don t cry

 Ну слушай. Мы жили тогда в городе Эмт, пели на улицах за деньги, баловались марихуаной и изредка ходили в соседнее село на войну. А потом я был сбит машиной очень хорошего человека, который копил на неё десять лет, прежде чем убить меня ею. Вернулся домой я только в августе, пошёл на свою могилу, выпил там две бутылки водки, потом зачем-то выворотил свой крест и потащился с ним домой. Ну и кто я после этого? Пришёл в общагу, а меня оттуда выписали. Я всё культурно объяснил, потом упал. Обратно меня всё-таки вписали, а крест я на заднем дворе положил заместо скамейки. Через два месяца Амелс из 234й решила повеситься. Повесилась она на телефонном проводе, привязав его к какому-то крюку на потолке. А тётя Дуся в это время полы мыла. Поставила ведро аккурат под Амелс и ушла в подсобку за порошком. Я проходил мимо.
- Амелс,- говорю,- хватит ерундой страдать, давай я тебя оттуда сниму, в буфет сходим.
- Прикольнее всего будет, если я сейчас оборвусь, - задумчиво сказала Амелс, мерно покачиваясь под потолком.
Так оно и вышло. А тётя Дуся потом долго ругалась, что Амелс новое стеклянное ведро разбила.
Что потом было? Известно что. Рагарой и Хазер в больницу пошли, у Хазера прирождённая татуха воспалилась. Ему там говорят:"Разденься до пояса". Так он, дурак, штаны снял.
Потом была весна, мы пили две недели, и я влюбился, только до сих пор не помню в кого. После этого самого запоя шёл я по рассветной апрельской дороге милого города, покачивался, пил пиво из горла. Вдруг смотрю - Бурый идёт.
- Что нового? - спрашиваю.
- О. Ничего так особенного. Нашу неразлучную парочку, Ромео и Джульбарса, посадили. Так что они сейчас в Маржамах.
- Эх ты. За что?
- Там весело вообще ребята сделали. Сначала они выжрали полведра спитра, потом пошли и расхуячили памятник Незабвенному. На следующий день по пути к ларьку убили троих, потом поехали в Долбовцы,замочили ещё двоих. Но это все ладно. Но зачем они окурки бросили возле здания Красно-синего министерства! Ну, их сразу и забрали. Посадили в соседние камеры. Так они сидят и круглые сутки поют во всю глотку: "Луч солнца золоо-отого тьмы скрыла пелена, и между нами снооо-ова вновь выросла стена!"
 Так вот жили. Спустя некоторое время наступил Сезон, и все мы пошли охотиться на Сиреневых в Дивный лес. Двоих наших забрали Туда, Лич упал в лунную яму и до сих пор передает оттуда привет,а я напоролся на МХ, они исхлестали меня плетьми прошлого, в результате я два дня,рыдая,бегал по лесу, и никто меня догнать не мог. Потом мне по карме вышла работа. Ну где я могу работать. Устроился в салон предсказателем, против кармы не попрёшь. Так как предсказывать я не умею, то поступить пришлось так: я предрекал гражданам одни неприятности, а товарищи мои общаговские им их устраивали. Нет, не совсем я лишён способностей, конечно. В незапамятные времена мне даже удалось вызвать небольшого демона. Я на нём чайник кипятил, не найдя другого применения, он, сволочь, нагревался очень, если позлить.
 Ну вот. Потом прошло сто лет, и как-то раз, будучи с ужасного похмелья, я послал своего ангела хранителя на кухню за водичкой. Вернулся он, смотреть страшно: морда в саже, полкрыла нет. Воды, правда, принёс. "Что случилось?"- спрашиваю. Оказалось, он, бедный, на Кухонного Бродягу напоролся. После этого случая я доделал ангелу крыло железом, а на кухне под потолком подвесил пять весёлых капканчиков, в один из которых Бродяга всё же попался, и был позорно запечатан мною и Бетой в лёд и положен в Великий Холодильник.
 А однажды летом вся наша общага сорвалась стопом наперегонки в Айран на фестиваль. Первыми добрались я и Бусик, моя будущая жена. В качестве приза все наши поставили нам по бутылке. Когда мы с Бусик посчитали количества бухла, то решили пожениться. Свадьбу отмечали в Диком районе Айрана между небом и землёй. Когда кончилась закуска все полетели в пригород на огороды, где набрали зелени и по пути купили самогону. Всю неделю мы праздновали, и всю неделю хлестал дождь. Наши, мокрые, радостные, счастливые, носились между столбами и отрывали провода под музыку незабвенных "Гвоздей юности", доносившуюся вместо грома (моя работа), белое платье Бусик с пятнами красного вина висело на шпиле городской ратуши, а сама она, прекрасная, как свет глаз ста богинь Неба, танцевала обнажённой на крыше, и нагие подруги водили вокруг неё хоровод.
 Потом уже, когда все вернулись обратно, оказалось что наши подарили нам с Бусик замок в центре города, в котором мы с интересом и со всеми общаговцами прожили две недели, а потом переселились обратно в общагу, потому что до слёз к ней привыкли.
 Однажды, когда выпал первый снег, мы стенка на стенку дрались с соседней общагой. Когда разбили первую морду, не помню, нашему или наоборот, земля разверзлась, и в дело вмешались Инфернальные. Один за другим вылетали они из разлома, воняя гарью и распространяя сажу. Быстро поделившись на два отряда, Инфернальные влились в ряды нас и наших противников, и битва пошла жёстче и интереснее, с применением огненных бичей, "клыков чёрта" и прочих причиндалов преисподней. Через полчаса прилетел Святоша, покрутил пальцем у виска, разлил Инферов святой водой, после чего они нехотя полезли обратно в разлом; а всем нам пообещал отключить горячую воду на месяц, если не прекратим, после чего народ быстро разошёлся.
 Чего дальше было? Много чего, всего не упомнишь. Хэх..сияли мы месяца два на пару со Щеклатым. Тебе этого не понять, конечно. Объект потом сдавали, как вспомню, до сих пор смех пробирает. Год спустя за Бусик пришли. Мы как следует попрощались, а утром её забрали. Но она ещё лет пять по праздникам звонила мне с того света, мы обменивались новостями, вспоминали наши дни.
 Да, было время. Сейчас нас всех смерть разбросала по разным мирам, и мы вроде бы поняли смысл и идею, но тогда в пылу дней мы не помнили себя, были вечно живы, молоды, были стократ счастливее, были вместе. И до сих пор, когда я ночью курю из окна, глядя на звёзды, я слышу в своей голове зов, пение и молитвы моих прежних товарищей. И порою, сквозь слёзы докуривая сигарету, я беру гитару, сажусь на подоконник и тихо начинаю петь наши песни. Сердце моё с грохотом стучит о здешнее чугунное небо и звонкое "бамм-бамм-бамм!" слышно за четыре квартала.