Петля Угрюм Чума

1.

Старый охотник, Угрюм Чум, вернулся поздно ночью. Вошёл в дом, поставил в угол свои широкие лыжи, снял сумку из оленьей кожи, рукавицы и тёплую куртку из медвежьего меха. Сел к печке и стал греться у огня, потирая озябшие руки.
- Ох, и замёрз я, - сказал Угрюм Чум.
- Долго же тебя не было, - отозвалась его старая жена, которая уже легла спать, но разбуженная внезапным приходом мужа, встала.
- Петлю пришлось сделать, да в Запредельной Тайге поплутал малость. Зато нашёл нужный Материал и теперь у нас будет Сынок, - старик счастливо улыбнулся.
- Ладно, сходи лучше за дровами, а то огонь почти не горит, - проворчала старуха, но голос её заметно потеплел, а в глазах появились лучики надежды.
- Значит не зря, снег топтал так долго, - подумала она.
А Угрюм Чум, тем временем, взял топор и вышел из избы.


Во дворе, возле бани возвышалась поленница, с навесом из шифера и стенками из досок. Только вместо дров, там, аккуратными рядами лежали младенцы, обёрнутые сухим сеном, что бы зимняя вьюга не разбудили их, не потревожила их сон, что бы к её заунывному плачу не добавился пронзительный детский. Младенцев было много, Угрюм Чум хорошо подготовился к зиме. Их белые головы мерцали во тьме как большие яйца, которые снесла курица мутант. Старик вытянул из поленницы-младенницы первого. Ребёнок проснулся и заплакал. Угрюм Чум быстро поставил его на большую деревянную колоду, несколько секунд, что младенец простоял на голове, вверх тормашками, хватило старику, что бы замахнуться и разрубить его пополам. Откинув половинки в сторону, он взял следующего. Почувствовав прикосновение тёплых, шершавых ладоней, младенец открыл глаза и улыбнулся Угрюм Чуму. Со словами:
- Добрая полешка, хорошо гореть будет! - старик быстро повторил всю процедуру.
Хрясь, и ещё две половинки отлетели в сторону. Чётко и профессионально, Угрюм Чум наколол нужное количество младенцев. Собрал раскиданные половинки и вернулся в дом.

Старуха подкинула в печь принесённых нарубленных младенцев, и огонь разгорелся с новой силой. Затем из большой стеклянной банки с надписью «Nescafe Gold» она высыпала на ладонь похожий, на мышиные какашки, какой-то коричневый порошок, и кинула его в огонь.
- Женщина, зачем ты кинула в печь Волшебный Порошок? – участливо спросил Угрюм Чум.
- Я хочу накормить своего мужчину, прежде чем он станет строгать нашего Сынка, - ответила старуха, улыбаясь беззубым ртом.
- Слушай, просто сделай мне обычного пива, я не слишком голоден сейчас, - попросил Угрюм Чум.
После этих слов его жена быстро обернулась Пивной Коровой, это ей не составила особого труда, ведь она была сильной и могучей волшебницей, не в чём не уступающая своему мужу. Взяв алюминиевый бидон, старик надоил в него столько пива, сколько мог выпить. Жена снова приняла свой облик, а что бы Волшебный Порошок ни пропал даром, она наколдовала ему, к пиву, отличных сосисок с горчицей и жареным луком.

Выпив и перекусив, Угрюм Чум громко рыгнув, принялся за работу. Он разложил на столе инструменты: резцы разных видов и острый охотничий нож, а так же добытый нужный Материал, который всё это время лежал в его сумке из оленьей кожи.
- Хороший получиться Сынок! – довольно воскликнул старик, разглядывая его при свете керосиновой лампы. Материал и впрямь был хорош, гибкий, эластичный, полупрозрачный, тёмно-малиновый с вкраплениями фиолетового и тёмно-синего. Угрюм Чум взял в руки нож и принялся отсекать лишнее. Старуха сидела рядом, не двигаясь, как завороженная, её блестящие, влажные глаза пристально следили за работой мужа. Придав изделию примерную форму, Угрюм Чум достал из кармана замусоленную толи журнальную, то ли газетную страницу, развернул её и уставился на какое-то изображение размещённое на ней.
- Так, пожалуй, я выберу этот и размер подходящий, и выглядит внушительно, - пробормотал он еле слышно себе поднос. И с помощью резцов принялся наводить реализм, приближая изделие к увиденному на рисунке изображению. Аккуратно обработал головку и вырезал, сложное, выпуклое переплетение толстых вен. Через какое то время всё было закончено. Угрюм Чум сжимал в руке внушительных размеров, гибкий, малиновый фаллос. Похожий на солдата в каске, на имперского легионера, тот вяло покачивался из стороны в сторону в руке старика. В том месте, где должна быть уздечка, было вырезано маленькое, сморщенное, злое личико. Глаза были зажмурены, а рот искажён в громком крике.
- Похож на большую сардельку, - осклабилась старуха в нелепой гримасе.
- Похож, похож, а в дом то не вхож! Подожди веселиться, мать, его ещё проверить надо! – пресёк ненужное веселье Угрюм Чум.
И сжимая в руке фаллос, старик, второй раз за ночь вышел из дома.

На улице Угрюм Чум как следует раскрутился на месте, крякнул, свистнул и метнул фаллос в ночное небо. Малиновый предмет со свистом рассёк воздух, исчез из виду. За считанные секунды, долетев до Луны, он стряхнул с неё пыль. Медленно падая, пыль повисла в воздухе. Эту пыль видно и до сих пор, люди назвали её Северным Сиянием. Когда вы видите на небе Северное Сияние, то знайте, что это старый охотник Угрюм Чум, кидает в небо малиновый фаллос. Между тем, долетев до Луны и сбив с неё спесь, в виде пыли, фаллос вернулся обратно, прямо в любящие отцовские руки Угрюм Чума. Старик, погладив его по головке, произнёс:
- Хороший вышел Сынок!

Войдя в дом, Угрюм Чум протянул фаллос жене со словами:
- Теперь твоя очередь, женщина!
Старуха бережно взяла его в рот, и, послюнявив, какое то время, беззубым ртом, сев на корточки, ввела Сынка вовнутрь. Сделав несколько движений, старуха почувствовала, как в её чреве сальным желанием начала зудеть похоть. Она быстро вытащила фаллос и помочилась на него. Сынок обрёл голос и заголосил. Извивающегося и мокрого, она завернула его в оленью шкуру и бережно положила в приготовленную детскую кроватку, принялась укачивать. Через какое-то время, Сынок успокоился и исчез, оставив на шкуре влажный след. Угрюм Чум улыбнулся жене и взял её за руку, старуха ответила тем же, так они и стояли возле кроватки, улыбающиеся и счастливые, молодея прямо на глазах, превращаясь в юношу и девушку.
- Меня зовут Андрей, а вас как? – спросил у девушки парень.
- Марина, - игриво ответила та.
- В имени Марина, мне сразу же видеться, что-то морское, не знаю, вот такая вот ассоциация, наверно я просто слишком сильно люблю море. А вы не хотели бы отправиться со мной на море, помните, как в фильме «Достучаться до небес», «что ты скажешь ангелам, если ты никогда не видел моря»…
- О, это мой любимый фильм! И я тоже люблю море, конечно же, я согласна!
Через месяц они поженились и провели свой медовый месяц в Крыму. А через полтора года у них родился сын. Сына они назвали Павел.

2.

Марина плюнула на член Андрея, и растёрла рукой.
- Круто, - застонал Андрей.
Марина плюнула ещё два раза и взяла его в рот, посасывая член, она тем временем гладила себя рукою между ног. Затем встала над Андреем в полный рост и села на его мокрое, эрогированое достоинство. Андрей откинул на подушку голову и прошептал:
- Хорошо…
- Хорошо? – переспросила Марина.
- Да. Хорошо.
- Мне тоже хорошо, любимый.
Марина медленно задвигалась, постанывая и причитая. Андрей пальцами сжал её соски, Марина вскрикнула, и быстро кончила. Соскочив с Андрея, она взяла в рот его член и, помогая себе руками, быстро довела парня до оргазма. Андрей хотел крикнуть, какой-то матюг, но девушка, проглотив сперму, быстро зажала ему рот ладонью:
- Тссс… Тихо.
Они полежали так, какое-то время, как убитые в поле солдаты, а затем Андрей кивнул на темневшую в полумраке комнаты, словно клетку в зоопарке, детскую кроватку:
- Пашку скоро кормить будешь?
Марина глянула на часы:
- Двенадцать, по идеи сейчас надо, но он спит…
- Ну, тогда быстренько в душ! – скомандовал Андрей.

Моясь под душем, наслаждаясь тёплой водой, они уже было, хотели пойти на второй заход. Но тут до них донёсся, плачь ребёнка.
- Блин, Пашка проснулся! Ладно, побегу кормить, - Марина быстро вытерлась и выскочила из ванны.
- Я ещё тут побуду, погреюсь, - негромко крикнул ей вдогонку Андрей, и подставил своё лицо под острые, водяные иглы душа.
Вдруг до его уха донеслось, что к крику ребёнка добавился пронзительный крик его жены. Не теряя ни минуты, Андрей мокрый выскочил из ванной.

В комнате горел яркий верхний свет, Марина бледная стояла рядом с кроваткой, прикрыв лицо руками, она громко рыдала. Увидев Андрея, девушка вяло показала рукой туда, где должен был лежать их ребёнок, произнесла сквозь всхлипы, дрожащим голосом:
- Андрюша, что это!? Я ничего не понимаю! Где Пашенька!?
Андрей заглянул в кроватку. Одеяло откинуто в сторону, и свисает с бортика, а вместо его сына, на матрасе застеленном пелёнкой, извивается и кричит, большой тёмно-малиновый пластиковый член, с капризным и искаженным злобой личиком со вздутым переплетением толстых вен.
- Огого, вот это залупа, - пронеслось в голове Андрея, а в слух он сказал, - Это наверно сон! Марина, это просто сон!
Марина ничего не ответив, упала, потеряв сознание.

Андрей не отрываясь, как загипнотизированный, смотрел на извивающийся и голосящий в постели член. Его идеальные формы и королевский размер будоражили воображение парня.
- Похож на здоровую сардельку, - подумал Андрей и почувствовал как желание гонит кровь к его собственному органу. Андрей всегда мечтал отсосать у самого себя, ему казалась, что в этом акте будет заключена вершина самопознания, а заодно и пик божественного наслаждения, ведь у самого себя можно отсосать так, как никто не отсосет, и отсосать не сможет, даже очень любящий человек. Отсосать у самого себя это было бы очень антично, подобно богам Древней Греции, возлежать на Олимпе и сосать божественную амброзию из своей собственной трубки. Отсосать у самого себя мечтал Чарльз Буковски, великий американский писатель. Эпатажный музыкант Мерлин Менсон, специально удалил несколько рёбер, хирургическим путём, что бы делать себе минет, когда захочется. Не говоря уже о том, что любой йог, может дотянуться губами до собственного вершка-корешка в два счёта. А чем, он, Андрей, хуже, пожалуй, что ни чем. И пока Марина в обмороке, он пососёт этот малиновый член, представив, что это его собственный.
- Это даже никакая, не голубизна, я просто прикину, может мне и не понравится вовсе, тем более, это всё равно, скорее всего, просто бредовый сон, - рассуждал Андрей, успокаивая себя. Затем он протянул руки и достал фаллос из кроватки, тот сразу же успокоился и перестал плакать.
- Какой тяжёленький, - подумал Андрей, и, посмотрев на лежащую, на полу, голую жену, лизнул член. Тот и на вкус тоже оказался малиновый. Андрей с жадностью сунул его в рот и принялся, причмокивая посасывать. Через некоторое время в мозгу Андрея, произошли какие-то необратимые изменения, ему стало хорошо и комфортно, как в могиле, или как в утробе матери. Эйфория поселилась в его мутных глазах, член выпал изо рта, и упал на пол, потянув за собой липкую слюну, вслед за слюной, на пол опустился и сам Андрей, расслабленно лёг в позе эмбриона, обнимая предмет подаривший радость.
 - Как же я раньше жил без этого? – успел подумать он, проваливаясь, всё глубже в наркотическое оцепенение.

- Паша, Пашенька, где ты мальчик мой!? – голая Марина ползала на четвереньках в шоковом состоянии. Андрей открыл глаза, и бездумно протягивая малиновый фаллос, предложил жене:
- Найдётся твой Паша, на вот лучше, пососи, помогает.
Отчаявшаяся женщина, была готова на всё, и, поддавшись соблазну, сунула в рот малиновую головку. Тут же её глаза подёрнулись мутными плёночками, на лице заиграла бессмысленная улыбочка, её вырвало, она захихикала и сказала:
- Боже, как хорошо!
Андрей забрал у неё из рук фаллос и прежде чем снова сунуть его в рот, произнёс:
- Я же тебе говорил.
Так они и зажили, и им уже не надо было ничего, ни еды, ни одежды, а только что бы рот их наполнялся малиновым вкусом. Они были как Адам и Ева в Эдемском Саду, голые, счастливые, они не думали не о чём, у них было всё.

Но однажды Марина сквозь малиновый дурман подумала, это же обыкновенный член, ведь его можно не только лизать, ведь с ним можно ещё и трахаться, а вдруг если я трахну себя этим здоровым фаллосом, то эффект будет куда круче. Вдруг это унесёт меня на небо, и оттуда я буду глядеть на всю эту несуразную палитру Бога, который не понятно, что здесь намешал, разочаровался и бросил всё как есть. Или я словлю мировой оргазм, вселенский, многоэтажный, вдруг меня разорвёт на множество кусочков и они разлетятся по свету, и будут попадать в лёгкие людей, вместе с пылью и воздухом. А может я стану великой предсказательницей людских судеб, никчемных жалких людишек, не имеющих малинового члена для сосания и потому таких жалких и приземленных, ищущих утешения в дорогой одежде, дорогих вещах, или ищущих забвения в войнах и сексе. Сама того, не замечая, Марина принялась мастурбировать, когда похоть ядовитой змеёй зашевелилась в ней, а на половых губах выделился густой, белый крем любовной смазки, она вырвала у Андрея изо рта малиновый стержень наслаждения, и стала трахать себя, громко, шумно и так как надо. Ведь только она знала все прихоти своего тела, все эрогенные закоулки своего влагалища, так хорошо трахать саму себя могла только она сама. В этом было, что-то божественное, и я уверен, что любой из вас дорого отдал бы, что бы увидеть это, хотя бы в записи, на видеокассете. Андрей тупо уставился на эту сцену, одурманенный малиновым мороком, он не совсем отдавал отчёт происходящему, скорее он испытывал дискомфорт, что у него забрали магический фаллос, а ничего другого ему уже сосать не хотелось. Андрей выглядел плохо, от непрерывного сосания, кожа его приобрела тёмно-малиновый оттенок, с фиолетовыми и тёмно-синими прожилками вен, сам он стал почти прозрачным, каким то полым и гибким. Марина между тем уже прибывала на пике экстаза и готова была вот-вот взорваться, когда почувствовала, что у малинового члена, есть продолжение, есть невидимый хозяин, которому этот член и принадлежит. Она хотела соскочить, но не тут то было, сильные невидимые руки крепко схватили Марину, одна за волосы, другая за бедро, её грубо повернули в воздухе и стали насаживать на малиновый стержень всё сильнее и яростнее. Оргазмы словно бомбы, падающие на город, посыпались на Марину, один за другим. Нутро её заполнил горячий, малиновый пластик и растёкся в ней, заполняя её всю, вытекая из ушей, ноздрей, глаз и рта. Марина кричала от наслаждения и боли, и в этот момент с диким рёвом, невидимка кончил, его семя ударило как из брандспойта и сорвало Марину с малинового члена, она пролетела до ближайшей стены, ударилась головой и потеряла сознание. А малиновый фаллос и шипением сдулся, как воздушный шарик, и упал в детскую кроватку. Андрей вяло крикнул:
- Нет! – и без чувств повалился на пол. Он умер, скорее всего, не выдержало сердце.

К вечеру Марина очнулась беременной, судя по животу, шёл восьмой или даже девятый месяц. Ужасно болела голова, в месте удара запеклась кровь. В комнате смеркалось, Марина кое-как поднялась и, перешагнув через тело мужа, легла на диван, как только голова её коснулась дивана, она вырубилась. Вскоре начались роды, боль была адская, живот надулся как воздушный шар, Марина орала, словно сумасшедшая, и тужилась так, что ослепла. После нескольких часов агонии, живот лопнул, кишки и другие органы разлетелись в разные стороны, а стены забрызгала кровь. Из чрева Марии на широких лесных лыжах, вышел старый, бородатый охотник Угрюм Чум, в тёплой куртке из шкуры медведя и сумкой из оленьей кожи. Останки своей матери, он превратил в слепую паучиху Урчар Горангу, которая плетёт паутину судьбы с Начала Времён. Малиновый труп Андрея, старик уменьшил с помощью Верного Заклинания и убрал в сумку из оленьей кожи. Открыл балкон и отправился по белой лыжне, оставленной в небе реактивным самолётом, домой, через Запредельную Тайгу. А в пустой квартире, в детской кроватке остался лежать разрубленный пополам Сынок Пашка.