Другой полет

Джейн закуталась в плед и лежала у меня на коленях. Был конец июня – самое красивое время в наших широтах. Солнце заходило лишь на пару часов, оставляя за собой в небе нежные сиренево-жетлые следы. Было бы немного прохладно, если бы не тепло, льющее изнутри нас. Мы лежали на открытой террасе и смотрели на звезды, кажущиеся особенно яркими в эту пору.
- Ты любишь звезды? Джейн повернула ко мне лицо и улыбнулась.
- Конечно, - я помолчал. – Знаешь, вчера, по дороге с работы, я увидел объявление о наборе в межгалактический полет. Снаряжают экипаж, берут всех желающих. Конечно, если у них здоровье крепкое. И нервы тоже.
Взгляд Джейн был направлен в глубь космоса. Она почти не моргала, лицо не выражало ничего.
- Ты хочешь полететь?
- Да, любимая. И приглашаю в полет тебя. И, кто знает, может, через несколько тысяч лет наши потомки окажутся в другой галактике, одной из миллионов солнечных систем, приземлятся на какой-нибудь планете. К ним выйдут подобные нам, и этот мир станет им вторым домом...
- Но ведь мы этого не увидим! И вероятность того, что этот корабль не развалится по дороге, очень мала.
- Там будет космос. Там будут звезды. Мы увидим Землю сверху, она будет гореть, как голубая звезда! Мы пролетим мимо колец Сатурна, увидим все планеты Солнечной Системы! Скорость у наших кораблей достаточно велика, чтобы мы застали вылет из нее! Мы будем нести наши знания, наше наследие через темноту!
- А как же родные, друзья? Ты сможешь вот так бросить их?
- Для меня нет ничего дороже тебя. Если ты действительно хочешь остаться, я останусь.
Я хмуро уставился на горизонт. Глупость, и правда. Какая глупость. Романтика нашего времени, межгалактические полеты. Там будет лишь закрытое пространство, вечная работа на благо науки. И наверняка придется есть всякую гадость, чтобы не подохнуть с голоду. И всю «красоту космоса» мы будем видеть дай Бог раз в неделю. Или по праздникам. Корабль – это ведь не мир с его просторами. Мир... Мы такие маленькие, и наша планета столь мала, а мы окрестили ее целым «Миром». Да, его возможно объять, а что там до неба? Миллионы световых лет? Пустые бредни. И зачем я только сказал ей об этой дурацкой затее?
Джейн заснула, а я не мог. Все смотрел в это небо, которое манило своими огнями, сверкающими разделительными полосами в темноте.
***
Небо озарили вспышки молний, и закаты грома очертили небосвод. Потом еще и еще... А потом я понял, что это никакой не гром. Вечером я оставил телефон на деревянном полу, и он меня будил. На террасе я был один. «Заснул все-таки», - подумал я и, морщась, взял телефон. Это оказалась Джейн.
- Привет, соня! Ну что, мы летим? Уже набор начался, быстро одевайся и дуй на городскую площадь!
- Куда летим? Какой набор? – мысли в голове двигались с трудом.
- А межгалактический полет? Ты что, забыл?
Я удивился:
- Ты же не хотела? Да, и потом, вся эта затея...
- Я передумала. Все-таки, осознание того, что нас будут помнить героями, решившимися на такой шаг, очень радует. А, потом, чего я на Земле не видела?
Я ухмыльнулся.
- Хорошо, скоро буду, - сказал я и побежал одеваться.
Минут через пятнадцать я уже был на площади. Солнце все еще отбрасывало тень от одного из домов. Там расположились столы и приемная комиссия. Люди из толпы выстраивались в длинную линию и с радостью ныряли в эту прохладу, когда подходила их очередь. Я смотрел на них с некоторым удивлением: разные возраста, разные слои. Те, кто помоложе, стояли вместе, те, кто постарше – были парами или одни. Зачем им полет?
Мое внимание привлек причудливого вида старичок. Он сидел на раскладном стуле, в старой военной форме, с огромным количеством орденов и значков на груди. Берет был лихо заломлен набок. Его обступила молодежь, а он с радостью рассказывал о своих боевых подвигах. Джейн тоже стояла около него и с интересом слушала рассказы.
- А почему Вы хотите лететь? – вдруг спросила она.
- Это моя мечта, внучка. Самая большая мечта, - сказал дед и закатил глаза к небу. – В молодости я летал на самолетах, но всегда с завистью слушал репортажи с центров полетов и из космоса. Мне не хватало просторов. На самолете – на нем ведь летишь только вдоль Земли. Мне хотелось вверх и дальше, куда не летает ни один чертов Конкорд. И если правительство сделало такую программу, так почему бы не присоединиться? Я крепкий еще! – дед встал со стула и расправил спину, - Орел!
Джейн не заметила, как я подошел к ней и положил ей руки на плечи. Она немного вздрогнула и обернулась.
- Да, тут интересно, - сказала она. – Столько людей, и у каждого своя цель. Кто-то хочет помочь науке, кто-то летит нести свет нашей цивилизации, для кого-то это просто экстрим. Нет, ну ты представляешь?! В комиссии сказали, что на корабле есть несколько маленьких шлюпок, на которых, в случае чего, можно вернуться. Вот некоторые и хотят на халяву долететь до Марса, а потом закатить истерику и отправиться домой. Но, боюсь, что у них ничего не выйдет. Не пройдут они. По состоянию психической нормальности.
Джейн с озорным огоньком в глазах посмотрела на меня.
Потихоньку подошла и наша очередь подавать заявку. Первый этап – самый легкий, просто отдаешь документы. Потом – медкомиссия, беседы с психологом и подготовка. Мы проходили все этапы на удивление легко. «Может, это действительно судьба?» - думал я. Ох уж эта судьба...
***
Это случилось внезапно. Был последний день тренировок, после которого окончательно формировался экипаж. И черт меня дернул пойти по той злосчастной улице... В ее конце была лестница с очень крутыми ступеньками, и я просто поскользнулся и просто покатился вниз. В итоге у меня определили переломы нескольких ребер и сильный вывих плеча. А, главное, я здорово треснулся головой и... сломал позвоночник. Я больше никогда не смогу ходить.
Очнулся я только в больнице. Все бело было в гипсе, крутить я мог разве что глазами. Джейн сидела около кровати и теребила какой-то листочек.
- Господи, ты очнулся! Слава Богу... три дня без сознания, три дня... Очнулся, жив... Боже... – она комкала листочек и плакала. Мне так хотелось ее обнять.
- Что с полетом? – еле слышно спросил я.
- Да какое это имеет значение?! – Джейн гладила гипс на груди, будто пытаясь пробраться сквозь, – Черт с ним, с космосом, со всей этой программой!..
- Ты прошла в экипаж?
Она молчала.
- Джейн... ты прошла?
- Да... – ее голос срывался, - Но я не хочу лететь! Какой мне смысл лететь без тебя?
- Помнишь того деда на площади? Он делал это ради своей мечты. Теперь и я прошу тебя сделать это ради меня. Вряд ли я выживу...
- Глупости все это! Одни сплошные глупости! Как ты можешь такое со мной вытворять?! Тебе что, все равно, что я буду чувствовать? Что ты будешь чувствовать? – в голосе Джейн была такая ярость и обида, какой я не слышал никогда, - Мы ведь не встретимся больше!! И та история со шлюпками – сплошное вранье! Никто не вернется, понимаешь?! Никто! Зачем ты просишь меня об этом? Что движет тобой?!
- Пожалуйста, сделай это. Ради меня. Ради нашей любви. Я не хочу быть для тебя обузой.
- Так, значит... Хорошо. Но знай: ты... никогда не любил меня. Раз способен... на такое.
С этими словами Джейн встала и тихо вышла из палаты. Холод приближался. Он сковывал конечности, пробирался вглубь, к сердцу. Почти как в космосе. Неисправность корабля. Разгерметизация кабин. Заледенелые руки и иней на стеклах. Синее и черное... черное... все черное... Все...
***
Солнце еще не встало, и воздух был изумительно свеж. Небо становилось оранжевым и нежно розовело, переливаясь в облаках. Люди все пребывали и пребывали месту старта. Подъехал и я. Инвалидная коляска – вещь не слишком удобная, особенно, для молодого человека.
В тот день меня откачали.
Меня пропустили в первый ряд, а, значит, я буду ближе всех к нашим героям. К моей героине. К моей Джейн. Не знаю, до какой степени может помутиться рассудок, чтобы сказать такую ересь самому близкому человеку.
Первые лучи солнца осветили ракету. Это последняя ракета, которая должна была отвезти экипаж к главному кораблю. Я увидел их, стоящих метрах в десяти от меня. Их летательные костюмы были безупречны – новые материалы, пропитка серебром, чтобы уменьшить излучение. Их тела в этих комбинезонах переливались и отливали оранжевым и золотым. Улыбки, речи. Но мне казалось, что я не слышу слов. Что я вижу лишь одну улыбку.
Они помахали нам руками и направились к ракете. Большая, большая. Главный корабль еще больше, намного. Но это закрытое помещение. Быть связанным по рукам и ногам – что теперь отличает меня от них? Только то, что я могу дышать воздухом, созданным природой. Что я могу смотреть на эти моря, горы, леса, на это вечно меняющееся небо, ощущать прикосновение деревьев, камней, воды, дыхание людей и животных... Я мог быть самым счастливым человеком, если бы не мой язык, мой голос. Ребра еще болели, но я жадно тянул ртом воздух. Я задыхался. Слезы душили и размывали мир. Все виделось неотчетливо, будто сквозь сильный дождь...
Серебристые люди с золотым отливом уже стояли около оранжевой колонны. Где-то далеко раздавались слова прощания.
Вдруг будто кусок серебра отломился от самородка и поплыл в сторону зрителей. Он приближался все быстрее, пока в этом свете я не увидел лицо Джейн. Ее пытались остановить, но она вырвалась и подбежала ко мне.
- Послушай, я не хочу лететь. Я хочу остаться, - она перелезла через ограждение и коснулась моего лица. – Я... я люблю тебя. Мне плевать на все, лишь бы ты был рядом. И... Прости меня, что я тогда ушла. То был шок, и я...
Я притянул ее к себе и поцеловал. Ощущение тепла захлестывало с головой. Спасибо, Господи...
Толпа расступилась перед нами. Она везла меня в полной тишине все дальше и дальше. Тишина была спокойной, приятной. Ведь нам всегда было, о чем помолчать.
Через пару недель, на мой 26-й день рождения Джейн подарила мне небольшой телескоп.
- Мы будем сидеть на террасе и смотреть на звезды. И, может быть, даже увидим наших героев. И они будут близкими, как никогда. Потому что они дали нам понять, насколько мы с тобой близки.
- Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя.
Мы обнялись и смотрели на заходящее солнце, а ветер обдувал наши лица. У нас есть весь мир. У нас свой полет. Другой полет.