Little 17

– 1 –

Что творится в голове семнадцатилетней истерички, отчаянно пытающейся держать себя в руках? Неужели на лекциях по политологии ее заботят теория Томаса Гоббса или афоризмы Макиавелли? А на КСЕ – строение Вселенной?
 – Последние снимки американских ученых указывают на то, что мир все-таки был создан богом.
 – Неужели? А мне по-прежнему плевать на нравственность.

 В последнее время я перестала читать. Слова выстраиваются в нелепые головоломки, я закрываю книжку на второй странице и затягиваюсь. Я снова курю, а я ведь бросила пару дней назад. Ещё я трахаюсь с кем попало, и у меня большие проблемы с самооценкой.

А сегодня мы идем с подружками в ужасный клуб. Когда я пришла туда впервые, мальчик угостил меня водкой, и я разделась прямо на сцене.

– Будешь нюхать?
– Нет, спасибо. Я лучше кино посмотрю.

Что хочется девушке в семнадцать лет? Просто глотка свежего воздуха. Просто гулять по городу под слепящим солнцем. Просто свободы. А глупые подружки тащат на душный дешевый танцпол. Фальшивые улыбки, нелепые встречи. Встречи. Как бы нам найти друг друга в этом лабиринте?


– 2 –

Чтобы узнать, что такое смерть, нужно просто лечь и уснуть, – как-то так пишет Вуди Ален. Судя по моим снам, рай все-таки существует, и находится там чертовски приятно. Сегодня мне приснилось, что я впервые поднялась на третий этаж нашего офиса, познакомилась там с каким-то милым парнем и тут же трахнулась с ним в туалете.
 – Давай только скорее, чтобы мама не догадалась.
Придя на работу, я стала внимательно изучать всех менеджеров – мужчин. Не отыскав ни одного, подходящего для быстрого соития, я начала медленно окатывать взглядом молоденьких водителей, эротично выгибаясь перед ними и демонстрируя свои тигровые трусики.
Ничего личного. Просто я нахожусь в таком возрасте, когда для меня чрезвычайно важен секс.


– 3 –
Немного о любви

Пару месяцев назад я смотрела в кристально голубые глаза сквозь завесу табачного дыма и задыхалась. Каждая наша встреча казалась мне унылой и нелепой. Мы редко молчали, мы не держались за руки.
Я много говорила, но так и не осмелилась сказать то, что действительно было важно. Мне казалось, он и так все понимает. Я хотела заняться с ним любовью в дряхлой парадной, а он потащил меня в фотомагазин.
Потом мы оба иссякли, нам стало не о чем говорить. В один глупый вторник я затушила окурок в кофейной чашке. Все растворилось и смешалось с пеплом. Он вспомнил других своих девушек.
Мне стоило уйти, но сегодня он уехал сам.
И даже если он похож на Тома Йорка, теперь это совсем ничего не значит. Кажется.


 – 4 –
И снова о любви

С самого детства я влюблена в Марка. Да, в того самого Марка из «Трейнспоттинга». ОН практически идеален для моей молодости. И каждого своего мужчину я пытаюсь поставить на его место. Интересно, какие чувства они все испытывают, увидев меня с утра, с хвостиком и большими детскими глазами? Наверно, примерно те же, что и Марк, обнаруживший, что сногсшибательная красотка Диана – всего лишь четырнадцатилетняя школьница.


 – 5 –
Белые ночи остались где-то позади. Совсем темно и легкий летний ветер развивает волосы.
– Хочу быть рыжей.
– Девочка моя, зачем тебе это? У нас же не останется ничего общего.
(Да, детка, зачем тебе это? Ты и без рыжих волос хорошо справляешься с образом шлюхи.)
Множество бессмысленных машин. И мы здесь на одинокой набережной. Совсем одни. Совсем вдвоем.
– Подожди! Я устала идти на этих ненужных каблуках.
Я скинула туфли, а он принялся медленно стягивать мои чулки.
– Щекотно, – я улыбалась, как обычно, невероятно чарующее, а его руки, тем временем, устремились к моему лобку.
Разведенные мосты, грациозная Нева, желчный свет в окнах. Мы занимались любовью на гранитной набережной, и нас ничто не волновало.
– Завтра в газетах появится компромат.
– А ты не перестаешь считать себя звездой.
– Девочка моя, я беспокоюсь о твоем будущем.

Хотелось сделать хоть что-то хорошее. Помочь ему слезть с иглы и записать новый альбом. Но, оказалось, на роль мамочки я не способна. Меня саму ещё нужно воспитывать и воспитывать. Я ведь даже готовить не умею.
 И все-таки в моем возрасте у меня есть право на ошибку. Музыканты меня больше не интересуют.



– 6 –

В общем-то, принимать наркотики не так уж и плохо.
Generation X было последним поколением. Мы все рождаемся уже мертвыми. Я чувствую, что мне больше совершенно нечего сказать.
Меня тошнит не только от кошачьего слова “гламур”, но и от простоты снаружи и пустоты внутри. От глупых схем, по которым строится моя жизнь, словно какой-то бизнес-план.


 – 7 –

Я всегда старалась выглядеть шикарно. Разумеется, настолько шикарно, насколько позволяет возраст: без потрепанных волос и размазанной туши все равно не обойтись. И тем не менее, стоит всего лишь раз выкрасить ногти в цвет фуксии и тут же обтрепать весь лак, нацепить джинсовую юбку со вчерашним винным пятном и старую майку с Pink Floyd, как тут же достигаешь сногсшибательного эффекта.

Изнанка оказалась совсем неприглядной. Глупые барышни – шопоголики, расчетливые бизнесмены и безнадежные наркоманы, в которых так хочется влюбиться.


– 8 –

В дождливый субботний вечер я оказалась в городе одна. Пришлось вышагивать по мокрому асфальту среди старых домов, исполосанных трещинами. Грязные коммуналки, подвыпившие мужчины, пенсионерки и юные наркоманы. Самое подходящее место для твоей усталой жизни.
– Постой!
– …
– Привет. Ты куда?
– Домой… К подруге.
– И где подруга живет?
– На Тверской. Это, знаешь, около…
– Можешь не объяснять. Я сам там неподалеку.
– …
– Поедем на такси?
– Лучше пешком.
Чертовски темно. Чертовски болят ноги. Но куда приятней целый час с ним разговаривать, нежели пятнадцать минут неуклюже целоваться в потрепанной “копейке”.


– 9 –

Несколько баночек гликодина мне не повредят. Он перестал быть моим. Пассивный Пит Доэрти, смягченный непринужденной питерской атмосферой. Впрочем, это была только сиюминутная похоть.
 

– 10 –

Не стоит вытаскивать из подсознания мысли о сексе со мной, а потом завуалированно их декламировать. А то я же дурочка, все начинаю воспринимать слишком серьезно.
Итак, в мою голову, как клещ, впилось одно маленькое извращение.
Хочу встречаться с очаровательным мужчиной. Конечно же, он намного меня старше. Конечно же, он женат. И, конечно, у него есть ребенок. Но, кажется, это совсем перестало меня волновать.

 
– 11 –

Сегодня мне приснилась красивая женщина в обтягивающем бордовом платье. Она работала в ресторане. И совсем не официанткой. Скромный служащий, влюбленный в нее, множество раз предлагал уехать, но она все никак не соглашалась.
Меня разбудили суровые индустриальные звуки, и мне стало казаться, что вот она, точка, за пределами которой ничего нет, только безликая пустота. Я снова отчетливо почувствовала свою смерть.
Я смеялась над влюбленными, выкуривала пачки сигарет и путалась в словах. Я была насквозь пропитана цинизмом и табачным дымом. И во мне напрочь отсутствовали какие-либо намеки на жизнь.


– 12 –

Тучная, но довольно приятная женщина села за соседний столик и принялась мило улыбаться. Все как обычно: тонкие сигареты, толстый слой косметики.
– Давайте с вами, что ли… А то выпить не с кем!
Через пару минут эта дама была уже не одна. Крепкие руки мужчины на порядок моложе обнимали ее расплывшиеся плечи. «Я оплачу тебе выпивку, только отвези меня отсюда и трахни поскорее», – думала она, скрывая свои мысли за безупречной улыбкой.

Интересно, а сколько раз мой новый друг хотел до меня дотронуться сегодня?


 
– 13 –

Я уже думала, что всю жизнь мне придется путаться с музыкантами. Я совсем перестала мечтать, когда в мое металлическое сердце вонзилась твоя улыбка.
– Привет, милашка! Чем занимаешься?
– Я с подругой в ресторане, пью дорогое вино, флиртую с официантом и вот уже полчаса пытаюсь убедить себя, что вовсе тебя не люблю.


– 14 –

Есть у меня одна подружка. Мы познакомились в безбашенное лето два года назад. Тогда в моей голове напрочь отсутствовало понимание действительности, а в плеере постоянно звучал «Bloodsport». Сначала мы вместе прошлись по магазинам, потом вместе нажрались текилы и уснули на одной кровати. В ближайшие три недели нас было не разлучить, и занимались мы примерно тем же, чем и в день знакомства: покупка шмоток, алкоголь в безумных дозах и, конечно же, мальчики. Нам было по пятнадцать, нас можно понять.
Отдых закончился, и мы вернулись в город. Я бросила пить и начала читать книжки. Она бросила пить и занялась воспитание своей едва родившейся племяшки.
Я провела с ней выходные, и, черт возьми, у нее такая скучная жизнь. Как будто сорок восемь часов подряд я читала глянцевый журнал. Обычно меня начинает тошнить от них через пять минут.


– 15 –

Сегодня звонил один старый приятель, предлагал заняться сексом.
– Извини, детка, но я свернула шею и вряд ли смогу сделать тебе минет.


– 16 –

Девочка из Питера и мальчик из Москвы – это же так романтично. Мы сним могли бы стать чертовски романтичной парой.
«Я познакомился с ней в начале весны…», – я мысленно прокручивала в голове его строки, пытаясь нацепить на них свой образ, и, уж было, совсем размечталась, когда приятный хорошо поставленный голос прервал мои нелепые грезы:
– Девушка, в Ваши семнадцать лет от вас пахнет коньяком.
Я, как обычно, невинно улыбнулась.
– Неужели, я Вас так пугаю?
– Нет, что Вы!..Хотя, наверно, да. Вы подавляете меня своим интеллектом.
– Советую Вам быть посмелее. К тому же Ваша работа меня весьма порадовала.
Через десять минут похвал, анализа и рекомендаций я вышла из душного кабинета. Мне снова было нечем дышать. Меня разъела романтика, ведь мы так романтично смотримся вместе, неправда ли?

Могли бы. Но не стали. И вместо этого сухая точка и слезы, неловко, подкрадывающиеся к уголкам глаз. Я все ещё та маленькая девочка, которая не знает, как быть, и нервно теребит по клавишам мобильника. Я все ещё глотаю алкогольные напитки. Я все ещё надеюсь, что другой, горячо любимый, город сможет окутать меня своим очарованием. Я все ещё люблю. И как далеко бы я не уехала, я все равно не сбегу от себя.


 
– 17 –

– Мне нужно срочно что-то выпить, а то мои мысли исцарапают весь мозг.
– На! Выпей! И не переживай так сильно. В твоем возрасте у всех проблемы алкоголем и наркотиками. Вы просто слишком мало знаете и по наивности воспринимаете все слишком близко к сердцу.



– 18 –

Что ты чувствуешь?
Боль да нет же вовсе не так боль это рак пожирающий все внутри боль сжигает я чувствую боль когда
Пустота.

Если она ещё раз скажет слово “хороший”, я убью ее. Я колю себе в вены какую-то дрянь и рыдаю уже вторые сутки подряд, а она говорит, что понимает меня. Она делит людей на хороших и ограниченных. Она считает меня лучше себя и ненавидит всей душой. А я ненавижу ее, потому что все могло сложиться совсем по-другому.


 – 19 –

Моя мама считает, что резать вены – это предельно глупо. А мне всегда хотелось полюбить так, чтобы до кровопускания. Наверно, для этого во мне слишком много цинизма. И теперь я пошла другим путем и выбрала медленную смерть. Крепкие сигареты, лекарства, подавляющие сердце. И так до тех пор, пока кто-нибудь меня не остановит. Пока я сама не разгадаю свою тайну и не пойму, что жизнь – это чуть больше, чем пустая болтовня.


– 20 –

– Ради парня, которого ты совсем не знаешь и в которого ты втрескалась, как последняя идиотка?
– Нет, конечно.
– Ради Москвы?
– Наверно, да.


– 21 –

Неоновые огни. Coca-cola. Coca-ine. Enjoy! Во мне столько слабости. Я как старое летнее платье с выцветшим узором и давно вышедшее из моды. Я треснула по швам. Холодный воздух обжигает, и я неуклюже строчу заплатки.
Я не та, о ком он мечтает.
Я такая же, как он.
Мы живем в одном измерении и всеми силами стараемся выбраться из него. И разлететься в разные стороны. Как два осколка.
Мы так похожи.
Мы не подходим друг другу.
Мы никогда не будем вместе.


 – 22 –

Маленькое серое платьице едва достигало четко очерченных невероятно сексуальных коленных чашечек. Она слегка покусывала нижнюю губу, переворачивая страницы пыльной книжки.


– 23 –

Белоснежные глазные яблоки стали покрываться маленькими кровяными трещинками. В ней было столько ярости, что казалось, она способна убить собственного ребенка.
Меня всегда интересовало, откуда берутся эти нескончаемые потоки злости? В чем их природа?


– 24 –

Я захлебнула глоток счастья. Два месяца я дышала, улыбалась и верила. Благодаря тебе.
У нас ничего не получилось. Мы разошлись в пространстве. Мы застряли в своих разных и в то же время таких похожих мирах. Мы не поняли друг друга. Мы не смогли.
И все-таки я рада, что именно ты заставил меня верить. И те мгновения, когда я таяла и расплывалась, получив от тебя сообщение, они поистине бесценны. Потому что сейчас, когда мне холодно и страшно, когда порывы ветра не щадят моих хрупких надежд. Сейчас я знаю, что я ещё не совсем окаменела, что я ещё способна чувствовать, способна любить. Да. Мне смешно. И все-таки твоя улыбка по-прежнему меня возбуждает. Спасибо тебе.
Жаль, что ничего не вышло.


 – 25 –

– Зачем ты стареешься быть хуже, чем ты есть?
– Чтоб ты не питал никаких иллюзий на мой счет. Забудь про художественную литературу. Я не холодная прекрасная дива. Я холодная безжалостная сука. Извини, мое такси.


– 26 –

Я пишу повесть. Про двух людей, которые никак не могут встретиться. Прямо как мы с тобой. Они расходятся в минутах, разлетаются на километры. И так никогда и не увидятся, потому что иначе все поверят в счастливый финал. А счастливый финал, как ты знаешь, ещё не конец истории.


 – 27 –

Ты не посвятил мне ни одной строчки. Ни один твой нерв не лопнул, как тысячи моих. Ты прятался в алкоголе и искал свою девушку. Хотя я была так рядом. На расстоянии вытянутой руки. Тебе стоило только дотронуться. Все эти люди, все слова, все условности. Ты легко мог этим пренебречь, но ты даже не попытался меня разгадать. Все было так просто. Так легко. Ты бросил меня одну в обжигающем городе и даже не извинился.
А впрочем. Ты вовсе не виноват. Это все я. Я придумала роман между нами. И предугадала весь последующий сюжет. Ты хотел просто жить, а я ворвалась и все надломила. Наверно, ты уже забыл меня. И я забуду тебя. Себя. Свои мечты. Теперь уж точно. Ты просто отвлек меня и вернул в прошлое. А прошлое слишком наивное. Слишком сказочное. Слишком нереальное.
– Привет, милая! Я приехал. Я привез тебе “Каренину”.
– Спасибо, но я уже посмотрела этот фильм.


– 28 –
Сердце стучит. Слишком быстро.
Надоело!
Надоело каждую неделю оттирать кровь от лакированной поверхности дверей.
Кровь от окон.
Кровь от обоев.
Кровь повсюду.
Забежать в душ на двенадцать минут, накрасить глаза как дешевая проститутка (лучше сказать: бунтарка! рок-звезда!); захватить фотоаппарат и уйти из этого паршивого, унылого места, которого больше нет. Которое скомкано и разбито. Схватить высохшими губами рыжий фильтр. Есть люди, которые совсем ничего не хотят. Но я не из таких.
Нет!
Я совершенно другая!



– 29 –

Когда тебе пять лет и ты с чрезвычайно серьезным видом жуешь яблоко, мама с папой кажутся тебе самыми умными, лучшими и всецело замечательными. Но через некоторое время все вдруг резко меняется, и единственное, чего ты начинаешь желать – не повторить судьбу своих родителей.
Ты не хочешь каждый день подниматься в семь утра и идти в скучный, бессмысленный офис, встречаться с подругами раз в месяц и переваривать новоиспеченные сплетни.

Я почувствовала, как иссякли мои мечты. Моя речь оскудела, и мне стало очень легко.
Я рыдала взахлеб и вырывала из себя слова: «Я хочу жить сейчас, а не потом!»


– 30 –

Я хочу жить сейчас, а не потом. Мне надоело разменивать себя на ваши глупые истерики, потому что вы всего лишь дуры, которые ничего не хотят. Вам нужно, чтоб вас хорошенько оттрахали, и тогда вы быстро придете в себя и перестанете множить букву “а” в своей речи.
Вы всего лишь дуры. И вас очень много. Вас так много, что порой мне не хватает воздуха.
Почему я до сих пор с вами?
Мне не достает смелости.
Да. Я просто трусиха. Но я больше не хочу быть такой.
Пришла пора с вами завязать.


 – 31 –

Почему вдруг все мужчины стали скучными и сентиментальными?


– 32 –

Я просто проживу свою короткую жизнь. Потом умру. Я просто хочу быть счастлива. Глупая. Я хочу быть любима.
А политические журналы, газеты, философские эссе – это все для того, чтобы я имела хоть какое-то представление, в каком мире я существую и в какой период истории попаду.
 

– 33 –

Мне всегда нравились мальчики с оттенком депрессивности. Да, и девочки тоже. Впрочем, девочки мне никогда особенно не нравились.

Когда я курю.
Когда еду в троллейбусе.
Когда каждую секунду кто-то произносит слова “love” и “Christmas”.
Когда. Когда. Всегда!
Хочется выплюнуть свои внутренности.
Мне холодно. Мне пусто. Это пройдет. Где мой коктейль?


– 34 –

Красиво курят только в кино.


– 35 –

Это день шоколада, головной боли и психоделической музыки шестидесятых.
Откройте форточку! Мне душно. Тошнота подкрадывается к горлу. Завтра я буду заниматься сексом с нежеланным и нелюбимым мужчиной, а сегодня я подавляю себя и напихиваю голову всякими цитатами.



– 36 –

Пахнет тухлыми яйцами.
Когда-то я рыдала, разрывалась на части, глотала таблетки. Я любила его. А теперь мы обсуждаем выпивку и мальчиков. И даже не секс, а просто мальчиков. То, какие они, ****ь, хорошие. А ты, *****, такая сука, девочка.
Мне нечем дышать.


– 37 –

Я возвращаюсь домой в пять утра. Тушь растекается, каблуки застревают в липком снегу. Я возвращаюсь домой, и чумазый мальчик просит у меня мелочь.
У меня ничего нет. Очередную порцию родительских денег я спустила на алкоголь и кокаин.
Мне было весело.
Весело до тех пор, пока меня не оставили одну. Пока острый мясной нож не вонзился в сердце. Пока не разбились стаканы, разнося по залу невыносимый запах пива. Пока девочка в соседней кабинке не зарыдала: «Мне скоро двадцать два, и у меня ничего нет».
А мне? Сколько мне лет? Семнадцать, да?
У меня ведь ещё есть время. Не так ли?
Время, которое я беспощадно трачу, словно это бессмысленные бумажки, которые можно заработать.
«У меня нет денег для тебя! Ты грязный мелкий ублюдок! Иди работать!»
А ты кто такая?
Я ничто. Я поганое ничто в этом блестящем целлофановом мире. Я вся в табачном дыму, я гуща на дне кофейной кружки, я горечь коньяка. Я пустая бессмысленная дура. Которая ничего не понимает. И я не одна. Таких много.
 Он подходит ближе и дергает меня за волосы. Моя рука начинает нервно теребить карман, пытаясь нащупать баллончик.
Это так просто сделать человеку больно. Все равно, что поливать волосы лаком, прежде чем погрузиться в такси навстречу ночному городу. Так просто нажать и облить его слезоточивой дрянью.
Из недр своей омерзительной одежды он вытаскивает нож. В моих глазах нелепый страх. Мне смешно. Сегодня я уже видела это. И много крови. Такой яркой. Густой, насыщенной. Я не смогла помочь тогда. А сейчас никто не сможет помочь мне.
Несчастный мальчишка убьет меня, схватит мою сумочку, оторвет серьги. Испортит себе карму.
А я так и останусь лежать одна и покрываться инеем. Пока снег не раскрошится. Пока не наступит весна. Пока никто не вспомнит.


– 38 –

Чертовски несправедливо умирать в семнадцать лет. Остается какая-то недосказанность. Я, что, в самом деле, умерла?