Эксперимент

Поздним субботним вечером Олег Анатольевич Кубышкин наконец-то отвлекся от текста статьи и решил, что пора перекусить. Макромолекулы макромолекулами, но о собственном организме забывать нельзя. Зайдя на кухню, ученый с тоской взглянул на груду немытой посуды в раковине. Оттуда его взгляд переместился на пыльный стол и чахлую герань на подоконнике, которую он постоянно забывал поливать. Герань принадлежала его бывшей жене, исчезнувшей из жизни Олега Анатольевича два года назад. Вместе с ней канули в Лету горячие ужины, свежие рубашки, уют и фамильный комод. Кубышкин в задумчивости потер небритую щеку и без особого энтузиазма открыл холодильник. Так, посмотрим. Стаканчик сметаны, вчерашние макароны, яблоко, половинка огурца... А это что? На белом блюдце одиноко лежала черствая корочка хлеба с зеленым пятном плесени, по форме напоминавшим очертания Африки. Первой мыслью было выбросить это безобразие. Но выбрасывать хлеб было жаль. К тому же в Олеге Анатольевиче проснулся биолог, и он решил воспользоваться случаем и провести небольшой эксперимент. Вернувшись в кабинет, ученый достал из шкафчика стеклянную колбочку с темно-фиолетовой жидкостью. Накапав препарата на плесень, Кубышкин положил корочку обратно в холодильник. Об ужине он уже забыл - в нем проснулся азарт исследователя. «Полинуклеотиды…гиперциклы…», - бормотал ученый, размахивая руками, и неведомо кому угрожал: «Я им покажу креационизм!»

Через три дня плесень значительно увеличилась в размерах, через десять - покрылась густым белым пушком, а спустя еще неделю у нее прорезались черные блестящие глазки и выросли ложноножки. Плесень бодро ползала по холодильнику, подъедая остатки пищи. Она привыкла к Олегу Анатольевичу и по-своему радовалась, когда он заглядывал к ней «в гости» - проверить, как идет эксперимент. Результаты ученый скрупулезно заносил в дневник наблюдений. «Они у меня еще попляшут со своими теориями происхождения жизни! Я им устрою переворот в науке!», - мечтал Кубышкин, предвкушая реакцию своих коллег. Развитие «подопытного кролика» шло быстрыми темпами, и неизвестно было, чем это все может закончиться.
 
Но, совершенно неожиданно, Олегу Анатольевичу предложили полететь в Женеву на конференцию вместе с группой ученых из его НИИ. Кубышкин не мог упустить такую возможность, тем более что там должен был присутствовать и профессор Петрофф-Переводкин – его давний оппонент по переписке.
Конференция прошла удачно: доклад, с которым выступил Кубышкин, приняли хорошо. К тому же, ему удалось познакомиться с известными всему научному миру светилами. Так что возвращался Олег Анатольевич в приподнятом настроении. Приехав из аэропорта, он первым делом поспешил к холодильнику – проведать «объект эксперимента». Но там было непривычно пусто – плесень исчезла. «Пенициллиночка моя, где же ты?» – встревожился Кубышкин, дрожащими руками переставляя банки. Но ее не было.
Вдруг он увидел на стенке холодильника небольшую кроваво-красную надпись, сделанную очевидно кетчупом: «Абыдилась и ушла. Нивирнус никахда». Ошеломленный ученый медленно закрыл дверцу и бессильно плюхнулся на табурет. «Гиперциклы, полинуклеотиды, - горько усмехнулся он. – Эх!» И - окинув взглядом свою захламленную, неуютную холостяцкую квартиру - заплакал.