Тихое утро. Неоконченное

 "Добрый вечер, молодой человек",- привычным движением пальцы старика пробежались по плазменной клавиатуре,- "Удивительно, какая такая земная сила принесла вас к порогу моего дома, да ещё и в столь поздний час?!"
 За дверью, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, парень лет двадцати, одетый в фосфорицирующий костюм цвета грозового зарева, уже старался над ответом, судорожно перебирая кнопки портативного голосового синтезатора: "Я искренне прошу извинить меня, что приходится вас беспокоить, но мне срочно нужно узнать. Узнать..."
 Тут он запнулся.
 Дверь зашипела, и на ней засветилась ярко-зелёная предупреждающая надпись:

 ОСТОРОЖНО, ИДЁТ РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ!

 "Не очень-то любезно+"- подумал Джим, переступая порог и устремив свой взгляд на удаляющуюся спину старика. Видимо, этот не сильно жалует людей из города.
"Впрочем",- он последовал за стариком,- "Я не стану долго здесь задерживаться. Вот только узнаю+"
 Ход его мыслей был резко нарушен.
 "Вы пришли как раз вовремя",- раздался металлический голос,- "Вовремя, чтобы присоединиться ко мне за ужином. Но если вы не голодны - могу предложить вам чего-нибудь выпить".
 "Да",- набрал Джим,- "Было бы не плохо опрокинуть стаканчик-другой+ рома, если можно".
 "Конечно. У меня даже будет повод похвастаться. Вы когда-нибудь слыхали о марке Ferrera? Ну, безусловно! Это же, наверняка, любимая марка ваших родителей и уж точно родителей ваших родителей. А вы, молодой человек,- кстати, как вас там по-имени? - знаете, кто был основателем этой фирмы? Мой отец, Вильгельм Бейль. Замечательный человек! Вам что-нибудь говорит его имя?"
 "Это последний+"- начал было Джим.
 "Да, да, да! Вы правы! Фантастическая личность! Я вам позже о нём расскажу!"- старик на секунду задумался, как будто что-то вспоминая,- "Вы извините, я сегодня принял и совсем не помню вашего имени. Представьтесь ещё раз, пожалуйста" - он оторвал правую руку от клавиатуры синтезатора и протянул её Джиму.
 "Джимми Форест, номер один четыре пять девять, сектор А-двенадцать, а вас, простите?"
 "Анри Бейль, как+"- старик немного помедлил,- "Что вы сейчас изучаете по литературе?"
 "Странный вопрос",- подумал Джим, а на синтезаторе набрал: "Тема: " Поэты и романисты 23-го века"".
 "А-а-а",- пропел синтезатор на руке Анри,- "Плохо! Значит, вы ещё никогда не слышали такое сочетание букв+"- он начал медленно нажимать кнопки со значками букв, чередуя их с кнопкой воспроизведения; получилось: "С", "Т", "Е", "Н", "Д", "А", "Л", "Ь".
 "Стендаль? В прошлом году я прочёл его "Жизнь Гайдна, Моцарта, Метастазио.", а ещё раньше "Пармскую обитель" и "Прогулки по Риму".
 "Я восхищён, молодой+ Джимми! Следовательно, нам будет о чём поговорить за ужином, не считая вашей проблемы, кстати, это очень серьёзно? Я, надеюсь, не отнимаю у вас время, не переходя сразу к сути?"- глаза Анри блестели, покрытые алкогольной дымкой, вглядывались в глубь серых омутов его собеседника.
 "Понимаете, господин Бейль, я пришёл поговорить с вами о вашем отце. Точнее, до недавнего времени я ещё не знал, что Вильгельм Бейль приходится вам отцом. По правде говоря, мне только нужно узнать, правда ли то, что он+"
 "Да! Теперь это уже стало легендой, и что из всего того, что говорят люди- правда, а что - вымысел, ведает на сегодняшний день лишь один человек! Сейчас вы имеете честь его лицезреть! Он перед вами! Анри Бейль, единственный сын восхитительного и несравненного Вильгельма Бейля!!!"- старик не старался скрыть удовольствия, с которым он пробегался по кнопкам и вслушивался в издаваемые синтезатором звуки, сливающиеся в однородное тесто, с ярковыраженной эмоциональной окраской, воспроизвести которую мог только К-404, новый и дорогой агрегат компании "ЗВУКИ РЕЧИ ИНКОРПОРЕЙТЕД".
 Раздался звонок, приглашающий единственного сына человека-загадки и его гостя к столу.

I

 "ИБО ТЫ ГОВОРИШЬ:
 Я БОГАТ, РАЗБОГАТЕЛ И НИ В
 ЧЁМ НЕ ИМЕЮ НУЖДЫ";
 А НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ТЫ
 НЕСЧАСТЕН, И ЖАЛОК,
 И НИЩ, И СЛЕП, И НАГ.

 Откровение (3:17)


 Ночь была ясная, как глаза человека, стоявшего на склоне невысокой горы и наблюдавшего, как хрустальный свет луны бороздил волны озера. Ни облачка на небе, там только звёзды; большие и маленькие, и их сотни и тысячи триллионов, легли неподвластные осмыслению божественным узором. И в воде тоже звёзды. Только живые: пляшут, моргают, искрятся, сплываются+ Эти лучше тех, небесных. Много лучше!
 Человечество. Бедное, слабое, глупое существо! И столь недопустимо доверчивое! Не ведает оно, какое зло таится во всех тех инопланетных благах, какими пресыщается с недавних пор.
 Так думал тот человек, имя которому было Вильгельм Бейль. Он стоял неподвижно и был почти незаметен на ночном ландшафте. Кисти рук его были сжаты в кулаки, костяшки пальцев побелели от невероятного внутреннего напряжения. Душа Бейля билась как в агонии. И, словно зеркальное отражение всего этого, волосы в беспорядке лежали на голове, сплетённые меж собой. Свободная белая рубашка, застёгнутая на пару пуговиц, превращала её обладателя в некое подобие болотного привидения.
 Это место было известно лишь ему. Ни одна другая живая душа не осмелилась бы пройти по долине, известной своими смертоносными топями. Только Бейль знал путь, знал ещё с детства, когда он мальчишкой бегал сюда, чтобы, как он говорил, отдохнуть от людей.
 Вильгельм Бейль развернулся и зашагал прочь от озера, ни на мгновение не задумываясь о подстерегающей кругом опасности.
 Через полчаса он вышел к автостраде. Там его подобрал старенький грузовичок, привозящий каждое утро в город триста литров молока с дальних ферм. Приходилось выезжать ещё с вечера, чтобы к сроку доставить молоко.
 Бейль знал водителя грузовичка. Это был славный малый в два метра ростом и косой саженью в плечах. Так говорил каждый, кому доводилось объяснять, кто такой Карл Велински. Трудоголик и весельчак, он почти за так работал на ферме и возил молоко в город. Ломовая лошадь, бык можно сказать, без претензий и норова.
- Заскакивай, дружище! Видать, продрог в одной рубахе-то! А?
 Бейль встретил его улыбкой.
 Дверь хлопнула, и они понеслись по широкой автостраде.
 Машина недовольно ворчала - затаскали старушку. Ей бы с хлебопекарни - да по домам. Работёнка не пыльная и времени занимает часа два. Не то, что каждый божий день - взад-вперёд, как ошалелая по трассе. Благо, что хозяин заботливый: когда надо, и починит, и помоет, и подкрасит - словом, молодчина.
 Карл потянулся к ручке радио, чтоб веселее ехалось.
- Не стоит!- Вильгельм остановил его.
- Почему же?! Скучно ведь! Отчего ж не послушать?!
- Послушать что? Марсианские проповеди? Тошно!
- А мне нет. Точнее, мне всё равно,- ответил Велински, но радио не включил.



Вскоре, по дороге начали встречаться флюорисцентные рекламные щиты, с изображёнными на них улыбающимися марсианскими лицами и с надписями типа:
 ДОРОГУ ГОСТЯМ ИНОПЛАНЕТНЫМ!
 ВПЕРЁД, К МЕЧТАМ ЗАВЕТНЫМ!
 
 Бейль скривился.
- Хочешь?- Карл перекинул правую руку через водительское кресло, доставая пластиковую полторалитровую бутыль,- У меня тут винцо припасено, ну-у, сам понимаешь+ Моё производство! Хо-хо! Только попробуй - сразу влюбишься!

Хмыкнув, Бейль взял бутыль и открутил крышку.

- С горла?
- Угу!
Прохладное зелье, оставляя чудный терпко-сладковатый привкус во рту, слегка подогрело желудок.
- Сам?! Его аромат!!! Это же!.. Это+- у Вильгельма захватило дух.
- У меня свой секрет,- расплылся в самодовольной улыбке Велински,- Но тебе могу выдать. Хошь?
- Валяй, приятель!

 * * *


- Главное - не забыть.
- Давай запишу где-нибудь.
- Не-е, думаю, запомню. Кстати, мне уже выходить. Спасибо, что подбросил.
- Да ну! Шутка ли: пешком семь миль!
- Всё равно, спасибо! Удачного дня!

Машина притормозила. Бейль открыл дверь.

- Э-э! Постой! Возьми с собой! Это подарок!- небрежно прикоснувшись, Велински указал на всунутую меж кресел бутыль с вином.

Мелькнула мысль отказаться, но Бейль, нацелив мнимый пистолет, сложенный из пальцев, щёлкнул языком, взял бутыль и вылез из салона.
 Верзила-водитель, улыбаясь во весь рот и глаза, гаркнув на прощание: "Ещё увидимся!", нажал на газ.
 Провожая взглядом грузовичок Карла Велински, Бейль услышал, как в машине заиграло радио. Чертыхнувшись про себя, он отвернул на бутыле крышку и сделал два больших глотка.


 * * *


- Берите, берите, чего стесняться? Неужели, вы думаете, мне не видно, как ваши глаза раз разом облизывают содержимое этого подноса?! - старик подтолкнул крекер в шоколаде поближе к гостю, при этом на пьяно-задумчивом лице его вспыхнула такая улыбка, какая бывает у сопливого рыжеволосого мальчугана, когда он пытается уверить вас в том, что никогда в жизни не взял бы карамельного мороженого из вашего морозильного лотка, склонив на бок голову и щурясь на солнце.




Парень дёрнулся, как под действием электрического тока, и вышел из глубокой прострации, в коей пребывал по сей момент.
- Значит, во всём были виноваты инопланетяне?!
- Точно, в яблочко!
- Но+, - мысли бегали из одного угла в другой, если, конечно, мозг имеет углы (пальцы приготовились для естественного в данном случае "почему?" или на худой конец "как?"), - + инопланетян же не существует!
Знаете, иногда так бывает. Идёт человек по улице, радостный такой - ну, скажем, со свидания. На небо глядит, на звёзды+
И вдруг+ падает.
Не важно почему, может, замечтался - за что-то зацепился, споткнулся. Поднимается он, отряхивается и идёт дальше. Не страшно, конечно; и походка такая же. Но всё-таки настроение уже не то.

"Инопланетян же не существует! Инопланетян не существует! Инопланетян не+", - завертелось у Бейля в голове. И он еле сдержался, чтобы не выдать себя. Чтобы успокоиться, старик, задержав дыхание, начал медленно выпускать воздух из лёгких.

Парень заметил, как прикрылись веки его собеседника и сузились зрачки. Он попытался исправить положение: "Ведь," - быстро забегали его пальцы, - "это общеизвестный факт."
Если бы руки были не заняты, и он умел разговаривать, Джимми развёл бы их в стороны, привздёрнув плечи.

Старик выдержал паузу.
- Вы, молодой человек, представитель В-культуры, или как прежде говорили - среднего класса; вы имеете доступ, если не к центральному библиоархиву, то, по крайней мере, к VIP-библио, где без труда можно отыскать литературу любой группы секретности+ И, прежде чем приходить ко мне, вам следовало взять периодику или жёлтую прессу за 2415-2418 года!

Трясущимися руками Бейль наполнил свой стакан остатками второй бутылки вина.
- Вторжение с целью порабощения. Сейчас эта информация засекречена, ибо тогда все те, кто должен был первым забить тревогу, сами поразвесили уши, пораскрывали рты и повыпучили глаза. Марсиане - правда, на самом деле, никто никогда не знал, откуда они - решили осуществить свой коварный план через СМИ. Задумано было всё необычайно просто: на фоне передач по радио и телевидению прокручивались записи с установками (или внушениями - как тебе будет угодно). Типа: "Мы навсегда согласны взрастить древа послушания к нашим Друзьям. Инопланетные гости умны и справедливы". Так было по началу. Установки звучали очень тихо, чтобы человеческий разум не смог различать их; они влияли лишь на подсознание. Позже инопланетяне стали внедрять более жёсткие, в смысловом качестве, внушения, дабы абсолютно прибрать к рукам людские души: "Подчинение или смерть в течение десяти секунд" или того хуже: зачитывались имена тех, кто должен будет умереть, как только его назовут. И чтобы подсознание не отторгало всю эту чушь+
Сопровождаемые шипением входного люка, в комнате появились двое: парень в белом облегающем костюме и девушка в золотом.
Старик запнулся.
- Здравствуй, отец. Мы с Каили решили тебя навестить. Думается мне - ты не настолько занят, чтобы нас не принять.
Бейль сделал попытку встать, чтобы познакомить Джимми с детьми, но тяжёлая ладонь сына, двумя широкими шагами преодолевшего разделяющее их расстояние, легла старику на плечо, помешав этому.
- Риз, - парень оторвал руку от синтезатора и протянул её Джимми, - а это моя сестра Каили.
Девушка зарделась и кивнула.
Улучив тот момент, когда Джимми разглядывал её, Риз бросил отцу вопросительный взгляд, на что тот отрицательно покачал головой.
Джимми набрал: "Джимми", сверкнув зубастой улыбкой.
Бейль нажал на одну из кнопок своего К - 404, и тут же из - под пола появились два кресла. Он сделал пас рукой: "Присаживайтесь".
Чтобы отвлечь Джимми от созерцания прелестей дочери, синтезатор старика выдал: "Итак, я, кажется, остановился на чём - то. Джимми, вы не напомните мне мои последние слова?!".
Каили заулыбалась, смотря на красивый профиль парня, который только что отвернулся от неё, продолжая разговор с отцом.
 
 * * *
Оправдания, жалкие оправдания природы за ошибку человечества. Перед кем? Перед собой или Богом, который умер не одну сотню лет назад?
Шёл дождь.
Он бил наотмашь, пинал в бока, срывал одежды с единственного человека в глуши, где до людского жилья - сотни тысяч шагов, и, может, единственного на Земле, кто позволил себе стать исключением из новых правил существования homo sapiens`a.
Ведомые "подсказкой свыше", люди разучились быть людьми, они купились на достижения технического прогресса, о коем даже не видели снов; самые светлые умы с их вечно раздувающимся мыльным пузырём воображения, не могли и в мыслях допустить, что когда-нибудь они в один голос засмеются над тем, что ранее считалось фантастичным, нереальным, невозможным.
В мире, где давно исчезли понятия "добро" и "зло", где люди потеряли представление о том, где свет, а где мрак, протянув руку попрошайки к новоиспечённым богам, в надежде на бескорыстную милость, где мозги плавятся, решая задачи третьестепенной важности, а по утрам становится так оглушительно тихо - ни самодовольное "мяу", ни возбуждённое "чирик" не нарушит больного спокойствия -, что чудится (правда только кому?): вот оно, из пелены доновоисторических времён выплыло прожорливое чудище Хиросимы, погрузив Землю в собственное долгосрочное затмение.
Яркая вспышка ослепила идущего. В разорванной небесной плоти зародился рычащий упрёк, и высь изрыгнула свою ненависть.
Человек, вскрикнув, остановился. Безжизненно болтающаяся рука цепко сжимала горлышко полупустого сосуда с огненной жидкостью.
Провидением ли, судьбою ли, чем-то неведомым, незримым вечным Стражем, главный закон которого - равновесие, он был избран второй силой, способной водрузиться на эфирную чашу Весов, на другой чаше которых уверенно разместились Они.
К его великому счастью, секрет этого таинства не был раскрыт даже ему, которому суждено будет извлечь инородное тело из лона родной былинки вселенной.
Снова прозрев, человек пошёл дальше, прибавляя шаг.
И небо было с ним.
 
 * * *
- Пол Андерсон, Генри Слизар, Артур Порджесс, Айзек Азимов, Чарльз Ван де Вет, Клиффорд Саймак, Брайен Олдис, Рей Бредбери - Шутка ли, отдавать предпочтение лучшим под скептическим оком современности, насыщающейся телешоу, теленовостями, телеобозрениями, ТЕЛЕСКАЗКАМИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ, теле+, теле+, и так до полного утромбования серого вещества всем этим TVINFO.

Всё то время, что старик был сосредоточен на К-404, Джимми ощущал пристальный взгляд девушки, сидевший справа от него. Изредка он косился в её сторону - Каили ему улыбалась.

- Что ж, вот мы и подошли к самому главному. Я не смею, да и не могу вдаваться в дебри истории, но для большей ясности должен заметить тот факт, что детство моего отца не отличалось спокойствием - наоборот; он был старшим ребёнком в семье, которая в своё время получила письменное уведомление от теперь уже несуществующей Организации Контроля Прироста Населения, в коем предупреждалось о " немедленном прекращении кощунственного воспроизведения новых демографических единиц с целью внести хоть и незначительный, но подрыв в экономику государства, за счёт чего обогатиться самим+"

Джимми подавил приступ гадливости. Он перевёл глаза не Каили - уголки её рта напряглись, а меж бровями пробежала тонкая трещинка - эти слова для неё были не из приятных.
Риз сидел невозмутимым сфинксом, поставив локти на стол и сцепив крепко пальцы. Взгляд его упирался в книжный стеллаж в углу комнаты.

"Его мать зачинала, не успев отойти от родов, и когда пришло уведомление, в семье насчитывалось семь человек детей. И все, как на подбор, - не считая самого отца - с литыми глотками; каждый с самого рождения, видать метил в солисты рок бэнда. Не то, чтобы мой отец не любил детей, нет; он не выносил шума, который они создавали дни на пролёт, с утра и до самого вечера: "Я буду космическим пиратом, Ба-Ба-Ба-Бах!!! Ма, включи тривизор, там идёт "Робот-невидимка против всех"! Хочу кислородное мороженое! Папа, пойдем, поиграем в звездолётики! А можно я сегодня останусь ночевать у Рокки?!"

Джимми сам не заметил, как улыбнулся. Старик основательно принял и, видимо, потерял нить повествования.

- И если вдруг вы решили, что сейчас я говорю не по существу - вы ошибаетесь. Шум. Вот основная причина. Это не просто неудобство, не просто эфемерная грязь, не просто духовная сквернота, не просто раздражитель общебиологический+ Это зло. Так говорил мой отец и так говорю я. И думаю, что мои дети меня поддержат.

Риз посмотрел на старого Бейля. То же самое сделала Каили. Как говорится, всё было ясно без слов.

- Как я уже говорил, пришельцы стремились установить свой диктат на Земле, используя давление на человеческое подсознание. Чтобы оно не противилось внушениям, была увеличена, и значительно, громкость, как самих внушений, так и общего фона транслирующих передач. Грубо говоря, количественное выражение шума в каждом доме стало равняться восьмидесяти децибелам. Кроме того, начинкой для такого пирога была низкая частота звука, иногда доходившая до восьми герц. Вы представляете себе, что это означало? Я подскажу вам это слово: СУМАСШЕСТВИЕ.


II

 "Шквал звуков обрушивался на него со стен. Музыка бомбардировала его с такой силой, что ему как будто отрывало сухожилия от костей, сворачивало челюсти, и глаза у него плясали в орбитах, словно мячики. Что-то вроде контузии. А когда это кончалось, он чувствовал себя, как человек, которого сбросили со скалы, повертели в воздухе с быстротой центрифуги и швырнули в водопад, и он летит, стремглав летит в пустоту - дна нет, быстрота такая, что не задеваешь о стены+ Вниз+Вниз+ И ничего кругом+ Пусто+"


Рэй Брэдбери
 "451 по Фаренгейту"



Вскоре раскаты грома больше не в силах были заглушить адский гул города, подползавшего большой чёрной скалапендрой, в предвкушении впрыснуть всеми своими конечностями столько яда, сколько потребуется, чтобы подавить последние вздохи неповиновения.
Человек знал, что новый день может стать для него роковым. Это чувство постепенно утверждалось в недрах его сознания и теперь разрослось густой паутиной плюща, подавляя волю, выдворяя её вон и засевая пустое место семенами паники.
Зачем, почему, откуда всё пришло? Одни вопросы, а ответ затерялся где-то там, в глубине многоликого Тртара. И лица были не человеческие. Город-зверь разверз пасть навстречу идущему, шедшего туда, не только чтобы узнать причину своих терзаний, но и потому, что город больше не позволит ему развернуться и уйти.
Чьи-то холодные нетерпеливые руки толкали идти быстрее. Впротивовес им, дождь обрушивался сверху нескончаемым потоком, вдавливая его в землю, размякшую и превратившуюся в грязь, громко и крепко целующую его обувь при каждом шаге. Но всё это было уже не важно - человек смотрел сквозь небольшой разрыв в тяжёлом одеяле туч - там искрилась утренняя зарница.
 * * *


- Скверно, - произнес один.
- Мммм?! - второй нахмурился.
- Говорю: погодка сегодня ни к чёрту! - первый смахнул непослушную седую прядь со лба.
- Что да, то да! Смотри-ка! - второй указал куда-то.
-Что там?! Ничего не вижу из-за этого дождя!
- Вон, слева от дороги, возле колодца!
- Тёмное что-то! Может лесной пёс?!
- Шутишь?!
- Приближается!
- К нам идёт! Как думаешь, стоит уйти?
- Навряд ли! Кажется, марсианин! Только что он здесь делает?!
- Не-ет! Гляди, какая походка - явно, что человек.
- Бедняга, верно, продрог! Одежда - одно рваньё!
- И откуда это он в такую рань?!
_ Повернул!
- Вижу!

Карл и Фредерик сидели на маленькой заброшенной веранде, обставленной пустыми цистернами. В них раньше держали горючее: инопланетяне подарили людям новый вид топлива, со значительно большим КПД, нежели у его земных братьев. Проржавелый навес с трудом сдерживал натиск непогоды.
Они были мелкими служащими в местной конторе по утилизации сырья. Пришли пораньше, чтобы успеть позавтракать пред сменой. Карл разложил пакеты с бутербродами на одной из цистерн, а рядом, на другую поставил новенький радиоприёмник и включил его.

"С прискорбием сообщаем,", - донеслось из миниатюрного, но мощного динамика, - "что вчера, ровно в 18:00по городскому времени скоропостижно скончался (Вильгельм Бейль!) крупнейший литературный деятель, лектор кафедры лингвистических разработок при НИИ имени Чарльза Принстона, активный участник новых реформистских движений (Вильгельм Бейль - государственный преступник!) Лоуренс Билликен. Всех (Это касается всех! Он должен быть уничтожен! Если вы увидите на улице, или у себя дома, или где-либо ещё Вильгельм Бейля, ваш долг - убедиться, что он мёртв!!!) желающих почтить память усопшего, просим явится в сектор ХР-700К в 12:00 по полудню. А теперь наш спортивный комментатор ознакомит вас (Будьте преданы нам, рабы! Мы ваши Хозяева! Мы говорим - вы исполняете!)+"

 Фредерик поглядел на Карла.
- Мне кажется, я его уже где-то видел! - сказал он, слезая с цистерны.
- Гнусный тип! - Карл запустил руку в задний карман, доставая перочинный ножик.

 * * *

Заброшенный бумажный синдикат. Поворот налево. Полсотни метров - Жилой блок АА58. Все ещё спят. Чтобы сократить путь, свернул в узкий переулок. Дождь до сих пор щедр; с крыш срываются ржавые водопады. Переулок вывел на площадь, недавно переименованную так, что обычное земное название приобрело некий инопланетный акцент. Площадь затопило. Плевать! Ему нужно в другой конец.
Сзади послышались скорые шлепки. Кто-то бежал. Не обращая на них внимания, Вильгельм двинулся наперерез площади. Воды было по щиколотку. Пройдя несколько шагов, он мельком взглянул на массивное здание респектабельного отеля "Mars & Stars". Этого было достаточно, чтобы заметить женскую фигуру, замаячившую в одном из окон. Она активно жестикулировала, кому-то показывая в его сторону. Он хмыкнул: "Принимают меня за идиота!".
Вдруг сзади раздался глухой металлический звук, а после громкое "бултых!" До него донеслось: "Ах ты, чёрт!" Вильгельм обернулся - следом за ним из переулка выбежали двое: одному - чуть за сорок, а второй - совсем старик. Оба были одеты в синие униформы. В правой руке старик сжимал какой-то предмет, похожий на+
Шестое чувство и заднее число завопили: "Беги!"
И он побежал.

Несколько улиц спустя, Вильгельм остановился перевести дух. Оторваться от ненормальных было не тяжело - тот, что постарее всё время тормозил погоню, спотыкаясь и охая.
Дождь не прекращался, но начал ослабевать.
Кое-кто уже, видимо, проснулся - из некоторых домов слышались громкие звуки телеприёмников. Вильгельм прислушался. Это не дало ничего, кроме лёгкой тошноты. Выпитое сказывалось на самочувствии - после бега стучало в висках, в животе что-то непрестанно ухало.
И тут воздух как будто раскололся!..
 


...Не успел!
Адский грохот врывался в ушные раковины звуковоротом воздушного потока, вгрызался пудовыми боронами в кору мозга, гудел бесноватым ветром в костях, брал за жилы и тянул их в разные стороны, желая разорвать.
Музыка неслась со всех сторон. Да, это была музыка... неприкрытого и подавляющего Зла; ужасным ритмом барабанило его сердце, и глумливую песню вещал его дух, заполняя собой все закутки пространства.
 Шесть часов утра. Заработало городское радио.
 Вильгельм понял, домой ему хода нет - слишком далеко, чтобы терпеть. Оставалась перспектива в столь ранний час потревожить Эмили. К этой женщине он, казалось, испытывал особо нежные чувства, в чём себе даже стеснялся признаться.
 Зажав ладонями уши, он пошёл не прямо, как собирался, а свернул в бетонную арку меж блоками ХС-1 и ХС-2. Здесь было немного суше, и капли дождя не били по голове, которая и так собиралась сдетонировать и разорваться на миллион кусочков, меньший меньшего меньше... Скорые шаги эхом разносились в стенах арки. Синхронно им, боль пульсировала, пытаясь выбраться наружу.
 Однако, всё это было премерзко! Невыносимо, чёрт побери!