Шторм

Я пришел домой и у калитки меня встретил отдыхающий, невысокий, среднего возраста мужчина, который без предисловий сразу меня спросил:- А что, если шторм, то купаться нельзя?

Входя во двор, я бодро ответил ему - Почему нельзя? Можно, только надо знать как.

Я быстро переоделся в плавки, взял полотенце и двинулся на пляж.

Жена мне вдогонку крикнула: - Саша! Себя и меня не жалеешь, так пожалей дочку, не оставляй ее сиротой!

Я успокоил жену, что купаться не буду, а иду только посмотреть на волны.

По дороге на пляж я объяснял отдыхающему, что в шторм можно купаться только в хорошо известном месте, где нет подводных камней и удобно входить в море и выходить из моря. В крайнем случае можно ополоснуться в буруне, а купаться и не обязательно.

Когда мы подошли к последней тропинке, ведушей на пляж, мы увидели громадные волны, которые набегая на берег ворочали прибрежные камни, величиной с небольшого ребенка. Эти гладкие валуны с каменным стуком ударялись друг об друга в волнах, что порождало рокот, который то усиливался, то ослабевал.

В море на всем расстоянии до красного железного буйка, за который в обычную погоду нельзя было заплывать, и где при обычнм волнении укладывалось десять волн или, если большие волны, пять волн, в этот день помещалось не более чем полторы волны.

Привычного пляжа перед глазами не оказалось, волны свободно пробегали все пространство до глинистого склона и накатывались на него, смочив его на высоту около одного метра.

Поэтому шорты и полотенце я вынужден был положить на глинистом склоне на выступающие корни деревьев и кустов на высоте примерно полтора метра, куда волны не доставали.

Мой спутник с недоверием смотрел на открывшуюся его глазам картину и не торопился ополоснуться в буруне.

Я же с бывалым видом пошел в бурун, предварительно дождавшись, когда волны немного стихли, чтоб показать ему, как можно ополоснуться.

Течение в буруне немедленно затянуло меня в глубину.

Вынырнув между волнами, я стал смотреть на берег, где немного правее от меня стоял бетонный кубик, строительная деталь берегоукрепления, оставленная до времени на берегу. Бетонный кубик с гранью длиной два с половиной или три метра.

Я почувствовал, что течение немного сносит меня к этому кубику и стал разглядывать его и берег, примеряясь, как лучше выйти из моря.

Тут я увидел, что люди, стоявшие на берегу, что-то мне кричат и показывают руками в море.

Обернувшись я увидел, что на меня накатывается волна, показавшаяся мне гигантской, она закрывала собой полнеба.

Немедленно я пронырнул в воду, стоявшую почти вертикально и проплыл сквозь волну на ее другую сторону.

Вода, сквозь которую я плыл и старался смотреть перед собой, чтоб не удариться об подводный камень, была мутной и видимость под водой была не далее вытянутой руки.

Воздуха в легких мне вполне хватило, чтоб проплыть сквозь волну и вынырнуть на ее другой стороне.
 
Там я увидел следующую волну, которая была больше предыдущей. Немедленно я пронырнул и в нее и так, проныривая через волны, поплыл в открытое море.

Оттуда я посмотрел на берег, на котором себе выбрал ориентир, чтобы знать на сколько меня сносит течением.

Затем я сделал рывок вольным стилем вдоль берега против течения и, когда несколько устал, посмотрел на выбранный ориентир.

Мне очень не понравилось, что, судя по ориентиру, я продвинулся совсем немного, течение было сильнее, чем я ожидал и неуклонно несло меня на прибрежные камни.

Отдышавшись, насколько это было возможно в бурной воде, я вновь поплыл вдоль берега против течения, чтобы, выбираясь на берег, оказаться там же, где я и входил в море.

Когда я плыл, я вдруг особенно остро почувствовал, что и ноги, и руки, и голова у меня еще целы.

Я про себя решил, что если, когда я буду выходить на берег, камнем мне перебьет ногу, то пусть голая кость торчит наружу, я все равно буду пытаться выйти на берег, опираясь на эту кость.

Сама собой несколько раз звучала в моей голове фраза- "и зачем же это я не послушался жены".

Когда я выплыл на место, с которого я мог уже выбираться на берег, я дождался, чтобы волны немного стихли и поплыл к берегу.

Чем ближе я подплывал к берегу, тем выше и больше становились волны. Я вынужден был снова отплыть в море.

Снова я плыл вдоль берега против течения, выходя на ту же самую нужную мне позицию, и при этом размышлял.

Если я плыву к берегу на малых волнах, а у берега они становятся большими, то, значит, я должен начинать движение к берегу на больших волнах, тогда к берегу они станут маленькими, думалось мне.

Так я и сделал. Во вторую попытку я начал движение к берегу на больших волнах и, к моему счастью, когда я подплыл к берегу, они на какой-то миг притихли.

Я шел по направлению к берегу по вертящейся под ступнями ног гальке, а впереди стоял спасатель, высокий, широкоплечий, мускулистый мужчина, моей комплекции, только немного сильнее и старше.

Он с укором сказал мне: "Если бы ты утонул, то я бы не смог тебя вытащить. Зачем ты в море полез?".

"Дурак был, потому и полез."- ответил я ему.

Я снял с корней деревьев полотенце, вытерся и, не переодеваясь, пошел домой.

Пока я шел домой, я чувствовал, что в голове сама собой вертелась одна фраза - "как хорошо, что я живой."

При этом я заметил, что зелень деревьев стала намного зеленей, чем обычно, солнце стало намного солнечней и вообще я был влюблен в этот мир, который постоянно заново открывался передо мной.

Это особенное состояние длилось у меня три дня, даже в автобусе, наблюдая, как две бабки скандалили друг с другом, я влюбленно смотрел на них и думал "как хорошо, что я живой."

На следующий день мы узнали, что у наших соседей утонул один отдыхающий, молодой перспективный ученый физик из Москвы.

Он отдыхал с женой и ребенком. У них уже были на руках билеты на поезд, но он решил искупаться напоследок и утонул в этот самый шторм.

Жена его тронулась рассудком и всем говорила, что "нет, он не утонул, его забрала подводная лодка американцев, разведка давно охотилась за его изобретениями, его выкрали и т.д."

К сожалению, он просто утонул. В тот день вообще утонуло несколько человек, только другие не на нашем пляже.

Своей жене я пообещал, что больше не буду купаться в шторм и выполнял это обещание.

Но, честно говоря, я больше никогда не видел такого большого шторма, как в тот раз, разве что через примерно двадцать лет еще был один большой шторм, но я тогда не купался, да и вообще это совсем другая история.