Как

 Дождь, мелкий еле ощутимый дождь. Двое идут рядом. Все прекрасно, весь мир для них, они удивлены, как весь мир чудесен.
 Тихо, спокойно, еще пока спокойно. Нет чувства, что в такой вечер может что-то произойти, произойти страшное.
 Еще двое, двое парней встретились на перекрестке. Постояли, огляделись, увидели пару, огляделись.
 Началось. Страшное началось. Все четверо поняли и могли бы безошибочно предсказать ближайшее будущее. Все.
 
 
 Пару минут, всего пару минут. Тротуар, дом, дорога, несколько деревьев перед домом, редкие кусты, свет в окнах дома, да, свет был.
 Двое: он и она стоят. Ей страшно, ему безразлично, он и она пытаются говорить.
 Двое: парни, пытаются говорить, не получается, один не понимает, другой не хочет понимать.
 Она боится, но верит в свою счастливую звезду. От этого незнакомого парня веет уверенностью и силой. Конечно, конечно, он – плохой, он – грабитель, но пока он стоит рядом ей страшно, но спокойно. Спокойно, что пока, пусть еще пока ничего не произойдет.
- Ты скажешь, что мы плохие, мы – ублюдки, уроды. Ты будешь права, права...
- Нет, - робко посмотрев ответила она .
 И в эту минуту, в эту секунду она верила, что нет, не ублюдок, не урод, просто, просто что-то не так, но нет, он – неплохой. Так хотелось верить, что хороший.
 Он копошился в кармане, пытается что-то вытащить. Резко дернул руку. Она вздрогнула, отшатнулась, тут же поняла, что он просто доставал сигарету. И теперь от его резкого, неаккуратного движения на тротуаре лежала сигарета синий L.
- А ты боишься, - заметил он, - не надо, не бойся, тебя здесь не тронут, не бойся. У меня никогда не будет девушки, как ты. У нас никогда не будет общих точек соприкосновения.
 - Почему? – искренне удивилась она.
И чуть заметно поморщилась, увидев, что листки с курсовой рассыпались по дороге. «Господи, да черт бы с этими листами!»
- Ты – хорошая, а я – плохой.
«Да, все так просто» - пронеслось у нее в голове.
Он пустился в рассуждения: чем он плох и почему она – хорошая.
Она: пытается не думать, пытается не видеть. Не видеть страшной картины: покорности, полной покорности, беззащитности.
Он на траве, на мокрой грязной осенней траве, в руке бумажки – курсовая, видимо еще значимая для него. Глаза, ищущий, испуганный взгляд. На лице кровь.
Она. Ей страшно, она боится того, другого. Взгляд, она избегает увидеть унижение, полное унижение. Она не знает, не знает почему, зачем, но знает что не так, не верно, не правильно.
-Ты красивая.
она опустила глаза, посмотрела на ботинки, вспомнила, что легко обута и что ее ноги давно промокли.
- Он ведь не парень, он ведь не может тебя защитить. Смотри, мой брат его бьет, а он не реагирует. Я бы за свою девушку убил. – он сказал это без злости, но с непоколебимой твердостью.
- Он твой бойфренд?
После нескольких минут замешательства она ответила:
-Нет.
Она пыталась предугадать ход его мыслей.
- Иди, ты свободна.
Она не трогалась с места.
- Ты еще глупая! – с усмешкой произнес он, -Иди, я сказал.
«Уйти? Бросить? Разве можно? Нельзя. Но ведь он даже не сопротивлялся, не, НЕ СОПРОТИВЛЯЛСЯ. Уйти? Уйти? Ведь он ищет помощи. помощи. Как можно уйти, как можно? Не можно, нужно, нужно уйти, он бы не помог, он не смог бы помочь и не сможет. Идти, идти, бежать, бежать отсюда прочь.»
 Она уходила, шаг ритмично убыстрялся.
Все мы играем, как можем, по правилам и нет. Да и где они правила?