В зазеркалье сознания

В последнее время Шалтаю пишется исключительно по ночам. Впрочем, неудивительно: ночь для него - единственное время суток, когда можно забыть обо всём и погрузиться в странно-затягивающий мир. Мир не то зазеркалья, не то собственно шалтаевского подсознания; а может, и то и другое так тесно переплелось, что уже и не разберёшь.

Шалтай сидит на шатком стуле у окна и пристально наблюдает за еле-еле ползущей стрелкой часов. Ещё совсем чуть-чуть...

Среди многочисленных рисунков на стене за спиной первым оживает Ангел Необъяснимого - это можно понять по характерному скрипу, с которым Ангел начинает разминать суставы железного каркаса своих крыльев. "Опять забыл смазать?" - поморщившись, но не поворачиваясь, спрашивает Шалтай, а крылатый лишь презрительно хмыкает, зевает во весь рот и исчезает куда-то за край бумажного полотна, роняя по дороге на шероховатую поверхность бумаги чёрно-белые перья.
Следом за ним, как по мановению волшебной палочки, начинают оживать и другие картинки.
Чёрный клоун снизу, с недоброй ухмылкой обтирает о парадный шёлковый балахон выпачканный в чём-то буром нож, а в противоположном углу потрясает узловатой дубинкой да рычит что-то горный дух Рюбецаль, не решаясь переступить границы реки. Рюбецалю вторит Кэйлик Бхир, однако вместо рычания она что-то недовольно басит на одной ноте, да неуверенно постукивает посохом о землю, которая от ударов тут же обращается в вечную мерзлоту.
Рыцарь Лебедя в очередной раз повергает на землю своего противника, а меч его сверкает на солнце стальным победным блеском. Длинный худой шут поигрывает мини-копией земного шара на нитке, заливается ржанием Серебряный Конь... Радостная маска роняет на пол не оставляющие на нём следа чёрные слёзы, и нет-нет да повеет лёгкий ветерок с летнего пейзажа памяти. Сильвия, спрятавшись за сундуком с сокровищами, смотрит на Шалтая, картинно прижав палец к губам - дескать, не выдай...

Шалтай же, улыбаясь, смотрит на это своё маленькое чёрно-белое королевство, где оживает каждый карандашный штрих...
Остаток ночи проходит в разговорах с Шутом, впрочем тот не слишком умён и постоянно сыпет бородатыми шуточками, выдавая их за свежайшие остроты, да некстати предлагает купить у него Землю.

А под утро возвращается Ангел Необъяснимого, уставший и порастерявший где-то большую часть своих перьев. "Ну что, много гадостей натворил?" - риторически спрашивает Шалтай, даже не ожидая получить ответ. Хмыкнувший Ангел садится спиной к комнате и принимается чинить крылья, заново прикрепляя к ним оброненные перья...

...а с рассветом все рисунки снова замирают на своих местах, словно ничего и не было. Лишь только иногда, да принесёт в постель к Шалтаю, на несмятые простыни, крошечное чёрное перо.