Parschip

Глава 6. Parschip

Parschip – это и было то самое дорогое агентство, где я оставила приличную сумму. Ответив честно на почти тысячу вопросов, я получила по почте целую книжечку в твердом переплете, где было написано, кто я и с чем меня едят, т.е. психологический портрет. Многие из глав мне ничего нового не поведали, а стиль написания очень походил на воскресные гороскопы, когда любой прогноз можно было подогнать под любой знак.

Другой отличительной особенностью было то, что там нельзя было развешивать фотографии, доступные всем. Принцип заключался в том, что сначала человек должен заинтересоваться анкетой, прочитать, что там в профиле понаписано, а потом уже, если интерес не пропал, запросить фотографию, которую другая сторона могла сделать доступной для просмотра, если также была заинтересована в данном кандидате. Чата там также не было, т.е. все было намного спокойнее и как-то солиднее. Но это только поначалу. Постепенно я стала уставать от бесконечного изучения анкет, которые я уже отсортировала по возрасту и месту нахождения. По большей части это были стандартные выражения – люблю природу, спорт, имею чувство юмора, общителен. Я уверена, что 90% населения земного шара также любят природу и общаться. Все же удалось наладить пару контактов, где меня устраивали более-менее и фотографии и профиль кандидата.

С Даниелем мы встретились после недельной переписки и парой телефонных бесед. Я уже знала по опыту, что лучше долго не тянуть заочное виртуальное знакомство, так как личная встреча скорее расставит все по своим местам. Как бы не нравился человек по голосу, манере общения, письму, личная встреча могла перечеркнуть абсолютно все. Именно это и произошло с Даниелем. Прекрасным теплым весенним воскресенье он заехал за мной на Смарте (кто не знает, это такой маленький обрубленный автомобиль на двоих), который взял напрокат, одетый в легкие шорты и странные сандалии, более подходящие для выезда на пляж. Я была немного шокирована туалетом своего нового знакомого, так как мое романтическое белое с цветами платье с воланом плохо сочеталось с его растянутой майкой и длинными нестриженными ногтями на ногах. Но вспомнив о том, что надо «наслаждаться», подтянула уголки губ к ушам, выражая приветливую улыбку. Даниель жил во Франкфурте, работал в музыкальном издательстве, хорошо играл на фортепиано, был фанатом классической музыки и вообще обладал незапятнанной биографией. Надо сказать, что за исключением туалета и машины, он хорошо подготовился к встрече, организовав выезд в Райнгау на целый день. Райнгау – это большой район между Визбаденом и Рюдесхаймом, пролегающий вдоль Рейна и известный своими замками, виноградниками и хорошими винами. Оказавшись большим знатоком и замков и вин, Даниель свозил меня в замок Йоханиссберг и Эрбах, где рассказал мне пару интересных историй. В третьем замке он не успел мне ничего рассказать, так как приехав туда, мы увидели лежащий на земле труп, а рядом стоявшую машину Скорой помощи. Какой-то посетитель умер от сердечного удара. Настроение немного испортилось ещё и тем, что Даниель долго не мог открыть машину. Оказалось, что он нажал не тот код и все заблокировал, и только после длительных переговоров с центральным офисом нам удалось открыть машину. Под занавес мы сели на веранде одного ресторана и выпили по чашечке кофе и стакану воды, и я поняла, что обедать я буду дома. Прощаясь перед моим подъездом он, краснея, сказал, что я женщина его мечты, на что ответила, что я ему позвоню. Несмотря на значительный опыт, я так и не научилась говорить человеку в глаза, что он не герой моего романа.

Неудача меня также постигла в Майнце, куда я приехала, чтобы увидеть ещё одного страждущего в коротких шортах и домашних тапочках. Я понимаю, что когда очень жарко, то хочется снять с себя все, но все-таки есть одежда, которая и легка и не смахивает на выход на пляж. Хотя что говорить, если в офисе, где я работала, мужчины также, не долго думая, являлись в бюро в подобном пляжном ансамбле. Машины у него не было, и он подчеркнул, что в настоящее время при таком развитии общественного транспорта и наличии чрезвычайно загрязненной окружающей среды долг каждого сознательного гражданина – отказаться от машины и пересесть либо на велосипед, либо на автобус. Тем не менее он не преминул воспользоваться моим кабрио, чтобы добраться до дома. Также он рассказал, что дома у него нет телевизора и радио, так как постоянное прослушивание новостей и просмотр всяких крими и фильмов ужасов наносит непоправимый ущерб психике и рассудку. Мне показалось, что этот непоправимый ущерб уже ему нанесен, а в мои планы не входило врачевание ещё одного больного.

Было ещё одно нежное знакомство с некиим Мишей, как нежно и романтично он себя называл. Когда я его увидела, то чуть не выпала из машины, так как оригинал совсем никак не соответствовал романтическому образу, запечатленному на фотографии. Миша смотрел на меня глазами влюбленной коровы и открытым ртом, соглашался со всем и восхищался всем, что срывалось с моих губ. Не согласился он только с тем, что его фотография на него не похожа или наоборот, сказав, что снимок был сделан 7 месяцев назад. Оставалось только гадать, что могло его так сильно изменить за 7 месяцев, или предположить, что у него есть удивительный фотограф, умеющий из Квазимодо сделать Джорджа Клуни. Кроме того, Миша оказался самым последним курильщиком, которого я когда-либо знала. Он сменял сигарету одну за другой и был похож на огнедышащего Змея Горыныча, сумев за 3 часа, которые я с ним провела, выработать во мне стойкое отвращение к курению, продержавшееся больше недели.

Спустя какое-то время у меня завязался недолгий платонический роман с одним Томасом, довольно интересным мужчиной чуть старше меня. Он безумно был влюблен в фортепиано и часами самостоятельно учился играть на пианино. Я была несказанно удивлена его успехам, если учитывать, что он все это осилил совершенно один. Он не стеснялся играть с листа Ноктюрны Шопена и Прелюдии и Фуги Баха, прилично иногда там ковыряясь, но все равно пытаясь охватить произведение целиком. Он также любил рисовать маслом, и его квартира была увешана его собственными произведениями, в основном портретами в несколько темных тонах, довольно хорошо выписанными. Свои шедевром он называл портрет Евы Браун рядом с Гитлером, причем Гитлер находился чуть поодаль и его лицо было мертвецки-бледного синюшного цвета, в то время как Ева была показана красивой цветущей женщиной. Этим портретом он хотел показать контраст жизни и смерти и падение Германии, как он мне пытался объяснить. В нормальной жизни Томас был очень замкнут, работал он начальником в каком-то бюро по организации транспорта и автомобильного движения и говорил, что он очень сух и требователен к подчиненным, что они его не любят и ему на это наплевать. Он делает свою работу, а остальное его ни коим образом не интересует. Также ответственно и другие должны выполнять свою работу, и что никаких других связей – любовных, дружеских – на работе существовать не должно. До первого поцелуя мы выдержали очень длинную паузу, ну а вот до секса так дело и не дошло, так как на моем горизонте вдруг замаячили Алые паруса, уверенно управляемые Принцем Грэем.