Как я была миллионершей

Работала я тогда в одном популярном журнале, и из читательских писем вынесла наблюдение, что читателю больше всего нравится, когда пишут конкретно про него: про то, как наладить ЕГО швейную машину, как починить ЕГО велосипед, как переплести ЕГО любимую книгу...
Ну что ж, мне тоже нравился этот жанр. Мне нравилось делать читателям приятное, и мне ничего не стоило изобретать для них самые невероятные житейские уловки.
Тогда во многих журналах была очень популярна рубрика «Полезные советы». Например: «Чтобы капроновые чулки дольше не рвались, положите их в ванночку с водой и заморозьте в морозильной камере холодильника». Этот совет, однажды переведенный мною с английского из первоапрельского номера «Morning Star», потом много лет кочевал на полном серьезе по страницам наших изданий. Уже под другими подписями.
Мы тогда жили в Стране Советов, и наши журнальные советы – это все, чем мы могли помочь терпеливым читателям, когда в их жизни не было одного, другого, третьего, а надо было как-то извернуться, выкрутиться и такое изваять своими руками, чего нельзя купить ни за какие деньги.
Хороший совет у нас всегда ценился, как хороший подарок.
И вот одно крупное издательство посмотрело серию моих публикаций и предложило мне написать Книгу Полезных Советов.
– Только, если будете писать о кулинарии, не упоминайте слово «мясо» – доверительно сказала мне главный редактор отдела. Это было негласное распоряжение партии, болезненный штрих того времени: если мясо в Москве и бывало в продаже, то в некоторых (скорее, во многих) областях его не было вовсе. Так партия решала проблему продовольственного кризиса: не упоминать лишний раз слово «мясо», так и не о чем говорить – раз об этом не говорят, значит, спроса нет.
И взялась я за книгу. Но скучно строчку за строчкой давать разные полезные советы. Да и читателю – не читать же их все подряд.
Тогда я решила порезвиться. Вспомнила свою любимую тетушку с ее хитро улыбающимся лицом, мелкими, как у негра, кудряшками, порывистыми движениями. Я с наслаждением писала об ее неповторимых ухватках, находчивости, азартном отношении к домашним делам и вообще к жизни. Как она быстро и аппетитно готовила, как она ловко и скоро прибиралась в доме, как у нее все шло в дело, даже кофейная гуща и яичная скорлупа. Я вспоминала ее острые словечки, хитроумные приемы – чтобы меньше делать, да больше успевать. Ведь она была очень занята на работе, главный бухгалтер какого-то Главка. Я навсегда запомнила, как она учила меня отделять нужные дела от ненужных и избегать рутинной домашней работы, которую всегда принято было делать. А если подумать – то делать ее вовсе незачем.
Ну и от себя я кое-что прибавляла. И все это, конечно, тетушке приписала. Получился у меня образ этакой прожившей долгую жизнь советской Пеппи ДлинныйЧулок, неунывающей героини популярной тогда у нас шведки Астрид Линдгрен.
Показала рукопись в издательстве – думала, побьют. А издательские дамы, даже не дочитав рукопись до конца, уже внесли изменения в подписанный со мною договор, подняв оплату авторского листа до максимума. И тираж 300 000 экземпляров заменили на 500 000.
А я и не просила.
Тем временем моя работа в журнале идет своим ходом. И посылают меня в командировку не куда-нибудь, а в тогдашнюю советскую заграницу Латвию. В Ригу. Брать интервью у тамошних изобретателей. Со мной увязался мой 15-летний сын, уже студент Московского университета. Он в Латвии никогда до этого не был.
Едва поезд отошел от Рижского вокзала, отправился мой общительный и любознательный Паша знакомиться, кто еще с нами едет. Разговорился с группой интеллигентных англичан. Он легко и охотно говорил по-английски, сам по книжкам научился. И похвалился он, что едущая с ним мама написала книгу полезных советов, которая скоро выходит тиражом 500 000 экземпляров. Англичанки, которые оказались причастны к издательскому делу, ахали и говорили: - Полмиллиона экземпляров! Разве бывают такие тиражи? Да Ваша мама, наверное, миллионерша?
Сын скромно опускал глазки. Одна из дам дала ему экземпляр журнала, в котором работала, и попросила подарить маме. (Это был знаменитый «Good Housekeeping», по тем временам лучший в мире журнал полезных советов для дома. У меня его потом очень быстро «заиграли» в редакции. Даже не успела до конца прочитать. Впрочем, жизнь, для которой там давались полезные советы, отличалась от нашей действительности, как жизнь на другой планете, и полезные советы эти были для нас совершенно бесполезны.)
Наутро встречаемся на перроне, и все англичане уважительно кланяются. Я – в финском пальто из плащевки на «рыбьем меху», на два «роста» короче и на два размера шире (купила, какое в очереди досталось), в дешевых пластиковых сапогах-луноходах и в порыжевшей от времени норковой шапке (моя гордость, доставшаяся от мамы). Я еще изрекла небрежно с лондонским выговором «Very pleased to meet You» и поблагодарила за подаренный журнал.
Англичане восприняли мой наряд с пониманием. Посчитали, что дама, выпускающая книги полумиллионными тиражами, имеет право на экстравагантность.
В Риге все дни шли кислотные дожди, и однажды утром, когда я собралась надеть свою норковую шапку, она развалилась у меня в руках. Прежде чем явиться на интервью к изобретателю, мы пошли с Пашей в магазин и купили мне вязаный белый берет. Сын отстранил мою руку с деньгами и заплатил за меня, небрежно и щедро, целых двадцать рублей со своей тридцатирублевой стипендии.

Я этот белый берет очень любила и долго его носила. В конце концов он покрылся пятнами уже от московских кислотных дождей. Пятна не желали отстирываться, я покрасила берет в фиолетовый цвет и продолжала носить.
Годы спустя в нашей семье случилась череда печальных, трагических событий и потерь. Среди немногого, что уцелело и напоминало о той жизни, когда мы были все вместе, был берет. Я его больше не надеваю, но все равно люблю и берегу. И всегда помню, как щедро и небрежно подарил мне его мой Паша...

Ну, а книга? Вскоре после поездки в Ригу она вышла тиражом в полмиллиона и моментально разошлась, ведь книги тогда еще стоили дешево. Немного спустя была большая допечатка тиража. Но пока я ждала выплаты гонорара по основному договору, случилась бешеная инфляция, а издательство в соответствии с договором перевело мне на сберкнижку что-то около 7 тысяч рублей. Еще недавно могла бы автомобиль купить, но к тому времени даже норковая шапка, которой я так больше и не обзавелась, стоила уже 3 миллиона. Я гонорар со сберкнижки даже брать не стала, он и сейчас там лежит и превратился в 7 рублей. Плюс какие-то мелкие компенсации. И проценты за все эти годы.
А на допечатку был заключен новый договор, я получила полтора миллиона рублей и вправду ненадолго стала миллионершей, как прочила мне англичанка. На полшапки могло бы хватить.

Наталья КОНОПЛЕВА.
4 сентября 2004 г.