18. 05. 2007г. Когда начинает смеркаться...

(Монопьеса)

Голос мужчины звучит в темноте зрительского зала. Приглушено. Спокойно. И немного странно.

«Когда начинает смеркаться, небо за окном, выходящим на восток, постепенно теряет свой голубой цвет и сначала незаметно становится смесью голубого и розового цвета, потом становится густовато-синим, а потом темно-синим. Все это происходит на стыке дня и вечера, эта цветовая трансформация начинается в тот самый момент, когда солнце уже клонится к горизонту и его лучи, слепя, стелятся параллельно земле. Правда этого, как правило, никто не замечает, потому, что более яркое и более красочное вечернее, цветовое представление в это же самое время разворачивается на западе».
 
Комната. Стол. Рядом со столом опрокинутый на бок стул. Пианино. Книжный шкаф. На полу посреди комнаты лежит люстра. На том месте, где она висела веревка. На свободном ее конце завязана петля.

Мужчина лет тридцати сидит на полу и растеряно смотрит, на лежащую перед ним хрустальную люстру.

Он.

«В тот вечер, когда мы познакомились, она произнесла очень странную фразу: – «Ты будешь очередным моим романом». Тогда я не обратил внимания на то, что эта фраза может иметь подтекст, я даже не задумался об этом. А, между тем, в этой фразе был истинный смысл её намерений в отношении меня. Но, мне было не до рассуждений на такие темы потому, что новые, ранее неведомые чувства, начинали переполнять меня. Они мешали трезво оценивать происходящее. Наверно, так и бывает тогда, когда к нам приходит любовь. Наверно...

Передо мною стояла красивая женщина, неопределенного возраста, которая с первого взгляда очаровала меня. Был в ней что-то, что отдает детской искренностью и непосредственностью. В нее невозможно было не влюбиться. В её манере держаться чувствовалась, крепко стоящая на ногах, оптимистка, которая для такого как я молодого человека восемнадцати лет, представлялась идеалом. Тем более, что она не требовала ни опеки, ни забот, ни повышенного внимания. Она ждала от мужчины самого главного - любви и преданности, всего того, что кажется самым важным в отношениях с женщинами для любого, только-только вступившего во взрослую жизнь, молодого мужчины.

Та встреча была предназначена нам судьбой. Мне не хочется верить в то, что это был простой рядовой случай и не более того. Хотя, возможно, мы оба очень сильно хотели этой встречи. И эта встреча произошла, став закономерным завершением наших ожиданий.

Тогда мне было чуть больше восемнадцати, я учился на втором курсе университета. У меня было море планов на будущее и ни копейки денег в кармане. Поэтому я помимо учебы, подрабатывал, то сторожем, то грузчиком. В поисках работы в тот летний вечер я оказался на книжном рынке. Накануне в газете я прочел объявление о том, что продавцу, рабочее место №5 требуется помощник.

Занятый решением насущных задач, я не думал о далеких перспективах. Хотя, о будущем нельзя не думать в любом возрасте. Но, в восемнадцать юноша горит желанием любить и быть любимым потому, что ему кажется, что любовь – это самое главное в жизни.

Я не знал, как мне себя вести с ней. Ведь такая женщина, как моя неожиданная знакомая, всем своим видом настраивала на вполне определенный стереотип поведения. Наивная простота не поддерживалась и не одобрялась, что меня настораживало. Однако, тогда я, как мне кажется, принял правильное решение. Поскольку я не знал, что делать и как поступать, я решил: пусть будет, что будет. Так сказать, пустил всё на самотёк, предоставив возможность проявиться свободе воли. И хотя такая линия поведения в чём-то была примитивной, но за то она не выглядела «роботизированной», когда можно четко проследить связь причин и следствий поведения. И, кроме того, такое поведение не было связано, с навязанным кем-то вариантом действий, чего обычно больше всего боятся все молодые. А мне, почему-то, было очень важно именно это. И как-то совсем не хотелось думать о том, что будет завтра.

Моя новая знакомая, завали её Евгения, оказалась известной писательницей, автором многочисленных рассказов и романов. Газеты называли её талантливой, трудоспособной и модной. Она жила одна в большой городской квартире почти в самом центре города. Первый раз, попав в её квартиру, я был потрясен тем, что одна женщина может занимать такие апартаменты. Для меня, деревенского парня, такая квартира представлялась хоромами. Хотя сама хозяйка квартиры утверждала, что её жилище очень скромное и если бы она была более талантливой и трудолюбивой, то у нее могла бы быть квартира и лучше.

Тогда, я не знал, что скрывается за такими понятиями как талант и трудолюбие. Да и, мало кто знает, что талант и трудолюбие отнимают у женщины какую-то часть ее жизни. Нет, не отнимают, они заменяют то, чего нет и быть не может».

Он поднимается с пола. Делает шаг. Останавливается, начинает растирать ногу, которую то ли отсидел, то ли ударил при падении со стула.

«Я как-то даже не задумывался над тем, сколько ей лет. А, между тем, она была намного старше меня. Мне даже сейчас страшно произнести вслух ту цифру, которая разделяет нас. Меня еще не было на свете, когда она уже лепила куличи в песочнице во дворе своего дома, каталась на качелях, плела веночки из желтых одуванчиков.

Но тогда я на возраст не обращал внимания. Может быть, так и надо было делать. Может быть…

Первое время мне казалось, что возраст ничего не значит. Именно, казалось. Так сложилось, что около трех лет мы жили в гражданском браке. И это, некоторое время, не создавало нам никаких проблем. Я как-то не осмеливался называть её «женой», а она старалась не употреблять в разговорах такого понятия как «муж», предпочитая называть меня по имени.

Так прошло три года. Потом ещё три.… Потом ещё.… Все эти годы она писала, небольшие детективы и работала, как она говорила, над солидным произведением, трилогией о любви. Она часто жаловалась на то, что это произведение у неё никак не получается. Я не очень сильно интересовался тем, что она пишет, хотя содержание многих ее романов и рассказов мне было известно задолго до выхода их в печати. Так уж случалось, что иногда, мы обсуждали какие-то отдельные эпизоды, но не более того. Но, по правде, она не любила обсуждать со мною то, о чем пишет.
 
О трилогии, которая была задумана ею, наверно, еще до нашей встречи, она никогда не говорила. Я не знал о чем эта трилогия. Но, догадывался. Меня немного пугало то, что в этой трилогии она, скорее всего, описала наши отношения. Конечно же, они были описаны в романе не точь-в-точь как наши отношения. Но, даже если и так. Мне было не очень интересно читать, что-то вроде репортажа из нашей постели.
 
Я даже как-то сказал ей об этом. На что она улыбнулась и сказала: «Не смеши меня. Какой репортаж… Ничего такого и близко там нет».

Больше к этой теме мы не возвращались. Она считала, что разговоры о том, что она пишет, что еще совсем сырое, мешают ей работать. Малейшее сомнение может сломать весь сюжет, а каждый раз начинать сначала ей не хотелось».

Он медленно прохаживается по комнате. Время от времени останавливается, поднимает голову вверх и смотрит на веревку, свисающую с потолка.

«Мы с ней давным-давно договорились, что не будем вмешиваться в дела друг друга. Ей казалось, что это могло стать гарантией нормальных отношений. Но, что такое гарантия? Гарантия – это всего лишь добровольно взятое каждым из нас обязательство. Но, обязательство не больше чем обещание.

Наше знакомство на книжном рынке закончилось тем, она, заинтересовавшись моими синими глазами, тогда у меня никаких других заслуг не просматривалось, попросила меня проводить её до дома. Оказалось, что моя новая знакомая живет рядом с книжным рынком. Я очень боялся, что придется ее провожать в какой-нибудь отдаленный спальный район. Для молодого парня, не имеющего в кармане денег, провожания-поездки в спальный район не безопасны. По крайней мере, у всех живущих в общежитии нашего университета существовало негласное правило, не увлекаться девушками из спальных районов. Не хочешь приключений, не ищи их.

В тот же вечер я впервые побывал у ее дома. Она пригласила меня подняться к себе, и я вообще обалдел, когда увидел её квартиру. Хотя по одежде, по тому, как она одевается, трудно было представить, что у нее хорошая, богато обставленная квартира в центре. Наверно, у меня был идиотский вид, когда я переступил порог ее квартиры. Но, она не обратила внимания на то, что я поражен богатым убранством ее квартиры. Хотя, может быть, она только делала вид. Не знаю. А, между тем, мне вдруг стало как-то не по себе. Для деревенского парня, родившегося в глубинке в многодетной семье уже одно то, что она одна живет в трехкомнатной квартире, было чем-то необычным.

Когда же она пригласила меня выпить чаю, я понял, что просто так наше знакомство не окончится. Все это приключение представлялось мне чем-то не реальным. О таком приключении, скорее всего, мог запросто нафантазировать какой-нибудь мой подвыпивший однокашник, пришедшей с танцев в парке имени Челюскинцев. Мне даже показалось, что стоит мне закрыть глаза и все это пропадет без следа.

Но, как это ни странно, все было наяву. Мы сидели и пили чай. Разговаривали. Она подробно расспрашивала меня о том, кто я и что я. Все мои ответы, надо сказать, были правдивыми. Похоже, что я изменял своим привычкам. Обычно при знакомстве с девушками я, как правило, представлялся или же студентом театрального, или же литературного института. Но, при знакомстве с ней, пораженный тем, что она писательница, я почему-то не стал ничего придумывать. Наш разговор затянулся.

Когда же я вдруг засобирался домой, она как-то очень спокойно взяла меня за руку и повела в спальню. Вот тогда-то и случилось у нас то, что все называют сексом. Мне показалось, что мы с ней делали это много-много раз. Было как-то странно от, того что рядом с ней я не испытывал ни боязни, ни трепета, ни страха. Уже потом, когда я должен был уходить, она спросила меня, как я отношусь к тому, что она старше. Я ничего не ответил, просто пожал плечами. Конечно же, я мог сказать ей какую-нибудь глупость, вроде того, что с опытной женщиной все-все намного интереснее. Но, я промолчал. Посчитал, что мои комментарии сейчас ни к месту.

Больше мы к теме возраста не возвращались. Никогда.

Наше знакомство на этом не окончилось. Мы стали встречаться. Я часто остался у неё ночевать. Можно сказать, что она стала моей первой учительницей Камасутры. С ней я проштудировал лучшие главы из этого древнего труда. И это, надо сказать, были лучшие минуты и часы моей жизни.

Через месяц после нашего знакомства она предложила мне переехать к ней. Это случилось как-то поздним вечером, когда я как всегда, собирался уходить, она вдруг прижалась ко мне и как будто маленькая девочка сказала: «Останься, мне сегодня так страшно одной». И я остался…

Так началась наша семейная жизнь. Меня не пугало то, что она старше меня на шестнадцать лет. О возрасте, в восемнадцать, как-то не задумываются. Я не хотел думать о том, что будет потом. Меня не озадачивало и то, что она постареет быстрее, чем я, и со временем превратится в старую женщину, примерно такого же возраста как моя мать. А я, возможно, к тому времени стану раздраженным и злым самцом, который будет озабочен только одним – поиском молодой женщины. Хотя о возрасте, наверно, надо было бы думать. Не знал я тогда и такой простой истины, время всегда есть в запасе у тех, кто еще ждет чего-то, а у тех, кто уже опоздал, его нет и быть уже не может. Но, опоздать жить – это страшно…

Совместная жизнь в гражданском браке не доставляла нам проблем. Мы старались не нарушать взятого на себя обязательства, не вмешиваться в жизнь друг друга. Но одно дело обещать, другое выполнять обещание. Она, не утруждала выполнением этого обязательства и очень часто нарушала это обязательство. Я бы сказал, что она не просто вмешивалась в мои дела, она в них постоянно присутствовала. Именно, она определяла, где и кем буду работать я, поэтому за три года мне пришлось сменить много мест работы. Кем только я не работал. И грузчиком. И продавцом. И секретарем. В последние годы я работаю инженером.

Мне кажется, что она всегда ревновала меня ко всем женщинам мира. Казалось. Хотя, скорее всего, она ревновала меня к своим годам, которые неумолимо приближали ее старость. Это было заметно. Каждый раз, проходя мимо большого зеркала в коридоре, она смотрела на свое собственное отражение со злом и ненавистью. Она ненавидела собственное отражение, которое неумолимо старело раньше, чем ее душа. Ей казалось, что я вот-вот уйду от нее, увлекшись какой-нибудь легкодоступной девицей. И она все чаще говорила о том, как я должен буду жить тогда, когда ее не станет. Ей хотелось, чтобы я женился на какой-нибудь из ее знакомых. Об этом она говорила вполне серьезно. Какое-то время мне все эти разговоры казались несерьезными. Пока она не сказала, что хочет меня познакомить с одной своей подругой, возможно, будущей моей женою. Надо сказать, что все это она сказала довольно тактично. Но я, конечно же, ворвался. Мне как-то не очень хотелось быть игрушкой в чьих-то руках.

Сейчас мне почему-то снова вспомнились слова, сказанные нею, во время нашего знакомства на книжном рынке, куда я пришел в надежде найти работу.

«У тебя такие красивые синие глаза, - сказала она с удивлением. – У меня еще не было мальчика с такими темно-синими глазами».

Стоял знойный летний день. Я пришел на книжный рынок в надежде найти здесь место работы. В «Вечерке» я прочел, что книготорговцу, торговое место №5, требуется работник. Мне нужно было найти этого торговца и переговорить с ним, я почему-то не сомневался, что мне не откажут в приеме на работу.

У стола с детективами я столкнулся с женщиной. Именно с женщиной. По крайней мере, так я подумал о ней тогда. В моей голове промелькнуло: «Женщина моей мечты». Та, о ком я так подумал, с не свойственным мне интересом, перебирала книги, что-то шепча себе под нос. Я даже не знаю, чем она могла привлечь мое внимание. Возможно, цветом своих волос, которые были выкрашены в темно-синий цвет. Возможно. А, возможно, мое внимание привлекла непокорная прядь волос голубовато-фиолетового цвета, которая отличалась цветом и все время сползала на ее лоб и, закрывая глаза, мешала ей читать.

Мы столкнулись. То ли она меня толкнула, то ли я толкнул ее, заглядевшись на голубовато-фиолетовую прядь волос. Наверно, я. Потому, что она, погруженная в чтение, не обращала внимания ни на кого и ни на что.

«Извините, пожалуйста», - автоматически произнес я. Она, не отрываясь от чтения, что-то буркнула в ответ. Это меня не устроило, и я повторил свои слова еще раз. Это было немного дерзко. Мне вспомнилось, что как-то еще в детстве, в похожей ситуации я надерзил своей учительнице, с которой столкнулся в школьном коридоре. Учительница тогда на мои слова извинения тоже что-то буркнула. Я не растерялся и еще раз сказал: «Извините!». И, после небольшой паузы добавил: «Простите, пожалуйста, но я прошу у Вас прощения»!» Чем вынудил учительницу отреагировать на мое извинение и ответить: «Пожалуйста!»
 
Тогда, на книжном рынке, Женщина моей мечты оторвалась от чтения и. удивленно, вздернув к небу брови, сказала: «Пожалуйста!»

Наши взгляды встретились. На какую-то долю секунды мы смотрели друг другу в глаза. И тогда случилось то, чего я никак не ожидал… Меня, как будто бы пронзило разрядом электрического тока. Ударом молнии с небес.

Женщина моей мечты, как мне показалось, насмешливо улыбнувшись, и в ответ сказала тихо-тихо что-то вроде: «Здрасьте, я Ваша тетя!». Я с трудом удержал себя от того, чтобы не съязвить, сказав что-то вроде: «Ничего себе!»

 Удар электротока прошел. Молния ударила в меня, но не убила на смерть. Я почувствовал то, о чем обычно говорят «…и по моей спине побежали мурашки!» Нет, это была не «женщина моей мечты», это была волшебница и колдунья!

Похоже, она прочла мои мысли. Потому, что ее первый вопрос был шокирующим: «Понравилась?»

Я растерялся. И не мудрено, я еще не имел опыта общения с женщинами. Уже одного того, что она обратила на меня внимание, было для меня больше чем достаточно, чтоб ощутить себя на седьмом небе. Где-то там, где ирландка Анни Безант поместила обитель Учителей и Посвященных. Но, ни одна душа не может быть там, прежде чем она не пройдет через узкие врата Посвящения, по тому тернистому пути, который ведет в жизнь вечную. И я, наверно, в этот самый момент по собственно воле выступал на свой путь, возможно, более короткий и крутой чем путь обычного человека.

Но, как только я оказался под прицельным взглядом этой женщины, меня охватил страх. Мне стало страшно за себя. Я испугался, как мне кажется, своей собственной смелости.

А между тем, эта женщина, Женщина моей мечты показалась мне какой-то очень-очень знакомой. Да, да! У нее были прямые волосы, окрашенные в синий цвет и карие глаза, точно такого же цвета, как у моей мамы. Она была стройна. Красива. И какая-то очень строгая.

Я с большим трудом сдержал волнение и выдавил из себя одно слово: «Да!» Честно по-детски и искренне по-мужски.

Мой ответ был принят. Она улыбнулась мне в ответ. Я, как мне кажется, увидел в ее карих глазах озорные колючие огоньки.

«Отлично!» - поощрила мой ответ она, звонко засмеявшись, и добавила: «Ответ достойный мужчины!»

Я ничего не ответил. И тогда она сказала: - «Какие красивые синие глаза. У меня еще не было мальчика с такими темно-синими глазами».

В это мгновение мне показалось, что она воспринимала меня как какую-то редкую вещь, которой еще не было в ее коллекции. Тогда я не знал, что помимо любовников, она также коллекционирует слова, выражения и фразы, произнесенные в какой-нибудь рядовой ситуации разными людьми. Записывая их, она как бы консервирует саму ситуацию. Все это позволяет ей, известной писательнице, так сказать, держать форму и добиваться того, чтобы язык ее романов был современным и живым.

То, что она называла меня «мальчиком», немного сердило меня. Конечно же, в восемнадцать любой парень хочет выглядеть взрослым мужчиной. Для меня это, как и для любого юноши в таком возрасте, было очень и очень важно».
 
Он походит к книжному шкафу, берет с полки книгу. Читает название книги: «Шекспир».

«Да, похоже, что вопрос, поставленный Гамлетом, не теряет своей актуальности. «Быть или не быть!»

Потом громко ее захлопывает и ставит на полку. Достает с полки другую книгу.

«Какие-то странные названия у романов, написанных ею. «Тот самый мальчик». «Каким он парнем был?»…А у последнего романа трилогии «Мужчины все такие…» название совсем непонятное. «Не тот мужчина». Что-то вроде намека…

Он читает название книги. – «Тот самый мальчик». Это первый роман трилогии, кототрую она никак не может окончить.

Нет. Тем самым мальчиком я не был никогда. Тут она явно преувеличила. Ее роман, по крайней мере, первая часть, не обо мне. Думаю, что уже тогда, на книжном рынке она знала, о чем будет первая часть ее трилогии. Знала.

Роман должен был рассказать о том, с чего начинается мужчина. Поначалу она пыталась рассказать, что же делает из маленького мальчика настоящего мужчину и ответственного отца семейства. Предполагался роман о любви, а получился детектив. Она как-то так и сказала: «О чем бы я ни задумала написать роман, в итоге у меня все равно получится детектив… Странно, не так ли?…»

Детектив…
Это значит интрига… Море вопросов… и загадки, загадки, загадки. Все, что следует далее – это разгадка тех самых загадок.

По сути, любой детектив – это ничто другое как история о борьбе добра со злом. Так сказать, извечный сюжет о Красной Шапочке и Сером волке. И вся интрига всего лишь в том – съест ли Серый волк Красную Шапочку или не съест?»

В комнате звонит мобильный телефон. Простой сигнал, похожий на сигнал обычного телефона. Слышится так же вибро-звонок.

Он вздрагивает и начинает, растеряно искать телефон, приговаривая: «Как всегда… Черт знает, куда его засунул…»

Телефон оказывается на полу под столом. Телефон дребезжит и подпрыгивает. Он лезет под стол и поднимает с пола телефон. Стоя на четвереньках под столом, он прикладывает телефон к уху.

«Да!»
Слышится женский голос за занавесом.
«Милый, что ты сейчас делаешь?»
«Стою на четвереньках под столом!» - отвечает он.
«Что так?»
«Не знаю, что и ответить? То ли жизнь меня сюда загнала, то ли я сам сюда залез…»
«Ты все шутишь!»
«А что мне остается делать?»
«Я, наверно, тебе помешала?»
«Нет! Не помешала, хотя любишь делать только это. Мне кажется, что ты могла бы позвонить и чуточку раньше, до того, как я оказался под столом».
«Что-нибудь случилось?»
«Нет. К сожаленью или к счастью ничего не случилось. Хотя могло бы случиться».
«Ты меня пугаешь».
«Нисколько! Не в моих правилах пугать тебя. Я достаточно взрослый, чтобы свои проблемы решать самостоятельно…»
«Я не хотела тебя обидеть!»
«Ничего-ничего! Я не обижаюсь…»

В разговоре наступила пауза.
 
«Тебе плохо?»
«Нет. Сейчас лучше! Хотя, могло бы быть и получше…»

Он, прикрывая трубку рукой, говорит то ли себе, то ли куда-то в пустоту: «…когда бы я висел на веревочке с вывалившимся языком… Синим-синим…Синий-синий. А по ногам текли бы золотистые струйки. Что ни говори, классная картинка».
 
«Ты сделал что-то не так?»
«Все так, хотя могло бы быть и не так! Хотя, я не знаю, что ты понимаешь под своим «не так»?»
«Как всегда, дурачишься?»
«Нет, я вполне серьезно! В твоем последнем романе «Не тот мужчина» какой финал? Герой умирает или его убивают?»
«Ты о чем? Я не понимаю».
«В последнем романе твоей трилогии «Мужчины все такие…», чем все закончилось?»
«Свадьбой».
«Чем, чем?»
«Свадьбой главного героя…»
«Не может такого быть…»
«Милый, извини, я больше не могу с тобой говорить… Я тебе перезвоню тебе, немного позже…»
«Вот так всегда… Позвонит, что-то скажет и бросит трубку…»

Он кладет телефон на пол и медленно выползает на четвереньках из-под стола. На какое-то мгновение замирает в позе животного взирающего на небо.

«Вот бы завыть сейчас серым волком, смотрящим на полную луну.… Но, зачем? Соседей перепугаешь и только то…»

Он делает кувырок через голову и садится на пол. Достает из кармана пачку сигарет, зажигалку. Закуривает.

«Я никак все никак не решу одну довольно простую задачку: Кто же я для нее? Любовник? Сожитель? Муж? Ведь, как ни как, у нас преогромная разница в возрасте. И этого не исправить… Ни штампом в паспорте, ни завещанием… Годы встают китайской стеной, которая с каждым годом подымается еще на одну линию кладки. Я много об этом думал. Разница в годах в мои пять – это «пять и двадцать один», в мои двадцать – «двадцать и тридцать шесть», в мои тридцать пять – «тридцать пять и пятьдесят один». В этой арифметике подумать есть над чем.

Похоже, что любовь сыграла с нами жестокую шутку. И хочешь, не хочешь, а поверишь мифам о жестоком, капризном и вредном Эросе, который может наказать и человека, и бога, стрельнув в сердце из своего лука. Не потому ли существует мнение, что с любовью шутить нельзя. Не потому ли говорят, что любят одних, а женятся на других. Любят…

Мы жили в гражданском браке несколько лет.… Если бы не те самые трудности, с которыми сталкиваются люди каждый день в обыденной жизни, она, наверно, никогда бы не решилась оформить наши отношения юридически. Наверно... Но жизнь распорядилась иначе. Однажды, пришло то утро, когда она сказала такие странные и простые слова: «Сегодня мы идем в ЗАГС». Я не сопротивлялся. Глупо было молодому мужчине сопротивляться, тому, что для него уже давно стало фактом. Я фактически был ее мужем. Не знаю, хотела ли она того, но для меня было «однозначно» ясно одно – «я ее муж». В то утро она так и сказала: «Идём в ЗАГС».

Если бы мы готовились к этому событию, то было бы все как у людей. Все. Но мы не готовились к этому событию, поэтому не было ни торжества, ни букетов, ни шампанского, ни свадебного платья.

Состоялось обыденное событие, похожее на посещение магазина или парикмахерской. В то утро мы посетили отдел ЗАГС, который оказался обычным чиновничьим кабинетом, где мы поставили свои подписи в толстой книге, так похожей на бухгалтерскую. И получили свеженькую серенькую книжечку с надписью «Свидетельство о регистрации брака», которая подтверждала мое право называться ее «женой», и ее – меня «мужем». Теперь то мы знали то, чего лишает любой живущий в гражданском браке себя. Насколько это было большего того, чем он получает, трудно было определить сразу. Но мы то к тому времени знали, что для многих гражданских пар, без сомнения, куда важнее нечто другое - единоличное право на собственное имущество. Знали, что никто не желает задумываться над тем, что не желание делить свое имущество со своим гражданским мужем или женой, лишает его каких-то других прав. И важнейшим из таких прав является право одного человека быть ответственным за другого человека перед собой и перед другими людьми.

За эти годы мы узнали друг друга достаточно хорошо, хотя, как мне кажется, она все время оставалась для меня непостижимо чужой. Оставалось мудрой женщиной, которая знает и о жизни, и обо мне, что-то чего не знаю я. Я же знал о ней не более чем любой ее знакомый. Бывший муж или любовник. Иногда мне казалось, что ее старые друзья, с которыми у нее, наверно, когда-то были и интимные отношения, знали ее куда лучше, чем я живущий с ней сейчас. Наверно, оно так и было. Она открывала мне ту часть себя, которая ей представлялась выгодной. Может быть, оно так и надо.

Я для нее все время оставался «мальчиком с темно-синими глазами», которого она решила включить в коллекцию своих кавалеров.

Конечно же, я далек от идеала любовника, а еще дальше от идеала мужа. Но и она тоже далека от идеала жены.

Разве идеальная жена будет днями и ночами корпеть над какими-то листочками, запершись в комнате? У идеальной женщины другие идеалы и, конечно же, другие заботы. У идеальной!

Но мы с ней оба далеко не идеалы.

Нас соединила любовь. Так говорили мы друг другу. Так, наверно, и думали. Хотя прекрасно знали, что любовь, почти всегда, так далека от реальности. Я тогда и не предполагал, что мужчина, вступая в брак, берет на себя ответственность не только за свое будущее, но и за будущее семьи. Не предполагал. Ведь никто нигде не учит нас ответственности. И, прежде всего, ответственности за себя. Я не говорю об отношениях государство- индивидуум. Я говорю совершенно о другой ответственности. Хотя, быть ответственным так не выгодно. Может быть, поэтому стало модным уклоняться от брака. Намного легче придумать себе яко бы семью, назвав отношения мужчины и женщины «гражданским браком». Не так ли?

Она всегда говорит, что нас соединила любовь. Наверно, оно так и было. Хотя мне иногда кажется, что она хитро расставив любовные сети, влюбила меня в себя тем, что стала моей первой женщиной. А это очень и очень много, стать для кого-то первой женщиной. До нее у меня никого не было. Никого. Свою первую, школьную, безответную любовь, которая случилась со мной в девятом классе, я не считаю. Безответная любовь не дает ничего, кроме чувства обиды и какой-то необъяснимой радости. Да, да, радости. Я был безумно рад, что у меня было это странное чувство, называемое, первая любовь.

Я влюбился в девочку из моего класса. Влюбился, как влюбляются все. Но, мне не повезло в этой лотерее, я оказался «третьим лишним». И когда пришло время признания, то в коридоре школы в ответ на признание ей: «Я тебя люблю!». Я услышал от девочки, которую представлял себе богиней, просты и очень жестокие для шестнадцатилетнего подростка слова: «У меня есть другой!» Меня оглушили эти слова - «У меня есть другой». «Другой?» - я, как будто бы переспрашивал себя по сто раз, потом. И мне показалось это странное слово «другой» глупым и двусмысленным. Другой – не такой, иной, второй… Меня немного грело то, что я именно «другой». Я даже не предполагал, что «быть в жизни этой девочки даже другим» - это огромное счастье. Возможно, понимание этого никогда бы не пришло ко мне, если бы я не встретил «женщину моей мечты» на книжном рынке. Возможно…

Но, быть любовником и мужем «женщины моей мечты» не так то и просто. Теперь то я это знаю. Теперь…

Очень сложно объяснить все то, что я только сейчас начинаю понимать. Наверно, для того, чтобы что-то по настоящему понять в жизни надо слазить в петлю так же, как я несколько минут тому. Слазить…»

Он поднимает голову вверх и долго смотрит на веревку, свисающую с потолка.

«Мне повезло, как тому еврею, который собрался повеситься... Правда, я чуть было не сломал себе позвоночник... Но, чуть-чуть не считается...Надо сказать, что шутить со смертью глупо. Она не любит шуток, она их просто не воспринимает. И чтобы убедиться в этом, не стоит повторять такой вот мой опыт. Глупые шутки почти всегда оканчиваются глупо».

Он встает и направляется к лежащему на полу стулу. Наклоняется и поднимает стул. Пытается поставить стул, но стул падает, у него сломаны ножки.

«Отделался синяками и сломанным стулом. Как хорошо, что я взял стул из ее комнаты, а не табурет с кухни. Единственный мой умный поступок за последние годы. Надо будет поблагодарить ее за то, что она, детективная писательница не увлеклась модными диетами. А при ее весе не мудрено довести стул до такого состояния…»

Он еще раз пытается поставить стул, поправляет ножки, стучит кулаком, что-то ровняет. Стул удается поставить. Но, как только, он отходит от стула, стул разваливается и падает на бок.

«Надо бы позвонить ей и сказать… Не подумал… Глупо… Что я ей скажу? Что пытался повеситься? Да, не умное решение! В ее возрасте люди знают цену глупости».

Он бросает взгляд на лежащий на полу разломанный стул. Подбивает стул ногой.

«Довела? Стул? Меня?…Да, я, похоже, не слабо грохнулся».

Сначала почесывает затылок, потом ушибленное бедро.

«Да, не слабо я ударился о пол, когда свалился с такой высоты…»

Показывает рукой, то ли себе, то ли кому-то еще, какая была высота, с которой он упал.

«Столько? Нет… Выше… Выше… Да! Мне повезло, ведь я мог упасть неудачно, и тогда бы сейчас мне было все-все до лампочки! Абсолютно все-все! Вот теперь то я знаю, в чем же суть выражения «дуракам везет!» Действительно, везет.

Что-то я сегодня необычно словоохотлив. Наверно, сказывается то, что я все же, какой никакой, но муж известной писательницы. Что-то и мне от ее письменного стола досталось… Кость не кость, но какие-то слова и выражения проглотил ненароком.

Позвонить ей? Сказать, что собирался повеситься? Начать плакаться, чтоб она меня пожалела?. Сказать, чтобы не переживала за свой солидный вес. Если бы не это, то… И, попросить ее, чтоб она никогда не покупала новых стульев…
Да, сказать мне ей надо очень много…

Но, нужно ли это мне. Нужно ли ей. Я часто задумываюсь, почему мы не все говорим своим близким? Почему?

Совсем недавно, я случайно узнал, что у нас с ней могли бы быть дети. Могли бы. Но…

Наверно, она боялась этого.

Дети могли бы быть, если бы не разница в возрасте. Она боялась, что ребенок может родиться дауном. Она всегда говорила, что после сорока детей у женщин не бывает, если до этого они не рожали. Не бывает. Мне казалось, что она пытается мне что-то объяснить, или скорее, как бы извиняется и оправдывается. Я бы никогда и ни за что не узнал, что у нее были выкидыши и аборты, если бы не ее словоохотливая подруга, с которой мы как-то случайно столкнулись в городе. Та, полагая, что у нее нет от меня никаких тайн, поинтересовалась: «И как она?» Я ответил привычно «Нормально?» Она стала расспрашивать, что да как. Слово за слово наш разговор стал затягиваться и превращаться во что-то похожее на игру в вопросы и ответы. Ее словоохотливая подружка, увлекшись этой игрой, неожиданно спросила: «Она, наверно, сильно переживает?» Я ничего не ответил, только пожал плечами. «Конечно, беременность в ее возрасте – это событие!» - сказала моя собеседница. Эти слова были для меня столь неожиданными, что я едва не грохнулся посреди улицы. Однако смог достойно сдержать этот неожиданный удар. Моя собеседница, наверно, даже не заменила моего волнения. Похоже, что жизнь постоянно проверяет нас на прочность именно в таких ситуациях. Тогда я смог собраться и ответил обыденной фразой, вроде: «Спасибо, все хорошо». Хотя, хорошего было не так много. Она с месяц тяжело болела. Так благодаря болтливой подружке я узнал о ней много такого, о чем не знал.

Именно после этой встречи я стал как-то иначе смотреть на наш брак. Мне стало понятно, что у нас с ней никогда не будет детей. Никогда.

Я постепенно из глуповатого подростка, случайно увлекшегося красивой взрослой женщиной, превращался в мужчину. Меня стало интересовать в ней все: и то, как она выглядит, и то, что ей нравится, а что нет, и то, как она себя чувствует в данную минуту. Похоже, что она не заметила эту перемену в моем поведении. Хотя, мое стремление приготовить собственноручно что-то вкусненькое для нее, она прокомментировала довольно странными словами: «Когда женщина перестает видеть в мужчине мужчину, ему не остается ничего, как превратиться в прекрасного кулинара». Я отреагировал на эти ее слова своеобразно, рассмеялся и сказал: «Когда мужчина перестает видеть в женщине женщину, женщина становится злобной, ворчливой старухой». Она обиделась на эти мои слова. Зарделась, вскочила и ушла в свою комнату и целый день не выходила. В дальнейшем на мои порывы, что-то приготовить для нее, она отвечала согласием, никак не комментируя мое желание, и никогда не хвалила то, приготовленные мною блюда. Правда, как-то она сказала: «Если хочешь, что-то приготовить, пожалуйста, готовь, только никогда не спрашивай меня, хочу ли я, чтоб ты это сделал?» Она как-то, будто извиняясь за глупость, сказанную накануне.

Но, именно, после этого случая я стал более внимательным к ней. Мое повышенное внимание к себе она заметила, хотя и виду не показывала, что в наших отношениях наступил какой-то новый период. К этому времени она стала профессором университета, где преподавала литературу. Работа и литературные занятия отнимали ее у меня. Она постоянно уединялась в своем кабинете, что бы заняться своими делами. Ее литературное творчество и работа стали моими главными врагами. Для меня у нее оставалось несколько минут. Я незаметно становился чем-то вроде домашней хозяйки. Мои основные функции сводились к тому, чтобы что-то приготовить, убрать в доме, приготовить и подать ей кофе или чай. Я начинал понимать, что фраза, которую она сказала когда-то, начинает сбываться. «Когда женщина перестает видеть в мужчине мужчину, ему не остается ничего, как превратиться в прекрасного кулинара».

Он подходит к стулу. Останавливается.

«Нужен клей. Стул еще можно отремонтировать, а вот мою семейную жизнь с ней вряд ли.

Хотя, те красивые и счастливые минуты, которые были у нас в прошлом стоят того, чтобы их прожить. И, чтобы это понять, надо было слазить в петлю?…»

Он некоторое время молчит. Пауза кажется длинной. Потом он поднимает глаза вверх, смотрит на веревку, свисающую с потолка, на том самом месте, где должна была висеть люстра.
 
«Какого черта я полез ремонтировать люстру? Лучше бы вызвал электрика.… Тогда бы не было и этого глупого эксперимента… Я нисколько не лучше того идиота, который не поверил, что электрическую лампочку можно вставить в рот, но вот достать ее без врача не получится. Идиотам всегда не терпится проверить то, что другие идиоты уже попробовали опровергнуть. Что же, сегодня и я вписал свою страницу в подвиги таких идиотов.

Отшутиться как-то не получается…

Сегодня со мною произошло то же, что с Абрамом в старом анекдоте. Наверно, Сару из этого анекдота можно понять. Причитать Саре было из-за чего.
-- Абрам, ну как ты мог сломать новый стул, как ты мог испортить новую люстру. Нет, мое сердце не выдержит, ты что, не мог повеситься в другом месте?

Что же поделать, если идиоты учатся только на собственных ошибках, чем доставляют окружающим массу хлопот.

Если бы я когда-нибудь решился рассказать свою жизнь то, скорее всего, я постарался бы не сгущать краски. Кому нужны мои переживания, волнения и тревоги? У каждого, наверняка, и переживаний, волнений и тревог своих море. Не сомневаюсь.

В любви все всегда хорошо в самом ее начале, а вот продолжение не всегда столь же красиво. Мне кажется, что я и сейчас чувствую точно такое же волнение и трепет, как во время нашей встречи. Мысленно, повторяя странные и волнительные слова: «женщина моей мечты», я ощущаю, почти, то же, что ощущал тогда, в самом начале. Наверно, ради этого странного чувства и стоило прожить свою жизнь так, как я ее прожил.

Наш не простой роман начался на книжном рынке, где торговали чувствами, переживаниями и красивыми сказками о любви. Именно тогда я понял, что влюбился в Женщину моей мечты. Тогда, я не мог себе представить, что моя любовь может столкнуться с проблемой, которую озвучит какая-то случайная женщина, шепотом произнеся у нас за спиной фразу: «Боже мой! Так же нельзя! Он же младше ее на целых пятнадцать лет». И ее соседка поддержит ее, добавив более жесткую фразу: «Она, что с ума сошла? Зачем ей этот мальчик?»

Я не полагал, что, женившись, буду вынужден скрывать свои отношения с такой солидной дамой и стесняться появиться с ней на людях.

Шли годы и мы старели. Наши отношения укреплялись, хотя окружение всяких раз стремилось подставить подножку или мне, или ей. Как-то я спросил у нее: «Скажи, пожалуйста, чем я тебя взял? Почему ты решилась выйти за меня замуж?»

Она в ответ на мой серьезный вопрос рассмеялась: «Если бы я знала, зачем или почему, я бы ни за то и никогда даже не подошла бы к тебе. Ответы на такие вопросы интересуют только идиотов, мне заниматься поиском ответов ни к чему. Я полюбила тебя! Понимаешь, милый, полюбила. А для любви вопросы «зачем и почему» представляются наивысшей глупостью. Не напрягайся с поиском ответов на такие вопросы, ведь ты не писатель и не философ. Просто живи и наслаждайся тем, что тебе дарит сегодняшний день и женщина, которая рядом с тобой и для которой ты значишь много. Оставь мне все эти «зачем и почему», тогда я, может быть, напишу еще один роман, в котором герой будет искать ответы на такие или примерно такие вопросы».

Наверно, она была права. Сам по себе возраст на определенном этапе отношений не имеет никакого значения. Но, только лишь на определенном этапе. Я не могу сказать, что меня всегда «тянуло» к женщинам, которые старше меня. Нет. Просто, возраст не имеет значения тогда, когда желание любить и быть любимым на переднем плане, когда открываешь для себя мир другого человека, входишь в этот мир и пытаешься понять его. Тогда, на этом этапе, более важно другое, что ты для нее и как она тебя воспринимает и воспринимает ли вообще. И если с тобой рядом оказывается женщина в возрасте, когда тебе двадцать пять или тридцать, или тридцать пять, годы смазаны в обобщенное понятие – зрелая женщина. И как-то не думаешь, что это имеет или может иметь какое-то значение. Конечно, если тебе двадцать, то ты придешь в какое-то замешательство, может быть, даже вздрогнешь, услышав за спиной какие-то комментарии о возрасте своей дамы. Но, на какое-то мгновение и только. Если же эта женщина симпатична, умна, естественна и не лжива, то у нее найдется тысяча аргументов, что б убедить тебя в том, что годы ничего не значат. Что любовь – это любовь, а все остальное не более чем бессмысленная суета. Только лишь с годами начинаешь понимать, что такой «неравный брак» имеет много негативов, которые с годами только обостряются.

Сегодня, слазив в петлю, я многое начал понимать иначе. Как ни крути, как ни верти, но без детей любой брак, представляется мучением. Тем более что окружающие всегда будут шушукаться за спиной, то ли с зависти, то ли со злобы. И гармония семейных отношений, какой бы она не была, всегда будет под обстрелом. Любовь и страсть в отношениях рано или поздно сменяются на ревность и подозрения.

Она всегда ревновала меня. Я понимал, что это естественно. Но, взвешенной трезвости в обыденной жизни не всегда достаточно, чтоб преодолеть ревность, недоверие, непонимание. Люди на то и люди, чтоб любить и ревновать.

Как-то она сказала мне, что больше всего боится того, что она когда-нибудь мне скажет: «Я тебя не люблю!» Скажет не потому, что не любит, а потому, что так надо будет сказать. Я не понял ее слов, попробовал шутить. Но, она остановила меня, сказав, как-то грустно и обречено: «Я не шучу! Я знаю, что такое жизнь! Такое может быть! Такое может случиться!»

Вот тогда то я и понял, что мне надо бы ревновать ее к возрасту. И только то. Я понял, что никогда не буду тем мужчиной, который бы ей идеально подходил.

И тогда она сказала странную фразу, которую я где-то уже слышал или читал: «Настоящая любовь не имеет шанса на долгую жизнь. Настоящая любовь, такая как у Ромео и Джульетты обречена на вечность только потому, что это самая печальная история». Вот так и у нас.

Я не хотел и не мог смириться с тем, что она решила подготовить меня к новому этапу в моей жизни. Это же надо удумать такое, подобрать мне любовницу среди своих подруг. У меня даже в мыслях не было таких фантазий. Похоже, что в последнем романе трилогии «Не тот мужчина» так складывался сюжет. И ей необходимо было проверить, насколько реальны подобные фантазии в жизни такой, как она женщины. Очевидно, героиня ее последнего романа, состоятельная женщина, бизнес-вумен, которая боится, что с возрастом перестала нравиться мужу в постели. В столь не простой ситуации ей показалось, что единственным разумный выходом из сложившейся ситуации может быть другая организация совместной жизни. Для того чтобы не потерять контроль над жизнью своего благоверного, она решается найти себе замену. Ей кажется, что ее подруга может быть самой хорошей кандидатурой на такую роль. Ведь в пятьдесят лет у женщины радужных перспектив намного меньше, чем в двадцать или в тридцать пять. Самое главное для нее обезопасить брак и не допустить развода. Я как-то случайно прочел весь этот бред в листочках, которые были разбросаны на ее письменном столе. Может быть, было бы лучше, если бы я всего этого не читал. Ведь одно дело все это прочесть в романе, а совсем другое в жизни. В романе понятие «любовница» или «любовница для мужа» звучит иначе, чем в жизни. Читая роман, мы увлечены тем, как сложится жизнь героев. В жизни все иначе. Само по себе понятие «любовница для мужа» не совсем удачное. Какое к черту «для»? Если «для», то или «не любовница», если «любовница мужа», то уже без всяких там «для». Но, какой мужчина согласится с тем, чтобы так бессовестно манипулировали его чувствами? Такая манипуляция чувствами изначально убивает саму романтику отношений между мужчиной и женщиной. Мне не совсем понятны ее страхи за будущее. Но, почему она решила, что имеет право решать что-то за меня?

Она, наверно, начиталась французских романов о любви, в которых рассказывается о том, как хорошо живут французы и француженки, для которых не иметь любовника или любовницу равносильно какому-то дефекту. Но, то Франция. У нас иметь любовницу преступление.

Так сложилось, что она выбрала в отношениях со мной роль «особой женщины», которая видит свою задачу в том, чтобы сделать меня счастливым помимо моего желания. Ей, наверно, кажется, что она лучше меня знает, что мне надо. Может быть, оно так и есть, но, я не готов к такому счастью, подаренному ей. Да и счастье ли это, если его за тебя делают другие?»

Он подходит к столу. Останавливается. Снова смотрит вверх на веревку, свисающую с потолка.

«Надо снять веревку и повесить на свое место люстру. Привести все в порядок. Наверно, если бы я залез на стол, то сейчас бы свисал с потока вместо люстры».

Поднимает с пола хрустальную люстру и кладет ее на стол. Потом осторожно взбирается на стол. Срезает веревку. Наклоняется, берет люстру и крепит ее на место. Отверткой прикручивает провода и закрывает место соединения специальной чашкой. Слезает со стола, подходит к выключателю и включает люстру. После нескольких переключений он оставляет включенной в люстре одну лампу синего цвета.

«Работает. Отлично. Наверно, это самое ценное, что я сделал сегодня…

А, она, похоже, немного не того. Удумала навязать мне «телку».

Он покручивает пальцем у виска.

«Хочешь, не хочешь, а вспомнишь старый анекдот. Как-то француженка рассказывает своей подруге: «Сижу я дома. Вдруг звонок в дверь. Открываю – у двери стоит молодой симпатичный мужчина. Спрашивает, дома ли мой муж. Я отвечаю, что мужа нет, тогда он заходит в квартиру и толкает меня на диван. А потом он уходит. И ты знаешь, я до сих пор не могу понять: что он хотел от моего мужа?

Понять действительно трудно. Но со мною вчера случилось что-то очень похожее. Я был дома один, когда в дверь позвонила подруга жены. Я открыл. Она спросила: «Дома ли Евгения?». Я ответил, что ее нет. Подруга жены поинтересовалась – скоро ли она придет. Я ответил, что точно не знаю, правда, когда она уходила, то пообещала скоро вернуться. Подруга жены попросила разрешения подождать ее. Я не возражал.

Я и не предполагал, что посещение этой дамы имело цель знакомства со мной. Оказывается, эта подруга моей жены была одной из кандидаток в мои любовницы. Так решила жена.

Я вынужден был отложить все свои дела на потом, быстро приготовил кофе и начал ее развлекать разговорами ни о чем. Но, женщина как-то незаметно перехватила инициативу и буквально засыпала меня вопросами. Мне в какое-то мгновение показалось, что она проводит анкетирование и имеет задачу задать мне не менее ста вопросов. Объектом интереса был я. Ее интересовало все, начиная от места моего рождения, кончая ближайшими планами».

Он медленно опускается на пол.

«Ближайшими планами. Разве я вчера предполагал, что произойдет сегодня?
Меня так подмывало спросить подругу жены: «Вы задаете столько вопросов. Уж не собираетесь ли вы меня пригласить на какую-то очень ответственную работу?» Но, я не задал такого вопроса. Почему? Потому, что знал, на какую работу меня собирается определить эта дама. Безусловно, моя благоверная запудрила и ей мозги. Не зря писателей называют инженерами человеческих душ. Похоже, что сейчас создавался сценарий новой моей жизни. И дамы уже определили и мою роль, и мое место в нем, даже не согласовав свои желания и планы со мной. Жаль. Может быть, если бы они это сделали, не случилось бы того, что случилось».

Он поднимает голову вверх и смотрит на люстру. Какое-то время молчит.

«Хорошо, что стул сломался до того, как я просунул голову в петлю. Какой же я дурак! Играть со смертью глупо. Абсолютно глупо. Надо выпить.…И срочно. Кому-то алкоголь дурит голову, а кому-то просветляет.»

Он решительно вскакивает, подходит к книжному шкафу и достает откуда-то из-за книг бутылку.

«Она не любит спиртного, а я им не брезгую. Но, чтобы не раздражать ее, я прячу бутылку куда-нибудь в надежде, что ей на глаза она не попадется.

Он наливает коньяк и выпивает залпом. Некоторое время молча рассматривает этикетку на бутылке. Потом прячет бутылку в шкафу за книгами.

«Странно, почему меня сегодня потянуло на этот дурацкий подвиг. Случайное стечение обстоятельств или что-то другое? И есть ли у меня причины для того, чтобы свести счеты с жизнью? Наверно, нет! Есть неудовлетворенность жизнь и собою. Да, да, прежде всего, собою. Но, насколько я понимаю, жить во все века было тяжело, и особенно тяжело обычному человеку. Но, какие бы трудности не были в жизни они не причина для того, чтобы лезть в петлю. Для меня рядового инженера, работающего в проектной конторе, пишущего всякие там инструкции и технические описания, такой шаг представляется абсолютной глупостью. Почему? У меня же нет каких-то особенных проблем. Если не считать…

Да, детей у нас с ней уже никогда не будут.… В тридцать два осознать, что я как мужчина не состоялся тяжело… Сына не родил… Сад не посадил… Дом не построил…Не выполнил главное, что заложено в человеке природой. Как это не странно, но это так. Сколько было людей моего рода было до меня, они несли и передовали последующим поколениям эстафету рода в надежде, что она не прервется... И вдруг все на мне оборвется... Лишь только потому, что я оказался полным идиотом, и женился по любви на старухе, которая родить уже не может... И грустно... И не смешно... И все потому, что мне, видите ли, захотелось поиграть в героя.

Герой ее романа, придуманного ею на бумаге и реализованного мною в жизни. И очень трудно определить, какой из этих героев более похож на настоящего, тот ли, что сидит на полу в этой комнате или тот, который в романе «Не тот мужчина» пытается покончить собой из-за того, что его жена навязывает ему очередной сценарий его жизни, придуманный ею на бумаге. Но, я же ведь живой человек, а не герой романа, который и должен вести себя так, как задумал автор романа.

Где-то я читал, наверно, в каком-то ее романе, что женщина в счастливом браке бывает настолько счастлива, что забывает о том, что такое мужчина. От счастья некоторые женщины дуреют. И через какое-то время они уже и не замечают в муже мужчину. Муж для них как-то незаметно становится чем-то вроде мебели или кошки, или попугайчика в клетке. Наверно, у нас все так и получилось. Хотя, мне кажется что, если бы у нас были дети, все было бы иначе. Наверно.

Героя своей, еще не оконченной, трилогии она писала с меня. Но, ей, наверно, показалось мало, того, что этот герой говорит и думает, как я и поступает, как она хочет. Мало. Ей хотелось, что бы и в жизни рядом с ней был мужчина, который бы был таким же как ее книжный герой. Хотелось.… Но, я этого не хотел никогда и не хочу. Я живу так, как хочу и как понимаю.

Как-то я спросил ее, почему она пишет детективы, а не романы о любви. Она ответила, что в детективах всегда есть то, что интригует, заставляет думать, переживать. В любовных романах нет той интриги, какая может быть в детективе. «Кстати в моих романах любви не меньше чем в любом женском романе. Разве только романтичных счастливых финалов нет. Почти нет.

Что-то заставило меня сегодня поступить так, как я поступил… Я чуть было не наложил на себя руки…

Финал мог получиться почти как в детективе. Или нет. В детективах обычно ружье, которое должно выстрелить, а также петля, револьвер или яд появляются в самом начале, а далее следует поиск ответа на вопрос, почему же ружье выстрелило, петля затянулась, револьвер без одного патрона, яд начат и отравил еще кого-то… А финал это разбор всего случившегося, когда господин или госпожа, Эркюль Пуаро или Старушка божий одуванчик, объясняют, что же на самом деле случилось и почему.

Детектива не получилось и, следовательно, мне самому надо разобраться со всеми - зачем и почему.

Реальность жизни все время убегает куда-то. Я никак не могу понять, почему Женщина моей мечты решила насильно, против моей воли, «осчастливить меня». Тогда беседа с ее подругой, которую она уже, наверно, определила как кандидатку на остаток моей жизни, закончилась ни чем.

Подруга моей жены, за короткое время сумела задать мне не менее ста вопросов. Может быть, были и другие не менее важные для нее вопросы, но она не успела их задать потому, как появилась Евгения. Она вошла в квартиру тихо, беззвучно открыв замок, неожиданно, словно призрак, появилась в гостиной со словами: «Не помешаю?»

Ее подруга немного растерялась, настолько неожиданным было для нее появление Евгении. Меня подмывало именно в этот самый момент устроить скандал, но я сдержался. Решил, что разборки лучше производить без зрителей. Слова уже формировались во фразы, выстраивались в длинный монолог-обвинение. Мне хотелось сказать так много, что в момент ее появления в гостиной, на ее вопрос я выпалил, как мне кажется глупость: «Конечно же, помешала. У нас была такая интересная интимная беседа».
На лице Евгении отразилось недоумение.
«Да?»

Я заметил, как в это самое мгновение в ее глазах блеснули колючие злые огоньки. Наверно, слова «интимная беседа» резанули слух. И хочется, и колется, и мама не велит.

На том разговор и закончился. Евгения с подругой удалилась в свой кабинет, а я остался один на один со своими мыслями. Мне подумалось, что сейчас я как раз приблизился к тому критическому возрасту, когда любой мужчина становится неуправляемым. Этот период некоторые психологи называют немного странно, «перед тем, как закроются двери». Они объясняют странное и непредсказуемое поведение мужчин в моем возрасте тем, что мужчине может показаться, что у него еще есть последний шанс ухватить жизнь за хвост, вернуть молодость, заставить сердце стучать в два раза чаще... Есть такой возраст, когда кажется, что еще все-все в жизни можно поправить, скорректировать, наладить. Оно, наверно, так и есть. Ведь немало на свете мужчин, которые в этом возрасте, начали новую жизнь.

Где-то я читал, что в жизни мы, по существу, воспроизводим заложенные в нашем подсознании программы, называемые архетипами. И хотим мы этого, или нет, но в своих поступках мы в чем-то похожи кто на Красную Шапочку, кто на Золушку.

Как-то мы затронули эту тему с Евгенией. Она согласилась с моим предположением относительно архетипов. Более того, она сказала, что каждый человек – это какой-то герой. И, какая-то американская писательница даже написала две книги об этом. В своих книгах она женщин сравнивает с мифическими греческими богинями, а мужчин - с богами.

Я поинтересовался: «А ты себя с кем сравниваешь?»

Она ответила не сразу. Некоторое время она молчала, потом каким-то очень грустным голосом сказала: «Я, скорее всего, Синяя Борода». «Чего?» - удивился я. – «Синяя Борода – это же мужчина. Герой сказки не то Перро, не то Братьев Гримм». Она не удивилась моим словам и подтвердила, что такая сказка есть и у Перро и у Гримм. Сказка страшная и грустная. Я никак не мог понять – почему она себя считает Синей Бородой.

Ведь, Синяя Борода - это персонаж старинной детской сказки, и за ним, возможно, стоит история какого-то реального человека из знатного рода, жившего когда-то. Он, наверно, был довольно жутким типом. В сказке он женится бесконечное количество раз. И, женившись в очередной раз, он приводит в свой замок новую молоденькую жену, совсем еще девочку, и обязательно, во время знакомства со своим замком, обращает внимание на то, что жена может входить во все комнаты, кроме одной. При этом с какой-то целью, он показывает ей запертую дверь в эту таинственную комнату. В этом и состоит вся интрига этой сказки. Запертая дверь, наверно, олицетворяет собой его главную мужскую тайну.

 Синяя Борода то ли плохой человек, то ли, скорее всего, мудрый психолог, потому, что каждая новая его жена очень легко попадает в устроенную им западню. Похоже, что молодым женам, которые остаются на некоторое время одни в старинном замке, больше нечем было заняться, как только думать о комнате, в которую нельзя входить. Загадка этой запретной комнаты заставляет постоянно думать жен о том, что в ней может скрываться. И как только очередная жена пытается заглянуть туда, решив, что мужа нет дома, но он тут как тут. Появляется, как из-под земли, чтоб утвердить себя, как мужчину и наказать глупую женщину, посягнувшую на его тайну.

Во время нашего разговора, я осмелился пошутить и сказал: «Ты, Евгения, скорее всего, не Синяя борода, а Синяя прядь».

На что она ответила: «Это не меняет сути!»

Я и не предполагал, насколько близок к истине. Знать бы мне, что у каждого цвета есть свое символическое значение – черный, красный и белый могут воплощать и жизнь, и смерть; золото и серебро воспринимается и как благое, и как гибельное. А синий цвет всегда связывается с потусторонним миром и смертоносным началом. Знать бы…»

Он снова подходит к шкафу и достает из потайного места бутылку с коньяком.

«Надо выпить.… Такие мысли могут любого мужчину загнать в петлю. И нечему тут дивиться?»

Наливает коньяк в рюмку и выпивает. Морщится.

«Синяя прядь…

Знать бы мне, что синий цвет символизирует прошлое, с которым не разумно связывать свою жизнь. Знать бы.… Но, я этого тогда не знал…

У меня уже тогда, на книжном рынке не было перспектив… Юнец и взрослая женщина.…На какое счастье можно было надеяться? Мы уже тогда были в прошлом…

Синяя прядь… Синий цвет, как предостережение о конце всего… Синий чулок…Синяя борода… Синие губы…Синюшная бледность… Синие сумерки…Синие глаза»

За сценой слышится песня: «Синий-синий иней лег на провода…В небе темно-синем синяя звезда… Синий поезд мчится ночью голубой. Не засиней птицей, еду за тобой…»

Он медленно опускается на пол. Долго молчит.

«Случайно состыковались два символа – Синяя прядь и Синие глаза.

Знатоки иконографии утверждают, что синие одежды Богородицы на иконах символизируют скорбь. А если оторваться от прошлого и обратиться к современной живописи, то вздрогнешь от ужаса. Мистическая современная живопись, лучащееся синевой, по мнению новых знатоков, является символом духовной энергии, тайн мироздания и тому подобного. Волшебства. Магии. Колдовства. Тайного знания.

Мне как-то во все это не очень верится. Почему? Потому, как мистика. А мистика – это, если говорить просто, чертовщина. Это синяя разделяющая линия, за которой нет возврата в жизнь.

Знать бы мне, что у Синей Бороды Шарля Перро был исторический прототип, мужчина из Бретании, который жаждал иметь сына, а жены ему рожали дочерей. Для знатного человека очень важно было иметь наследника. Как ни как все это случилось в мрачное средневековье. Наверно, поэтому этот мужчина в порыве злобы убивал своих жен, рожавших ему только дочерей. Это убийство совершалось им в синей комнате замка, которая и стала главной тайной его замка. Я иногда думаю, что Синяя Борода был предвестником Фауста. Нет, не Синяя Борода, а борон Жюль де Ре из Бретании, который, как утверждает молва, продал свою душу.

Сказка Шарля Перро или Братьев Гримм не просто сказка. Это история о том, что наше будущее во многом определено нашими сегодняшними поступками.

Грустно то, что я все это понял слишком поздно и тогда, когда уже, вроде бы, что-то менять поздно. Почему? Потому, что начинает смеркается… И то, что я не успел сделать за день, уже, вроде бы, и делать поздно…

Почему, мы начинаем ценить необратимость утраченного мгновения тогда, когда его его уже невозможно вернуть…»

Он стоит посреди комнаты и смотрит на тусклый синий свет люстры. Свет люстры медленно гаснет…Становится совсем темно.

Через какое-то мгновение свет медленно вновь загорается. На месте люстры вновь висит веревка, с завязанной на свободном конце петлей.

18/05/2007г.
© Copyright: dainave@yandex.ru
Иллюстрация: http://piminov.ru/astrobayki/astrobayki-2.htm  или