Жестокость

Вера Алексеевна, стоя в цветастом переднике возле раковины, быстрыми, привычными и отточен¬ными движениями чистила картошку. Картошка из-под ее рук всегда выходила чистенькая, ровная и без глазков. Тонкая, словно лист бумаги, снимаемая шкурка, была привычкой детства, того времени, когда они с мамой остались без отца и, из-за постоянной нехватки денег, приходилось на всем экономить.
Она умела готовить, любила поэкспериментировать с продуктами, и была очень довольна, когда Николай, так зовут мужа, или дети, насытившись, произносили простое и доброе русское «Спасибо».
Сегодня предполагались свиные отбивные, для которых пришлось чуточку разориться, и к которым и чистилась эта картошка.
Муж по кухне помогал, но редко, только если по просить. Но не потому, что не хочет или не умеет, муж тоже неплохо готовит, а потому, что считает хлопоты по кухне чисто женским занятием.



Звонок в дверь принудил оторваться от дела. Вера Алексеевна отложила в сторону нож, старательно вытерла руки о передник и подошла к двери:
-Кто там?
-Петровы здесь живут? – Откликнулся за дверью незнакомый с хрипотцой голос.
Вера Алексеевна открыла дверь и увидела перед собой седого, ссутулившегося, одетого в поношенный, давно не глаженый костюм, и обутого в драные ботинки старика. Одной рукой он держал давно забытую жизнью авоську с парой кило апельсинов, а под мышкой второй завернутую в бумагу небольшую коробочку.
Что-то знакомое проскользнуло в глазах старика и заставило ее непроизвольно вздрогнуть.
-Здесь. Что вы хотели?
-Доченька! – После непродолжительной паузы визгливо изрек старик и залился горючими слезами.
«Ничего себе! – Мелькнула в ее голове мысль. - Батяня приперся! – И усмехнулась. – Вспомнил таки….»
-Какая я вам доченька? Вы, наверное, ошиблись. – Решила пока не признаваться.
Старик остановил заблаговременно заготовленные слезы, шмыгнул носом и внимательно всмотрелся в немолодую уже женщину.
-Никак не ошибся. – Уверенно заявил он после паузы. – Ты Вера, моя дочь….
-Для начала попрошу вас мне не «тыкать»! – Перервала его Вера Алексеевна и, прикрывая за собой дверь, вышла на площадку. – Кто вы такой? Чего надо?
-Дык я….
-Хотите чтоб я милицию вызвала? Я это быстро могу оформить!
-Дык….
-Что «дык»?! О доченьке вспомнил?! Фамилия то твоя как? А то тут у нас по стране таких папаш черт те сколько ходит.
-Семенов!
-А моя в девичестве была Красикова. Какие еще есть вопросы?
-Ну дык это фамилия жены….
Вера Алексеевна вновь не дала договорить непрошенному гостю и повысила голос:
-Чьей жены?! Твоей?! Да ты хоть когда-нибудь был женат?! Ты же всю жизнь кобелевал?!
-Доченька, не надо. – Сжался от испуга старик и снова пустил слезу.
-Что не надо?!
Старик, не зная, что делать, и чтобы как-то снять напряжение, протянул авоську.
-Я вот апельсинчиков внучкам….
Эти слова еще больше разозлили хозяйку. Она сердито оттолкнула протянутую руку и злобно осведомилась:
-Ты хоть знаешь, сколько твоим внукам?!.. А сколько у меня детей?!.. А именами их ни у кого не поинтересовался?!.. А фамилией моей в замужестве?!
Гость виновато потупил голову.
-То-то! Внучка уже замуж собирается, а внуки в армии служат, оба!.. Один через два месяца придти должен. С апельсинчиками он приперся…. Чего надо?! Говори!
-Да я вот... – Начал, было, гость и остановился.
-Что, жить негде? – Злорадно выдохнула Вера Алексеевна. – Гонят отовсюду? Детей по миру наплодил, а кружку воды подать некому?
Старик вскинул было голову и… опустил обратно.
-Так вот тебе мое слово!.. И отсюда прогнали. Чеши, и чтоб больше я тебя никогда не видела, ни здесь, ни возле дома!
-Злая ты, бессердечная. – Выдавил сквозь слезы нежданный гость и сверкнул, выдавшими его сущность, глазами.- Не простит тебе господь греха этого!
-Что?!.. Бессердечная?!.. А у тебя было сердце, когда ты нас с мамой бросил?! Я помню, как ты уходил, даже ведро мусорное с собой прихватил. Что, запамятовал?! А как мама плакала, умоляла не уходить помнишь?! Ты хоть раз за эти годы проведал нас?! Ты хотя бы раз помог?! Господь мне не простит?! Да Господь мне прекрасного мужа подарил, не то, что ты, проходимец. И троих детей. И живу я, слава Богу, не мыкаюсь, как мама.
-Дык я…. – Попробовал выправить положение старик.
-Что «дык», делом всю жизнь был занят?! Баб обгуливал?! А ты хоть знаешь, что мама молодой умерла? Тридцать семь лет ей всего лишь было?! Что она вытянулась на работе, чтобы с голоду не подохнуть и меня поднять?!.. Она, между прочим, так и не вышла замуж, все тебя, мудака, ждала, думала одумаешься. К ней и дочери вернешься. Молчишь?! Сказать нечего?!..
Старик, не ожидавший такой встречи, медленно попятился. По его соображению дочь должна была обрадоваться долгожданной встрече, должна была приветить, усадить за стол и долго долго расспрашивать о судьбе и жизни. А прошлое…. Да что прошлое, сколько лет прошло, забывается нехорошее за временем. Посидели б погоревали о безвременно ушедшей жинке, да на том и остановились.
Вера Алексеевна, заметив его замешательство, грозно двинулась вперед.
-Не было у меня отца!.. Никогда не было и не будет. Понял?! И чтоб духу твоего за версту не было.
Снизу послышались быстрые шаги.
Отец испуганно оглянулся, он не желал свидетелей такой встречи, сделал было шаг в сторону дочери, остановился и устало перебирая ногами направился вниз.
Навстречу ему шел Николай.
Он остановился, подозрительно посмотрел в след старику и поинтересовался у жены:
-Кто это?
-Квартирой ошиблись. – Злобно ответила Вера Алексеевна.
Она пропустила мужа вперед, закрыла на замок дверь, прошла на кухню и устало присела на стул.
Неожиданное появление давно забытого отца, про которого она даже при случае не упоминала, выбило из колеи и полностью испортило настроение.
Злоба заполонила сердце.
«Да как он, после того, что сделал с мамой, посмел прийти сюда?»….
Она попыталась вспомнить что-нибудь доброе про него, но не смогла. Только грязь, незаслуженные побои себя и матери, пьяные рожи его собутыльников, которых он постоянно приводил домой. Однажды зимой он выгнал ее неодетой на мороз только за то, что она случайно разбила чашку. А сколько довелось выслушать оскорблений и мата? Ох давно это было, но не забылось.
А потом, после очередного крупного скандала он ушел. Ушел грубо, забрав все вещи и в очередной раз избив маму.
Сколько они потом пережили. Сколько наслушались от злобных старух соседок, поносящих молодую, недавно брошенную мужем, соседку. Бабки «промывали косточки» маме, называли потаскухой, шлюхой, а из-за чего может бросить муж, только из-за этого, и с нескрываемой злобой предсказывали ее дочери, то есть Вере, очень неприглядное будущее. Сколько они тогда напридумывали, сколько разнесли сплетен по улице, кто б знал.
Мама не спорила с ними, не ругалась, и гордо подняв голову, не считая нужным здороваться со сплетницами, молча проходила мимо. По ночам, когда никто не мог видеть слез, плакала в подушку, проклиная неудавшуюся судьбу и жизнь в которой не нашлось места ничему хорошему.
Она постоянно недосыпала, подрабатывая, после работы на заводе, уборщицей, что и являлось основной темой для сплетен.
Прошли годы, она выросла, похорошела, вот только мама не дожила до ее свадьбы, не порадовалась мужу и внукам дочери….



Прерывая горькие воспоминания, на кухню вошел Николай. Увидев заплаканной лицо супруги, присел рядом, с минутку помолчал и осторожно поинтересовался:
-Вер, ты извини меня, но кто этот старик? Что он такого сделал, что ты вся в слезах?
Вера Алексеевна подняла на него глаза, несколько секунд решала стоит ли говорить и ответила:
-Отец это мой был. Понятно? Прошлялся всю жизнь неизвестно где, а сейчас вдруг приперся. Жизнь, наверное, прижала.
-Что?! Это был твой Отец?! – Николай от удивления поднял брови.
-Ну да, отец. Что, думаешь у меня не может быть отца?
-Но ты же ни разу мне о нем не рассказывала!
-Нечего рассказывать было. Я даже не знала, жив ли он.
-А что он хотел?
-Не знаю. Жить, наверное, негде. Я его знаю, без дела бы не приперся.
-Просился?
-Нет. Но я и так поняла.
-И что ты ему сказала?
-Прогнала.
-Зачем?
-Не было его сто лет и не нужен.
-Да ты что, с ума сошла? Может ему жить негде?
-Ну и черт с ним! – Вера Алексеевна вытерла слезы и сердито глянула на мужа. – Не твое это дело, не лезь. Для таких, как он, есть дома престарелых.
-Но ведь….
Вера Алексеевна вытерла слезы и грубо оборвала мужа:
-Не вмешивайся!.. Понял! Не нужен он мне. И тебе не нужен, а детям вообще лучше не знать что у них такой дед.
-Он что, уголовник?
-Не знаю. Не исключена такая возможность.
Николай, понимая состояние жены, замолчал. Неожиданное появление тестя, про которого он никогда и ничего не слышал и думал, что тот давно умер, поразило. Он не знал, что делать, не знал, что сказать или посоветовать, но в глубине души чувствовал, что супруга поступает неправильно – мало ли кто и какие ошибки допускает в жизни.
«Ладно, - решил, поднимаясь с места, - потом поговорим, сейчас она не в том состоянии».
Он взял сигареты, вышел на балкон, прикурил и выглянул на улицу. Там, чуть в стороне от дома, на одинокой скамейке возле детской песочницы, съежившись, словно от холода, опустив голову на руки, сидел и плакал старик.
«Может сказать ей?» - Мелькнула в голове мысль. – Нет, не стоит».
С кухни послышался какой-то шум, потом грохнулась тарелка. Осколки ее со звоном разлетелись в разные стороны.
Николай вздрогнул, спешно затушил сигарету и поспешил обратно на кухню.
-Что тут у тебя?
-Ничего. – Суетливо подметая пол, сердито ответила жена,. – Тарелку вот уронила…. Ешь вон иди, пока не остыло.
-А ты знаешь, а отец твой никуда не ушел. Он на скамейке возле песочницы сидит и кажется плачет. Может выйдешь, поговоришь?
-Тебе это надо? Лично мне нет. Он специально сидит, на жалость давит. Знает, что мы его из окна увидеть можем. Расчет прост: увидели, пожалели, позвали, ну а потом здесь можно и прижиться.
Николай пожал плечами:
-Как знаешь, отец твой. Но я бы сходил.
Вера Алексеевна резко выпрямилась:
-Ты хочешь скандала?..
-Нет.
-Значит, вопрос больше не подлежит обсуждению....