Наркотическая эйфория

«Наркотическая эйфория»

В нашумевшем фильме «Эйфория» нет ни одного человеческого персонажа. В фильме нет любви, потому что половая распущенность – это не тождество, а логическая противоположность любви. Природа показана восхитительно, музыка чудная, но вот человека у создателей фильма не получилось, вышли уроды. Уроды эти не умеют ни говорить по человечески (общаются исключительно матом, междометиями и скандальными фразами, все они Людоедовы, причём не смешные и даже не печальные, а просто никакие), ни любить (им доступен только Его Величество разврат и Её Высочество похоть), ни жить, ни передвигаться. Одним словом кино о вурдалаках, снятое, я боюсь, тоже вурдалаками, причём снятое, что страшнее всего, для вурдалаков. Режиссёр монтажа был бы гением, если бы вырезал все сцены с участием этих нежитей, и оставил бы нам возможность просто полюбоваться природой, закатами и восходами в степях Дона, небом, водами.
Вурдалаками я называю ожившие штампы, которые не имеют никакого отношения к людям. А совокупление этих штампов даёт нам формулу чистой, классической порнографии. Анимационный фильм «Шрэк», которому бы причиталось больше кинонаград, чем раздутому фильму «Эйфория», хоть и повествует о гоблине, но гоблин этот более человеческий, сюжет этого фильма более гуманитарный. Щрэк думает, действует и живёт как человек. Даже в его волшебство я верю, в то время как герои «Эйфории» совсем не вызывают доверия. Все штампы в «Шрэке» комически обыгрываются, а ведь комическое доступно только человеку. В «Эйфории» же эти штампы претендуют на звание персонажей современной трагедии, а действительности только совокупляются и размножаются, словно это саранча, налетевшая на сельскохозяйственные угодья Ростовской области. Похотливый кобель-любовник, женщина-даун и вечно пьяный Человек-Водка (якобы муж этой женщины) более были бы уместны в голливудском фильме про какого-нибудь очередного супер-героя в качестве пушечного мяса, и заслуженная смерить этих киборгов или деревянных солдат воспринималась бы как торжество справедливости. Среди живых людей нашего мира я не видел и не знал никогда воропаевских героев. Наверное, они обитают на других планетах, ведь даже первобытные дикари, это говорят учёные, были не такими.
В наше кризисное время поэтому приходится обращаться к классикам кинематографа, а не к современникам. Ведь было же гуманитарное кино, было оно прежде всего у Андрея Тарковского. Женщина в «Зеркале» была гордой, целомудренной, яркой, поэтичной, а в «Эйфории» она мутировала не только в шлюху и дуру и, но даже ведьмой, колдуньей быть перестала, став просто искореженным деревом, да и то – пнём, раскорякой. Ребёнок Тарковского («Каток и скрипка», «Андрей Рублёв», «Иваново детство») был настоящим ребёнком, он умел не только канючить и подглядывать, как в «Эйфории», ребёнок Тарковского – живой, гениальный, близкий всем и понятный взрослому, так не похожий на пародию ребёнка в «Эйфории». Фильмы Тарковского – это зеркало, которое показывает человека, а не кривизна наркотической дымки, этой самой «эйфории».
Так вот. «Эйфория» Ивана Воропаева не только не дотягивает до «Шрэка»и Тарковского, но и в собственной системе не работает. Человек приближается к запретному и оно его поедает. Ну, снял бы простой фильм, как мальчику запретили лазить в клетку с тигром, но он полез и тигр его съел, и показал бы во всех красках как мальчика съедают. До «Неверной» Лейна, до «С широко закрытыми глазами» Кубрика «Эйфория» не дотягивает, ибо режиссёр не решил, как запретное побеждается. Победило зло, и это просто, и это дёшево, и это безвкусно.
В лучших традициях Всевеликой Донской Порнографии Шолохова. Если вы приемлите разврат, Вам фильм понравиться, если Вы за чистоту в любви, а разврат категорически не приемлете, то фильм не понравиться. И фильм объективно таков, нарушение законов эстетики, как и этики, всегда очевидно. Искусство не может быть безнравственным, если оно безнравственно, то это не искусство, а средство доставки мёртвой информации. И это сказали мне чувства.