Вовин дневник

ВОВИН ДНЕВНИК
19 ноября.
Сегодня проснулся рано – в полдесятого. Сразу дошел до кухни. Поел каши, попил молока. Потом решил отдохнуть и лег на диван.
Проснулся в 12. На кухне был суп. Поел. На второе съел всю кашу. Попил молока. Ребята позвали меня гулять, и я пошел. Лешкина бабуська дала всем пирожок. И со мной тоже поделилась. Пирожок был с капустой.
А еще ребята кидались комками в галок, а я не кидался, потому что не мог нагнуться и слепить комок.
Больше ничего интересного сегодня не было.
20 ноября.
Сегодня проснулся рано – в 11. Посмотрел в окно. Поковырял в носу. На улице шёл снег. А что если сегодня попробовать слепить снежную бабу? Поел каши. Запил компотом из сухофруктов. И сразу пошёл на улицу. Очень быстро замёрз и обнаружил, что забыл дома варежки. Пришёл домой, а там уже был обед. Съел много рассольника. Даже от компота отказался. Заболел живот.
После того, как я посмотрел телевизор, стало темно. Так что на улицу я больше не пошёл.
Жалко, что не удалось сегодня слепить снежную бабу.
21 ноября.
Сегодня я не услышал будильника и проспал почти до обеда. Ребята меня разбудили в 11.32. они сказали, что я должен пойти с ними играть в хоккей. А я ответил, что никуда не пойду, пока не съем каши и не попью молока. Мы поссорились.
Потом я целый час смотрел хоккей по телевизору. А ещё я гулял в коридоре и ел кашу. Меня стошнило.
Вечером я обнаружил, что у меня нет клюшки. Так что как я могу играть в хоккей, если у меня нет клюшки? А ещё вечером долго звонил телефон. Но я трубку не брал, потому что обиделся.
22 ноября.
Сегодня пятница. Поел каши. Выпил литр кефира. Решил пораньше сходить в магазин и купить клюшку. Продавщица мне дала самую большую. Жёлтая! С красно-бело-синим наконечником. И тяжелее, чем «Союз». Теперь меня никто не обыграет. Зашибись!!!
На обед ел курицу. Ребята во дворе играли в хоккей. Через пару часов вышел и я.
Меня поставили вратарём, и я тут же получил сильный удар в коленку. Пришлось идти домой, и пить кефир. Остатками кефира помазал ногу – и всё прошло. Хотел было пойти поиграть в хоккей, но ребята ушли. Видимо замёрзли. Было темно, и горел фонарь.
23 ноября.
Сегодня проснулся как всегда и нажрался каши с молоком. Оказывается, есть такая игра – домино. И играть в неё больнее, чем в хоккей. Было так.
У Славки сломалась клюшка, и он пришел ко мне после завтрака с коробочкой. Оказалось – домино. Стали играть. А ему что-то не понравилось. Кто-то из нас наверно играть не умеет. Сначала обзывались. Потом... Ну, в общем, он мне губу разбил, а я ему два синих шнобеля поставил.
Совершенно бесполезный день.
24 ноября.
Ненавижу кашу. Мне кажется, все мои беды из-за неё. Сегодня вот кашу не ел. Потому что Славка пригласил меня на шашлыки, а я их люблю.
Взял с собой клюшку. С одной стороны – покажу себя хоккеистом, а с другой – ею можно двинуть по зубам, если что... Но ничего такого не было. Там были, кроме Славки, Мишка, Лешка, Димка и Оксанка. И все ели шашлык. Когда я вернулся домой, было 16.00. По привычке зашел на кухню и всё-таки съел каши. Прямо помешательство какое-то! У меня вообще что-нибудь получаться-то будет?
25 ноября.
Ночью мне приснилась... Нет, не каша. Оксанка! Я повернулся на другой бок, но она снова мне приснилась. Было как-то необычно, непонятно и немного страшно. Ведь до вчерашних шашлыков я как-то и внимания на неё не обращал. Пришлось встать и долго ходить по кухне. Каши не было, а на часах было 6 утра.
После утренней каши с молоком, часов в 12, я позвонил Славке и спросил, почему так бывает: снится Оксанка, и ничего нельзя поделать.
Он ответил:
– Это потому, что ты растёшь.
Тогда я позвонил Лешке. Он как лучший друг должен помочь найти ответ на этот вопрос. Лешка ответил матом. Мне не понравились его слова, так что я пошел к нему с клюшкой – разобраться. Негодяй он!
И только собрался зайти в его дом, как встретил Оксанку. Она играла с другими девчонками. Они катались с горки и лепили снежную бабу. И, по-моему, у них неплохо получалось. Я остановился и стал на неё долго смотреть. Минут через двадцать Оксанка обратила на меня внимание и сказала:
– Девки, смотрите, Вовка такой смешной. Давайте его снежками закидаем!
И они стали кидаться. Мне наверно стоило бы отбежать, но я почему-то остался. Снежки попадали мне в лицо и в живот. А одна девчонка потом сказала:
– Он что, ненормальный? Стоит и не уходит. С ним как-то не интересно. Давайте лучше еще одну бабу лепить.
И они продолжили скатывать снежные шары.
Я постоял ещё немного, развернулся и пошёл в непонятную сторону. И ещё несколько раз оглядывался и смотрел на Оксанку. Мне казалось, что она не такая, как все.
Через час я оказался в лесу. При виде тёмных деревьев вдруг возникло такое чувство, которое я не знаю, как назвать – тоска или вдохновение. Мне всё казалось красивым и таким милым. Деревья, снег, одна единственная тропинка, а ещё зарево над городом, который остался за моей спиной. А ведь там была Оксанка! Что она в этот момент делала? Каталась с горки, лепила бабу? Не знаю. Только никак она не выходила из моих мыслей. Я стал думать, что она ещё может делать, кроме горки и бабы. Ну, наверно, может быть, вяжет? Может быть, играет на пианино. Может, смотрит телевизор, или ест кашу...
Последние мысли вернули меня на землю. Я подумал о каше. И одновременно об Оксанке. Неожиданно захотелось разорваться на две части. С одной стороны я явно чувствовал желание вернуться домой, и насытить желудок. С другой стороны мне было хорошо здесь, в лесу, с посетившими меня мыслями. И я не знал, что дальше делать. А вдруг действительно прав был Славка, когда сказал: «это потому, что ты растёшь...»?
11-21 декабря. 2001