Дорога к себе. Глава 11

Заиграли в тихих остатках ливня отсветы первых фонарей на въезде в город. На мокром черном асфальте бликами растекались разноцветные отражения сигнальных ламп, неоновой подсветки. Кольца окружной трассы плавно перешли в широкие проспекты, в которые вливались спокойные потоки городских улиц.
Лонтер свернул на размеренные, сиявшие щедрыми россыпями огней, улицы ночного города, и сбавил скорость. Дождь еще накрапывал, преломляя в своих тонких, полупрозрачных линиях силуэты небоскребов, высотных жилых комплексов, уходивших в моросящую туманную мглу Зеоса на сотни метров.
Двигатель понизил обороты и предостерегающе загудел. Лонтер прижался к тротуару, еще больше замедлив движение. Мотоцикл рявкнул в последний раз и затих, намертво остановившись и конвульсивно мигнув потускневшей фарой. Топливо кончилось. "Ну ничего, дотянул".
Лонтер слез с байка и, бросив его как и был у бордюра, пошел дальше пешком, оглядываясь по сторонам и сверяясь с адресом в записке.
С каждым шагом становилось все холоднее. Тело невольно пробирала дрожь, а легкая поношенная, мокрая насквозь одежда не могла защитить от периодических порывов зимнего воздуха. Но, несмотря на это, Лонтер шел не быстро: боль, спазмами накатывавшая на мышцы, становилась все сильнее, а сил бороться с ней не хватало. Незалеченные раны напоминали о себе приступами жестокой рези, от которой темнело в глазах. Лонтер чувствовал, что силы его на исходе, и травмы, полученные им, более серьезные, чем он предполагал. Долгий путь измотал его, и теперь он думал только о том, чтобы выдержать последний его отрезок.
Он шел по темным улицам, спотыкаясь о мусор и придерживаясь рукой за стены домов. В измученном, уставшем сознании хаотично проносились мысли о прошлом. Все теперь казалось ему предельно ясным и понятным. Всякое событие или явление начинало обретать значимый для него лично смысл, и он стал осознавать себя действительно частью истории. Да вот только какой? Он не знал.
Сбоку, в подворотне раздался какой-то шорох. Лонтер замер, а потом тихо вступил в затененное узкое пространство арочного перехода, ступая по щиколотку в застоявшейся ледяной воде. Дождь делал очертания предметов зыбкими, неясными, стирая контуры; тьма скрывала формы и линии окружающего; тяжелые струи били на асфальт из дребезжавших водосточных труб; и чуть шелестела грязная пенистая жижа под ногами - все это придавало действительности ощущения нереального, сна, выжимавшего в подсознании тихий, неотчетливый страх.
Лонтер прошел несколько метров и остановился, всматриваясь в фигуру человека, сидевшего на земле, прислонившись к потрескавшейся стене, с которой стекали ветвившиеся ленточки дождевой воды.
- Чего с тобой? - спросил Лонтер, подойдя почти вплотную к незнакомцу.
- А тебе какое дело? - глухо огрызнулся тот, прижимая обе руки к животу.
- Помочь? - Лонтер присел на корточки напротив и внимательно посмотрел в лицо человека. Он вдруг словно кожей почувствовал, что он нуждается в помощи, Лонтер увидел в его глазах боль, просьбу и недоверие и ощутил себя сейчас, в этот момент нужным.
- Да, - человек кивнул.
Лонтер осторожно развел его руки и увидел под порванной курткой расползавшееся пятно крови и темневшие, развороченные куски мышц.
- ВГСБ? - вопрос был риторический.
- Да. Одна пуля, но засела, зараза, глубоко, - тяжело на выдохе пробормотал раненый.
Лонтер еще раз осмотрел рану.
- Я не смогу ее вытащить, - честно резюмировал он.
- Ладно, хрен с ней, оставь меня.
- Тебя как звать?
- Олег. А это тебе на что? Возле холмика на досочке напишешь? - мрачно пошутил человек.
- Так вот, Олег, я отведу тебя туда, где тебе помогут.
- Мне сейчас только гробовщик поможет.
- Тебе поможет хирург.
- Ты че, вздурел?! Кто возьмется меня оперировать?!
- Возьмутся.
- Слушай, ты хорош гнать, а! тебе что, больше издеваться не над кем, или ты совсем придурошный? Я - нижний. Такая операция стоит денег.
- Помогут, - повторил наемник, - Отвечаю. Ну что, попытаемся?
Олег содрогнулся: нужно использовать все шансы, даже самые безнадежные, - и ответил:
- Хорошо.
Лонтер помог ему встать и, поддерживая, повел в сторону ближайшей медчасти. С каждым шагом идти им становилось все труднее и труднее. Олег бледнел, на лбу выступили бисеринки пота, и он начал терять сознание. Лонтер сам с трудом держался на ногах. Олег упал в беспамятстве, Лонтер подхватил его и, прерывисто дыша, взял на руки и понес, заставляя себя двигаться на пределе человеческих возможностей.
Дышать становилось все тяжелее, голова гудела, по руке стекала теплая струя крови из открывшейся раны, но ему сейчас важно было только одно: спасти жизнь человеку. Человеку, которого совсем не знал, но чей стук сердца ценил выше своего. Его жизнь обретала смысл. Сейчас он как никогда понимал Заннанту. Жизнь человека, хрупкая и невосполнимая, была доверена ему и становилась сейчас высшей ценностью.