Тонкий запах шоколада...

Я крашу губы, гуталином
Я обожаю черный цвет
И мой герой, он соткан весь
Из тонких запахав конфет.
Напудрив ноздри кокаином,
Я выхожу на променад,
И звезды светят мне красиво,
И симпатичен ад.

 Агата Кристи
 «Опиум для никого»

 





Тонкий запах темного шоколада царил в комнате. Еще в комнате царил беспорядок. Не рабочий беспорядок, когда все лежит на рабочих местах, не пьяный беспорядок после вечеринки, когда вообще неизвестно что, где лежит, не беспорядок вызванный ссорой, когда объекты носят следы разрушения – это был беспорядок вызванный ревизией, когда все вещи вываливаются из шкафа и их хозяин красуется пред зеркалом, полный сомнений.
Сегодня, вечер пятницы и вся элита Сторисити собиралась отдыхать. Собирался отдыхать и наш герой, решивший, наконец, что черные брюки строго покроя, черная рубашка в тонкую продольную полоску и черный жилет с серебряными пуговицами определенно ему идут. В пользу этого говорила улыбка на лиц его дамы. Полулежавшая на широком диване в вечернем платье, она держала в руках кружку горячего шоколада и медленно поворачивала ее, любуясь то на юношу, то на густую стекающую по стенкам темную жидкость. Юноша отпил шоколада из такой же кружки и поставил ее на полку около зеркала. В шоколаде был растворен новый порошок от знакомого алхимика, тот назвал свое изобретение «по ту сторону добра и зла». Наркотик уже начинал действовать, и все приобретало сверх четкость, сверх яркость, вытесняя сознание.
- Пошли? – спросил юноша, залпом допивая свой шоколад
- Идем, - промурлыкала девушка и ее тонкая фигурка, переполненная грацией, скользнула к двери.
Юноша видел, как грациозное до границы реальности существо, в облегающем платье из черного шелка заскользило в коридор. Блики платья сливались в солнечную ленту, ловя которую наш герой вышел на улицу. Там шел ливень. Черные тяжелые тучи грозили обвалить небосвод. Ветер колыхал мокрый занавес. Изрядно помокнув, юноша поймал карету.
- В «Мертвую бабочку», - промурлыкала девушка,- и не спешите.
Они поудобнее устроились на мягкой обшивке. Капли стучали по крыше, копыта лошадей по мостовой, рессоры тихонько поскрипывали. Возница негромко покрикивал на лошадей и щелкал кнутом.
- Опять дождь, опять сидеть под крышей всю ночь, опять без звездного неба… - с тоской в голосе проговорил юноша, глядя на проносящуюся улицу в щель отодвинутой шторы.
- Не грусти Роман, все не так уж плохо, дождь не может литься вечно… - мягко произнесла девушка.
- И, тем не менее, Лиз, я чувствую, что уже никогда не увижу солнца. – Он обреченно вздохнул.
- Может, примешь «каплю радости»? – спросила девушка, доставая из сумки маленький темный кубический пузырек.
- Нет, спасибо, я хочу быть в форме и протянуть до конца вечера, а самая лучшая радость это ты…

Карета покачиваясь несла их в сторону самого модного на этот момент, клуба города. Поцелуй доставлял столько удовольствия, что пара не замечала ничего. Вы можете сказать, что обычный поцелуй не плох, но волшебный порошок делает его сверх удовольствием.
Под его эффектами можно сделать легкое пощипывание ужасными коликами, а самую острую боль, лишь легкой щекоткой, а что же говорить о поцелуе…

Они пришли в себя, только когда погонщик легонько тряс за плечо юношу, пытаясь добиться их внимания…

- Извините, мы не слишком долго отсутствовали? – с иронией в голосе спросил юноша.
- Да нет, вы пришли в себя почти сразу. – немного раздраженно ответил кучер. Ливень не прекращался, а даже не много усилился.

Из дверей заведения доносилась, приятна ритмичная музыка, и тянуло сладким дымком. Юноша заплатил за проезд, оставляя на чай почти цену поездки, и вылез. Подав руку даме, он помог спуститься, и они вошли в «Мертвую бабочку».
  Пребывая в некотором замешательстве, от необычного поведения клиента, погонщик растерянно смотрел им вслед, потом, переведя взгляд на деньги, забормотал про молодежь, погрязшую в развлечения, залез на козлы и поехал искать новых клиентов, сюда он вернется позже, к утру, когда все начнут выходить.
Большой овальный зал начинался входом с улицы, расходился крыльями в стороны, и венчался сценой, на который под аккомпанемент, гитары и ударных, гортанным голосом выводил жесткие, наполненные злостью и отчаяньем стихи, бледный и худой юноша.
Они сели на самом краю зала. Не музыка была целью их визита, а особое меню этого заведения. Оно предлагало все возможные удовольствия, которые можно было получить от употребления в пищу или в качестве вдыхаемого воздуха различных порошков, жидкостей, паров, дыма. Все это разбавлялось приятной пищей и напитками.
К ним подошел официант
- Я хочу сладкий мандарин в шоколаде – глядя на пляшущее пламя свечи, сказала девушка.
- А я разогретый до красна лед, – глядя сквозь официанта сказал юноша.
Официант привык и не к таким заказам, поэтому уточнил.
- А что желаете в приправу?
- А что вы, дорогой, решите посоветовать? – пожирая глазами официанта, спросила девушка, перейдя на низкое рычание.
- Могу посоветовать к мандаринам «сладкий полет» в шоколаде, а ко льду «острие ветра»
- Ты пробовал хоть что-нибудь? –девушка перевела взгляд на юношу.
- Нет, у вас новое меню?
- Да, и еще у нас новый повар, - вытянувшись по струнке, ответил официант.
- Тогда несите.
За соседним столом мужчина в возрасте, с небольшим животом и большой кружкой эля распинался перед скромно одетым репортером, активно жестикулируя.
- Это тяжелая музыка, это музыка тяжелой судьбы, это музыка рока! - его жестикуляция становилось все более размашистой.
- Да, это новое направление в музыке! Это тяжелый рок! – эль из кружки уже начинал выплескиваться. Волшебный эль выбивал внимание музыкально критика приглашенного на презентацию молодой группы.
- На что они надеялись, приглашая его сюда, Лиз? – показывая сначала на музыкантов, а потом на мужчину спросил Роман.
- Не знаю, но могу сказать, что пока репортер трезв, а критик пьян, эту группу ждет успех.
Им принесли заказ. Оценивая все прелести такого набора перспектив для группы, Роман сразу оплатил заказ и принялся его рассматривать. В глубокой тарелке был кучкой насыпан лед, мелкими блестящими и переливающимися кристалликами. У Лиз в глубокой чашке горячего горького шоколада, плавали дольки мандарина.
- Знаешь, я тоже шоколада хочу, - глядя на Лиз, определился Роман и заказал простого шоколада, который им вскоре принесли на отдельной тарелочке.
- Ты страшный сладкоежка, дорогой, - нежно прорычала Лиз и принялась за свой заказ, томно закатив глаза и старательно облизывая ложку каждый раз.
Лед легонько похрустывал на зубах и проваливался вниз, одновременно замораживая и сжигая все внутри. Вскоре Роман понял, что значит «острие ветра». Лиз уже во всю летала, откинувшись в своем кресле. Волшебный порошок знакомого алхимика давал тысячекратное усиление всех ощущений.
Острием ветра роман несся вперед сквозь время и пространства, рассекая материю и всю сущность бытия, закусывая миндальной шоколадкой. Музыка, также как и пространство распадалось на звенящие осколки, мелко нарезаемая прозрачным лезвием, и сворачиваясь в колечки, рассеиваясь в звенящей тишине на разноцветные искры. В ушах стоял свист света, тело вдавливалось в кресло напором ледяного встречного ветра. Он был острием ветра.

Действие льда заканчивалось. Роман осмотрелся, музыка уже не играла, а в помещение оставались только те, кто не смог подняться. Критика уже не было, зато на столе лежал репортер, мирно посапывая. На соседнем кресле Лиз, тоже спала, что-то бормоча, напевая и мурлыкая под нос.
Роман заказал зеленого тонизирующего чая и что-нибудь, чтоб проснуться. Заказ вскоре принесли и Роман начал строить планы на ближайшее время. А планов, было много, как и приглашений присланных ему многочисленными знакомыми. Он допил чай, по телу побежали освежающие и бодрящие огоньки. Он поднял на руки сонное тело девушки, которое так и не проснулось. У дверей уже стояла карета, кучер отворил дверь и помог положить девушку. Роман назвал адрес и сел рядом с кучером на козлы. Дождь продолжал лить, но Роману было уже все равно, бодрящий чай действовал, а дождь ему помогал.

Вот так развлекаются богатые молодые люди в городе Сторисити. Когда делать больше нечего, когда все обычные удовольствия надоели, начинается поиск необычных, и наш герой попал на крючок легких наслаждений.

Дома продолжал царить беспорядок. Роман положив спящую девушку на диван, начал приводить все в порядок. Когда вещи были уложены, а парфюм расставлен по своим местам, он решил покурить и поиграть на гитаре, стоит ли говорить, что курил он не обычные растения? Данная травка от знакомого ботаника давала замечательные осязательные и зрительные галлюцинации от прослушиванья звуков. После исполнения пары оранжево-желто-щекотных мелодий в квартире зазвонил темно-ало-прохладный звонок. На пороге стоял сослуживец и близкий друг Романа - Николай.
- Приветствую, как ночка?- он осмотрел комнату, задержав взгляд на Лиз, - или вы никуда не ходили?
Густой теплый шоколадно-коричневый голос, наконец, дошел до Романа, который продолжал наигрывать на гитаре что-то голубое-легкое.
- На, – Рома протянул дымящуюся трубку Николаю.
Николай сделал пару затяжек и присел в кресло.
- Знаешь, а уже не очень торкает… - глядя, как роман перебирает струны, сказал Николай
- Что именно, не очень? - не отвлекаясь от игры, спросил Роман.
- Да все не очень, вот курю и вспоминаю, как было в первый раз,
- И как же было? – Роман, завороженный танцем собственных пальцев по грифу, совсем не глядел на собеседника.
- Весело было, свежо, радостно, а сейчас… - он опустил голову на грудь и задумался. Или заснул
- А сейчас? – через некоторое время спросил Роман, отвлекшись от созерцания пальцев на грифе и переведя взгляд на спящую Лиз.
- А сейчас приелось, не то, нет… нет… нет свежести, как в пыльном чулане, все ощущения те же, а сливается все в одну большую грязную лужу.
- А-а-а. сейчас прочистим тебя, - он пошел на кухню готовить горячий шоколад с порошком «по ту сторону добра и зла». Когда он вернулся, Николай уже поставил высокий барный стул на середину комнаты, забрался на него, и с высоты насеста в пол голоса напевал блюз, подыгрывая на гитаре. Роман подал ему кружку с шоколадом, а сам устроился в согретом кресле. Разбуженная аппетитными запахами проснулась Лиз.
- Доброе утро, мальчики, а как на счет позавтракать?
- Доброе утро, Лиз. – не отрываясь от созерцания натюрморта над диваном ответил Николай.
- Доброе утро, котенок, – отозвался Роман, - я там тебе оставил немного шоколада, но пожалуйста приготовь что-нибудь по сытнее.
- Хорошо мохнатик. – она удалилась на кухню и принялась черно-остро греметь касирюлями и дверцами шкафов. В раковине зелено-прохладно зажурчала вода.
- Хорошая девушка, - перевел взгляд с картины на пустую кружку Николай.
- Да, а где твоя Маша?
- Сейчас подойдет, с новыми рецептами.

Стоит ли говорить, как прокатились выходные для этих парочек? В субботу утром они позавтракали у Романа. В обед поехали к Николаю, который тоже очень увлекался волшебными средствами. Вечером отправились на дегустацию в гильдию алхимиков, ранним утром заскочили в клуб экстрасенсов-художников, где взбодрились чаем, к обеду, качаясь от усталости, они заварили еще чая, добавив помимо энергетика волшебный порошок доброго алхимика, потом поехали в открытый ботанический сад, на выставку волшебных растений, где потеряли в толпе своих девушек. К вечеру Николай отправился домой, сославшись на то, что завтра рабочий день и надо отоспаться. А Роман принял еще раз «по ту сторону…», и пошел ловить наслаждение в городской парк.

Утро понедельника осветило город добрыми теплыми лучами. Это были первые лучи за последнюю дождливую неделю. Все спешили на работу. Посреди парка, в пустом нерабочем фонтане лежало тело. В черных строгих, но жутко грязных брюках, в рваной жилетке и такой же рубашке.
Лицо и руки были перемазаны шоколадом.
Брови и губы застыли в удивлении и разочаровании.
Солнце коснулось бледной кожи. Он его так и не увидел.
Патологоанатом сказал, что не выдержало сердце.


Рецензии