За забором

***
Однажды Фредди увидела странный сон. Начиналось все довольно просто: она с подругами и Питером выходила из курятника на улицу…
***

Да, кстати сказать, Фредди и еще девять ее подруг вместе с петухом Питером живут в курятнике. Это такая маленькая постройка. Справа и слева в ней есть жердочки, по две с каждой стороны. На них птицы спят. А когда солнце утром, зевая, потягивается так, что одна его рука немного освещает вход в курятник, Питер просыпается и весело кукарекает. Тогда-то все и выходят из курятника.
И попадают на «волю». «Воля» огорожена высоким забором. Фредди и ее сожителям никогда не было интересно, что же там, дальше. Потому что самые умные и старые куры говорили, будто за забором ничего нет. Пустота, чернота, вакуум. Там нет жизни, травы, солнца, воды. А далеко за этой пустотой существует некое место, куда могут долететь лишь души умерших. Это поистине райское место – там есть все прекрасное, что только может вообразить себе самая творческая куриная головка. И туда попадают только, если не совершают глупостей. Фредди никогда не могла понять, что же это за глупости. Но на всякий случай исправно несла яйца и старалась не драться с подругами.

***
И когда она вышла на улицу, Фредди увидела двух людей…
***

Иногда куры видели двух людей – женщину и мужчину. Эти люди делали много всего разного: они забирали яйца из гнезд, добавляли в тазики корм и воду, громко разговаривали, приносили новых кур или петухов, а иногда забирали какую-нибудь птицу из курятника, брали топор и отрубали голову. Это было довольно странное зрелище для Фредди – видеть как твоя бывшая подруга или друг, громко хлопая крыльями, носится без головы вокруг окровавленного пенька. Потом вскоре затихает, и люди уносят все части и топор с собой.

***
Люди разговаривали друг с другом, а потом увидели Фредди. Женщина потихоньку стала красться. Курица испугалась и медленно стала отходить к курятнику. Но тут женщина ловко прыгнула, и Фредди не заметила, как человеческая рука обхватила ее шею. Потом птица увидела тот самый пенёк очень близко, почувствовала неприятный запах крови… потом резкий стук, и она очнулась.
***

Фредди никогда не боялась топора и людей. Потому что она думала, они забирают кур и петухов за плохое поведение. А она-то никогда не вела себя плохо. Каждый день несла по яйцу, а то и по два, всегда приветливо кокала людям, рано вставала – Питеру не приходилось повторять дважды… А теперь она стала такой взрослой, что даже могла бы попробовать себя в роли квочки. Даже в ее речи появились характерные заботливо-материнские нотки. Фредди представляла себе, как она сидит на беленьких-беленьких яйцах, редко встает, чтобы наскоро поесть и попить, как к ней приходят подруги и спрашивают: «Ну? Ну что? Ну как? Все хорошо?», как к ней приходит Питер и одобрительно кивает своей огненной головой…
И вот вдруг этот сон. А вдруг люди злятся на нее за что-то?
Фредди решила поспрашивать кур постарше о жизни. О том, за что убивают. И что вообще ждет в конце их всех? Неужели топор? Других вариантов Фредди еще ни разу не видела.
Одна старая курица рассказала, что ее подругу убили за то, что она устала и несла яйца все меньше и меньше.
Другая сообщила, что люди не терпят больше одной квочки. Если одна уже высиживает яйца, то новую квочку обязательно убьют. Фредди всерьез забеспокоилась – ведь среди них уже была «будущая мама», и она сидела на яйцах не меньше двух недель. Фредди решила больше не квокать так отчаянно по-матерински, чтобы не попасть под топор слишком рано.
Остальные куры знали не больше Фредди. Питер вообще ничего не смыслил в куриной философии. По его мнению, если курица отвлекается от своих обычных дел, значит надо ее потоптать или отправить высиживать яйца. Фредди еле унесла лапы от него.
Была еще одна курица – Хуанита. Она была старая-старая, и все недоумевали, как у нее получается до сих пор нести яйца и оставаться в такой замечательной форме. Еще про нее ходил слух, что она - сектантка. С ней мало, кто общался. Скорее всего, только Питер и то – лишь по необходимости.
И вот, Фредди пошла к ней за советом.
«Что?» - неприветливо встретила ее Хуанита, ревниво оберегая только что созданную ванночку из пепла.
«Я хотела поговорить с вами», - робко произнесла любопытная курочка.
«О чем?» - так же сухо спросила старуха.
«О жизни…» - неуверенным голосом прококала Фредди.
«О жизни? - удивленно переспросила ее собеседница, - почему именно ко мне ты обратилась с этим вопросом? Неужто тебя не предупреждали, что со мной опасно? Что я – сектантка? Что я не верю в пустоту за забором?».
Фредди вспомнила осуждающие взгляды соседок и петуха, когда она отправилась к ванне Хуаниты. Но курочка решила не говорить об этом и лишь помотала головой в знак отрицания.
«Странно, странно. Может, уже успело смениться поколение? И все забыли о моих буйных речах?». Хуанита захохотала.
«Я ничего не знаю о вас, - залепетала Фредди, - и о жизни не знаю. И мне интересно, что же может быть еще в конце жизни, кроме топора?».
«Ох, детка… - вздохнула Хуанита, - в жизни, там, за забором, очень-очень много всего. Там ты можешь умереть не только от топора, но и от некоторых хищников. И вообще там много-много опасностей… но я готова променять весь остаток своей жизни на денек той… за забором…»
«Почему?» - удивленно спросила Фредди.
«Глупенькая курочка. Там ведь свобода! Там ведь такой простор… там можно есть не только корм, но и вкусные цветы и травы, там вода, что течет в холодной реке, такая сладкая и ароматная. Там ты чувствуешь, что живешь не для людей с топором, но для себя. По – настоящему…»
«Откуда ты знаешь?» - спросила Фредди после долгого молчания. Она представляла себе эти цветущие безграничные луга. У них есть маленький такой лужок – на нем растет зеленая сочная трава и немного цветов. Но он такой крошечный и вскоре исчезнет совсем… Фредди так хотела ощутить все то, что рассказывала ей Хуанита.
«Я видела это во сне, - невозмутимо ответила старуха, - До этого мне рассказала про свободу ласточка. Она искала место, чтобы свить себе гнездо. Остановилась у нас, посмотреть на курятник. Но он ей не понравился. И перед тем как улететь, ласточка разговорилась со мной. «Как вы можете тут жить?» - спросила она. А я тогда была такая же, как ты, ничего не знала, существовала на автомате. «Вас так жестоко используют, а вы даже не видите этого. Не догадываетесь об этом. Слепо подчиняетесь воле людей. Бедные, бедные. Вы даже не можете себе представить, сколько всего вы теряете. Это не описать. Это свобода. Это всемогущество». Она покачала головой и улетела. Я после этого случая увидела во сне все то, что никогда не видела в жизни. И я захотела улететь отсюда. Но видишь, - Хуанита подняла правое крыло, - люди знали, что мы когда-нибудь догадаемся о свободе и подрезали нам крылья».
Фредди расправила свои крылья. Они были абсолютно целые. Хуанита выпучила глаза:
«Как?! Они забыли подрезать тебе правое крыло? Они же всем его подрезают, чтобы не могли летать…»
«Не знаю, видимо про меня забыли…»
«Забыли?! Ты понимаешь, что это значит? Ведь теперь ты можешь перелететь через забор!»
«И обрести свободу?»
«Конечно! Я пыталась улететь на левом крыле долгое время – потому-то меня и сочли какой-то странной, мол, бормочет что-то про свободу, пытается улететь в пустоту… Я стала долетать до середины забора, но люди заметили мои упражнения, и я чуть не попала под топор. Тогда-то я и бросила эту затею. Но я верила, что кто-нибудь улетит. Когда-нибудь. И вот – ты! С целыми крыльями! Лети, малышка! Погуляй на свободе за нас, за всех использованных кур!»


Воодушевленная Фредди день за днем под жестким контролем Хуаниты пыталась взлететь. Она делала специальные упражнения, махала крыльями по тысяче раз в сутки, бегала по кругу, чтобы накачать мышцы. Куры и Питер не одобряли все это и пророчили Фредди и Хуаните топор – очень уж странно выглядело со стороны их общение. Люди не могли не заметить эти неуклюжие попытки взлететь.
«А знаешь, - как-то вечером заговорила Хуанита (теперь они с Фредди спали отдельно от остальных кур) – я ведь даже пыталась уговорить их учить цыплят полетам. Пыталась рассказать им о свободе и об их рабстве. Но они не слышали меня. Кудахтали, ели, пили, испражнялись, размножались. И все. Когда я пыталась хоть чуть-чуть разнообразить их обыденность, они набрасывались на меня, клевали. Я бросила и это тоже. Чтобы не привлекать людское внимание.
Я перестала общаться с этими тупыми курами. Лишь поддерживала отношения с петухами».
Фредди почти не слушала Хуаниту. Она так устала за сегодняшний день. У нее уже стало получаться взлетать. Она держалась в воздухе секунд двадцать, только не могла подняться выше своего роста. Но Фредди была довольна этим результатом, она знала, что теперь дело за малым, главная работа сделана. И ей уже чудились зеленые поляны с высоченной травой, толстые деревья, маслянистые жуки и жирные гусеницы. И небо. Безграничное небо, олицетворяющее свободу.

С тех пор, как Фредди познакомилась с Хуанитой, молодая курочка стала часто смотреть на небо. Раньше ей и в голову не приходило любоваться этим разноцветным прекраснейшим полотном. Фредди удивлялась: как это такое огромное небо, всегда оставаясь на месте, успевает несколько раз в день измениться. Оно такое капризное, разное. Но всегда над головой. Фредди очень любила небо, потому что знала, что оно никуда от нее не уйдет. И потому что верила, что когда-нибудь она коснется его дыхания, встревожит облако послушным крылом и вдохнет эту свободу…

«Но теперь у меня есть ты, - бормотала Хуанита с закрытыми глазами, - Ты – мое все. Смысл моей жизни – научить тебя летать и подарить вселенную. Я знаю, ты сможешь перелететь этот забор. Когда я увижу, как ты исчезнешь за этой высокой преградой, я успокоюсь. И буду счастлива. И спокойно умру. Может быть, даже не от топора… а так… от старости…»
Хуанита открыла глаза и посмотрела на Фредди. Та уже давно смотрела сон о себе в облаках…


Полеты Фредди становились все увереннее и увереннее. Но она еще не могла перелететь забор. А куры и Питер, чуя новизну и какое-то большое счастье рядом, стали завидовать и насмехаться над странной парочкой.
Люди тоже стали наблюдать за Хуанитой и Фредди. Ведь эти две курочки совсем забыли о своем обычном деле – нестись. И все время проводили у забора.
И в один дождливый день куры не выдержали распиравшей их агрессии и накинулись на Фредди и Хуаниту. Они клевали их, цепляли когтями, а Питер следил, чтобы внезапно не прибежали люди и не наказали всех подряд. Курицы пытались изодрать крылья Фредди, но Хуанита отчаянно оберегала это единственное сокровище, защищая подругу. Вскоре на шум пришли люди, Питер встревожено закудахтал, и куры, поскальзываясь на лужах, побежали в курятник. Только Хуанита осталась лежать в грязи, а Фредди бегала вокруг нее и кудахтала.
«Хуаниточка, милая, пожалуйста, встань! Они увидят, что ты здорова и не убьют тебя! Продержись, Хуанита, пожалуйста! Не покидай меня, я не смогу без тебя! Ты ведь хотела увидеть, как я полечу, пойдем, прошу тебя!» Фредди ослабела и уже не видела, где Хуанита, где люди, где курятник.
«Малышка, - услышала она шепот и подскочила к грязному комочку на земле, - мне уже не нужно видеть, как ты полетишь. Мне достаточно знания, что ты справишься. Я рада, что смогла сегодня защитить тебя. Я счастлива»
Фредди расправила крылья и накрыла ими Хуаниту. Дождь больно бил по голове, по клюву, по спине, но ей было все равно. Другая боль пронзила все ее тело, боль от потери друга, боль от жуткого предательства, зависти, черноты и грязи.
«За что? – тихо шептала она скрывшемуся под тучами курятнику, - За что?!».
Подошли люди.
«Что, убили твою подружку?» - спросила женщина, будто и вправду что-то понимала. Фредди медленно поднялась и посмотрела на людей. Мужчина поднял Хуаниту и внимательно ощупал ее. «Уже давно, по-моему, сдохла». «Ладно, - ответила женщина, - она все равно худая и костлявая, не будем на еду оставлять, похороним где-нибудь». «Эту вторую, пожалуй, зарубить надо будет, - сказал мужчина, удаляясь, - не ладит что-то она с другими, да и не несется давно».
Фредди смотрела им вслед. «Похоронят! – думала она, - Как человека! Не съедят! Хуанита, ты победила эту систему, ты ушла через другой выход!»

Утром Фредди чувствовала себя совершенно разбитой. Но решила не бросать упражнения и продолжила усердно набрасываться на забор. «Мало тебе смерти твоей сектантки?» - спросил Питер. Фредди даже не посмотрела в сторону предателя, а просто отлетела на несколько метров вправо. «Ах, вот ты как. Мол, смотрите, как я умею?! Люди тебе этого так не оставят».
Курочка всячески пыталась заглушить тоску по подруге. Хуанита всегда следила за тренировками, подсказывала, как и что делать, хвалила или ругала. А теперь там, сзади, где сидела Хуанита, никого не было… Фредди помотала головой, пытаясь отогнать воспоминания…
Запыхавшись, она присела в пепел, даже не пытаясь сделать из него ванночку. И вдруг она увидела людей. Они о чем-то говорили, а потом женщина стала медленно красться к Фредди. «О, нет, дайте мне хотя бы еще денечек, мне еще немного потренироваться!» - в отчаянии закричала курочка. Женщина сделала решительный выпад, Фредди ловко вскочила и побежала к курятнику. Женщина не отставала. Тогда курица напряглась и взлетела на крышу курятника – благо эта постройка была не очень высокой. «Ишь ты!» - присвистнул мужчина, следивший за погоней. Куры и Питер собрались прямо у кормушки и следили за развитием событий. «Встань там! – крикнула женщина мужчине, указывая рукой, - Когда я сгоню ее с крыши – лови!» - и полезла на крышу курятника. Фредди смотрела то на мужчину, то на женщину, то на злорадные довольные рожи соседок и петуха. Теперь выбор не так уж и велик: напрячься и перелететь через забор или отправиться на «эшафотный» пенек. Женщина уже почти залезла. Фредди присела, напрягла все мышцы, сосредоточилась, прыгнула изо всех сил и расправила крылья. «Вот это курица!» - ошеломленно произнес мужчина. Женщина гневно плюнула на землю. Куры залезли одна на другую, чтобы не пропустить ни секунды полета.
А Фредди почувствовала, как небо вдохнуло в ее крылья невиданную силу и вознесло ее к облакам и солнцу.


Забор был уже давно позади, а она все летела и летела, не решаясь опуститься на землю. Ей хотелось продлить этот Самый Первый Полет.
Она закрыла глаза от блаженства и еле двигала крыльями – ведь теперь, чтобы оставаться в воздухе, ей не требовалось больших усилий. Под нею простирались огромные переливающиеся луга, на которых паслись невиданные ею раньше животные, сверкала драгоценными камнями речка, насыщавшая воздух влагой и сладостным ароматом. Ей навстречу неслись красивые птицы, с уважением оглядывавшиеся на летящую курицу. Ей в лицо ласково дул ветер, мягко щекоча между перьев и сгоняя усталость…
Она парила, сбросив с себя невидимые оковы, и тихо шептала: «Я лечу, ты видишь, видишь? Я свободна»…