Дорога к себе. Глава 2

3.
29 ноября.
Желтый, неровный диск Хэцба - второго по величине светила Раномо - вскарабкался в точку своего зенита. Знойное марево колебалось над раскаленным, изъеденным трещинами и выбоинами, асфальтом. Разгоряченные, сухие воздушные массы силились подняться наверх, подмяв под себя более прохладные слои, но тяжелая пыль, витавшая в потоках жара, мешала циркуляции воздуха. Никакого движения ветра не чувствовалось в застывшей, прожаренной атмосфере, нависшей свинцовой тяжестью на песчаную равнину. Вдоль скоростной междугородней трассы в канавах, куда стекала с дороги редкая мутная влага в сезон дождей, росли сухие кустарники с корявыми, стелившимися по земле серыми ветками, покрытыми колючками - нищенские останки былой флоры этих мест.
Когда-то, на заре освоения Раномо, здесь была долина, на плодородной почве которой произрастало несколько десятков видов исконной растительности планеты. Терраформирования, произведенного при освоении нового мира, экосистема долины не перенесла. Извлекавшиеся людьми элементы не воспроизводились, и вскоре эта территория потеряла всякую ценность. Почва была истощена, на месте плодородного слоя накалялись под палящими лучами вездесущие пыль и песок. Вода отсутствовала на десятки километров вокруг, и добыть ее можно было разве что только в заброшенных шахтах выработок, которые, перемежаясь с такими же пустующими или законсервированными заводами, карьерами и пашнями, покрывали искалеченную, разграбленную долину, словно уродливые язвы прошлого, с каждым годом все больше заносимые песком.
Теперь по этой территории проходила дорога, связующая два периферийных города, имевших статус промышленных центров. Вдоль трассы, на пустоши пестрели своими серо- коричневыми зевами широкие котлованы, заваленные выше кромок разнообразным мусором. В такие котлованы свозили отходы с заводов и окраин городов. Раз в год эти помойки жгли; тогда все небо, на протяжении трассы до регенераторов атмосферы в черте города, затягивалось черным ядовитым смогом, а дорога покрывалась густыми и теплыми хлопьями токсичной сажи. После этой ежегодной экологической зачистки над пустошью проливались кислотные дожди, убивавшие последние из уцелевших колючих кустарников; на месте котлованов оставались зиять закоптившиеся воронки с торчащими ребрами утопленной в песок арматуры и каркасами других металлических конструкций, не поддающихся яростному химическому пламени.

Он пришел в себя среди груды погнутых листов металла, фанеры, пенопласта, заваленный сверху обгорелыми досками и осколками битого стекла. Вокруг один сплошной мусор: крупногабаритный механический, бытовой, пластиковые разгерметизированные канистры с химическими отходами. Едкий запах гнили, паленой резины и застоявшейся, покрытой пленкой нефтяной тины, воды раздирал легкие и вызывал тошнотворный рефлекс. Окончательно придя в себя, Лонтер поморщился от царившего вокруг зловония и колющей глаза дымки помойных испарений. "Сволочи…", - Лонтер пошевелился, скидывая с груди утыканные ржавыми гвоздями доски. Он еле сдержался, чтобы не закричать от пронзившей все тело острой боли. "Вот уроды", - он собрался с силами и резко сел, раскидывая в стороны мусор, которым был завален. "Хороши они - семеро на одного полезли". В глазах помутилось, и он уже не мог более сдерживать мучительный стон. Очертания кромки котлована поплыли перед взором, заволакиваясь мутной алой пеленой. "Главное - опять не потерять сознание", - Лонтер глубоко вдохнул, и это действие вызвало жгучую резь в груди и мышцах пресса. Он опустил взгляд и посмотрел на свое тело: открылась старая рана на боку, которую он получил в бою на Аксинте - неопасная, но болезненная; на правом плече кровоточила глубокая рубленая рана, нанесенная широким боевым клинком. Он весь был в крови, тело ломило от боли, и поэтому степень ранений было трудно определить. Наемник попытался встать, голова закружилась, и он снова сел. Потом пополз, подтягиваясь по обломкам обгоревшего рейдера на здоровой руке, силясь сохранить четкость восприятия. Через четверть часа ему удалось выбраться из котлована, и он, скорчившись и застонав от боли, заставил себя встать на ноги. Он огляделся по сторонам, посмотрел вниз на склон котлована, где на грязи и ржавчине расползались бурые кровавые разводы. "Слишком много крови. Я теряю много крови", - эта мысль подстегнула его и тут же вогнала в состояние отрешенной обреченности. Кругом лишь рыжий песок, красные камни и радиоактивная пыль. "Не выжить…" - он обессилено рухнул на колени и закрыл лицо руками; по пальцам струилась тонкая струйка горячей крови со лба. Сверху нещадно палил Хэцба, под знойными лучами которого кровь запекалась в ломкую бордово-коричневую корку.
И вдруг он вспомнил Надю, вспомнил, что возвращается к ней, и у него возникло непреодолимое и страстное желание жить. Он должен выжить, хотя бы потому что она ждет его, потому что глупо умирать после того как живым вырвался из мясорубки корпоративных войн. О как он проклинал их! Бессмысленные и беспощадные бойни, в которых он принимал участие. Войны не за идеи и принципы, не за родину и не за любимых, - грызьба гиперкорпораций за деньги, гегемонию и беззащитные колонии, из которых они могли безнаказанно выжимать средства для своих производств. На окраинах галактик, при полной бесконтрольности со стороны спецслужб, эти корпорации основывали предприятия, где использовали практически подневольный труд гуманоидов, гибших тысячами на опасных для здоровья производствах. И вот одна из корпораций, принадлежащая хозяйственным структурам ОВР, навела на эти предприятия ревизионную комиссию. Это стало крахом для многих уже успевших сколотить себе капитал бизнесменов и предпринимателей. Однако многие из них просто не допустили к себе комиссии, и тогда на съезде экономического форума ОВР было вынесено постановление о разрешении применения санкций против гиперпромышленников, и о решении конфликта силовым путем. Так начались войны на колониях Сиреи, Кранта и Аксинты. На тот момент все крупные корпорации имели свои собственные вооруженные силы для охраны территорий и сырья от посягательств со стороны конкурентных торговых гигантов. Войска, посланные комитетом ОВР и названные ревизионными, состояли почти целиком из наемников, привыкших зарабатывать на жизнь в поту, грязи и крови, и лишь на незначительную часть из приписанных корпорациям ОВР военных. Тогда Лонтер находился на Раномо с Надей. Он занимался угоном и игрой, поставляя по тайному договору технику и деньги группировке "Банда13" в Элените, в авторитетах которой был командир элитной эскадрильи "Летучая Мышь" его приятель Роуфорд Карнери, больше известный как Беглец. Лонтер подозревал, что пират Карнери занимается революционной деятельностью, и предчувствовал, что в галактике давно назревает буря. Он даже планировал присоединиться к Банде, если восстание против существующей в Омеге власти все же произойдет. Крупные партии угнанной техники Лонтер сопровождал в Эленит сам, подстраховывая контрабандистов. Во время одной из таких "командировок" он сошелся с группировкой "Смерч", на тот момент сотрудничавшей с "Бандой13". Стриж, ходивший тогда шестеркой у главаря "Смерча" Норова, предложил Лонтеру как профессиональному наемнику заказ на его убийство. Но наемник отказался и сделал намек Норову о грозящей ему опасности. Это привело к тому, что Стриж временно оказался в опале, его самолюбие было сильно уязвлено, и он поклялся отомстить. Боясь подставить под удар Надю - самое дорогое, что у него было, - Лонтер решил замести следы и на некоторый период улететь из Омеги. Так он записался в ревизионные войска убежденный, что будет воевать за правое дело. Его послали на Аксинту. Там он вдоволь нахлебался грязи и горя, разочаровавшись во всех воевавших сторонах. ОВР не спешили расторгать с наемниками контракты, а войны затягивались. Прошло 7 лет. А потом их кинули, не заплатив ни кредита. Видимо, таким образом службы ОВР решили изолировать свидетелей своих бесчинств без крови и лишнего шума. Везде они месили деньги и налаживали свою карьеру, в то время как тысячи людей гибли, сами не зная за что умирают на самом деле. Лонтер дал себе клятву больше никогда не влезать в корпоративные дрязги. Он добрался до Омеги и хотел вернуться домой, но его подвел случай: он наткнулся на врагов, от которых уезжал, чтобы уберечь от расправы Надю, 7 лет назад.
Его не убили, но, конечно, оставили без денег, а значит без шанса легально поехать на Месу. А может быть, они и рассчитывали, что он подохнет на помойке?.. "Просчитались", - злобно и решительно сказал про себя Лонтер. Он будет жить и встретится с Надей. Он поднялся с колен и побрел по направлению к еле заметной пыльной полоске на раскаленном горизонте, шатаясь и ловя пальцами капли крови с плеча.

Дневной зной сменялся синеватыми душными сумерками. Хэцба ушел за облака и лишь изредка поблескивал своим слепящим глазом в тонких рваных просветах в сплошном покрове сгустившихся туч. Где-то в глубине пустоши, отдаваясь мрачным, рокочущим эхом в стенах заброшенных выработок и колодцах шахт, прогремел гром - близились кислотные дожди.
Лонтер уже еле держался на ногах, когда вышел к дороге. Он ступил на асфальт трассы и посмотрел как она, прямая, словно стрела, рассекает пустыню и исчезает в седловине между каменистыми холмами - кладбищами захороненных ядерных и атомных ракет времен Великой Межгалактической Войны. Трасса была пустынна, как и весь ландшафт, ее окружавший.
Силы покидали его; он стоял на обочине и, жадно ловя легкими едкий, сухой воздух, следил за мимолетными вспышками зарниц. В какой-то миг он увидел в синеве быстрой вспышки Надино лицо, потом и земля, и небо пропали в болезненной черноте, и он упал на посеревший от пыли асфальт.

Откуда-то извне в сознание ворвались хаотичные и резкие звуки, стук, спотыкающийся гул, смех. Лонтер заставил себя осознать болезненную, отдающую холодом, сыростью и запахом бензина реальность и сосредоточиться на ощущениях. Рядом слышались громкие голоса, а сильная укачивающая тряска, вкупе с характерным скрипом старого металла, свидетельствовали о том, что он находится в машине. Неожиданно совсем близко раздался чей-то голос:
- Тебе чего - вина или портвейн?
Лонтер открыл глаза. Над ним склонился длинноволосый молодой парень с серьгой в ухе, в утыканной металлическими заклепками потертой куртке. Догадки наемника подтвердились: он ехал в накрытом брезентом кузове грузового трейлера с большой компанией молодых ребят и девушек, оживленно о чем-то беседовавших.
- Меня зовут Крис Гольберт, - парень протянул Лонтеру руку, помогая ему сесть, - Так ты чего хочешь?
Лонтер прислонился спиной к дребезжавшей стенке кузова, прилагая все усилия воли, чтобы справиться с головокружением.
- Воды.
- Воды нет, - еще шире улыбнулся Крис и подал наемнику флягу с вином.

- И все-таки, кто вы? - добивая вторую бутылку вина, поинтересовался Лонтер.
По натянутой на стержневой железный каркас широкого и длинного кузова водоупорной ткани стучали тяжелые частые капли промозглого кислотного ливня. Задняя часть кузова не была занавешена, и сквозь мельтешащую пелену видно было, как убегают далеко назад белые прерывистые полосы разметки трассы.
Ребята - 26 человек - сидели на фанерном настиле трейлера, курили и пили вино.
- Мы вольные художники, - ответил Крис, разгрызая сухарь.
- Не понял. Трапперы* что ли?
- Неа, - пояснил сидевший напротив молодой человек в драных джинсах, с ярко-красной лентой на голове, - трапперы путешествуют в космосе и ищут неизведанное в естественнонаучной сфере познания, испытывают удачу и дерутся с кем попало, а мы странствуем по планетам и стараемся выявить законы бытия из простых человеческих отношений, найти красоту и смысл в душе. Чтобы познать мир и почувствовать гармонию нам не надо лететь далеко - стоит только заглянуть в себя. Наша идеология - вера в изначальную чистоту помыслов, добро и отзывчивость человеческих сердец.
Крис прожевал сухарь и представил говорившего:
- Это Серж. Он у нас философ и один из идейных вдохновителей.
Серж рассмеялся:
  - Да брось ты! Я серая личность.
Крис хлопнул Лонтера по руке и подмигнул:
- Он - скромница.
- Так почему вы подобрали меня? - наемник окинул пристальным и настороженным взглядом всю компанию.
- Не напрягайся ты так! Ну не бросать же человека умирать на обочине! - совершенно серьезно ответил Крис.
- Какие-то вы, ребят, странные, - усмехнулся Лонтер, - А что, если я преступник какой-нибудь, подлец или сволочь?
- Ну то что не законопослушный - это и так видно, - заявила темноволосая курчавая девушка с татуировкой в виде солнца на плече, - И по поводу сволочи тоже ясно, что это отнюдь не так, - чуть помолчав, добавила она.
- С чего бы это? - иронично заметил Лонтер.
- Заннанта имела в виду, что со временем, после того как ты научишься открываться миру, не воспринимая реальность исключительно как враждебную среду, учишься распознавать в людях их сущность. А если в человеке есть свет, это чувствуются даже под личиной черствости и скептицизма, - Серж выкинул за борт кузова бычок сигареты, - И нам не важно с кем ты так повздорил, кто тебя так отделал, откуда ты, куда ты направляешься, да и кто ты в принципе тоже. Эти условные социальные критерии для нас неприемлемы, предубеждения нам чужды. Важно лишь то, что у тебя в душе.
- Это уж не говоря о том, что бросать человека, нуждающегося в помощи, на произвол судьбы просто безнравственно, - сказал Крис.