Азбука Морзе

"Дверь выбили. - Александр Иванович, Александр Иванович! - заревело несколько голосов. Но никакого Александра Ивановича не было". (Защита Лужина, В.В.Набоков)



У Иван Иваныча Лужина умерла жена и сгорела лампочка. Именно в такой последовательности,

это важно. Жена Иван Иваныча Нина Петровна «Маленькая» скончалась в октябре, не дотянув

ровно сорока дней до своего семидесятипятилетия. Сегодня был день девятый и Иван Иваныч

сидел с рюмочкой на кухне, когда в туалете что-то бабахнуло. Он прошаркал из кухни в

коридор и сначала зачем-то заглянул в ванную, а только потом в туалет. От лампочки

остался патрон с двумя тонкими, торчащими, как усы, проводкми, а по всему полу валялись

мелкие хрупкие стёкла. Иван Иваныч вздохнул и побрёл на кухню за веником.


Когда он закончил уборку, за окном совсем стемнело. Иван Иваныч сел за стол и долго

смотрел на своё отражение. Вдруг перед ним вспыхнул свет и погас. Потом снова. Иван

Иваныч оглянулся – свет шёл из оставленной им открытой двери. Иван Иваныч осторожно

заглянул в туалет и посмотрел на cгоревшую лампочку. Между двумя проводками, с лёгким

шипением, пробегала светящаяся дуга. Длинная, затем короткая, потом опять длинная. Иван

Иваныч смотрел на вспыхивающие в какой-то странно знакомой последовательности огоньки, и

дрожь догадки пробежала по его телу. – Это ты, Нина? – вдруг спросил он в страшном

волнении. - Лампочка радостно вспыхнула долгим сияющим огнём, потом быстро-быстро

засверкала вперемешку короткими и длинными вспышками. Ноги перестали держать Иван

Иваныча и он сел на край унитаза.


Иван Иваныч и Нина Петровна познакомились в далёком 1942 году в школе радистов. Иван

Иваныча так и звали – Иван Иваныч, а Нину Петровну – Нина «Маленькая», потому что была

ещё и Нина «Большая». Простоватому деревенскому Иван Иванычу очень понравилась уверенная

в себе крепенькая белобрысая коротышка с двумя тонкими, еле заметными усиками

над верхней губой. А коротышке очень нравилось командовать Иван Иванычем. Их

забросили в леса под Оршу и почти два года Иван Иваныч и Нина «Маленькая»

общались, отстукивая точки – тире, а сразу после освобождения Белоруссии

поженились и больше никогда не расставались друг с другом. Нина Петровна

уверенно руководила семейной жизнью, а Иван Иваныч с радостью отдался в руки

своей толстушке. Детей у них не было. Все положенные им подзатыльники,

нравоучения и придирки получал Иван Иваныч. Он не роптал, инфантильный и

слабохарактерный, Иван Иваныч с радостью перекладывал любые

решения на плечи своей жены и с удовольствием выполнял приказы. Когда её вдруг

не стало, он сломался. Все вопросы, связанные с похоронными мероприятиями, взял

на себя совет ветеранов. Иван Иваныч, как всегда, подчинился течению событий, но

теперь, когда всё закончилось, он просто не знал, что ему делать. В самом прямом

смысле. Он не знал, куда платить за квартиру и сколько платить, где получать пенсию

и когда, как готовить яичницу и где брать для неё яйца. Нина Петровна делала за него

всё, и теперь он был совершенно растерян и подавлен. Иван Иваныч никогда не

думал, что может остаться один. Сейчас он сидел на краю унитаза и разговаривал с

разбитой лампочкой.


– Что делать, Нина? – спрашивал он, и слёзы падали с его подбородка прямо на

тапочки. - точка точка точка/тире точка/точка тире/тире тире тире точка/точка

тире/точка тире точка точка/точка тире/тире точка точка точка тире/точка тире тире

точка/тире тире тире/тире точка точка точка/точка тире точка/точка точка/тире/тире

точка точка тире/точка точка точка/точка тире точка тире - уверенно отстучала

лампочка, и Иван Иваныч шёл в ванную и возвращался через несколько минут

побритым.

- Как там, вообще, Нина? – спрашивал Иван Иваныч. – тире точка точка/точка

тире/тире точка точка точка тире/тире/точка тире/тире точка точка точка тире/точка

точка точка тире/точка/тире точка точка точка тире/точка точка точка точка/точка точка

тире/точка тире тире тире/тире точка/точка тире точка тире – ответно мигала

лампочка, и Иван Иваныч удивлённо поднимал брови.

Ивану Иванычу было велено постирать бельё, сходить в магазин за продуктами и

пропылесосить ковёр в спальне. Иван Иваныч быстро выполнил всё, вернулся и

доложил, как положено.

- тире тире/тире тире тире/точка тире точка точка/тире тире тире/тире точка

точка/точка/тире точка тире точка - похвалила его лампочка, и Иван Иваныч лёг спать

счастливый.


На следующий день Иван Иваныч заплатил за квартиру, отнёс в собес

просьбу о доставке пенсии на дом и отремонтировал ножку у табуретки. Неделя за

неделей замелькали, как птицы. Иван Иваныч бегал за распоряжениями в туалет,

записывая в тетрадку отдельные сложные наказы, переспрашивал подробности,

только иногда говорил – отвернись, Нина, - спускал воду, а потом снова писал, с

шумом переворачивая страницы. Иногда лампочка была недовольна Иван Иванычем,

тогда дуга между проводками становилась ярко красной, громко шипела и мигала с

такой частотой, что было трудно разбирать буквы. Иван Иваныч просил – Не сердись,

Нина, ну, пожалуйста, я сейчас всё исправлю. - И убегал исправлять, зачёркивая что-

то на ходу в тетрадке. - Нина совсем не изменилась – хихикал он.


Жизнь налаживалась стремительно. Иван Иваныч был теперь чисто выбрит, рубашки

были наглажены, в холодильнике опять появилась еда. Он стал бодр, свеж, у него

даже улучшилось пищеварение.


Наступал день семядисетипятилетия Нины Петровны, решено было его отметить.

Иван Иваныч с утра сбегал в магазин и стал готовиться к празднику. Он накрыл унитаз

крышкой, постелил скатерть, поставил цветы в стеклянной вазе. Потом подумал и

переставил цветы на сливной бачок, а на их месте появилась бутылка грузинского

красного вина и две рюмочки. Всё было готово. Иван Иваныч сказал тост, потом

другой. Лампочка благосклонно мигала, смущалась и краснела от удовольствия. Иван

Иваныч быстро пьянел, махал руками и клялся в вечной любви к Нине Петровне. Он

уже давно не пил так много и совсем не помнил, как добрался до постели, разделся и

лёг спать.


Проснувшись утром, он прямо в трусах побежал в туалет извиняться перед Ниной

Петровной за вчерашнее, но лампочка не горела. Два голых проводка сиротливо

торчали из оплавившегося патрона. Иван Иваныч с надеждой пощёлкал

выключателем, всё было тщетно. Тогда он, в отчаянии, встал ногами на

унитаз и, со словами – Нина, прости меня, я больше не буду, - поцеловал лампочку.


Через несколько дней Иван Иванычу принесли пенсию. Иван Иваныч не открывал.

Соседи сказали, что уже неделю его не видели. Вызвали слесаря из

ЖЭКа, тот взломал дверь, все ввалились в квартиру, кричали – Иван Иваныч! Иван

Иваныч! – Но Иван Иваныча больше не было, только в туалете валялись тапочки и

тетрадка, исписанная мелким неразборчивым почерком.