Лера. Часть 1 в сокращении. Четверть века

Егор сидел, пригорюнившись - запас всех мыслей уже был исчерпан, а злосчастная кучка из скомканных листов белой бумаги все росла и росла на столе. Сегодня, проснувшись с ощущением полнейшего одиночества, он сел за стол с твердой уверенностью в правоте своих действий. Он знал, что его там помнят (и, возможно, еще любят) и пара строк из далекой юности, скорее всего, всколыхнет былые чувства. Плеснув еще коньяку, Егор залпом вылил в себя содержимое и взял очередной лист бумаги.
Щелкнул замок входной двери – пришла мать («мамочка», как называли ее сыновья). Застав сына за непонятным занятием, она тяжко вздохнула и протянула конверт:
-Ждешь письмо?
-От кого, ма? Кто может писать такому неуда…- он поперхнулся словом, увидев адрес отправителя. – Надо же! А я сижу и сочиняю уже не один час!
-Вот и получи ответ! - просияла мать, увидев растерянно-радостно-удивленное лицо сына.

 
В то утро Лера проснулась от ощущения чего-то свершившегося. И вообще, то воскресное утро было каким-то необыкновенно светлым, не смотря на хмурое ноябрьское небо. Прошлепав мимо комнаты родителей и по пути почесав за ухом Мишука, Лера заглянула к сыну. Мальчишка сладко спал, разбросав золотые кудряшки по простыне - он упрямо не признавал подушку, приговаривая, что спартанцы вообще спали на камнях. Лера поцеловала сынишку в выглядывающую из-под одеяла коленку, тот улыбнулся чему-то своему, и перевернулся на другой бок. Мишук вежливо поскуливал у входной двери, давая понять, что ему внимание нужно не меньше. Лера сделала глоток кофе и, натянув ботинки, выскользнула с собакой из квартиры.
 Утро и на самом деле стояло необыкновенное. Первый морозец уже успел потрепать лужицы, озябшие деревья тянулись к едва появившимся первым лучам солнца, свет зарождающегося дня озарил часть горизонта, а небо все еще не уступало - тучи, считая себя полноправными хозяевами, все сгущали краски. Свежий утренний воздух проникал под куртку, щекотал ноздри, бодрил и вселял какую-то надежду. Лера побродила с собакой по скверу, подтянулась, вспомнив мальчишеское детство, пару раз на турнике и, вдохнув еще раз обнадеживающего воздуха, направилась к дому.
 С каждым шагом уверенность в чем-то уже происшедшем крепла и, одновременно, Лера ощущала какую-то легкость во всем теле. Она будто бы парила над своей улицей, домом, Мишуком, над самой собой, как будто бы видела себя, шагающую по двору, и все это проплывало будто в замедленном кино...

 
 Всю ночь Егор не мог уснуть – вагон скрипел и ворчал, стук колес не давал сосредоточиться и уже начинал приводить в ярость. Резко вскочив и зацепив лбом верхнюю полку, ругнувшись про себя, Егор вышел в тамбур. За окном проплывали редкие огоньки какого-то поселка; прохлада тамбура отрезвляла и упорядочивала мысли.


...-Новая девчонка приехала, - между прочим сказал Вовка, когда Егор заходил в комнату отдыха. - Ничего так, все пацаны о ней только и говорят.
-Ну, и что? - поднял бровь Егор.
-Как что? Ты один у нас без пары! - удивленно воскликнул Вовка. - С кем танцевать будешь?
-Да на фиг мне она! Я лучше киношнику буду помогать.
-Как знаешь.- Приятель не мог понять Егора: договаривались ведь.
 …Он увидел ее через несколько дней. Вернее, ощутил чей-то взгляд на себе, когда помогал Михаилу Яковлевичу устанавливать экран в актовом зале. Она сидела во втором ряду и наблюдала за ним, положив подбородок на спинку переднего сидения. Он на секунду отвернулся, смутившись от этого сверлящего взгляда, а когда украдкой посмотрел туда, где только что светились ее глаза, никого не увидел. «Идиот! Идиот! Идиот!» - стучало в висках.
 Вечером, как всегда перед кино, планировались танцы в фойе на первом этаже. «Не пойду!»- размышлял Егор.- Вдруг опять увижу ее?»
-Ты еще не одет!? - выкрикнул Вовка, ворвавшись в комнату. - Давай по-быренькому! Али-Баба такой музон приволок! Закачаешься! А потом - «Генералы песчаных карьеров»!
-Да не пойду я на танцы! – Егор демонстративно завалился на кровать. – Отстань!
-Да что с тобой, дружище?! С каких это пор?! – Вовка недоуменно смотрел на товарища.
-С тех самых! – как-то зло ответил Егор.
-А-а-а…- ехидно протянул приятель. – Ну, ну…
-Да пошел ты! – подушка полетела в Вовкину голову...


 Засосало под ложечкой… Это остановило удивительный полет над собой и всем миром. Лера нажала кнопку вызова лифта, а боль не унималась. Мишук как-то не по-собачьи, внимательно посмотрел на хозяйку, не понимая, что происходит. А Лера и сама ничего не могла понять – день как день, ну, - воскресенье, ну, - выходной. Не понимала до тех пор, пока не подошла к двери своей квартиры. «Егор! - мысль пронзила все ее существо.- Он получил мое письмо. И сейчас он…здесь». Она, как во сне, открыла дверь своим ключом, краем глаза заметив незнакомые мужские ботинки. «К отцу кто-то в гости пришел»- пронеслась мысль мимо сознания. А изнутри кто-то твердил: «Он приехал, он приехал...»

 
 Выкурив пару сигарет и немного успокоившись, Егор бессмысленно смотрел на огоньки, улетающие куда-то вдаль. Наконец усталость взяла свое, и он отправился в купе. С удовольствием, вытянув ноги на полке, он прикрыл глаза, и картинки из далекого прошлого одна за другой начали выныривать из его подсознания...


...Вовка успел увернуться и, сделав непонятный пируэт, подушка шлепнулась на пол.
-Сам дурак! - огрызнулся приятель и, хлопнув дверью, испарился.
Егор с минуту поразмышлял и, глянув мимоходом в зеркало, выскочил следом за другом.
-Вовчик! Постой! – крикнул он, надевая на ходу свитер.
 Вся компания была в сборе. Саня в новеньких джинсах, привезенных откуда-то старшим братом, уже флиртовал с новой девчонкой. Али-Баба суетился у магнитофона, а Серега с умным видом что-то «втирал» двум подружкам из Сибири. Егор скользнул взглядом по новенькой, ничего особенного не заметив – его тянуло к другим девчонкам, он почувствовал все же нечто, поднимающееся откуда-то из глубины его организма…


 Егор стоял посреди перрона и не мог поверить своим глазам. За почти тринадцать лет ничего не изменилось: все тот же голос объявлял о прибытии и убытии поездов, все то же здание вокзала, правда, слегка разросшееся, выкрашенное в голубой цвет с белыми аляповатыми пилястрами по углам, те же толпы отъезжающих и прибывающих. Вот, разве что, на привокзальной площади добавилось немыслимое количество всевозможных ларьков и ларечков, торгующих и меняющих, кричащих пестрыми плакатами об обменном курсе местной валюты на доллары, рубли и всякие тугрики.
 Такси долго искать не пришлось – их стояло у здания вокзала с добрый десяток. Водитель, добродушный толстяк на новеньком «жигуленке», назвал смешную для Егора цену, покосившись на странного пассажира – тот, садясь в машину, блаженно улыбался чему-то своему.
-Командир! Давай в другую сторону - на Комсомольский остров! – вдруг сказал пассажир. – Ещё рано… Поброжу там с полчасика, а ты меня подождешь. Договорились?
-А… - водитель непонимающе посмотрел на Егора, намекая на оплату.
-Да не переживай ты так! Не вижу никаких проблем – умножай на два!
Водитель довольно ухмыльнулся и, резко вывернув руль, направил машину на набережную.


...-Егор завтра приезжает! - заявила Лера родителям.
-Как завтра?! Как это – приезжает?! – мать от неожиданности присела на стул. – Почему ты об этом говоришь только сейчас?!
-Да я сама только что узнала об этом! – Лера показала тетрадный лист, исписанный мелким почерком.

...Они гуляли по летнему городу. Её городу. Казалось, ей знаком каждый уголок – ведь полжизни здесь прожито. Она показывала Егору все то, что сама знала и любила... До сих пор родной город ассоциируется у Леры с набережной: с рестораном «Поплавок», торчащим прямо из вод широкой реки; с разбитыми прямо у воды скверами и яркими, ухоженными цветниками, уходящими пестрой лентой куда-то вдаль, за горизонт; с Комсомольским островом, где они впервые поцеловались с Егором… Много лет спустя Егор признался, что это она научила его целоваться, что потом, когда он ехал обратно домой, даже не умывался, чтобы не смыть вкус ее губ...В те дни мир казался огромным и предназначенным только для них двоих, а все прохожие им виделись очень милыми. Несколько дней пролетели как один миг; расставаться совсем не хотелось, и они дали слово писать друг другу письма каждый день. На перроне, когда Лера провожала его, они дурачились, говорили друг другу всякие глупости, смеялись сквозь слезы и обещали встретиться через месяц, когда Егор отработает практику.


 Водитель остановил машину под пешеходным мостиком, ведущим прямо на Комсомольский остров. Егор оставил часть обещанной суммы и, легко вбежав по ступенькам, направился по мостику к острову, утонувшему в тополях, ивах и туях. То, что открылось его взору, пронзило память, как молния... Вон там, много лет назад, они с Лерой катались в лодке, и он зацепил веслом какую-то корягу возле малюсенького островка с церквушкой. Лера тогда сильно испугалась, он – не меньше, но засмеялся, когда вытащил из воды деревянный обломок, а потом старательно греб одним веслом к пристани... А на этом самом мостике Леру чуть не сбил велосипедист, когда она, счастливая, бежала ему навстречу, раскинув руки как крылья... А вот на этом фуникулере они стояли, не выпуская друг друга из объятий целых десять минут... Как все было просто и понятно тогда!
 Егор прошелся по тополиной аллее, свернул на небольшой песчаный пляж, побродил среди новеньких лежаков, но ту самую скамейку, на которой много лет назад выцарапал перочинным ножиком «Е+Л», так и не нашел. Взглянув на часы, Егор направился обратно, к машине...
 Вот и знакомый дом №5, четвертый подъезд. Все те же аккуратные палисадники, абрикосовые деревья, посаженные когда-то Лерой и ее бабушкой... Пятый этаж... Егор машинально поднял голову, разыскивая знакомые окна.

 
… За месяц до Лериного семнадцатилетия Егор неожиданно позвонил:
-Лера! Здравствуй! Я в Москве! У отца! – неслись из трубки сплошные восклицания. – Через месяц буду у тебя! На твоем дне рождения! Извини, что не писал! Решил, что лучше позвонить! – Потом какое-то шипение, гудки и - …лю! …бу…ро… - И оператор разорвал связь.
 Лера так и не успела ничего ответить, она даже не успела спросить его номер телефона. А как хотелось снова услышать его голос! В голове все перемешалось. Она не сможет ждать еще целый месяц, чтобы рассказать ему, что писала, как они и договаривались, каждый день! Как, каждый раз возвращаясь с занятий и подходя к дому, она загадывала: если письмо пришло, значит, он действительно любит ее и все у них будет хорошо. Как каждый раз она с замиранием сердца открывала почтовый ящик… И даже в своих снах Лера видела огромную кучу конвертов со знакомым почерком отправителя… Почему же он так долго молчал? Почему не прислал хотя бы чистый листок в конверте? Она бы поняла, что у него все хорошо, что просто некогда писать, или просто лень. Или написал бы, что влюбился в другую девчонку. Она бы все поняла. Но он молчал... Она не знала, какими словами расскажет ему, как ей не хватало его, как она мучалась от непонимания происходящего. А потом, когда на зимних каникулах она поехала к своим родственникам, которые жили в его городе, и случайно увидела его с другой девчонкой, поначалу чуть с ума не сошла. Что тогда она так и не решилась встретиться с ним, потому что боялась услышать то, о чем только строила догадки. Она не знала, как она расскажет о том, что после этой поездки начала встречаться со своим одноклассником, в которого, честно говоря, была немного влюблена... Но, все равно, она так ждала его писем!
 Он приехал рано утром. И, когда Лера открыла дверь, сначала она увидела огромный букет роз, а уже потом – Егора, повзрослевшего на целый год. Такого родного и, в то же время, совсем незнакомого. Перед ней стоял парень, выше её Егора на целую голову, совсем другая прическа; рукава футболки, казалось, вот-вот треснут под натиском выпирающей мускулатуры; взгляд – человека, совершенно в себе уверенного. И только улыбка… Улыбка осталась прежней.
- Поздравляю! – Егор протянул Лере букет, перешагивая через порог и улыбаясь во весь рот.
- Спасибо! – Лера тоже улыбалась в ответ.


 Незнакомая дверь на пятом этаже. Номер квартиры тот же. Егор с минуту поразмышлял и уверенно нажал на кнопку звонка. Дверь открыл Лерин отец, нисколько не изменившийся за эти годы; только седины добавилось. Он несколько мгновений всматривался в стоящего перед ним молодого мужчину – что-то знакомое, но что... Кожаная куртка, усы, глаза. Вот! Глаза! Да это же Егор!
- Если не ошибаюсь, Егор?- полувопросительно, полуутвердительно сказал Олег Петрович.
- Не ошибаетесь. Он самый, – улыбаясь, ответил Егор.
- Заходи.
Когда Егор переступил порог квартиры, Олег Петрович остановил его вопросом:
- Семейное положение?
- Разведен,- улыбаясь про себя, ответил Егор.
- Тогда проходи, – казалось, что Лерин отец облегченно вздохнул.
 Что-то изменилось в квартире, но что, Егор не мог понять. Ремонт – понятно, мебель – понятно… Нет, что-то другое… И тут из маленькой – «детской», как ее называли в этом доме, – комнаты выскочило что-то светлое, веселое, маленькое и забавное, в общем, какое-то удивительно светлое чудо.
-Пр-р-р-ивет! – это чудо протянуло Егору маленькую, но очень крепкую ладошку, старательно выговаривая букву «р».- Меня зовут Дмитр-р-рий Сер-р-ргеевич, - было очень смешно слышать это «Дмитрий Сергеевич» от такого малыша, - а ты кто?
- А я – Егор, - протягивая руку и улыбаясь, ответил Егор.
- Ты – мамин др-р-руг? – Димка оценивающе смотрел на незнакомца.
- Скорее всего, да, - Егор задумался. Действительно, кто он?
- Почему – скор-р-р-ее всего? – не унимался Димка. – Др-р-р-уг не может быть скор-р-р-ее всего. Др-р-руг может быть или не может быть.
- Ты прав. Я – старинный друг твоей мамы, - ответил Егор, подумав о сообразительности малыша.
- Как это – стар-р-р…- Димка запутался в буквах, но не расстроился, а нашел выход. - Как это – стар-р-рый др-р-руг?
- Димитрий! Оставь дядю в покое! – послышался знакомый голос из кухни.
- Это не дядя… - начал было Димка, но его дальнейшую «речь» остановила вышедшая из кухни Лерина мама. Годы ее тоже практически нисколько не изменили, даже седину Егор не заметил.
- Здравствуй, Егор! Как ты вырос! Усы! Господи, как время-то пролетело! – казалось, что Римма Георгиевна готова расцеловать гостя. – Ну, проходи, проходи!
Егор, осматриваясь, прошел в гостиную. Димка прошмыгнул рядом:
- А ты видел, какой у нас белый мишка?- мальчишка с важным видом провел рукой по шкуре, висящей на стене. – Это дедушкин тр-р-рофей! – с гордостью сказал Димка.
- Видел… Но, давным-давно… А ты откуда таких слов-то нахватался? – Егор с улыбкой смотрел на мальчишку.
- Знаю пр-р-росто! Мне мама читает книжки! – ответил Димка, - и бабушка, и дедушка… - подумав, продолжил он.
- Тогда понятно… А мама твоя где?
- Скор-р-ро пр-р-ридет, - Димка продолжал старательно выговаривать «р», - пошла выполнять свой семейный долг, - мальчишка, видимо, повторил чьи-то слова.
 Егор вопросительно посмотрел на малыша:
- Куда-куда? – засмеялся он.
- Да с Мишуком пошла гулять! – Димка удивился, что у мамы может быть такой непонятливый друг.
- А-а-а…- протянул Егор. – А Мишук – это кто? – уже с опаской спросил он у мальчика.
- Наша собака! Добр-р-рая! Очень! Ты увидишь сейчас.


...В тот приезд Егора Лера набралась, все-таки, мужества, и рассказала ему о том, как каждый день ждала его. Как каждый день писала письма. Рассказала она и о том, что встречается с одноклассником… Решила, что лучше уж самой сказать об этом, чем, если он услышит от других… Егор тут же переменился в лице. Пулей выскочил из кресла…
- Куда Егор убежал? Ты что, выгнала его? Что ты ему сказала? – взволнованно спросила мама, вбежав в комнату.
- Да ничего особенного не сказала! Все, как есть! – Лера побежала следом за Егором, надеясь догнать его. Но дальше лестничной площадки бежать не пришлось – Егор сидел на ступеньках и курил.
- Ты что, куришь?! – Лера не нашлась, что еще сказать.
- Давно, - спокойно ответил Егор. Видимо, за несколько минут ему удалось все переосмыслить.
- Бросай! Идем обратно! – Лера решительно подошла к нему и протянула руку.
Егор как-будто нехотя поднялся со ступенек… Об этом инциденте они не вспоминали ни в этот день, ни на следующий. Да и потом, гораздо позже, все это вспоминалось с улыбкой…
 А когда она провожала его, через несколько дней, после длительной молчаливой паузы, Егор сказал:
- Лерчик! Я все понимаю! Возможно, я в чем-то неправ! Наверное, так и должно быть… Но… Я тебя очень прошу…- говорил он с перерывами. – Пусть моя мама пока ни о чем не знает… Давай по-прежнему писать друг другу, - он осекся, вспомнив о своих обещаниях, - я обещаю… И прошу тебя… Пиши мне… Пожалуйста… - добавил он.
- Конечно, Егор… - тихо ответила Лера.
Он задумался, глядя куда-то вдаль.
- И, ты знаешь, я тебя, все-таки, люблю... И, если вдруг я тебе буду нужен, если тебе будет плохо, если тебе будет нужна моя помощь... В общем... Ты только напиши мне «приезжай»... Я все брошу... И... Я буду ждать тебя столько, сколько нужно... И год... И два... И десять лет...
У Леры перехватило дыхание от всех этих слов. Она готова была броситься к нему в объятья, разрыдаться, сделать все, что угодно, лишь бы он не уезжал. Но что-то останавливало ее… Она лишь взяла его руку в свою и крепко ее сжала...


 Егор сидел на кухне и о чем-то непринужденно разговаривал с Лериными родителями, когда открылась входная дверь… Его слух до того обострился на какой-то миг, что, казалось, он слышит дыхание вошедшего.
- Мама! Мамуля пр-р-ришла! – в прихожей раздался Димкин радостный крик. Затем в дверном проеме появился огромный ротвейлер, остановился, глядя на незнакомца.
- Мишук! Это мамин др-р-руг! - малыш обхватил собаку за шею. – Что нужно сказать?
Мишук, услышав слово «друг», «поздоровался» громким лаем и, успокоившись, улегся на свое место.


 Лера поняла, что права… Это он… Сердце начало бешено колотиться, все тело пронзила мелкая дрожь. Она стояла у входной двери, раздумывая, как быть. Уйти? Но она так ждала этой встречи! Войти с радостной улыбкой? Но он, по сути, совершенно посторонний человек. И через столько лет он увидит ее в спортивном костюме?! Нет, нет и еще раз нет! Хотя, почему нет? Если суждено, в лучшем свете он еще успеет ее увидеть... А если нет, то какая разница? А если нет… Он запомнит ее такой? Никогда!
- Мама! Почему ты стоишь? Ты р-р-разве не знаешь, что пр-р-риехал твой др-р-руг? – судьба в лице Димки вмешалась в Лерины раздумья.
- Сейчас, сынок, - пробормотала Лера.


...Первое время он действительно писал... Не вспоминая ни о чем. Просто дружеские письма. Она ему отвечала. Дни ожидания для Леры превратились в годы ожидания… Она не знала, где он и что с ним. Сколько раз, проезжая через его город, она хотела выйти из вагона, найти его, обо всем расспросить… Но что-то ей мешало, что-то сдерживало… Потом, много лет спустя, они поймут, что события в их жизни проистекали почти одновременно. С разницей разве что в полгода… Свадьбы, рождения и крещения детей, разводы… Даже сами они прошли обряд крещения почти в один день… Егор позже рассказывал, что, не один раз, проезжая через ее город, он он хотел выйти из вагона, найти ее… Казалось, что судьба опять ведет их навстречу друг другу, предоставляя выбор и, одновременно, испытывая на прочность...

 
 Димка с интересом посмотрел на мать, потом подошел к ней вплотную и, поднявшись на цыпочки, почти шепотом сказал:
-Мама, а Егор спрашивал, где ты,- он вдруг понял, что начал картавить и, схватив Леру за руку, потащил ее в кухню, рыча, дабы исправить свою оплошность.
…Он выглядел гораздо старше своих лет и, почему-то, напомнил Лере полярников с фотографий, которые в огромном количестве хранились у родителей как память о зимовках на Северном полюсе. Совершенно чужой… И… мужчина не из ее романа… Потом, гораздо позже, Егор рассказывал:
- Ты знаешь, я представлял тебя совсем другой и, честно говоря, влюбился сначала в Димку…
 Они смотрели друг на друга, пытаясь найти что-то знакомое, родное. Первой пришла в себя Лера:
- Егор! Неужели ты? Как я рада твоему приезду! Сколько лет? Десять? Пятнадцать?
- Почти тринадцать,- уточнил Егор.
Лера-то знала, что, на самом деле, двенадцать лет три месяца и десять дней. У нее даже сохранились карманные календарики, в которых она первые годы отмечала дни их разлуки…
- Тринадцать...- эхом отозвалась Римма Георгиевна. – Я помню, когда ты первый раз к нам приехал... Мальчишка совсем... Помнишь, как ждал возле подъезда?..
Начались воспоминания тринадцатилетней давности. А Лера все никак не могла прийти в себя, не могла поверить в то, что перед ней ее первая любовь. Вот он сидит, только руку протяни… Она пыталась помогать Римме Георгиевне, а сама краем глаз наблюдала за Егором. Иногда Лера ловила на себе его изучающий взгляд. Где-то в глубине души она сопротивлялась этому приезду, такому неожиданному, даже заставшему ее врасплох, но, с другой стороны, она ЗНАЛА, что эта встреча должна была рано или поздно состояться. Только представляла ее себе не так. Не на кухне…
 За несколько месяцев до приезда Егора директор предприятия, где Лера работала, подошел к ней:
- Ну, что, Валерия? Пляши! «Выбил» тебе место в детском саду. Так что до школы твой парень будет с тобой, а там – посмотрим. Только, сама знаешь, согласие отца на выезд нужно.
- Знаю… - задумчиво ответила Лера, представляя разговор с Сергеем.
- Проблемы будут? – спросил Александр Григорьевич.
- Постараюсь решить… - на самом деле Лера даже представления не имела, какими словами будет убеждать бывшего мужа, что сыну будет лучше с ней там, в Германии.
 И вот, буквально вчера, она получила на руки все документы на выезд с сыном, были готовы паспорта, визы; осталось только купить билеты. Ее там ждали как «высококвалифицированного» - так значилось в контракте – специалиста, были готовы две комнаты в гостинице и место в русскоязычном детском саду.
 Она так ждала эту работу, так мечтала уехать и, наконец-таки, избавиться от жутких разговоров и преследования Сергея. Иногда Леру охватывал страх; иногда она просыпалась ночью в слезах оттого, что во сне нигде не могла найти сына; она вскакивала со своего дивана и вбегала в соседнюю комнату сынишки. А последнее время и вовсе не отпускала Димку от себя ни на шаг. Периодически раздавались телефонные звонки, она поднимала трубку, молча выслушивала угрозы вперемешку с мольбами о том, чтобы она вернулась; не отвечая ни слова, она клала трубку на место с обещаниями самой себе, что в следующий раз она просто-напросто пошлет бывшего мужа подальше. Но в следующий раз происходило все точно также. Иногда он заезжал, чтобы встретиться с сыном, иногда забирал Димку на целый день. Лера отпускала сынишку, понимая, что все угрозы – это шантаж, но до тех пор, пока Димка не переступал порог квартиры вечером, она изводила себя жуткими мыслями. Всякий раз сына привозили обратно, но всякий раз Лера прощалась с сыном, как будто видит его в последний раз. Все это не могло больше продолжаться, и Лера начала искать какой-то выход.
 И вот теперь ей опять, в который уже раз, предстояло сделать выбор...

2005г.