Дорога к себе. Глава 4

5.
1 декабря.
На следующий день они на попутных планетоходах добрались до портового городка Сьера-Алани и здесь расстались. Дороги вольных путешественников и неисправимых романтиков разошлись с дорогой человека без смысла жизни. Крис и Серж уговаривали Лонтера остаться с ними и вместе искать приключения и помогать людям, но наемник твердо решил найти теперь свой собственный путь и пройти его до конца. На память Заннанта подарила Лонтеру ограненный кристалл "лунного камня". Она рассталась с ним как с безделушкой, хотя его стоимость была очень высокой. Лонтер хотел отказаться от такого дорогого подарка, но девушка настояла и сказала, что есть на свете вещи и подороже осколка древнего реголита.
Они расстались у въезда в город. Путешественники свернули в сторону от дороги и пошли напрямик через пустошь к каким-то только им ведомым горизонтам. Лонтер долго стоял и смотрел, как они уходили прочь, исполненные непреклонной, твердой веры в то, что они мыслят и поступают правильно, веры в свою истину.

Когда Лонтер пришел в порт, он выбрал один из старых грузовых транспортов, стоявших у причала. На это судно шла погрузка. Огромные контейнеры загружались в темные недра трюмного отсека корабля специальными роботами - грузчиками, контролировавшимися людьми. На досках пирса стоял, оперевшись спиной и локтями на перила, судя по лычкам на форменной одежде, командир этого судна.
Лонтер подошел к нему и спросил:
- Когда отплываете?
Командир с подозрением покосился на Лонтера и неохотно проговорил сквозь зубы:
- Через час.
- Вы на Месу плывете?
- Мы не берем пассажиров, - командир резко оборвал Лонтера, злобно смерив его взглядом с головы до ног, и отвернулся в сторону.
- А я не пассажир. Я хочу наняться на работу.
Командир корабля рассмеялся и с еще большим недоверием оценивающе посмотрел на настойчивого оборванца.
- И на какую же? - спросил он, ухмыляясь.
- На военную. Я профессиональный наемник. Могу сопровождать судно и обеспечивать его защиту, безопасность экипажа и сохранность груза.
- Да? - командир заинтересовался, в его взгляде мелькнуло понимание, - Продолжай.
- Хочу устроиться на ваше судно.
- Послушай, парень, - сказал командир корабля, - я так понял, что ты хочешь попасть на Месу, но я вынужден тебя разочаровать - мы не плывем на этот материк, мы держим курс на архипелаг Соттона, мы только заходим в залив перед материком. И ни один из стоящих здесь кораблей не поплывет в течение ближайших пяти - шести дней на Месу.
Лонтер придал себе безразличный вид и ответил:
- Мне не обязательно на Месу. Мне на любую часть суши подальше отсюда.
- Ааа, - протянул командир, продолжая с улыбкой разглядывать внешний вид наемника, - сложности с местными властями? Я хочу, чтобы ты усвоил: мне проблемы не нужны. Я не хочу рисковать, покрывая и беря на борт таких как ты, да еще и платить тебе деньги за работу, - он скорчил озабоченную гримасу и лукаво подмигнул.
Лонтер знал, чего от него хотела эта портовая крыса, увидевшая в нем легкую добычу.
- Не надо мне платить, - а про себя подумал: "Пусть полагает, что можно мной манипулировать".
- Ну это совсем другое дело! - весело хмыкнул командир, - Я увожу тебя, а ты работаешь на меня изо всех сил. Идет?
- Идет! - Лонтер протянул командиру руку.
- Только ты будешь сопровождать судно до самого архипелага, пока оно не окажется в порту, а там можешь валить куда хочешь. До этого момента - ни ногой ни в одном остановочном пункте. Если сбежишь, это будет расценено как дезертирство, и я стукну на тебя в ВГСБ. Так что давай не будем создавать лишние сложности и вынуждать друг друга на крайние меры.
- Без кидалова и без подстав, - отозвался Лонтер.
- Именно. Вот теперь по рукам, - и командир хлопнул наемника по ладони.

6.
6 декабря.
Пять дней прошли без происшествий, один похожий на другой, как точная копия, словно однообразная нудная лента повседневных действий. Лонтер нес вахту практически без отдыха, отводя себе на сон не больше часа в сутки. Он контролировал каждый отрезок пути, сканировал горизонт и радиоэфир, проверял груз и следил за поведением рабочих, плывших на судне. Он четко и добросовестно выполнял свою работу, и вскоре командир корабля перестал устраивать за наемником слежку. Опасности никакой не было, плавание проходило строго по графику, и в ночь с пятого на шестой день они, огибая цепь рифов, зашли в бухту материка Меса.
Лонтер точно знал время, когда это произойдет и, проверив, нет ли за ним наблюдения, поднялся на верхнюю палубу. Плотная тьма окутывала судно. Черное, затянутое тучами небо, черная толщь моря. И только вдали, на горизонте поблескивала яркая, переливающаяся дуга огней на побережье. Холодный сильный ветер пробирал до костей. Больше никого на палубе не было. Судно ближе к суше не подойдет, - это Лонтер знал, - значит, пора. Он встал на ограждение обращенного к берегу борта, глубоко вдохнул и рыбкой, ровно, практически без всплеска прыгнул в воду. Некоторое время он плыл под водой и всплыл уже на безопасном для визуального наблюдения с борта расстоянии. Вода была ледяная и, тем не менее, она казалась теплее промозглого и резкого ветра. Лонтер старался быстрее плыть, чтобы хоть как-то согреться, но это не сильно помогало, и мышцы то и дело сводило судорогой. Он плыл, а огоньки побережья все не приближались, только подмаргивая издали. Над ним непроглядной, темной и густой массой нависал купол ночного неба, а вниз уходил на многие десятки и сотни метров плотный, черный как смоль пласт ледяной воды, скрывающий под своей поверхностью неведомые опасности и древний, инстинктивный страх перед глубиной, пустотой и неизвестностью. Лонтер уже не осознавал, сколько прошло времени с момента, как исчезли сзади проблесковые маячки грузового судна, когда он начал выбиваться из сил и ощутимо слабеть с каждой минутой. Но он заставлял себя плыть и плыть вперед.
Через какой-то промежуток времени, показавшийся Лонтеру вечностью, огоньки засияли сильнее и уже ближе разливались по побережью залива россыпи укрупнившихся разноцветных бликов.
Вот уже стала четко различима тонкая полоска песчаного берега, пересеченного каменными дорожками, ведущими к причалам и докам. Лонтер уже начинал захлебываться. Он теперь не выкладывался на скорость или силу, - он боролся за свою жизнь с равнодушной холодной толщей грязной морской воды, что затягивала, тащила вниз, на дно. Разболелись, напоминая о своем существовании, незажившие раны.
Когда Лонтер почувствовал под собой землю, он уже потерял ощущение реальности. У него не было сил встать на ноги, и он медленно выполз из объятий коварного ночного моря на берег. Кое-как, ползком выбравшись на несколько метров от кромки моря, он лег на песок, откашливаясь от воды и сжимаясь в приступах крупной, охватывавшей все тело боли и дрожи. Потом спазмы в мышцах прекратились, и Лонтер, перевернувшись на спину, закрыл глаза и провалился в глубокий и тяжелый сон, больше похожий на беспамятство.

7 декабря.
Его разбудил ветер и холод. Он резко сел, отчего у него потемнело в глазах, и невольно сжался от пронизывающего тело озноба.
Начинало светать. Тьма расступилась, уступив рубежи горизонта серой полумгле.
Город, расположенный на берегу умирающего моря, просыпался, сбрасывая вязкое сонное оцепенение. Улицы и воздушные проезды наполнялись шумом, одни за другими гасли цепочки фонарей и неоновых ламп.
Лонтер заставил себя встать и пойти к выездной магистрали. Ему нельзя теперь долго задерживаться на одном месте, потому что, скорее всего, он уже объявлен в розыск.
Дойдя до магистрали, он встал на обочине и начал голосовать. Сначала ему не везло, и он уже думал уйти, как у обочины затормозила фура.
Лонтер открыл дверцу кабины и спросил:
- Куда едешь?
Водитель - дальнобойщик лет сорока, худощавый, с сигаретой в зубах, улыбнулся и ответил:
- В Нормонд.
Лонтер обрадовался.
- Подбросишь?
- Залезай! - водитель добродушно махнул рукой и взялся за руль. Наемник быстро влез в кабину и захлопнул дверцу. Фура тронулась.
- Хорошо, что ты мне подвернулся, - обратился к Лонтеру дальнобойщик, - а то без попутчика ехать скучно. А рейсы-то бывают долгие - и по 30 дней, и по 40. Даже поговорить не с кем. Ты сам откуда будешь?
- Из Дориана. С Эделла, - Лонтер облокотился на спинку кресла и смотрел, как за стеклом пролетали деревья, фонарные столбы, рекламные щиты и указатели развязок.
Дальнобойщик еще долго говорил, рассказывал Лонтеру про города и материки, где ему довелось побывать, сетовал на усталость и на то, что ни разу в жизни не был в космосе, на других планетах, описывал какая у него хорошая, добрая семья - жена, двое сыновей, и что они достойны лучшей жизни.
А Лонтер думал, сколько еще на свете есть людей, которые засуживают лучшей доли, сколько таких среди его друзей и знакомых, и как подчас бывает несправедлив мир по отношению к ним. А на других планетах, да и в других галактиках смотреть не на что - там все то же самое: там так же люди страдают, любят, умирают, радуются, рождаются, там такая же сложная и противоречивая жизнь, как и в других мирах, населенных людьми. И вряд ли когда-нибудь и где-нибудь человечество научится жить иначе. Человечество никогда не обретет гармонию. А может, как раз в этом и заключается его великое счастье?

Фура равномерно двигалась по окружной трассе, дворники смахивали потоки теплого вечернего дождя с лобового стекла; водитель, наговорившись вдоволь, теперь сосредоточенно молчал, выкуривая сигарету за сигаретой; Лонтер дремал, время от времени выходя из состояния отрешенности, провожал взглядом зажигавшиеся фонари, дома, гаражи, мосты, эстакады; а в салоне тихо играла музыка:
Застоялся мой поезд в депо.
Снова я уезжаю. Пора...
На пороге ветер заждался меня.
На пороге осень - моя сестра.
После красно-желтых дней
Начнется и кончится зима.
Горе ты мое от ума,
Не печалься, гляди веселей.
И я вернусь домой
Со щитом, а может быть, на щите,
В серебре, а может быть, в нищете,
Но как можно скорей.
Расскажи мне о тех, кто устал
От безжалостных уличных драм
И о храме из разбитых сердец
И о тех, кто идет в этот храм.
После красно-желтых дней
Начнется и кончится зима.
Горе ты мое от ума,
Не печалься, гляди веселей.
И я вернусь домой
Со щитом, а может быть, на щите,
В серебре, а может быть, в нищете,
Но как можно скорей.
А мне приснилось: миром правит любовь,
А мне приснилось: миром правит мечта,
И над этим прекрасно горит звезда, -
Я проснулся и понял - беда...
После красно-желтых дней
Начнется и кончится зима.
Горе ты мое от ума,
Не печалься, гляди веселей.
И я вернусь домой
Со щитом, а может быть, на щите,
В серебре, а может быть, в нищете,
Но как можно скорей…