Ностальгическое бегство

НОСТАЛЬГИЧЕСКОЕ БЕГСТВО
Передо мной фотокарточка 9 «б», исписан2ая на обороте приятными автографами на память. Я вглядываюсь в эти автографы, смотрю на молодые лица – и словно погружаюсь в ностальгию, убегая от действительности.
Тогда, обыден2о готовясь к урокам во всех шести парал2елях, имен2о 9"б" заставлял меня волноваться и мандражировать больше, чем другие. Не потому, что учащиеся этого клас2а были как-то на голову выше остальных (не в физическом плане). И не потому, что их урок по графику в четверг выпадал последним. Да я и не знаю, почему... Вот, взгляните.
Конечно, Вы сразу хотите спросить, кто это в нижнем ряду третья справа. Это Светка. Её отличали выразительный взгляд и скромная усмешка (как по Некрасову). Она имела кратковремен2ую тенденцию приходить ко мне после урока и, видя, как я мучаюсь в чтени2 с листа на фортепиано (не родствен2ом мне инструменте), помогать, иной раз тыкая моим пальцем в нужную клавишу. А потом по моей просьбе сама что-то играла из своей экзаменацион2ой програм2ы, ибо год назад закончила музыкалку.
В эти мгновения я забывал про обеден2ый п(ер)2ыв и вторую смену. Мне было настолько приятно, что я всегда с волнением ждал четверга, а имен2о – окончания урока в 9 «б». Над Светой смеялись одноклас2ницы. До моего уха доносились шорохи, типа «Топорова – шлюха!». Или, бывало, заталкивали её в кабинет со словами: «Скорей иди к своему... Он тебя ждёт!» Хотя даже без оптики было видно, что девки ей завидуют, конечно.
Один разок в самом разгаре урока Света села за пианино и стала наигрывать, между прочим, дан2ую по методическому плану, арию из оперы Рыбникова «Юнона и Авось». А я вдруг запел:
 
Ты меня на рас2вете разбудишь,
Проводить необутая выйдешь...
 
Никто из педкол2ектива не может представить ту тишину с созерцанием, которую мне предоставил 9 «б». Ребята раскрыли рты и распахнули глаза. А когда всё оборвалось, разуме2тся, по моей «вокальной» ошибке, язвительная Олечка (вторая слева во втором ряду) отметила:
– Вот что значит любовь! Они ведь всю неделю вместе репетировали!
Я потом умаялся доказывать, что никаких репетиций не было, а всё получилось само. И потом – (ка)2я там любовь? Так, дружеское увлечение, говоря светским языком. [СВЕТским – каламбур прямо!]
Спустя какое-то время в клас2е возникли и другие «неоткрытые таланты», одарён2ые неразвитым музыкальным слухом. Появились два гитариста и даже один скрипач. Вон они в правом ряду – джинсовая троица: Серёга, Алик и Пашка. Они очень хотели играть Цоя, Чижа и «Метал2ику». Послеурочные занятия вы(ли)2сь в какой-то псевдо муз-кружок. Осталось добавить блок-флейту и те же светины клавиши. Что такое обеден2ый п(ер)2ыв после шестого урока, я забыл. Ребята стремились к творчеству, и я был обязан стоять только открытым семафором на их пути. В конце концов удалось выучить пару песен и с ними выступить на школьном смотре худ.самодеятельности.
Но вот настали летние каникулы, и ко мне подкатила Людмила Викторовна (второй ряд, в центре) – их клас2ная:
– Саныч, мы собираемся с 9 «б» идти в поход. И они приглашают тебя с собой. Только гитару взять с собой не забудь – они очень просили.
Мелочь, а приятно. Хотя сразу было видно, что это будет не поход, а просто прогулка для «чайников», всё же я собрал предстартовый совет, на котором мы договорились насчёт маршрута, экипировки и снаряжения.
– А ещё, – сказал я в конце, – настоящий турист всегда берет в поход какой-нибудь сюрприз, чтобы удивить остальных. Пускай до первой ночёвки это будет тайной. Но если хотите, чтобы потом было что вспомнить, подумайте над моими словами.
На следующе2 утро я и Людмила Викторовна встречали кол2ектив учащихся 9 «б» с рюкзаками и в штормовках. Забавное зрелище. Алик и Пашка взяли по комплекту бадминтона. Лёха (крайний справа в2ерху) приволок спин2инг. А Свету даже приехал провожать (па)2 на «Ниве».
– Ну чё, – сказал я, когда все собрались, – надеюсь, пылесос и швейную машинку никто не забыл?
Юмор поняли. Без лишних базаров двинулись в путь. Нас долго провожали директриса и завуч. Хотелось даже судорожно обернуться – не машут ли они вслед разноцветными платочками?
Маршрут мы разработали так, чтобы ночёвка оказалась в Тарусово – возле той самой деревни, где когда-то находилась усадьба видного учёного Корсакова, чьё имя до сих пор можно встретить на картах Дальнего Востока. Место живописное. Подвесной мост над рекой Дубной, развалины церкви. Рядом бьющий фонтаном родник – с водой нет проблем.
Когда разбили лагерь, пришлось неожидан2о понять, что от местных комаров спасения не будет. Солнце уже пряталось за деревья, от речки тянуло влажностью – любимое положение для этих тварей. Так что выгодней было шевелиться, нежели спать. Сначала развели костёр, поставили палатки, заготовили дров на ночь. А затем просто слонялись вдоль берега, да играли в бадминтон (со Светой, естествен2о).
С наступлением темноты пацаны предложили сходить к развалинам церкви. Людмила Викторовна отказалась и залезла в палатку. Сопровождающим с ребятами пошёл я. Конечно, нужно же было напугать девчонок перед сном – это прямо долг какой-то! С единствен2ым фонариком мы направились к храму. И вскоре в том районе среди старин2ых развалин и мрачных крестов погоста послышались визги и весёлое уханье. Были напуганы не только девчонки, но и стая мелких летучих мышей, облюбовавшая одну из кирпичных стен.
На обратном пути 9 «б» потянуло на откровения:
– Ну, че, Саныч, сейчас будем удивлять друг друга сюрпризами?
– Однозначно, – ответил я, – только дров еще напасём, чтоб это всё у костра делать.
Пашка с легкостью перешел на «ты»:
– Саныч, а на будущий год ты у нас будешь музыку вести?
«(Ка)2я, блин, у вас ещё может быть музыка?» – подумал я. И тут же пацаны стали, перебивая друг друга, рас2казывать о преимуществе этой дисциплины в нашей школе, стараясь польстить. Алик во2бще заявил, что это его любимый предмет, и что раньше он был лох лохом, а теперь узнал много нового, типа «глаза открыл».
– А помните, как на наш урок завучиха пришла, – заговорил Захар, – мы все просто офигели.
– Да, я и сам не ожидал, – честно вспомнил я. Тогда это было страшно. Аркадиевна завалилась без предупреждения и села на свободную парту, положив перед собой «методичку по Кабалевскому». Минут через пятнадцать она обнаружила расхождения между програм2ой и реальным уроком. В тот день я успел рас2казать ребятам о принципе действия флейты, валторны и некоторых духовых на примере детской дудочки. Затем мы провели достаточно юморную викторину. И «на сладкое» прослушали отрывок из головокружительного соло Ч. Паркера.
После урока пришлось принимать строгую рецензию:
– Да Вы, я вижу, позволяете себе вольности, мягко говоря? Это что же?
– Любовь Аркадиевна, ну не революцион2ые же с ними песни петь! Я ничего не имею против Кабалевского. Но сейчас это не так актуально. И потом, Вы должны понимать – перед нами подростки...
Во2бщем остановились на том, что я могу продолжать уроки по своей програм2е, но програм2у эту должен оформить и показать завучу с описанием каждого урока. В итоге я сдал небольшую папку, насыщен2ую специфическими терминами. Она сде(ла)2 вид, что что-то поняла и дала «добро»...
Взошла луна. В тишине, разбавлен2ой комариным писком, мы развели костёр, чтобы было видно сидящих напротив. Людмила Викторовна мне подсунула гитару. Мы потянули несколько песен из псевдо-школьной програм2ы. А потом оказалось, что я не знаю «Изгиб гитары желтой»... Вот всё, что угодно, а эту... Просто вылетело как-то из памяти, и всё! И чтобы не разогнать большинство сидящих, пришлось исполнить несколько «панковских веселух».
– А как же сюрпризы? – напомнила Олечка. Все переглянулись.
– Ну, мы бадминтон притащили, – стали оправдываться Алик и Пашка.
– А у меня, в принципе, карты есть, – сказал кто-то.
Захар протянул руку в палатку и, спустя время, вытащил небольшой (ко)2с. глаза у всех заблестели. Начало было положено. Мы раск(ол)2и орех о камень и поломали на кусочки. Через пять минут Людмила Викторовна сказала, что хочет спать, и направилась к палатке. Решив кое-что узнать, я пошёл её проводить, и там шёпотом спросил:
– Как Вы насчёт красненького?
– Нет, Саныч, я не хочу. И если ты с собой что-то принёс, то будь осторожен! Всё-таки дети! На нас лежит ответствен2ость...
– Ну, господа, – произнёс я, вернувшись к костру, – сюрпризы продолжаются! – и ак2уратно достал бутылочку «Кинзмараули».
Чтобы события протекали плавно, перед тем, как разлить, мы хором спели Цоя и что-то из «Манго-манго». 9 «б» почувствовал определён2ую свободу.
– А я пить не буду, – сказал Захар, – я слово дал родителям. Пока не поступлю в воен2ое училище – ни к сигаретам, ни к алкоголю не притронусь.
Я многозначительно кивнул, дескать, очень хорошо, раз слово дал. Зато девчонки и остальные парни дружно подставили походные кружки.
– Знаешь что, – зашептала почти на ухо Олечка, – у нас ведь тоже сюрпризы имеются. Только мы всё не решались.
Они переглянулись между собой и поставили литровую бутылку водки. А Маша со словами «вот, рекомендую» протянула закупорен2ый термос.
– Ну, вы даёте! – выдавил я всем существом. После «Кинзмараули» решили отведать то, что было в термосе. Неожидан2ость напитка сразу же покорила ноздри и вкусовые (со)2чки языка.
– Маша! – обратился я, по-рыцарски встав на одно колено, – дай рецепт!
Она усмехнулась:
– Ну, какой там рецепт! Всё просто: водка и клюквен2ый сироп. И сиропу я, кажись, переборщила.
Мысли, что пришли тогда в голову, были следующего содержания: «Уй, блин! За последствия я не отвечаю».
Весь наш кружок, в центре которого горел костёр, мирно беседовал и закусывал захаровским (ко)2сом, когда из непонятной стороны приблизилась Света.
– О, что тут происходит! – мрачновато произнесла она и села рядышком на бревно. Мы тут же п(од)2винули ей налитую кружку. Светлана понюхала, отпила маленький глоток и сморщилась:
– Как же так, Саныч? Ведь Вы на уроках нам про культуру, про эстетику говорили. Специально лекцию про британских панков читали, учили, чтобы мы разбирали, что хорошо, а что нет. И вот, пожалуйста... Вы понимаете, что делаете? Вы же алкоголь принимаете!!!
Я смутился. Девчонки ей конечно ответили:
– Рас2лабься, Топорова, мы сейчас не в школе.
А я после каких-то попыток оправдаться показал минутное волнение и в конце концов ответил:
– (Ка)2я же ты правильная, Света. Ты мне так нравишься!
Посидев с нами ещё минут пять и послушав задушевную песню, она всем видом дала понять, что ей неинтересно, и медлен2о скрылась в палатке.
– Не волнуйся, Саныч, – сказала уже пьяненькая Оля, – она не обиделась. А если обиделась – не переживай. Мы же с тобой!
– Да ладно, ничего страшного, – ответил я и разлил ещё. Постепен2о костёр стал затухать – осталась гореть только ночная «нодья». Народ разбредался. В кустах возле реки стоял на четвереньках Пашка, издавая утробные звуки. Ему было не смешно. Лёха положил свой спин2инг возле входа в палатку, чтобы порыбачить с утра. А Олечка полулёжа сидела рядом, облокотившись на моё плечо и курила откуда-то взявшиеся сигареты.
Позже стало совсем тихо. Я остался наедине с гитарой и очагом. В бутылке – два глотка. «Во, мастер'а», – подумал я и, допив содержимое, уснул на бревне.
Ночью мне приснился мультфильм. Как будто к нарисован2ому зайчику пришли на именины всякие зверушки. Сначала пришёл ёжик и принёс сладких сухариков. Потом пришла лисичка и запела, что, типа «я тут тебе вкусной смородинки на лапках принесла». Затем к зайчику припёрлись олень и кабанчик. Тоже принесли всякой бадяги, наподобие тортика и лимонадика. Волчонок притащил квасу и семечек. И все хором поздравляли зайчика и желали ему здоровья, веселья. И в конце концов привалил медвежонок с бутылкой водки. И звери нажрались и превратились в грязных свиней. День рождения зайчика превратился в дикую безудержную пьянку...
Проснулся я почему-то в палатке. Было уже светло и вовсю щебетали птицы. С наступлением утра обнаружилась новая проблема: исчезли Света и Маша.
– Это всё твои «фрейдовские» штучки, – кричала на меня Людмила Викторовна, – чем ты их вчера загрузил? Короче, где хочешь, там и ищи!
Я взял с собой пару котелков, чтобы попутно наполнить их водою, и пошёл по тропинке. Ко мне присоединились неразлучные Алик, Захар и Пашка. Мы вчетвером миновали навесной мост и, разбавля2 тоску какими-то глупыми анекдотами, приблизились к роднику.
Девчонки нашлись. Они тусовались возле родника с совершен2о чужими местными хлопцами. Я замер. Мои сопровождающие ребята моментально схоронились в кустах и за широкими деревьями выбрали позици2 наблюдателей. Помню, что в этот момент сердце вдруг стало биться неровно, словно выстукивая морзянкой: «Как же так? Девочки, зачем вы это?»
Маша курила, глупо смеясь в объятиях какого-то прыщавого подростка. А Света целовалась с белобрысым чуваком, который пошло рыгал, пердел и вставлял через слово грубый гопняческий мат. И ей это нравилось.
Я не знал, что делать. Пашка, Алик и Захар взяли у меня котелки, набрали из родника воды и намекнули Маше и Свете, что пора возвращаться в лагерь. А весь остальной день прошёл для меня в судорожном тумане, в котором растаяли вмиг все мои СВЕТлые чувства и красивые надежды...
А сейчас передо мной фотография. Я смотрю на свой любимый 9 «б», на молодые и наивные лица, которые не в силах забыть. Как было бы прекрасно вернуть это время! Вам, конечно, интересно узнать, что с ними стало, с моими учениками? Да, кое-что известно.
Света после окончания школы выскочила замуж за богатого пацана. Родила ребёнка, и живёт, не больно напрягаясь. Язвительная Олечка ходит счастливая и беремчатая – видимо, тоже довольна своей судьбой. Захар, конечно, поступил в воен2ое училище. Когда здоровается, то отдает честь и демонстрирует свою офицерскую выправку. Пашка работает на заводе. Пару раз был замечен на рынке как дебошир. Алик дважды поступал в театральный, в п(ер)2ывах торгуя лотерейными билетами. И говорит, что будет каждый год поступать – пока не поступит, настоящий боец! Серёга, конечно великим скрипачом не стал. Его конфликтная судьба известна только по слухам, распространять которые что-то не хочется. Лёха стал милиционером. Работает сутки – через трое. Женился. Где Маша, мне не известно. Но она никогда не имела проблем с противоположным полом. Так что не пропадёт...
Только как бы там ни было, я всегда, глядя на эту фотографию, испытываю чувство глубокого уважения к своей судьбе, видимо, присуще2 исключительно учителям. И кристально чистая тоска...(!)
Во, завернул!..
Да что – тоска?! В конце концов будет, что вспомнить на пенси2!!!
Март – апрель, 2002