Троллейбусное детство. История вторая

Вечером мама пришла за мной раньше, чем обычно; я очень обрадовался, как всегда прыгнул на шею и поцеловал ее. Я заметил, что мама была грустной, и я понимал, что это все из-за велосипеда, что она очень расстроилась и вчера много плакала. По дороге домой она начала со мной разговаривать об этом, хотя мне очень не хотелось. «Понимаешь, что ты ужасно напугал нас. Я пришла забирать тебя из «продленки», а учительница говорит мне, что ты убежал. Что мне было делать, где искать тебя, я же не знала. Я звонила в милицию, а они говорят, что надо, чтобы прошло три дня, чтобы объявлять розыск; потом оббегала всех соседей и знакомых, думала, что ты пошел к кому-нибудь в гости, все дворы соседние облазила, а тебя нигде нет. Что я могла подумать? А если с тобой что-нибудь случилось, ты мог попасть под машину или еще что-нибудь». Мама заплакала. Мне стало очень жалко ее, я не знал, что ей тогда ответить, и я тоже заплакал. Через несколько минут она спросила: «Ты мне можешь объяснить, зачем ты убежал?», я ответил: «Не знаю», «А велосипед, зачем ты взял его, а потом оставил?», «Не знаю», опять сказал я и все еще плакал. Потом я немного успокоился, и всю остальную дорогу до дома мы молчали.

Прошло около двух недель, я продолжал ходить в школу и оставаться в «продленке». Там мы, как обычно, обедали, делали домашние задания и продолжали ходить гулять в парк. Но учительница уже не выпускала меня от себя ни на шаг и все время сама вела меня за руку и туда и обратно, а в парке на площадке сажала меня рядом с собой на скамейку. Я понял, что убежать по дороге мне никак не удастся, и я стал придумывать другой план. Я решил попробовать убежать прямо из школы до «продленки». После последнего четвертого урока это было невозможно, потому что учительница из «продленки» забирала нас прямо из нашего класса. Надо было «заколоть» последний урок и сбежать на перемене. В один из дней я решился.

После третьго урока, когда мы все вышли на перемену, я потихоньку-потихоньку пошел по коридору к выходу, забрал куртку из раздевалки, переобулся в сменную обувь и спокойно вышел во двор. Здесь я решил, что быстро идти не стоит, что я только привлеку внимание, и я спокойно, как будто гуляя, двинулся по школьной площади к воротам. Как я и думал, никто не обратил на меня внимания, и через пять минут я уже свободно шел по улицам и вдыхал свежий воздух.

Я решил немного погулять, а потом опять покататься. Несколько остановок я прошел пешком, а потом сел в первый же подошедший троллейбус. Я подумал, что хорошо бы изучить новые маршруты и посмотреть, куда идут те номера, на которых я еще не катался. Времени у меня было больше, чем в прошлый раз, потому что я ушел намного раньше, и это я хорошо понимал; я поехал в новую часть города. Все было ужасно интересно, – в новом городе я ни разу не был; я увидел спортивный магазин и вышел посмотреть. На витрине были классные мотоциклы и велосипеды. Я долго ходил и рассматривал их, а потом зашел во внутрь.

Когда я вернулся на остановку, то обратил внимание, что на табличке маршрутов был и номер автобуса, который проходил прямо рядом с моим домом. Я решил подождать его; автобус скоро подошел, и я сел. Через полчаса мы подъехали к дому, то было еще рано, мама еще наверняка не пришла, а ключа у меня не было, и я поехал дальше. Так я сделал несколько кругов по всему маршруту, выходя на конечной и опять пересаживаясь в тот же автобус.

Я сидел на заднем сиденье возле окна, здесь всегда работала печка, и было очень тепло. Уже стемнело, и вид за окнами стал еще загадочнее. Вдруг я увидел какой-то удивительный сказочный дом, похожий на дворец (таких в нашем городе никогда раньше не было), и я выскочил из автобуса, чтобы посмотреть. Место правда было жутковатое, автобус уехал и рядом никого не осталось, но я не испугался и пошел к дому. У двери стоял какой-то большой дядя с бородой, как у деда мороза, он открыл мне дверь и сказал: «Заходи, мальчик, у нас сегодня праздник, и все дети уже тут и веселятся». Я зашел и увидел огромный яркий зал в котором было много-много детей. Они бегали, играли и смеялись. Это был чей-то День Рождения, наверно того мальчика, который был в центре зала, и вокруг которого водили хоровод. На стенах везде ярко горели разноцветные лампочки, на потолке висела огромная люстра в тысячу свечей, повсюду летали ленточки и взрывались хлопушки. Я сел в сторонке рядом с како-то девочкой и смотрел на всех и улыбался. Мне было хорошо. Я спросил у девочки как ее зовут, она ответила «Таня», и я назвал ей свое имя. «Пойдем туда в хоровод», предложил я, «Пойдем!», и мы взались за руки и побежали в круг. Мы кружились с ней долго-долго, мы смеялись и нам было очень весело. Потом побежали в другой угол зала и там играли в ручеек. Мне стало очень жарко, и я захотел попить. Я сказал Тане, что сейчас вернусь, и побежал искать воду. Я выскочил в соседнюю комнату и увидел дверь в туалет. Я дернул, но она не открывалась, я дернул еще раз, потом еще и еще сильней, но никак, потом, вдруг кто-то взял сзади меня за плечи и начал трясти, я испугался и повернулся назад. Какой-то страшный дядька стоял и тряс меня за плечи, и кричал на меня: «Мальчик, мальчик, мальчик...» Я очнулся... Передо мной стоял водитель автобуса и тряс меня за плечо: «Мальчик! Ты что, уснул?» Автобус стоял пустой. На улице была темень. «Ты что здесь делаешь, ты откуда, где ты живешь?» Я ничего не понимал. Рядом с водителем стоял еще один дядя, который сказал: «Пойдем со мной, я тебя отведу, ты где живешь?» Я встал. «Я его отведу, не беспокойтесь», сказал он водителю и мы вышли.

Это была конечная остановка автобуса совсем недалеко от моего дома (минут двадцать пешком), дорогу отсюда я хорошо знал, и мы пошли (Видимо было уже совсем поздно, потому что автобус поехал в парк). Я показывал дяде куда идти, а он начал меня распрашивать, как это я так поздно и один. Я сказал, что был у одноклассника в гостях на Дне Рождения, а когда поехал домой, то заснул, а остановку свою проехал. Дядя крепко держал меня за руку и довел до самого дома. Пока мы шли, я не думал о том, что будет когда я вернусь; мы остановились возле подъезда, и я вдруг вспомнил, как папа лупил меня, как мама плакала и как мне было больно и обидно, и мне стало страшно. Я сказал дяде, что квартира моя высоко, и что со мной подниматься не надо (мы жили на пятом этаже), «Я дойду сам, не волнуйтесь». Он дал мне двадцать копеек на мороженое, которые я сразу же спрятал, и он ушел. Я зашел в подъезд и сел на пол возле батареи на первом этаже. Через минуту я уснул.

Когда я проснулся, мама стояла передо мной на коленях вся в слезах и что-то говорила и говорила мне, но я совершонно не понимал, что происходит. Она подняла меня и сказала: «Сыночек, милый, ну что же делашь, ну где же ты был, где ты ходишь, мы везде ищем тебя, что же тут сидишь, пойдем быстрее домой». Меня охватил ужас. Я понял, что все кончено, что папа опять будет кричать на меня, что он опять начнет меня бить, и я разрыдался, бросился к маме на шею и закричал: «Мамочка, мамочка, я не хочу домой! Папа опять будет лупить меня, он опять будет меня бить». «Нет, нет, не бойся, я с ним уже говорила, пойдем, он тебя не тронет, пойдем быстрей», и мы поднялись домой. Мама не обманула меня, папа не бил и не ругал меня, я вообще его не видел. Наверно он был очень злой и ушел к себе в спальню. Мама еще долго плакала пока мыла меня в ванной, все время что-то говорила, и все время спрашивала: «Ну почему ты убегаешь, ну объясни мне, ну зачем?» «Не знаю», отвечал я и тоже продолжал реветь. Потом она уложила меня спать, а на утро, как всегда, я пошел в школу.

Я зашел в класс и сел рядом с Олей на свое место. Вошла Нина Кирилловна. Она очень строго посмотрела на меня, и я сразу понял, что за вчерашний «заколотый» урок меня могут отчитать. Я не думал, что она знает про мои «катания» на автобусах, но она знала. Я этого не ожидал.

«Здраствуйте, дети, садитесь. (она назвала мое имя), выйди-ка сюда к доске, пожалуйста». Я задрожал. Я встал и на трясущихся ногах побрел к доске; все тело колотило ужасно, – я очень боялся, что она может здесь и сейчас сказать «про это» перед всеми, я бы этого не выдержал. Я вышел, остановился и повернулся лицом к классу. Все. В этот момент я ни очем уже не думал, я только заклинал ее: «Только не говорите «про это», только не говорите!» Слезы уже стояли у меня в глазах, в горле был ком, и я весь дрожал. «Ну, а теперь, (мое имя), скажи, пожалуйста, мне и всем ребятам в классе, где ты вчера был во время четвертого урока?» Она знала. Я понял. Она знала. Даже если бы я и захотел что-нибудь сказать, я бы все равно не смог (но она это не понимала), все так сдавило, что я еле сдерживался, чтобы не разрыдаться у всех на глазах.
 «А наш, (мое имя), вчера, пока все дети занимались в школе на четвертом уроке, катался на автобусиках». Все, все было кончено. Слезы брызнули у меня из глаз, я в одну секунду вылетел из класса и побежал. Куртка, быстрее, надо взять ее из раздевалки. Я не помню как, но я мигом ее нашел и выскочил на улицу. Я побежал (Все. Весь класс теперь будет надо мной смеяться и издеваться, весь класс). Они могли догнать меня, побежать за мной, надо было спрятаться, и я побежал в школу через дорогу (напротив нас стояла еще одна школа, только старая). Там я сел в кусты и следил за нашим двором. Никого не было. Я немного успокоился, вылез и пошел гулять. Через десять минут я сидел в троллейбусе возле окна и думал, что до вечера у меня много времени, и решил опять поехать в новый город.

Я вернулся домой около восьми, – специально непоздно, чтобы меня не ругали (для этого я постоянно спрашивал у прохожих, который час). Мама и папа уже ждали меня. Странно, но мама не плакала, хотя глаза у нее были красные Я думал, что все обойдется и на этот раз, но папа в ярости набросился на меня, и вся сцена повторилась точь в точь, как и тогда. Он лупил меня нещадно ремнем по голой попе, мама плакал и кричала, и даже пыталась остановить его, я рыдал, но мне уже было все равно. Потом я упал на свою кровать и долго плакал, – я так хотел туда в тот дом, где был День Рождения и где была Таня.