Забытые фантазии

Ему всегда казалось, что он не любит этот город, что он слишком большой для маленького человека и что вообще все большие города не предназначены для того, чтобы в них жить. Он еще не знал…
Тогда это было просто: без денег, без привязанностей, выйти на улицу и идти. От площади до реки – около 10 километров. Смотреть на дома, людей в одноцветных одеждах, небо. А ночью на фонари, меняющие свой цвет в зависимости от погоды – зимой белые, летом желтые, а в туман, когда фонарей не было видно на белое пятно там, на высоте, тусклое белое пятно и больше ничего. И чем сильнее мороз и плотнее туман, тем пятно меньше и белее. Белое пятно – символ тоски, невольное напоминание о полной тишине. Было спокойно. Был единственный друг, с которым можно было просто молчать, который не требовал ничего, даже твоего присутствия, который не предавал значения словам, зная все и без них. А когда без него, один, тоже неплохо. Одиночество не давило, оно успокаивало, позволяло оставаться самим собой, не впитывать шума компаний, пустых разговоров. Или еще одно – заходить в библиотеку – огромное 5-и этажное здание в самом центре города. Запах ее коридоров, чистота. Здесь было чисто т.к. не было случайных людей – они сюда не заходили, они были везде, но только не здесь. Огромные читальные залы, стеллажи с картотеками. Где еще можно было увидеть пневматическую почту. Когда пишешь заказ на маленьком бланке и отдаешь его девушке за конторкой, она сворачивает бланк и уложит в капсулу, свернет - уложит. А потом бросает ее в трубку рядом со столом она скользит вниз в архив, где другая девушка раскрутит капсулу и найдет там то, что тебе нужно. Сам процесс доставлял не меньшее удовольствие, чем прочтение книги. Все это так - пока не привыкнешь.
А метро, его запах, запах гранитной крошки, огромные толпы народа, снующие взад и вперед, длинные переходы с одной станции на другую, сами их названия. Все это, как из другого мира, все жило своей жизнью, и ты был одной миллионной долей этого мира. Все так, пока не привыкнешь.
Тогда он придумал маленькую теорию, которая веселила его: что если мир, в котором мы живем, лишь бесконечно малая и бесконечно большая частица. Ведь все подобно друг другу: планеты вокруг солнца, электроны в атоме – вокруг ядра. На одной планете живут люди, на других нет. На электронах живут люди – на одних нет, на других да. «Эй, человек на электроне!». Смешно, не правда ли. И так до бесконечности, все меньше и меньше, до самой малой части, а самое главное – вечно, ведь ни что не кончается, как в замкнутой системе перетекая из одного в другое.
Еще он помнил маленькое кафе-мороженное, где за символическую плату можно было купить его много, посыпанное шоколадом, или политое сиропом - кому как нравится. Есть его маленькой ложечкой, и запивать горячим кофе без сахара, тогда можно было острее ощутить вкус и того и другого. А за окном темно и холодно, и люди, входящие в кафе, как будто все тебе знакомы, ты смотришь на них, пытаясь понять их мысли и желания. И почти всегда это у тебя получается - ведь у тех, кто входит в это кафе одно желание – мороженное и спокойствие, а может все это лишь, кажется.
Фантазии, они не дают сойти с ума, а иногда и способствуют этому. У всех бывает так: вы думаете о человеке и чем больше, тем более начинаете приписывать несвойственные ему черты, вы фантазируете, пытаясь сделать человека хуже или лучше, в зависимости от вашего желания, или настроения. Это называется субъективность или неравнодушие. Вы неравнодушны и потому не правы. А тот человек всего лишь то. что он есть на самом деле – не лучше и не хуже. А если это так. То не лучше ли равнодушие и отстраненность, когда ты всего лишь наблюдатель.
С ним это было с детства - странные мысли и обыкновенные поступки. Обыкновенная жизнь, обыкновенные желания, «обыкновенный сумасшедший». Миллионы людей жили так , они давно смирились и если когда-нибудь и думали так же, то гнали эти мысли, либо напивались, а там уж как придется. Уход от самого себя, когда проще сорваться с крючка, чем быть так. А затем снова на этот крючок, ведь надо жить, а не думать.
Он не любил людей, и потому ему было тяжело с ними, они чувствовали это и платили тем же, а он расплачивался одиночеством. Все просто: ты даешь, тебе отдают. А если нет, то и отдавать нечего. Ты даешь внимание, и тебе его отдают, обычно в равных количествах, ведь на всех его не хватит. Ровно столько, сколько есть, а больше негде взять. Исключение составляют разве что короли, они не платят за внимание к ним, они его могут не заслуживать, просто они родились королями, но он бы не хотел быть королем, да и не был им.