестностями.

Первая остановка – на горе Харисса, где с конца 19 века стоит огромная белая статуя Девы Марии с раскинутыми руками, как будто обнимает мир. Это самая почитаемая святыня у ливанских католиков. К слову, еще одно заблуждение относительно Ливана – что это мусульманская страна, как и весь Ближний Восток. Нет, в результате различных исторических пертурбаций здесь собрались и в разное время с разным успехом уживаются представители 17 конфессий. Собственно, это разные направления ислама и христианства. Из мусульман самые многочисленные шииты, сунниты и друзы, из христиан – марониты, греко-католики и православные. В Ливане имеется два района, правда не слишком обширных, большинство населения которых составляют приверженцы Греческой ортодоксальной церкви.

Итак, Дева Мария, если по-французски, то «Нотр дам дю Либан» – Ливанская Божья Матерь, а по-арабски «Сейидатна Харисса» – Наша Госпожа Харисса. Статую время от времени заволакивал туман, поэтому о ее колоссальности приходилось только догадываться. Как, впрочем, догадываться и о необычности стоящего рядом с ней современного католического собора из стекла и бетона. С того ракурса, что мы его видели, он напоминал одно из крыльев Сиднейского оперного театра.

Мы стояли на горе Харисса и наблюдали, как солнце, пробиваясь сквозь слои тумана, серебрит поверхность моря. Эта неземная картина совершенно заворожила фотографа и камерамена. «Какой свет, какой свет!» – повторяли они, словно в полубреду, и все наши попытки сдвинуть их с места оканчивались ничем.
Кстати, неподалеку оттуда находится пещера, в которой произошла историческая сцена, зафиксированная на московском гербе. Именно в Ливане Святой Георгий пронзил копьем злобного змея.

Курорт Фарайя-Мзаар включает в себя три района катания: Джонкшон, Варде и Рефьюдж. Основной – Джонкшон, именно в нем находится высшая точка района – гора Мзаар – 2465 м над уровнем моря. На ее вершине водружен 10-метровый конструктивистский крест. Вообще, кресты – особая примета Ливана. Они везде, на каждом возвышении. Еще на Мзаар, между верхней станцией подъемника и ретрансляционной вышкой, стоит церковь – прямоугольный короб высотой метра два с половиной, сложенный из камня. Сверху – колокол. Раскачиваешь – гудит. На следующий день после тумана дул сильный ветер, и все на вершине – крест, ретрансляционная вышка, стены церкви, дверь, колокол – было в снежно-ледяной бахроме. С вершины также хорошо просматривается долина Бекаа и гора Хермон в хребте Антиливан.
Для нас Джонкшон стал основным еще и потому, что именно там мы нашли участки с отличными условиями для съемок прыжков и красивых проездов.

Фарайя-Мзаар идеально подходит для человека, который делает первые-вторые-третьи шаги во фрирайде. Здесь есть все нужные фрирайдовые элементы – крутяки, надувы, скалки, при хорошем свежем снеге катание просто роскошное, но при этом у всех склонов имеются безопасные выкаты. И самое главное – этот район СОВЕРШЕННО нелавиноопасен. Тут не бывает лавин. Никогда. Сезон длится с конца декабря по апрель.

Еще очень большой плюс – склоны пустые. Несмотря на то, что на курорт приезжает много людей, особенно в выходные дни, все они сосредоточиваются на нижних отратраченных склонах или в кафешках. Правда, то там, то здесь встречаются группы детей по 5–10 человек под руководством тренера. Вот те мочат.

На третий или четвертый день нас нашли на горе двое пацанов. Они брали в прокат рации, и им сказали: где-то здесь катаются крэйзи рашн, если хотите, найдите их. Ребята съехали с нами по северному склону с Мзаара. У одного из них на шлеме была наклейка NO WAR. А в Библосе на одной из машин мы увидели надпись: No gans on the board. Ливанцы в большинстве своем не воинственный народ. Они жизнелюбивы и доброжелательны.

8 марта мы отправились на самый старый горнолыжный курорт страны – в Седар. Он назван так в честь знаменитого ливанского кедра, не единожды упомянутого в Библии. Он почти нигде больше, кроме как в Ливане, не растет. Впрочем, и здесь его осталось мало. Когда-то кедровые леса покрывали почти всю территорию. Но из-за высокого качества древесины – кедр оказался не по зубам жучку-древоточцу и не подвержен гниению – его неограниченно вырубали. Финикийцы строили из него корабли, а египтяне мастерили саркофаги для своих фараонов. Иерусалимский храм и дворец царя Соломона тоже возведен из кедра.
Кто бунтует – в том сердце щедро
Но безмерно прав молчаливый.
Я томлюсь у Ливанского кедра,
Ты – в тени под мирной оливой.
Александр Блок
Вопрос об охране кедра от вырубки вставал еще во времена персов и римлян. Они дали ему статус заповедного дерева. Но пришли иные завоеватели. «И остаток дерев леса его так будет малочислен, что дитя в состоянии будет сделать опись» – сказано в Библии.
Кедр является символом Ливана. Он изображен на флаге и гербе страны. Но живых деревьев осталось очень и очень немного. Всего две рощи – одна из них в районе деревни Бшарре в долине Кадиш, куда мы и ехали. Кстати просьбы привезти кедровых орешков пришлось оставить без внимания – семена ливанских кедров несъедобны.

Горный массив в районе Седара представляет собой естественный амфитеатр. Колоссальной белоснежной подковой он замыкает долину Кадиш, возможно, одну из самых красивых в Ливане. Вообще, каждая долина, прорезающая Ливанский хребет со стороны моря, не похожа на другую, у каждой свое лицо.

Седар – значительно менее фешенебельный курорт, нежели Фарайя-Мзаар. То есть он вообще не фешенебельный. Хотя если его грамотно развить, он мог бы превзойти Фарайю. И высота больше – здесь находится высшая точка Ливанского хребта гора Корнет-ас-Сауда – 3088 м, и спуски длиннее, и сезон длится дольше – с ноября по апрель. Но пока здесь все… как на самом старом горнолыжном курорте Ливана. Армейская канатка, на которой нас поднимали, очень похожа на чегетскую.
Когда мы приехали, половина и без того малочисленных подъемников, была выключена. Люди кругом вовсе даже и не стремились на склоны. Они просто радовались жизни, солнцу, снегу. Детишки играли в снежки, возили друг друга на санках.

Нам повезло – мы катались рядом с доблестной ливанской армией. Несколько отделений на склоне – это броуновское движение. Ваня Мэд встал во время инструктажа в строй и совершенно слился – та же белая куртка, что у них, те же камуфляжные штаны. Только голубые Саломоны выделялись в ряду белых скитуровских Династаров.
Лыжи были совершенно белые – без опознавательных знаков и символов – как снег. А лица у лыжников – черные, обветренные, загорелые и мужественные. Уходили эти лыжники в горы ровными зигзагами. А мы стояли и смотрели завороженно, хотя уже надо было в автобус и двигать куда-то там, успеть что-то там... А хотелось стоять и смотреть.

Ну а вернувшись в Фарайю мы приняли участие в довольно необычном мероприятии. Каждый март на протяжении нескольких лет на террасе отеля «Интерконтиненталь», на открытом воздухе, проходит фэшн-показ нижнего женского белья. Съезжается шикарная публика на супернавороченных авто – вальяжные мужчины, роскошные женщины. Едят пиццу, пьют пиво, водку и виски, курят кальян. И глазеют на полуобнаженных девчонок, которые только что не по снегу вышагивают на своих шпильках, в кружевных бюстгальтерах и ажурных подвязках. На них нацелено не менее сотни объективов. А парни, которые наблюдают за шоу не из партера, а сзади, со стороны склонов и подъемников, натурально пускают слюни, когда перед их носом выстраиваются в ряд несколько голых поп.
Мы с нетерпением ждали начала, надеясь, что свои роскошные тела продемонстрируют ливанки. Но нет. Девичья команда была собрана в соответствии с общемировыми стандартами. Закралось подозрение, что перед нами славянки.

Заключительный день был экскурсионный. Сначала мы поглазели на чудо природы – естественный 30-метровый мост Кфарзебян, выточенный в скальной породе водой и ветрами, потом на развалины финикийского храма (куда нас пустили строго без камер, так что поснимать среди древних колонн не удалось) и римскую башню.

Наконец спустились к морю, в Библос, или, как его называют в Ливане, Джубейль. Температура воздуха на побережье была +25 градусов, воды – около 18. Чуть-чуть бы потеплей, и лучшего купания желать было бы трудно.

Библос претендует на то, чтобы называться самым древним городом на земле, который никогда не покидали люди. Он упоминается в Библии. Да что там упоминается, от самого его названия произошло слово Библия. Потому что в Библосе зародился финикийский алфавит, который впоследствии стал основой для греческого алфавита.
Возникший около семи тысяч лет назад как рыбацкая деревня (по некоторым источникам около девяти), в третьем тысячелетии до нашей эры город был уже крупным торговым, религиозным и культурным центром. И все те люди, которых мы упоминали в начале фильма, прошлись и по Библосу. И оставили здесь свои следы. В музее под открытым небом на берегу моря собраны свидетельства разных эпох и разных культур.
Здесь и древнейший в мире храм, посвященный божеству, какому – неизвестно. И аккуратный амфитеатр на 148 мест, где можно, отрешившись от реальности и глядя на море, оставаться до бесконечности, пока не закатится солнце. И царские гробницы, высеченные глубоко в скальной породе. И колонны, оставшиеся от римского храма. И крепость XII века, построенная крестоносцами.

Но жители города предпочитают тусить не на древних развалинах, а на набережной и в бухте. Очень жизнерадостные ребята: пьют кофе в кафешках, катаются на катерах, штурмуют сторожевую башню на выходе из бухты, оставшуюся после крестоносцев, поют песни, размахивают руками, целуются в виду моря, неба и солнца.

Кажется, ничто не омрачило нашего пребывания в этой волшебной стране. И даже загвоздка в аэропорту, когда в у Вани Петрова обнаружили в лыжном чехле обойму с патронами. А на самом деле это оказалась сделанная под обойму пряжка ремня. Уж служители аэропорта носились с ней носились, как с писаной торбой, никак не могли придумать, что делать. Положить обратно и застегнуть чехол – такая здравая идея пришла им в голову не сразу.

Из-за этого мы хронически опаздывая к вылету, не смогли насладиться выбором ливанских вин и сладостей в дьюти-фри – за нами бегал сумасшедший юноша и, вздрагивая ноздрями и ресницами, вопил, что если мы через пять минут не окажемся на борту, самолет улетит без нас. А на входе в «кишку» каждого из нас тоном физрука отчитывал солидный строгий дядька: «Вы почему опаздываете, а?!!!» И мы не находились с ответом!

Но все окончилось хорошо.

Апрель 2007