Ракета и Светлячок

После вечеринки он взялся проводить ее домой. Они познакомились неделю назад, но друг на друга обратили внимания лишь сегодня. Среднего роста, неплохая фигура, мышцы, холеное лицо с бакенбардами, вечная сигарета в зубах – девчонки прозвали его «Ракета, наш секс-символ». Умненькая, смешливая, порой с милой, немного хитроватой, как у лисички, порой солнечной, порой загадочной, улыбкой, но с грустинкой в глубине глаз, блондинка – подруги называли ее «наш Светлячок».
В такси Андрей взял ее за руку и переплел пальцы со своими.
- Можно? – улыбнулся.
Руки у нее были прохладными. Но у него еще холодней.
- Ты украдешь мое последнее тепло, - улыбнулась она.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал:
- А так теплее?
Потом погладил ее рукой свою щеку.
- Губы теплее, - улыбнулась она.
Он тут же осыпал ее ладонь поцелуями.
– Осторожней, на руке много эрогенных зон, - улыбнулась она.
Естественно, он стал искать их еще упорнее.
Они вышли из такси.
- Может, взять пива? – предложил он.
Она улыбнулась:
- Давай начистоту. Если ты зайдешь, это будет предложение к продолжению…
- Почему обязательно? Если ты не захочешь, ничего не будет.
- Даешь честное мужское слово? – пошутила она.
- Ну что я тебя, изнасилую, что ли? – оскорбился он.
- Хорошо, идем, - решилась она.
Она приготовила яичницу, они выпили розового вина – за хозяйку, за любовь, за тех, кто в море.
Она никогда не видела море, но всегда об этом мечтала, перечитывая «К морю!» Цветаевой. Почти до совершеннолетия она жила с родителями и росла домашней девочкой. Потом поступила в институт, жила с гросэльтерен и прекрасно училась. В редкие свободные минуты, обычно по дороге на учебу или обратно, грустила о любви, стоя на задней площадке троллейбуса, и слагала стихи в уме, никогда их не записывая. Уже несколько лет она работала, и жила в съемной квартире одна. Однажды ей показалось, что любовь пришла. Но оказалось, показалось.
Его родители жили на Украине. В детстве с отцом-военным он исколесил много стран. С 15 лет учился в гимназии и жил с бабушкой и дедушкой. Слету поступил в институт, затем служил в ракетных войсках, а теперь работал программистом. Но вряд ли только поэтому его прозвали Ракетой, а еще и за молниеносность соблазнения им девушек. Он был в некоторой степени лентяй, тусовочник и сластолюбец – к девушкам он относился легкомысленно. Но в то же время добряк и юморист.
Что подтолкнуло их друг к другу?...
Музыка, и, конечно, танец сделали свое дело. Их губы встретились. Он легко подхватил ее на руки и отнес на диван….
- Ты такая Дюймовочка. Ты девушка из моих онанистических грез, - пошутил он.
Перед каждой новой «ступенькой» в ее соблазнении она останавливала его.
- Нет. Я не могу.
- Почему?
- Я не могу тебе объяснить.
Она отталкивала его, но он продолжал упорно идти к своей цели, снова и снова искушая ее поцелуями. Он думал, это такая игра. И все-таки вошел в нее. С каждым движением она вскрикивала, всхлипывала, и, наконец, зарыдала – слезы покатились из глаз. А он думал, что это крики удовольствия:
- Тебе было хорошо?
Она молчала.
- Почему ты молчишь? Тебе было больно? – обеспокоился он.
Она молчала.
- Лучик! Ой,… Искра.… Нет,…Уголек…
- Светлячок меня зовут, - прошептала она.
Он вздохнул облегченно:
- Почему ты не сказала мне, что тебе больно?
- Когда мужчина возбужден, он ничего не слышит. Я все тебе сказала, но ты ничего не услышал.
- Я хотел доказать тебе и себе, что все получится, - сокрушенно сказал он. - Ты теперь не будешь разговаривать со мной?
- Сейчас успокоюсь и буду, - вздохнула она.
Он обнял ее:
- Извини.
Она грустно улыбнулась.
- Просто я не была готова.
… Она все прекрасно понимала. Просто она соскучилась по мужской ласке. А он поставил еще одну галочку в своем списке. А теперь храпел в ее постели последние три часа, что остались до рассвета. Она трогала его за подбородок, или проводила пальцем по губам, и он слегка улыбался и на минуту переставал храпеть, а потом начинал сначала. Вздохнув, она встала и включила компьютер…
Утром они расстались без единого поцелуя. Надо было ей разбудить его лаской, а не щелчком выключателя. Впрочем, что бы это изменило?
Ближе к вечеру он обещался к ней приехать и привезти кучу фильмов. Но время шло, а он не звонил. Зато приехал их общий друг Леша, и починил ей компьютер, а потом она угощала его блинами собственной выпечки. Леша скоро ушел, а Светлана все ждала звонка. Ближе к девяти усталость сморила ее, и она заснула, отправив ему СМСку, что ложится спать.
В двенадцать ночи Андрей, наконец, переписал у друга все фильмы, какие хотел, вышел на улицу и позвонил ей. Ее сообщению он не поверил. Как же? Разве она может не ждать его? Но трубку никто не брал.
- Понятно, я ей не нужен, - обиделся он, и поехал домой.
Утром она обнаружила пропущенный звонок и набрала его номер. Он еще спал, и пообещал позвонить позже. Но не позвонил. Он решил показать ей, что обиделся за вчерашнее.
И снова было девять вчера, десять, одиннадцать. И она напрасно ждала звонка. Зачем так ныло сердце? Ведь оно знало заранее, что это будет мимолетная близость, и готовилось к этому. Но разве к этому можно подготовиться?
Прошел день, пришла ночь. В одиннадцать вечера тишину вдруг пронзил звонок:
- Можно тебя навестить? – спрашивал он смущенно.
И конечно, она сказала «да». Хотя знала, что это принесет ей только боль, причем во всех смыслах.
Она открыла ему дверь, он взглянул на нее смущенно и улыбнулся своей особенной улыбкой – губы сморщились, а все лицо словно расцвело трогательными лучиками. И глаза смотрели лукаво. Он шутливо показал ей язык.
- Это ты так со мной здороваешься? – засмеялась она.
Он тут же обнял ее и крепко поцеловал – еще и еще. От него пахло сигаретами и чем-то еще крепким.
- Я поняла, - улыбнулась она.
Он соскучился по ней.
- Проходи.
Она прошла к компьютеру, чтобы выключить его. Он подошел и обнял ее сзади – в зеркале над столом отразились их лица:
- Оставь.
Windows Media прокручивал песню Робби Уильямса «Ангел».
- Чем занималась без меня?
- В субботу мне чинили компьютер, как ты знаешь, а в воскресенье я ходила на занятия танцами.
- Можно один вопрос? Только ответь сразу.
- Такой важный вопрос? – улыбнулась она.
- Немаловажный.
- Я постараюсь.
- Почему в субботу, когда Леша был у тебя, его телефон был заблокирован?
- Понятия не имею, - удивилась она. – Ты что, ревнуешь? – улыбнулась.
- Вот еще, - проворчал он с улыбкой. – У меня жена, любовница, и много женщин, и ты всего лишь одна из них.
- Ну конечно, - засмеялась она.
– Мальчишка, - подумала.
- Знаешь, мне с тобой хорошо, но насчет жениться я как-то не знаю…
Видимо, он решил честно предупредить ее, чтобы она не строила напрасных иллюзий.
- Какой ты смешной, - улыбнулась она.
Разве она вообще думала об этом? Ей это и в голову не приходило.
- Да, мне и брат так говорит, - улыбнулся он. – Говорит, надо было мне в Щукинское пойти. Может, еще не все потеряно?
- А сколько тебе лет?
- Скоро 27 будет.
- Тогда поздно, - вздохнула она с улыбкой.
И была ночь любви. Или всего лишь секса? Кто знает… И, тем не менее, утром она встала с будильником, и села за работу, а он продолжал спать. Ему периодически звонили с работы, он давал какие-то указания и продолжал дрыхнуть. Закончив часть дел, она прилегла рядом с ним – не выспалась.
В полдень все-таки встал, с очередным звонком, быстренько «снял напряжение» и собрался. Ушел, даже не выпив кофе. У дверей как-то замешкался, взглянул на нее, словно чего-то ждал:
- Ну, что скажешь? – спросил.
- А чего ты ждешь? – улыбнулась она смущенно.
- Не знаю, - ему, кажется, было неловко. – Ну, спасибо, что приютила. Пиши в ПМ, в электронку.
Что за бред он нес? И каких слов от нее ждал?
- Нет, - покачала она головой.
Он вскинул брови удивленно.
– Лучше телефон, - закончила она фразу.
На том и договорились. Уже ближе к вечеру она позвонила ему:
- Ты ведь не собираешься ко мне сегодня? А то у меня есть планы.
- Нет, не собираюсь.
Значит, у нее была ночь передышки – чтобы выспаться, чтобы раны зажили.
Но он не пришел и на следующий день. Почувствовав ее такой близкой и нужной, он испугался, и решил отдалиться. Ему необходимо было подумать и «вернуть себе себя», снова стать независимым и свободным.
Она сама позвонила ему и пригласила:
- Приходи вечером.
- Не знаю, может быть, не смогу, - ответил он.
И не пришел. Ей было больно. Чем он занимался? Дарил ночь любви другой девушке, таким образом «возвращаясь к себе»? Впрочем, разве он что-то обещал ей? Или она ему? И разве их что-то связывало, кроме двух совместных ночей? Ведь это так современно! Правы были поэты…

Никто ничего не отнял.
Мне сладостно, что мы врозь.
Целую вас через сотни
Разъединяющих верст…