Я желаю тебе удачи!

 «Я желаю тебе удачи!»

Он жил в одном из этих трёхэтажных домов, выстроен2ых друг напротив друга. Форма домов – буква «г». В центре их образован почти правильный квадратный двор, посреди которого, сколько себя помню, всегда горел по ночам одинокий жёлтый фонарь на столбе. Двор старый. И конечно далеко не единствен2ый в нашем городке. Был построен когда-то по стандартам советской архитектуры. Но всякий раз, проходя его транзитом насквозь, глядя на одинокий фонарь, мне казалось, будто что-то здесь есть особен2ое. И этот столб, и качели, и старая голубятня, и даже мусорные баки у сарая. Здесь можно было укрыться от ветра, если стать ближе к углу любого из домов. А в особен2о тёплую июльскую ночь, когда выпускники школ под впечатлением «Последнего звонка» встречали свой первый «взрослый» рас2вет, тут можно было наблюдать за большими бражниками, танцующими по воздуху вокруг этого фонаря.
С кем и как жил этот человек, мне не известно. Обычно с утра он выходил из подъезда и, опираясь на трость, направлялся с чуть ли не заплесневелым портфелем через два квартала в старую школу. Хромота с каждым годом усиливалась. И некоторые борзые школьники, полагая быть незамечен2ыми и ненаказан2ыми, часто глумились над учителем, ловко приклеив к его пиджаку бумажку на скотче. А то попросту кричали:
- Эй, Опанасыч!..
Поди, разбери в толпе, кто из них там…
Он преподавал географию. Причём саму суть этой дисциплины он знал просто блестяще, не смотря на возраст. Все: и молодые и пожилые кол2еги всякий раз консультировались с ним по любому забытому объекту или термину. Маститая географичка Нина Павловна не раз обращалась к нему во время урока, пока он сидел в лаборантской с папиросой. Например, напомнить ко2рдинаты острова Кергелен. Это было быстре2 и точне2, нежели заглянуть в атлас. С закрытыми глазами он мог рас2казать про притоки всех сибирских рек. Феноменальная память!
А вот, что касалось самой педагогики, тут у него был стопор. Не только ученики – учителя – и то не могли найти с ним общий язык. Среди школьников он слыл строгим и весьма несправедливым на экзаменах и контрольных. Из уст обижен2ых троечников и хорошистов вперемешку со слезами летели угрозы и обзывательства ему в спину. Даже пара отличников после какой-то контрольной, плача, жаловалась мне на перемене:
- Он нам двойки поставил ни за что! Ну, неужели на этого чмошника нет никакой управы?!
А среди педа(го)2в, после одного упоминания имени Опанасыча, можно было всегда услышать: «А, это тот чудик-географ, который хромает, да ещё алкоголик изрядный»…
Насчёт последнего – впервые убедился, когда посетил корпоративную вечеринку по случаю Дня учителя. В школьной столовой каким-то Макаром собрались не только ныне работающие, но и бывшие педагоги, к числу которых я и относился. И в момент послерюмочных плясок молодые кол2еги – физрук и литератор обратили моё внимание:
- Смотри, сейчас будет шоу!
Мы, усмехаясь, пронаблюдали, как Опанасыч по капелькам собирает в свой стакан из выпитых бутылок. Причём, не разбираясь, где водка, а где настойка – всё сцеживал в одну ёмкость. Подсевший к нам за стол информатик сказал шёпотом:
- Мы во2бще-то его не приглашали сюда. Сам пришёл. А теперь вот догоняется, зараза такая!
Это было по меньшей мере стран2о, но Опанасыч услышал его шёпот! И сказал, оглядывая уже мутными глазами пространство:
- Да! Не приглашали. Я сам пришёл и сам буду свинячить. Потому что я – алкоголик!
А потом под взгляды остановившихся в нерешительности танцоров он стал плясать «техно». От хромоты почти ничего не осталось, когда он высоко вскидывал ноги, показывая грязные маслянистые пятна на своих коричневых брюках.
Давно привыкшие к подобным выкрутасам молодые учителя быстро ретировались по своим кабинетам – продолжать банкет в боле2 узком кругу. И только Опанасыч до самой ночи ходил по пустын2ым школьным коридорам с лицом «мистера Бина», спрашивая в пустой потолок:
- А вы хоть знаете, сколько китайцев будет через пять лет?
Говорят, что в тот день, верне2 уже к ночи, его выпустил сторож, который обходил здание с внешней стороны. И обнаружил то он пьяного чудика случайно – тот заигрывал со своим серым котом через стекло первого этажа. Кот, видать, своей звериной интуицией почувствовал запертого хозяина, и долго прыгал на задних лапах перед толстым стеклом фойе, играя с отражениями знакомых ладоней. К счастью, хозяин был выпущен и, забрав предан2ое животное на руки, транспонировался «на автопилоте» до дома…
Весной я, проходя с ребёнком насквозь по диагонали тот самый двор с одиноким фонарём, увидел на скамейке Опанасыча с котом и бутылкой портвейна. Рядом валялась его трость.
- Привет! – закричал он издали, - Заходите ко мне в гости.
- Некогда, - ответил я практически жестами, - ребёнка в больницу отвезти нужно, - и, не останавливаясь, проследовал дальше к автостанции.
- А кто у тебя? – заинтересован2о спросил он.
- Угадай с трёх раз, если она вся в бантиках.
- Понятно, это хорошо. Как назад вернётесь, заходите ко мне. У меня дома ещё бутылка краснины есть. Я в пятой квартире живу. Посидим, поговорим, кол2ега.
- Ладно, - обернулся я. И уже выходя за пределы двора, услышал за спиной:
- Я желаю тебе удачи! И сыну твоему тоже удачи!
Дочка недоумён2о засмеялась, а я подумал: «Во, неисправимый».
Поговорить с ним на педагогическую тему и перебрать косточки всем ученикам (поскольку некоторые клас2ы успели в своё время и у меня поучиться) один раз всё же пришлось. Но не у него в гостях, а случайно в электричке. Возвращаясь из Москвы. Я шёл по составу к голове поезда, и в одном из вагонов увидел «приглашающий» жест:
- Иди сюда, земляк. Вместе поедем.
Я присел напротив. Опанасыч находился в своём любимом состояни2. Портфель его почти полностью разошёлся по швам.
- Ис2ледоваться ездил, - указал он на ногу, - всё, признали, что неизлечимо.
- Как же так, - чтобы под2ержать разговор произнёс я.
- А у нас это в генах. Передалось от предков. Все мои так окончили. Так что и мне недолго осталось хромать.
- Может, из-за этого? – спросил я, показывая характерный жест, обозначающий «бухать».
- Да, и это, естествен2о, тоже сказалось… Иногда так всё болит, что выть хочется. А пригубишь стаканчик – и, вроде, отпускает.
И тут же приблизился:
- Жахнешь со мной? – его трясущиеся руки достали из портфеля чекушку и пластиковый стакан, - Вот только закусить нечем. А, во2бще-то есть яблоко.
- Давай яблоко, – согласился я, чтобы не обидеть. Опанасыч смачно опрокинул в глотку 50 грам2улек. Показалось, что лицо у него порозовело от блаженства.
- А знаешь, - начал он характерную для себя тему, - где в яблоке больше всего канцерогенов?
- Не знаю.
- А вот тут, - и старик указал на самое основание черенка.
- Лучше давай о школе поговорим, - возникло у меня предложение, - почему Санька Быстров на вас жалуется. Говорит: «Мне Опанасыч весь ат2естат запорол». Вроде парень на серебрян2ую медаль метил.
- Ай, ну его, - махнул рукой Опанасыч, - лодырь он. Я ему велел контурные карты переделать. А он, видите ли, не захотел. Так что всё справедливо.
- А Наташка Давыдова чем провинилась? Вроде умная девчонка-то. А Маринка Глазова?
- Да все они умные, - подытожил географ, - только не учатся ни хрена. Им всё хиханьки-(ха)2ньки! А начнёшь спрашивать – экономическую характеристику региона рас2казать не могут. Казалось бы, что может проще… Эх, да что говорить, отстойная пошла молодёжь.
И через паузу добавил:
- Да только ты меня тираном не считай. Я им к концу года всем оценки поднял. Никого не обидел. Только большинство об этом не знает. Чего я им буду карьеру в начале жизни запарывать – самим же потом хуже будет. Лентяи на вступительных сами провалятся.
До нашей станци2 оставалось 5 минут. И некоторые пас2ажиры двинулись к тамбуру, чтобы быстре2 выйти.
- Если ты не возражаешь, то я допью, - сказал Опанасыч, и после осушения стакана, как бы стараясь успеть ещё что-то выведать, поспешно спросил:
- Ну, а сам-то как? Говорят, ты из школы ушёл, педагогику забросил?
- Да, - ответил я тоже поспешно, - во-первых, это не моё. А во-вторых, если в школе остаться, то где-нибудь ещё работу нужно искать. Кто ж сейчас на учительскую зарплату проживёт?
- И как? Нашёл?
- Ну, по крайней мере, весь в творчестве. Музыкой зарабатываю. Играю в одном московском ансамбле, - ответил я и собрался к выходу. Опанасыч потянулся за тростью. Быстро это сделать у него не получилось. И напоследок высказал:
- Ты меня не жди. Я толпу пропущу, последним выйду. А главное – удачи тебе, земляк!
После этого прошло полтора месяца. Старый отставной учитель, уже получивший последню2 груп2у инвалидности, был пару раз замечен возле ларька. Он топтался на одном месте и туман2ым взором обращался к каждому попавшему в его поле зрения: «Дай рубль, а». Кто-то выгребал ему мелочь. Кто-то пренебрежительно отворачивался, дескать, вот до чего докатился. А ведь детей учил!
В один из ясных дней середины лета я с самого-самого ран2его утра проходил через двор в сторону автостанци2 с двумя гитарами и огромным рюкзаком – собирался на грандиозный всерос2ийский фестиваль. Мне нужно было успеть на самый первый автобус. Не то, что дворники – солнце ещё не появилось до конца. Ну, кого ещё можно было лицезреть в такую несусветную рань, когда все нормальные люди спят и смотрят самые сладкие сны?
На втором этаже со скрипом и стуком открылась форточка. Самого человека я не увидел за бликующим стеклом, но услышал знакомый голос, который несколько раз эхом прокатился по квадратному двору:
- Привет, земляк! На фестиваль уезжаешь?
В спешке с вещами я не мог по-настоящему обернуться. Просто бесшумно, чтобы не разбудить мирных жителей, махнул рукой в сторону источника звука.
- Это хорошо, - не думая сбавить громкость, крикнул Опанасыч, - помни самое главное: я желаю тебе удачи!
И форточка захлопнулась со стеклян2ым стуком, навсегда оставив характерный тембр того голоса в том времени…
На фестивале я выступил успешно. Вернулся домой через 15 дней. Затем начались какие-то жизнен2ые хлопоты, подготовка к другим фестивалям и концертам. Деловая бытовуха закрутила всё и вся, как это всегда бывает. Где-то через полгода я в очередной раз, проходя наискосок тот двор с одиноким фонарём, вдруг неожидан2о встрепенулся: «А где же этот чудик, который всегда удачи желал?» Чего-то давно его не слыхать.
И на этот вопрос никто из знакомых соседей ничего не мог мало-мальски кор2ектно ответить. И только много позже кто-то из учителей старой школы с довольно стран2ым сомнением однажды сказал:
- Да он, кажись, помер.

6.02. – 12.03.2007