Гоша

Любовь к животным… Она или есть, или её нет. Причём, если любовь есть, то она терзает человека с самого детства, приобретает запущенные формы и может привести к непредсказуемым последствиям.
Маленькой девочкой, страшно и безнадёжно любя, обнимая и целуя всех дворовых васек и мурок, Оксана переболела всеми видами лишая. Мама устала её лечить. Однажды летом, в один из грустных для себя дней (Оксане было лет пять), мама обнаружила, что чадо как-то подозрительно чешется. Не медля ни минуты, схватила дочь железными пальцами и помчалась через весь город к своему дяде, хирургу. Григорий Григорьевич, главврач центральной больницы, радушно встретил племянницу в своём кабинете. Выслушав горестный рассказ об «ужасной» любви её дочери к кошкам, доктор взял Оксану под мышки и поставил на шикарный полированный стол для заседаний.
Оставив девочку стоять в одних трусиках и носочках, надел очки в роговой оправе и, склонившись к её животу, начал изучать. В гнетущей тишине огромного кабинета, освещённая лучами полуденного солнца, кроха тихо стояла, изредка кокетливо почёсываясь, и ждала приговора.
– Я прошёл всю войну. Воевал с японцами. Я знал по книгам, что чесотку пролетарская Россия победила вместе с Колчаком. И что я вижу здесь, на этом загорелом, исцарапанном животе? Правильно!!! Подкожные ходы чесоточного клеща!!! – торжественно сказал мой двоюродный дед, выпрямившись и сняв очки.
– Светлана! – крикнул он матери. – Уму непостижимо! Где она его нашла?
– Где, Ксюша? – он пристально смотрел на девочку своим стальным и одновременно бархатным взглядом.
Отсутствующее и воинственное выражение маленького личика с вздёрнутым носом было ему ответом.
– Хочу котика домой, а мама не разрешает, – жалостливо пробубнила жертва любви, – тогда чужих котиков не трогала бы никогда...
Это был шантаж.
– Нет, – твёрдо сказала мама, – давно я, видимо, «крёстного» со стены не снимала, придётся сегодня освежить память твоей попы.
При слове «крёстный» Оксанина воинственность тут же испарилась, глаза затуманились от воспоминаний о последней порке за расколоченную вазу и последующее враньё.
– Не ссорьтесь, девочки, – обратился главврач к любимой племяннице и ещё более любимой внучатой племяннице. – Будем лечиться…
Кота в дом так и не взяли. Оксанина попа вечером приняла на себя контрудар «крёстной артиллерии». Чесоточный клещ благодаря стараниям профессионала был изгнан из маленького тела. Но любовь к животным не умерла. Она ушла вглубь, затаилась и окрепла.
– Пока не вырастут твои маленькие сестрёнки – никаких животных в доме не будет!!! – мамин приказ выполнялся неукоснительно.
С возрастом Оксана научилась распознавать первые признаки надвигающегося лишая и прочей дряни, которые переносят разнообразные уличные животные, втихаря от матери брать из аптечки лекарства и лечить себя так, как это делали взрослые. Вскоре достигла поразительных результатов. Никаких болячек и расчёсов больше никто не видел, и все думали, что пагубная страсть к братьям меньшим утихла. Но нет!!! Любовь осталась в сердце навсегда.
Потом наступило отрочество, пионерские лагеря, где не было времени возиться с «усатыми-полосатыми». Потом – юность, отъезд в другой город для дальнейшей учёбы. Вместо замызганной общаги, в которую селили всех приезжих девчонок – огромный деревянный дом маминых родителей. Новая жизнь.
И вальяжный охотник за крысами – чёрный, как смоль, Василий. Кот до обмороков боялся строгого деда, преклонялся перед не менее строгой, но кормившей мясными обрезками и рыбой бабушкой. И от всего своего маленького кошачьего сердца привязался к шестнадцатилетней Оксане, потому что с ней он впервые познал безумную радость игр, пряток, фантиков на верёвочке и тепло ласкающих рук. И вкус сгущённого молока, втайне от бабушки налитого в старую полиэтиленовую крышку. Любовь его, правда, порой доходила до наглости. Холодными зимними вечерами Васька забивался в тёплое местечко за диван, что категорически запрещалось дедом, и засыпал. А в два часа ночи, когда ему «приспичивало» на улицу, прокрадывался, прижимая уши к голове, мимо спавшего деда в Оксанину комнату, запрыгивал на кровать и лапкой трогал лицо девушки – будил.
Потом в жизни Оксаны были два других кота, но это – отдельная история.
Хохотушка и проказница выросла, выучилась, вышла замуж и в положенное время родила голубоглазую девочку.
В подрастающей дочке очень рано обнаружилась страшная тяга к животным. Она не только обожала кошек, что было как бы само собой разумеющимся, но жалела также птичек, рыбок, лягушек, червяков и ящериц. Дабы прекратить регулярные визиты разнообразных тварей в дом и устройство для них дочерью удобных домиков под кроватью, пришлось взять в дом кота.
Затем прописались в комнате аквариумные рыбки, булькающие по ночам в непрекращающемся брачном периоде. Следующим жильцом, поселившимся в однокомнатной квартире на долгих три года, стал Филипп – декоративная крыса. Серое существо с лысым розовым хвостом не вызвало восторга в Оксаниной доброй душе. Но неприязненное отношение к нему прошло в одночасье, вдруг. После того, как Филя, пущенный на прогулку на диванчик, на который хозяйка дома по забывчивости с размаху уселась, забрался вверх по её спине так, что от его коготков по телу пробежал рой мурашек. А затем, угнездившись на плече, прижался острой мордочкой к щеке женщины и, вздохнув по-человечески, затих…
Оксана, боявшаяся шелохнуться, сидела, скосив глаза на большого серого мыша, который хотел, чтобы его полюбили. Даже не смотря на то, что этот великий и ужасный Филя сжевал две блузки, оставленные в опасной близости с клеткой, ловко зацепив их хвостом и втянув внутрь; и то, что отгрыз низ красивого тюля в комнате, когда дочурка пустила его погулять и забыла потом посадить под замок. Филя, видите ли, решил, что из миллиона крохотных обгрызков занавески получится великолепное белое гнездо! Несмотря на убытки, понесённые всей семьёй и лично Оксаной – Филя был очарователен!!!
Когда дочь изъявила желание привести домой таксу - уж очень ей нравилась порода – мать, не раздумывая ни секунды, ответила, что наступила пора собрать всю живность в кучу и вместе с предводителем – дочерью – сдать в поликлинику для опытов. Так Оксане вдруг захотелось пожить одной, в тишине, дыша чистым, без мышиной вони и аквариумной сырости, воздухом…
…Однажды субботним утром, шлепая босиком по прохладному полу просыпающейся квартиры, Оксана, услышала тихий плач. Плакали в подъезде. Тихо и обречённо.
Она выглянула за дверь и застыла. На лестничной площадке лежал крохотный кудрявый щенок. Оксана закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, переводя дух.
– Нет. Нет, нет и нет. Никаких собак, – сказала она самой себе.
Но любовь, затаившаяся в самой глубине души, вздрогнула и подняла голову.
Через полчаса в крохотной прихожей на куске меха от старой шубы сидел дрожащий чёрно-белый собачий ребёнок и интеллигентно лакал молоко из личной чашки хозяйского кота.
Неумытая, радостная дочь, сидя на полу рядом, потирала руки и перечисляла предполагаемые собачьи имена. Карапуз был прелестен и ласков, как все дети. Порода оставалась неизвестной, пол щенка определили как мужской. Имя дали простое, без изысков – Гоша.
Гоша был понятлив, в туалет ходил аккуратно, на газетку. Любил играть, но по причине возраста часто засыпал на полушаге, падая в сон, как в обморок. Неделя пролетела незаметно. По утрам, когда в тишине раздавалась тихая мелодия музыкального центра, её звуки тут же заглушал звонкий лай Гоши, от которого вздрагивали и вскрикивали все обитатели квартиры, включая рыб. Хозяйский кот, отвесив щенку пощечину, ушёл из дома, мысленно хлопнув дверью. Его душили ревность и ярость. Филя потерял сон и аппетит и нервно следил сквозь прутья клетки за лающим и ковыляющим на коротких ножках кудрявым недоразумением.
К этому времени выяснилось, что щенка для своей дочурки принёс крепко выпивший сосед. Жена подарка не оценила и велела выбросить животное. Сосед ослушаться не посмел, и будущий Гоша оказался на лестничной клетке. Оксана допросила соседа и узнала, что собака должна вырасти большая. Стало понятно, что в однокомнатной квартире собаке места нет. Ну, а у любви, радовавшейся в глубине души Оксаны, на глаза навернулись слёзы.
В течение следующих дней был найден человек, работающий на какой-то базе за городом. Он согласился взять Гошу и воспитать из него охранника. С почестями щенка увезли из дома и отдали в хорошие руки. Гоша рос быстро, правильно понял службу, приобрёл любимцев среди работников базы, а также недругов среди праздно шатающихся в поисках «цветмета» бомжей.
Прошло полгода или чуть больше. Кот давным-давно сменил гнев на милость и жил дома, целыми днями валяясь в кресле. Гошу изредка вспоминали, посмеиваясь над его выходками и гадая, каким же он стал теперь.
 Однажды вечером в квартире раздалась телефонная трель. Звонил знакомый, тот, что работал на базе за городом. Вежливо справившись о здоровье, поговорив о погоде и общих знакомых, он вдруг откашлялся и перешел на срывающийся крик:
– Оксана, я тебя прибью!!!
– Что, что такое? Где заболело?
– Оксана! Ты кого нам подсунула на базу, ё-моё?!
– Гошу, кого же ещё?! Вам пёс нужен был? Сам говорил – ваша «проститутка» надоела со своими щенками, по восемь штук приносит.
– Не знаю, в какое место ты смотрела своему Гоше, но он вчера под вагончиком ощенился тремя щенками! А мы с мужиками ещё смеялись: ну и откормили пса – какой жирный бегает!
– Тремя, говоришь, щенками? Хорошенькие, наверное…
– Хочешь, всех четверых привезу?
– Нет, я сейчас уйду из дома, куда глаза глядят. Прости, а?
– У нас на базе теперь две «проститутки»! Чё делать-то, боже мой?!
…Когда крики, всхлипы и смех стихли, Оксана повесила трубку и улеглась на диване, попутно подёргав за хвост развалившегося в безобразной позе кота, с удовольствием потянулась и громко сказала, ни к кому не обращаясь:
– Всё! Больше никаких животных. Так и побить могут. Возможно даже ногами.