Черный Морис

 
 Алексей Романов
 М.Петухов-Зайцев

Иронический детектив /из репортерских заметок/.



Доброта моя ничего не ведает, а потому меня же и погубит. И в этом я, репортер Рони Адамс, немного потухшее светило Ирландской журналистики, убеждаюсь всякий раз, когда берусь за очередное дельце. И стоило только редактору "Местной Гардиан", этому толстобрюхому мистеру Джону, предложить мне бесплатное шести месячное членство в королевском гольф клубе, как я согласился сварганить для него читабельный материал о буднях частного сыщика Патрика О’Сулливана. Кто ж мог знать, что дело окажется столь жутким и вопиюще таинственным, и что если бы не мое оперативное вмешательство, то о нем никогда бы не узнала широкая общественность.
Когда я заявился в его детективное бюро, на Парнелл-стрит, этот так называемый Великий Сыщик, как всегда, бездельничал и, надкусывая бургер, листал женский журнал с рецептами пасхального кулича. При моем появлении он неуклюже засунул его под стопку бумаг на столе и состроил на лице рабочее выражение. В этот момент зазвонил пузатый телефон. Так как я находился рядом, мне был отчетливо слышен голос звонившего:
- Мистер О’Сулливан, я хочу нанять вас по очень деликатному делу: недавно при странных обстоятельствах погиб банкир Макс Джеферсон Клуни, и я предлагаю вам расследовать это убийство. Задаток посылаю.
Голос был странным, с ярко выраженным северо-ирландским акцентом, а потому понять, кто это был, являлось трудной задачей. Неоспоримым для меня было одно – это был человек из властных структур.
И мы с мистером О’Сулливаном тотчас отправились к миссис Клуни, вдове покойника, который был не только крупным Дублинским финансистом, но и изрядным пройдохой. A такие люди, как известно, всегда плохо заканчивают.
Ни кто иной, как ваш покорный слуга, стал одним из первых, кто увидел мистера Клуни после его убийства в его же рабочем офисе на Тремвель-роуд.
Не прошло и получаса, как мои снимки уже красовались на сайтах "Местной Гардиан" и прочих столь же почтенных изданий. При увеличении там хорошо видно его лицо в страшной гримасе и его труп, лежащий на столе без рубашки и галстука.
C грехом пополам, преодолевая дорожные пробки, мы добрались до особняка покойного в районе Донлири. На первый же звонок дверь открыла роскошная молодая мамзель с пышным бюстом и с брильянтовым колье на шее.
- Мэм, я скорблю вместе с вами! - загундосил Патрика О’Сулливан. - А вообще-то я пришел поговорить с вами о вашем покойном супруге. Точнее, об обстоятельствах его смерти.
Сыщик вошел в дом, а меня вежливо попросили подождать. Ничего не оставалось, как профессионально приложиться ухом к замочной скважине.
- Были ли у вашего супруга враги? – спрашивал О’Сулливан.
- Да еще сколько! - воскликнула безутешная вдова. - И первый враг –владелец судна «Черный Морис» Александр Кобленз который наверняка его и убил.
Надо заметить, что это имя было мне хорошо знакомо. Будучи журналистом самого широкого кругозора, я давно наблюдал за деятельностью этого выходца из восточной Европы и даже узнал почти всю его подноготную. Последние пять лет он обосновался в Дублине и что то стал перевозить в трюмах своего «Черного Морисса» между островом и континентом в обход налоговиков. К тому же на судне были пасажирские каюты и неплохая танцплощадка с красивым ирландским пабом, куда мы тотчас и отправились, уверовав вдову, что поможем ей уладить формальности с наследством.
 

«Черный Морисс» стоял на приколе в Дублинском порту и чтобы понапрасну не простаивать во всю работал паб, а на танцплощадке шли какие то репетиции. Среди танцующих выделялась одна спелая девица, которую я знал, когда еще писал новости для «Кроникла» и которую нельзя было не заметить. Это была Мэрион Кэтлин Стоун. Во всем она была хороша, кроме одного - она считала себя любительницей стиля «кантри» и сочиняла стихи под музыку. Вообще-то в нашей стране стихов не писали только ленивые. Просто у некоторых (от легендарного сказителя Амергина до нобелевского лауреата Шеймаса Хини) данный вид помешательства принимал хроническую форму, и Мэрион относилась как раз к этой группе тяжело больных. Отсоединившись от танцующей группы, она подошла к нам и больно дернула О’Суливана за галстук.
- Ты ведешь опасную игру! - томно мурлыкнула Мэрион сыщику.
- Мне нужен Александр Кобленз, - отвечал ей Патрик с присущей ему идиотской прямотой.
- Ну хорошо, пойдем.
Мы поднялись наверх, и детектив с танцовщицей уединились в каюте-гримерной, оставив меня наедине с замочной скважиной.
Патрик знал свое дело. Вот так оставшись наедине с беззащитной женщиной он кричал и метал, приводил какие то доводы, рассказывал о страшных ночных кошмарах в Манжорской тюрьме. Я не слышал всех подробностей монолога, дверь оказалась достаточно плотной. Однако, вскоре голос затих, началась возня с рукопрекладством и, наконец, в наступившей тишине Мэрион вывела толстым фломастером на бумаге адрес Кобленза.
Cделав свою "работу", детектив вышел в коридор, посадив мне здоровенную шишку на лоб. Но я не в претензии, ибо благородная профессия доносителя правды до народа порой требует еще и не таких жертв. Главное, что теперь мы обладали необходимой информацией.

Уже стемнело, когда мы добрались до загородной виллы Александра Кобленза, находящейся неподалеку от Виклоу. Пробравшись через сад, мы влезли в открытое окно на первом этаже. Патрик, как заправский ворюга, быстро сориентировался в темноте и вскоре нашел сейф. Посветив зажигалкой, он набрал код, который ему сообщила танцовщица Мэрион, и дверца со скрипом, как врата ада, отворилась. Внутри сейфа лежала стопка долговых обязательств, договора об аренде и прочая бухгалтерская канитель.
- Где-то здесь ключ к тайне, - глубокомысленно промолвил сыщик и начал внимательно их перелистывать. На его беду, в этих брошюрах не было ничего таинственного, лишь сухие цифры в обычном сложении. И вдруг в комнате загорелся свет. Мы оба одновременно обернулись - перед нами стояла стройная молодая девица с хорошими утонченными манерами. Из-под розового савана она извлекла миниатюрный пистолет и прицелилась между нами. Это была поэтесса, известная в богемных кругах как Мадам Вагуа и по совместительству любовница судовладельца «Черного Миорисса».
- Интересно, что здесь нужно толстому сыщику? - улыбнулась она, - и почему через окно?
- Мадам, я по тайному делу! - отвечал Патрик неровным голосом, как застигнутый за неприличным занятием школьник , - уберите пистолет и выслушайте объяснения.
Я в это время не замечанный мадам, скользнул за портьеру к двери и на цыпочках корридором на улицу. Уж лучше один труп, чем два, подумалось мне. Тут вдруг меня осветили мощные фары шикарного Ролсс-ройса и я в последнюю минуту только и успел, что метнуться под розовый куст, аккурат под окном в которое мы с сыщиком только что влезли. Заскрипели тормоза, открылись обе передние дверцы и вся округа наполнилась блюзом 60-тых из мощных калонок авто. Двое джентельменов в кожанных ботинках очень уверенно протопали мимо меня в парадную. В одном из них я узнал Александра Кобленза. В это время Патрик О’Суливан уже выбил из хрупких рук мадам пистолет, повалил на кровать и полностю завладел инициативой.
- Что за действо...! Да еще и с кем - с этим грязным ищейкой! – на пороге стоял Александр Кобленз с широко расскрытыми глазами и не совсем понимал суть события. Перед ним на кровати сидели двое запыхавшихся человека, все в пуху от разорваных в драке дорогих подушек и как то очень ненавистно смотрели друг на друга, как будто вовсе и не любовники.
- Э-э-э.. мистер Кобленз... – начал сыщик невнятный монолог.
- Сейчас я тебя проучу!- издал судовладелец без тени намека на демократический суд. Подельник тотчас включился в действо, работая без прволочек, как будто не в первой, по обычно раскатанной сцене. В считанные секунды оба тела – Патрика О’Суливана и мадам Вагуа были завернуты в плотные шторы, перетянуты бечевкой и сложены в багажник Ролсс-ройса. Судя по разговорам машина должна была направиться за город в район заброшенного кладбища на север Дублина.
Водитель сел в машину и уехал, а мистер Кобленз принялся бегать по дому, уничтожая какие то бумаги, долговые обязательство и все то, что по его мнению может скомпромитировать бедолагу, если все всплывет окончательно.
Я пригнулся в кустах роз, как можно ниже, набрал по мобильнику 911 и поведал диспечеру, что Патрик О’Cуливан в серьезнейшей опасности. Просил немедленно перехватить машину и освободить беднягу.
- Мы все сделаем, как вы просите, – ответила мне миловидная девушка в трубку.
- Ну что ж! – подумал я, - что же мне теперь делать. В дом заходить опасно. Покидать кусты тоже...
Тут из глубины особняка послышался рев мотора, входная дверь слетела с петель и мимо меня на полной скорости промчался новенький «Харлей Девидсон» с длиноволосым всадником в черной майке и татуировками на плотных бицепсах. В долю секунды он задымил своим мотоциклом всю лужайку и скрылся в направлении дублинского порта.
- Каков шельмец, а...! – прокричал я, уже ничего не опасаясь.
Затем всеми правдами и неправдами заторопился пробраться в порт. Дорога у меня заняла примерно полтора часа. И когда я уже прибежал на пристань там собралась хорошенькая толпа - освобожденный и немного помятый сыщик О’Суливан, мадам Вагуа, вдова Макса Джеферсона Клуни и еще всякий люд. Все смотрели куда то в даль, где должны были простираться Британские берега и где на волнах качалась маленькая точка уплывающего «Черного Мориса».
- Господа! Не стоит волноваться! – выкрикивал инспектор местного полицеского участка, стараясь курировать ситуацией, - сегодня пятница и уже шесть по полудню. Гоночный катер мы сможем организовать лишь в понедельник утром. К тому же мною час назад был получен факс с заключением экспертов, что мистер Макс Джеферсон Клуни скончался от обычного инфаркта после... общения с молодой помощницей банка, которая не знала о его сердечном недуге. Сейчас она допрашивается. Мистер Александр Кобленз может проходить по делу лишь как свидетель и хулиган, причинивший некоторые неудобства нашему достопочтенному сыщику. А теперь попрошу, господа, по домам.
Толпа все это выслушала, молча развернулась и пошла медленно прочь словно после сеанса покидая кинотеатр.

-Ну ничего, я еще докопаюсь до истинных причин всей этой истории и докажу, что полицейский инспектор имеет свой шестимесячный абонемент в королевском гольф клубе, дарованный ему неизестным лицом не за просто так...
- Это говорю вам я! - Рони Адамс - самый честный и неподкупный репортер дублинских масс-медиа.