Последний зуб

Во рту у деда Филипповича был всего один зуб, который, кстати, докучал ему немыслимо. Дед почему-то говорил о нем во множественном числе. Может, по старой привычке, а может, уважал, за то, что он один уцелел за столь долгую дедову жизнь.
Но всему когда-то приходит конец. И зубу пришел. Последнюю неделю зуб ныл постоянно и днем и ночью. Ни полоскания, ни таблетки боль не уменьшали.
-Да вырви ты его к чертовой матери! – глядя на страдания деда, бурчала бабка Катя.
-Де, вырви?! У кого вырви? – возмущенно огрызался Филиппович. – Иваныч помер. Хто мне его рвать-то будет?!
Иваныч, местный фельдшер, ровесник деда Филипповича покинул сей грешный мир три месяца назад. Мог бы еще конечно жить да жить, но то ли сердце не выдержало таких больших доз алкоголя, то ли печенка отказалась от такой жизни и таких перегрузок. Но Иваныч, умер. А кроме Иваныча, дед Филиппович драть свои зубы больше никому не доверял. Иваныч рвал зубы ловко. Выпьют они с Филипповичем бутылку самогонки. Один, чтоб боли не чувствовать, а другой, чтоб руки не дрожали и… вперед! Было, правда, дело, когда Иваныч ему два раза не тот зуб выдирал. Но это ерунда. Все равно их выдирать рано или поздно пришлось бы. Подумаешь, перепутал больной зуб со здоровым. Главное, чтоб зуб с языком не перепутал. Эх, Иваныч, Иваныч. И что теперь без него делать-то?
-Да поедь ты старый пень в город! Ездиют же люди в больницу-то. Что ты маешься с энтим зубом? И себе и мне покою не даешь. Стонешь тут денно и ношно. Вон, завтра баба Фрося будет в районку ехать. Вот и ехай с нею. Она тебя к зубнику проведет. Она тамачки все знает.
Дед отнекивался и отбрыкивался, как норовистый конь. Но утром сдался. Надел свой парадно выходной костюм, которому в этом году надо было бы отметить тридцатилетний юбилей. Подумал и прицепил к нему все свои медали. Надел картуз. Положил в карман удостоверение инвалида Великой Отечественной Войны. Может, не брешут люди, когда говорят, что инвалидам все в больнице делают бесплатно? Опять подумал. Положил на всякий случай в карман пятьдесят гривен. А вдруг, брешут? Перекрестился. Сел перед дорогой на краешек стула. Повздыхал. Потом решительно встал и отправился на автобусную остановку.
Баба Фрося уже сидела на лавочке и грызла семечки. Надо же, и зубы у нее не болят! А чего им болеть? Если что и должно болеть у Фроси, так это язык. Он у нее, как помело. Если хочешь узнать какие новости и радио не надо. Спроси у Фроси, она тебе все расскажет, начиная от политических новостей и кончая местными. Со всеми подробностями и своими комментариями. Слушать замучаешься.
-Доброго утречка, - поздоровался дед Филиппович, присаживаясь рядом с Фросей на лавочку.
-И тебе тоже, - с любопытством взглянув на Филипповича, ответила Фрося. – И куда собрался-то? В собес, что ли?
-Та, нет. К зубнику надо. Зубы болят, терпеть больше, силы нет. Вернее, зуб. Последний гад, а самый болючий оказался.
-Та привязал бы его к дверной ручке и попросил Катьку дверь резко открыть. И всех проблем-то, - подала совет Фроська.
-Не. Раз решил к зубнику, значит к зубнику! – решительно проговорил дед. Хотя сомнения в его душу закрались. Может и правда, лучше бы к двери привязать?
-Денег тебе девать некуда. Сдерут с тебя, как с сидоровой козы за такую ерунду. Лучше бы себе на эти деньги новый картуз купил. А то этот, напоминает мне довоенные годы.
-Шо ты мелешь? Картуз новый совсем. Всего-то лет десять ему, не больше. Довоенные! – обозлился дед. И хотел добавить что-нибудь для Фроськи обидное, но тут показался автобус. Они с Фросей вскочили с лавочки и пошли к дороге.
Центральная районная больница располагалась довольно далеко от автовокзала. И если бы не Фрося, дед Филиппович попетлял бы по городу не один час. Но Фрося привела его к цели за каких-то полчаса. Больница произвела на деда Филипповича впечатление! Огромное четырехэтажное здание в виде буквы «Г» занимало огромную площадь. Было много входов. И куда тут заходить, куда потом идти, дед бы сам, наверное, не нашел. Фрося, как гид, вела его по лабиринтам коридоров, пока не довела до поликлиники.
-Ну вот, теперь стой в очереди в регистратуру. Скажешь, что тебе к стоматологу.
-Мне не к стоматологу, а к зубнику, - поправил ее дед.
-Зубник, это и есть стоматолог. Только по научному. Так вот, попросишь талончик. Возьмешь его и поднимешься вон по той лестнице на второй этаж. Найдешь кабинет №5. Займешь очередь. И все. Да, как выдерут зуб, никуда от кабинета не отходи. Сиди там, рядышком. Я тебя найду, и поедем домой. А то сам заблудишься. Будет потом твоя Катька тебя по городу с собаками и милицией искать. Понял?
-Понял, - обреченно кивнул дед Филиппович. – А ты куда?
-Я в лабораторию. Мне надо кровь на сахар сдать. Диабет у меня, - объяснила Фрося и ушла.
Дед ничего не понял. Кто такой или что такое диабет? И куда Фроська будет сахар сдавать?
Получив талончик, дед Филиппович поднялся по указанной Фроськой лестнице на второй этаж. Нашел пятый кабинет. Обнаружил под кабинетом очередь из пяти человек. Спросил, кто последний и робко сел на свободный стул.
-А зуб обломился и ему корень потом долотом и молотком выбивали, - донесся до него голос толстой бабы, сидящей рядом. – Ему всю челюсть разворотили, пока тот корень вырвали!
 Деда, от услышанного, тут же прошиб пот. Господи, какие страсти! Может, пока не поздно, домой? Привязать этот чертов зуб к двери, как советовала Фроська?
-Да не мелите вы ерунду, - грубо оборвала теткин рассказ молодая девица с разноцветными волосами. – Здесь у них аппаратура класс! Спецы, класс! Обезболят, все сделают и никаких стрессов, никакой боли. Я сюда со всеми проблемами бегаю.
-Если на лапу положишь, то может и сделают, - злобно прошипела баба. – А если вот такие как я, бедные, ни дать ни взять, так и отношение такое. Все на тяп ляп. Все как попало. И медикаменты негодные используют. И инструменты старые, ржавые, какие уже негодные давно! А то я не знаю! Она мне тут рассказывать будет! Да тут за все деньги вымогают! Бесплатно, не плюнут!
-Женщина, вон на двери висят расценки. Что сколько стоит. Бесплатного лечения уже давно нет. Но цены, не заоблачные. В частных клиниках делают так же само и то же самое, а стоимость услуг в двадцать раз выше, - встрял в разговор интеллигентного вида мужчина.- Бесплатно делают только льготным категориям. Это чернобыльцы, участники боевых действий, ивалиды и участники войны. Посмотрите на двери. Вон там все написано.
-Попокупали удостоверения, и все им бесплатно. А таким вот как я…
-А таким вот как вы, я с удовольствием бы повыбивала зубы сама лично. Без помощи стоматологов, - довольно громко произнесла девица.
-А я бы помог, - неожиданно для себя самого сказал дед Филиппович.
-Шалава, проститутка! Она мне еще грозить будет! – взвизгнула баба. – И этот, пень трухлявый свой вонючий рот открывает! Да я вас в милицию сдам! Я сейчас наряд сюда вызову! – заорала она на всю поликлинику.
Дальнейших событий никто не мог бы предсказать заранее. Девица резко встала. Цапнула тетку за шиворот и тряхнула так, что та прикусила язык. Потом, со всего маху влепила той такую пощечину, что эхо прокатилось по коридору.
-Я тебе корова сейчас дам и шалаву и проститутку! Я сейчас по мобилке вызову сюда своих ребят, они тебя выволокут на улицу и сделают из твоей туши решето. И в милицию сдадут не меня, а твой обезображенный труп. Прямиком отсюда и в морг. И стоматолог тебе теперь ни к чему. Считай, что на зубах ты уже сэкономила! – произнесла она таким голосом, что у деда мурашки пробежали по спине в одну сторону, а потом в другую.
Девица швырнула бабу на стул. Отошла в сторону и достала из кармана мобилку. Баба вскочила, и со скоростью звука понеслась к лестнице, не произнеся больше ни звука.
-Ну, вот. Очередь на одного пациента уменьшилась, - пряча мобилку в карман и садясь на свое место, спокойно сказала девица и засмеялась. – Нет, надо же, жаба, таки вывела меня из себя. За полчаса успела всех с грязью смешать. Ну, теперь в эту больницу она больше не сунется.
-А вдруг, сейчас с милицией вернется? – перепугано выдавил из себя дед Филиппович.
-Не смешите, - отмахнулась девица.
Из кабинета вышел пациент. Дед внимательно смотрел вышедшему в лицо, выискивая на нем следы боли и пережитого страха. Но лицо было спокойным и ничего ТАКОГО не выражало. Дед понемногу начал успокаиваться. Он встал и подошел к прейскуранту на двери. Надо хоть глянуть на цены. А вдруг не бесплатно? Хватит ли у него денег вырвать этот злополучный зуб?
-Следующий, - позвала вышедшая из кабинета медсестра.
Девушка поднялась и пошла за ней. Потихоньку подошла очередь и деда Филипповича. Он еще в коридоре достал из кармана удостоверение инвалида. Зачем-то открыл его и понес впереди себя, как священник несет крест.
-Что тут у нас? – мельком глянув на руку с удостоверением, произнес молодой парень в белом халате.
Такой молодой, - пронеслось у деда в голове. – Наверное практикант. Еще ничего и не умеет. Точно сейчас выбивать долотом и молотком будет! - И дед от страха зажмурился и широко открыл рот.
-Аллергической реакции на медикаменты нет? – донесся до него голос медсестры.
-Аллочка, здесь не надо и обезболивать, - услышал он совсем рядом со своим ухом голос парня. – Он не понятно на чем держится. Его вообще пальцами удалить можно.
-Ну, вот, хочет сэкономить на медикаментах, - подумал дед и только хотел сказать, что у него есть деньги и он оплатит обезболивающее, как почувствовал прикосновение к зубу металла. А через секунду голос парня.
-Ну, вот и все. Держи дед свой зуб на память. Повесишь на веревочку и будешь на шее носить. Последний, как никак.
Дед Филиппович открыл глаза и увидел на ладони доктора свой зуб. Зуб был страшный. Какой-то неестественно длинный и желтый. Нет, такой на шее он носить не будет. Не хочет. А это вообще его зуб? И вообще, это зуб или доктор над ним подшутил? Когда это он его умудрился вырвать, если дед ничего не услышал, и пикнуть не успел? Филиппович проверил языком и убедился, что зуба на месте нет. И боли больше нет. Значит, его зуб. Никаких сомнений.
-Аллочка, запиши дедулю на протезирование, - вложив зуб деду в руку, скомандовал доктор. – Через месяц приедете, мы вам поставим зубы. Нельзя вот так без зубов ходить. Жевать же нечем. Чем вы питаетесь? Одной манной кашей, что ли? – обратился он Филипповичу.
-Все ем. Только вилкой хорошо раздавливаю.
-Это не дело. Короче, через месяц вас жду. Все. Можете идти.
-А сколько с меня? – стесняясь своего вопроса, все-таки спросил дед.
-Нисколько, - ответил доктор и сел что-то записать в журнал.
-А зубы будут какие? – потоптавшись рядом с креслом, не удержался от любопытства Филиппович. – Железные?
-Почему железные? - удивился доктор. – Пластмассовые.
-И они крепкие?
-Крепкие.
-И ними можно будет все подряд грызть?
-В смысле, мясо и сало? Можно. А вот проволоку, не стоит.
-Так хтож проволоку-то грызет? – искренне удивился дед.
-Да всякое бывает.
В кабинет вошел следующий пациент. Дед попрощался и вышел в коридор. Посидел там на стульчике минут двадцать. Дождался Фросю. И они пошли вместе вниз по лестнице.
-Больно было? – спросила Фрося, имея ввиду потерю зуба.
-Нет. Доктор сказал, что зуб еле держался. Можно было пальцами вырвать.
-Я ж тебе говорила, привязал бы к двери и всех проблем-то. Так нет, поперся. Денег тебе не жалко.
-Да не взял он с меня ничего, - пожал плечами дед. – Я ж инвалид войны.
-А, ну тогда другое дело, - изрекла Фрося. Подумала и добавила. – Да и веревка к зубу, это как кому. У одного зуб вырывается, а у другого ручка от двери отрывается, а зуб на месте остается.
-Он сказал, чтоб через месяц приехал, зубы пластмассовые ставить мне будет, - почему-то шепотом сообщил Филиппович Фросе.
-Ух ты! – восхитилась Фрося. – Будешь, как Ален Делон.
Дед Филиппович понятия не имел, кто такой этот Ален Делон, но понял, что Фрося намекает на то, что он станет красавцем. Это хорошо. Красавцем быть никто не возражает.
Дома дед рассказывал своей бабе Кате о поездке в больницу, как о путешествии в дебри Амазонки. В его размеренной тихой жизни поездка оказалась - СОБЫТИЕ. Единственное, что он ей не рассказал, так это инцидент под кабинетом стоматолога. Баба Катя не поймет. С ее точки зрения, будет виновата девушка с разноцветными волосами. Ведь она поступила очень грубо. И возможно, баба Катя будет права. И докажет ему свою правоту. А Филиппович почему-то этого не хотел. В душе, дед был солидарен с той девушкой. Она ведь сделала то, что он хотел бы сделать, но никогда бы не сделал. А зло ведь надо наказывать? Ой, надо. Зло наказывать злом? Конечно! А как его еще накажешь?