Человек

Вода падала из крана. Это было абсурдно, но она падала, наполняя воздух раздражающими звуками… Заунывно выл ветер, к ветру примешивались отдалённые надрывные крики.. В окне полыхали сполохи пожаров, разбиваясь причудливой мозаикой оттенков красного в трещинах на оконном стекле.
А есть опять было нечего… Человек резко встал. Когда-то сильный и стройный, сейчас он представлял собой скорее жалкую пародию на себя прежнего, но даже при всей его худобе и горбатости росту в нём оставалось достаточно, чтобы при желании достать потолок руками… Человек был похож на какого-то гипертрофированного кузнечика, которому дворовый хулиган вздумал оторвать лишние лапки, придав схожесть с человеком…. Кузнечик подошёл к шкафу, продираясь сквозь паутину, казалось, заполнившую собой всю комнату и его лапка потянулась к дверце. Тень его заплясала на стене, отражая на ней ещё более гротескный образ. Освещаемый с одной стороны светом от пламени пожаров, падающим из окна, Человек был похож на кузнечика, вернувшегося из ада для кузнечиков, чтобы возвестить Судный День для всех кузнечиков на этой земле, где всем этим зелёным насекомым должно воздаться по заслугам.
«Интересно, - подумал Человек, - а какими представляются люди кузнечикам? Быть может образ человека для кузнечика тоже наполнен гротеска, этакий гипертрофированный ущербный членистоногий….»
За окном вновь загрохотали выстрелы, теперь уже недалёкие. Человека била дрожь. Он боялся, ведь за ним могли придти, а сопротивляться он не мог, на голодный желудок не посопротивляешься, да и нечем было оказать это сопротивление, ведь у Человека не было ничего, кроме этой комнаты, наполненной сумраком и запахом старых бесполезных вещей. Всё, что можно было съесть, было давно уже съедено, всё, чем можно было защитить себя, было давно отобрано.
Человек тяжело опустился на кровать, попытался задремать, но резкий стук в дверь не позволил ему удовлетворить потребность в сне. «Они пришли, - подумал Человек. – За мной…». Когда-то Человек враждовал с Ними, враждовал не явно, просто в его власти было прекратить жизнь любого из Них, если так складывались обстоятельства. Однако чаще он отпускал Их, брезгуя связываться с этими тварями. Тяжело было осознавать, что сейчас он целиком и полностью в их власти. Старая вражда перешла на новый уровень и теперь он уже был в Их власти…
Человек побрёл к двери, нелепо сгибая свои тонкие ноги. Открыл.
«Кузнечик, - прошамкало существо, стоящее за дверью. Его длинные противные усы коснулись Человека, ощупывая его. – Ты почему не в резервации?» «Я не кузнечик, я человек, - ответил человек, стараясь отойти подальше от этих мерзких и длинных усов. Усы увязли в паутине и отстали. – Я не обязан подчиняться вашим требованиям, это мой дом, я здесь живу давно и его не покину». Слова прозвучали неубедительно, Человек уже и сам задумался, а не кузнечик ли он? «Все мы люди, - прошамкало существо. – Тем не менее ты мне очень даже напоминаешь кузнечика, а место кузнечиков – в резервации.». И существо, одно из столь ненавистных ему, тех, кого Человек называл «Они», заползло в комнату. Человек вжался в противоположный угол, инстинктивно закрываясь руками от длинных усов и пытаясь поджать под себя длинные нескладные ноги. Существо направилось к нему, но на середине комнаты вынуждено было повернуть назад, рискуя увязнуть в вездесущей паутине. «Хорошо, - просипело оно, - Я вижу, что ты не кузнечик, но и врагам нашего рода не жить с нами бок о бок. Мы всё равно выживем тебя отсюда». Произнеся эти слова, существо развернулось и уползло, ловя отблески пожаров своим хитиновым панцирем.
«Тараканы. – Подумал Человек. – Вот как они назывались в старые добрые времена. Сейчас я вынужден называть их «Они». Они не любят слова тараканы, считают его низким для своей породы. Такие же членистоногие, как и кузнечики, однако ненавидят их. Хотя и не членистоногих ненавидят, меня к примеру, хотя у нас старые счёты…» Человек переместился к зеркалу, посмотрел на свои блеклые фасеточные глаза и стёртые временем жевалы, на которых едва блестели капельки уже почти утратившего свою смертоносность яда. Человек поднатужился и из последних сил стал выдавливать из себя паутину. Они вернуться, и ему надо будем чем-то защищаться, поэтому ему нужно много паутины… Пусть эта битва и будет последней, но он просто так не сдастся, ведь человек – это звучит гордо….
Что знаем мы о разумности? Где провести её критерии? И можем ли мы быть так уверены, что называя себя словом «Человек» мы имеем ввиду именно то, что хотим сказать?