Заходящее солнце

Солнце медленно плавило линию горизонта. Знойный августовский день подходил к концу. Абасын поднял голову с сощуренными глазами и посмотрел на восток. Там, именно там находилась его родина. Но она далеко. Очень далеко. И что он делает здесь, в чужой стране, с чужим делом. Как это его тяготило. Иногда так прижимало, что готов был  бежать. Бежать не останавливаясь, бежать именно туда, туда – на восток. Но помнил Абасын про зоркого пулеметчика на вышке, и сдерживался. Чувствовал лн, что не время еще. Чувствовал тоже, что и тогда, когда его и еще полсотни бойцов красной армии взяли в плен. Чувствовал, что не время еще ему умирать. Да и патронов не было, а близко немцы не подошли. На расстоянии стояли, подавая команды. Не хотелось в плен, ой как не хотелось, стыдно было даже посмотреть соседнему бойцу в глаза, и тот тоже головы не поднимал. Но надо было выжить, выжить во чтобы то не стало. Выжить, обмануть, убежать, найти своих, снова взять оружие, выиграть эту проклятую войну и вернуться назад. Домой. И в этот азиатский батальон он пошел только чтобы выжить. Иначе могли угнать в лагеря, а там от силы месяц, ну может два. А здесь и режим послабее и оружие иногда дают. Абасына и других казахов, готовили к бою с советскими войсками. Хотели, чтоб они стали «истинными» освободителями своей земли. Абасын криво ухмыльнулся, ну что же посмотрим. Фрицы тоже хотели посмотреть. Хотели удостовериться, что страх перед трибуналом за плен будет сильней желания вернуться домой. Потому и стоял пулеметчик на вышке, и внимательно наблюдал за этими не понятными ему людьми. Да, подумал Абасын, надо побыстрее их убедить, что мы верны им, что будем воевать за германию. Пошлют на фронт, а там уже перебежать пара пустяков. Правда, действительно, за плен могут и посадить и расстрелять. Ну ни чего, успокаивал себя Абасын, сразу не посадят, дадут повоевать, а там глядишь кровью и смою. Победим немцев, пойдем домой. Абасын закрыл глаза. Ему как живой увиделся яркий солнечный день, светло-изумрудная гладь воды, лодки и рыбацкий поселок. Нос Абасына привычно втянул воздух, но на этот раз он оказался не теплым с солеными запахами, а горький и маслянистый, от множества шпал, что лежали вокруг. Абасын открыл глаза, видение озера исчезало и таяло, и он пошел к складу. До ужина нужно было еще полдюжины шпал перенести, чтоб Гансы были довольны им и всеми остальными. Еще полгода таких довольных рож и их пошлют на фронт. Скорей бы! Абасын работал, таская шпалы, а над ним в небе негромко шумело волнами изумрудное озеро, рыбацкие лодки с рыбаками шли к поселку и маленький мальчик, наверно всего год от роду, бежал по песку к прибою и всматривался в плывущие лодки. Мальчик смешно складывал ладошку, закрываясь ею от солнца и смотрел в даль озера, смотрел, смотрел…