Пленник страсти. Глава 1

Первый Мужской Любовный Роман
От авторов
 
Основная причина, по которой мы взялись писать своего «Пленника» - отсутствие на сегодняшний день на прилавках книжных магазинов качественного мужского романа. Книги, которой бы зачитывались мужчины от 16 до 60 лет, над которым плакали бы ночами и на героев которой старались бы быть похожими. Мы попытаемся заполнить этот пробел, рассказав вам историю о любви и дружбе, предательстве и благородстве.
 Целевая аудитория романа - мужчины, преимущественно занимающиеся домашним хозяйством, склонные к полноте и верящие в любовь с первого взгляда.
 
P.S. Это наш первый опыт в подобной литературе, но мы уверены, что встретим отклик в сердцах благодарных читателей.
 

 

Гл.1. Побег
Шум приближался. Лай гончих собак, топот копыт лошадей и гиканье преследовательниц слышались все ближе. Гудение охотничьего рожка дополняло картину типичной охоты в угодьях графини Камамбер – с многочисленными гостьями, съехавшимися из соседних графств, разгоряченными погоней за матерым кабаном или лосем, с загонщицами-крестьянками и неизбежной финальной сценой, когда загнанное животное попадало на мушку одной из опытных охотниц.
 
Но сегодня охота шла не за зверем - два десятка охотниц гнались за ним, Антуаном, парикмахером пожилой графини и, чего уж скрывать, ее любимцем. Вернее, бывшим парикмахером и бывшим любимцем. Сейчас, когда все думают, что именно он убил бедняжку графиню и похитил ее драгоценности, когда на дверях всех окрестных церквушек и таверн висит его портрет «100 ДЕНЕГ ЗА ИНФОРМАЦИЮ ОБ УБИЙЦЕ!» все в округе называют его не иначе как «тот самый альфонс», «расхититель феодальной собственности» и «убивец старушек-рантье».
Впрочем, ему это было уже безразлично: он слишком устал и отчаялся. На глаза навернулись непрошенные слезы, к горлу подкатил комок и он с трудом сдержал рыдания. Он не убивал старую графиню Камамбер, он любил ее как мать! Опять и снова он стал жертвой интриг и грязных посягательств на его честь! И Клэр, его давняя мучительница, возглавляла погоню за ним.
 
Клэр… Он вздрогнул, вспомнив ее зеленые, с негасимым дьявольским огоньком, глаза и снисходительную полуулыбку-полуусмешку, с которой она всегда встречала его в доме доброй графини. Все его беды начались после того, как она появилась в его жизни, и ею же они и закончатся. Мучиться осталось недолго.
 
Если преследовательницы схватят его – а в этом Антуан уже не сомневался – то по грязи поволокут его в город привязанным к лошади. Через деревеньки, где досужие пейзаны и пейзанки будут с удовольствием глазеть на молоденького хорошенького пленника и изрыгать смачные проклятия, которых, по мнению этих грязных и грубых людей, только и достоин продажный мужчина вроде Антуана.
 
Потом его бросят в тюремную камеру, к воровкам и грабительницам. И - что сильнее всего пугало Антуана – там не будет ни возможности принять ванну с привезенными издалека солями, попить жасминового чаю, поухаживать за кожей рук и волосами. Грубые тюремные надсмотрщицы будут лишь нагло хохотать в лицо в ответ на его просьбу о смене чистого белья. И пользоваться любой возможностью ущипнуть его, провожая из камеры на допрос и обратно.
 
Нет. Такое он не сможет вынести. Лучше смерть.
 
Антуан с трудом поднялся с земли и, пошатываясь, побрел по еле заметной тропинке. Его некогда щегольской наряд – белоснежная кружевная рубашка, выгодно обрисовывающая его юное мускулистое тело, роскошные бархатные панталоны цвета «вечер над Луарой» и чулки из брюссельского шелка, выгодно подчеркивающие стройность икр – все это превратилось в лохмотья, которыми побрезговал бы старый Жюль, кухонный мужик графини. Ах, как далеки сейчас те времена, когда он, наивный и верящий в любовь, целое утро мог выбирать наряд, в котором мог бы показаться на глаза доброй графине и ее родне. Впрочем, все это давно стало прошлым, которое никогда не вернется.
 
Сбитые в кровь ноги отзывались болью на каждый камешек на земле, каждый сучок, каждую травинку. Голоса преследовательниц слышались буквально за спиной и он прибавил шаг, постепенно переходя на бег. Нежная кожа его щек порозовела от волнения и прилива крови, разогревшейся от бега. Пробивающие сквозь густые ветви лучи солнца золотили его развевающиеся от бега кудри. В глазах, обрамленных безупречно густыми ресницами, длине которых позавидовали бы мужья самых состоятельных аристократок Франции, было видно упрямство и желание поквитаться со своими врагами...
 
Он не попадет им в руки. Во всяком случае, живым.


Сестры Монгольфье