Кибершоу Галактика

«Реальность - это разница между тем,
что доставляет нам удовольствие,
и тем, чем мы вынуждены довольствоваться».
 Габриэль Лауб



[/intro]



[/1]



Чужой звездолет выглядел, по меньшей мере, странно. Конструкция из полудюжины черных, похожих на яйца гигантской птицы элементов, беспорядочно скрепленных между собой, щетинилась во все стороны многочисленными иглами коротких антенн. Оказавшись в пределах зоны слежения пограничных радаров, пришелец остановил маршевые двигатели и лег в дрейф, не проявляя, однако, ни желания вступить в контакт, ни каких-либо агрессивных намерений.

– Обнаруженный летательный аппарат на запросы не отвечает, позывных не передает. Опознавательных знаков на корпусе не имеет. Идентифицировать по базам данных возможности не представляется, – сухо доложил робот адъютант-координатор.

На экране дисплея загорелся ярко малиновый транспарант тревоги, что соответствовало высокой степени вероятности возникновения конфликта.

– Да я и сам вижу – тут что-то новенькое, – пробубнил Джордж Маклафьев, подключая канал связи с централью планетарной обороны и вводя команды на усиление боеготовности по всему пограничному периметру…

Обеспокоенность Маклафьева с каждой минутой напряженного ожидания росла. Вот уже около получаса незнакомец дрейфовал вдоль оборонительных позиций, держась на почтительном расстоянии от боевых орбитальных станций. Чужак ни разу не приблизился к ним настолько, чтобы попасть в сектора поражения их артиллерийских батарей. Словно капитан в точности знал параметры дальнобойности нацеленных на его корабль орудий. Чуть поодаль от подозрительной посудины держался высланный для установления контакта исследовательский шлюп, на который, впрочем, гости не обращали никакого внимания. У рубежа минного заграждения, следуя параллельным курсом и находясь на дистанции доверия, пришельцев из внешнего космоса сопровождало крыло истребителей пограничной охраны.

«Пираты? Но для чего нужна такая демонстрация, почему они тянут?» – рассуждал Маклафьев, вглядываясь в контуры вторгшегося в пограничье звездолета. Но ни внешний вид корабля, ни его поведение никак не укладывались в картину пиратского рейда.

Джентльмены удачи заявлялись обычно на двух-трех небольших, но быстроходных фрегатах, слабо защищенных, да к тому же сплошь покрытых заплатами, прикрывающими пробоины, полученные в ожесточенных стычках, нередко вспыхивающих в свободном космосе. Они всегда рассчитывали всего-навсего на неожиданность атаки да скорость прорыва. Их тактика – примитивная по сути – никогда не отличалась особым разнообразием и каким бы то ни было хитроумием. Пробившись лихим наскоком сквозь внешние пограничные кордоны, звездные корсары неизменно стремились укрыться на безжизненных каменистых спутниках Аркадии. И если им удавалось закрепиться там, что случалось не так уж и часто, оттуда они совершали свои разбойные вылазки. Но только до тех пор, пока флот не отправлял на зачистку какой-нибудь заштатный, готовый к списанию со дня на день в металлолом дредноут при поддержке пары штурмовиков. Засыпав все щели, в которых могла бы прятаться разбойничья база, тяжелыми бомбами, дредноут, в конце концов, выкуривал незваных визитеров из потайных убежищ. Пираты в панике бросались наутек, и их фрегаты становились легкой добычей для лазерных пушек аркадианских кораблей.

И лишь в очень редких случаях корсары, сбившись несколькими шайками в большую орду, осмеливались атаковать проходящий неподалеку от границы транспортный конвой. Иногда у них даже получалось сходу взять на абордаж самый неповоротливый грузовик. На скорую руку распотрошив его, они торопились побыстрее убраться прочь. Правда, при отступлении добрая половина участвовавших в вылазке боевых единиц гибла в схватке с пограничниками. Что, впрочем, нисколько не смущало отчаянных и бесстрашных джентльменов удачи.

Но все же Маклафьев решил уточнить:

– Скажи-ка мне, Ади, не вольные ли флибустьеры почтили нас своим драгоценным вниманием?

Он привык обращаться к роботу-адъютанту именно так, хотя тот официально носил другое название – «Эр-А-1215». Придуманное прозвище нравилось Джорджу гораздо больше, чем сухая аббревиатура с серийным номером модельного ряда. Он находил псевдоним уместно коротким, что было удобно и практично, а также вполне благозвучным и даже милым. Робот ничего против, видимо, не имел и отзывался на новое имя с первого же дня их общения. Вот только иногда Ади, являясь всего лишь бестелесым, искусственным, фабрично запрограммированным интеллектом, ужасно раздражал Маклафьева какой-нибудь глупой машинной выходкой. Он то начинал придираться к формулировкам распоряжений, то с трудом переваривал, казалось бы, элементарные команды. Или вдруг ни с того, ни с сего пускался в нотации по поводу основ мироустройства и особенностей градостроительства, преимуществ той или иной стратегии организации фронтальной обороны или же недостатков применяемой тактики ведения встречного боя. Да мало ли чего еще бывало! В такие моменты Джордж частенько не сдерживался и мог изрядно нагрубить помощнику, награждая его при этом обидной, как ему хотелось думать, кличкой «двеннадцать-пятнадцать». Но Ади все равно оставался, как и подобает настоящему роботу адъютант-координатору, бесстрастен (разработчики весьма разумно сочли эмоции излишней функцией для «Эр-А-1215») и на грубость не реагировал. Что еще более бесило Маклафьева.

Вот и теперь спокойный механический голос изрек:

– Ответ невозможен. Запрос составлен неверно.

– Ла-а-дно, – протянул Джордж, пробуя сдержать нахлынувшую волну возмущения.

С трудом переборов себя, он спросил иначе:

– Пиратский корабль или нет? Теперь я достаточно понятно выражаюсь!?

– Вероятность около семи процентов. Ни один из основных параметров, характерных для действий пиратов, не зафиксирован.

«Да, пожалуй, тут действительно нечто совсем другое. Возможно, кому-то просто не повезло: попал в передрягу, сбился с курса... Тогда почему не выходит на связь? Будто и не видит вовсе ничего вокруг себя. Датчики повреждены, или экипаж погиб? Но ведь позывные и сигнал бедствия может послать и автоматика…»

Рассудив, что больше не стоит тратить время попусту, Маклафьев отдал шлюпу приказ приблизиться к незнакомцу, состыковаться и высадить к нему на борт спасательную команду, чтобы обследовать звездолет изнутри.

Расстояние между кораблями стало быстро сокращаться.

И тогда тревожная неопределенность вдруг взорвалась фейерверком событий. Был ли на борту чужака экипаж или же действиями его систем безопасности руководили приборы, но реакция на приближение шлюпа последовала незамедлительно. Тонкий, ослепительно яркий луч боевого лазера метнулся в сторону исследовательского судна, которое, не имея достаточно мощного энергетического щита, оказалось прошито насквозь и развалилось на несколько корявых обломков.

Вслед за тем начал рассыпаться и сам звездолет-пришелец. Его элепсоидные модули попарно отрывались от общего скопления и без промедления атаковали пограничные корабли. На матово-черных бортах прорезались раскосые щели бойниц, в которых блеснули раструбы стволов ионных пушек, и на застигнутых врасплох пограничников обрушился смертоносный импульсный дождь.

И хотя агрессору противостояли опытные, не раз проверенные в боях ветераны, внезапность нападения не только помогла нанести сокрушительный удар, но и практически предрешила исход боя. Из пятерки аркадианских истребителей после первого же залпа противника два получили серьезные повреждения и развернулись для отхода под прикрытие ближайшей орбитальной станции оборонительного периметра. Третий, попав под перекрестный огонь, окутался облаком искрящихся сполохов и взорвался.

Времени размышлять о причинах столь недружелюбного поведения гостей у Маклафьева не оставалось: ситуация приняла чрезвычайно серьезный оборот. Вряд ли разумно было и дальше считать появление чужака случайным, а завязавшееся сражение рассматривать как досадное недоразумение. Мрачные предчувствия закопошились у Джорджа на душе.

Опасаясь, что события пойдут по худшему из возможных сценариев, Маклафьев поспешил перейти к делу. Он приказал Эр-А объявить боевую тревогу высшего уровня по всем секторам планетарной системы обороны, а также позаботиться о том, чтобы флот выслал подкрепление на границу. Кроме того, боевые станции периметра получили распоряжение изменить орбитальные вектора и вступить в бой.

Уже через несколько мгновений большое туманное облако заволокло часть пространства, видимого на мониторе Маклафьева, – на ближайшей станции заработали генераторы поля плазменного заграждения. Он изменил угол обзора, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как черный элепсоид, увлекшийся преследованием пограничного истребителя, на полной скорости врезался в марево плазмы и, вспыхнув взлохмаченным багровыми языками шаром пламени, сгорел словно пушинка.

Столь решительный отпор, видимо, озадачил вражеских пилотов, и они, растерявшись, совершили ошибку, которая могла стать для них роковой. Утратив на какие-то секунды единство атакующего строя, противник предоставил пограничникам шанс для контрудара. Чем те не преминули воспользоваться, устремившись в образовавшуюся брешь и заходя в тыл неприятелю. По пути им удалось поймать в перекрестья прицельных контуров еще один яйцеобразный аппарат, и их бортовые бластеры искромсали его на мелкие кусочки.

Теперь тактическое преимущество оказалось на стороне аркадианцев. Их истребители под прикрытием залпов тяжелых орудий уже двух подоспевших орбитальных станций заставили непрошеных гостей перейти к защитным маневрам.

В напряженном сознании Джорджа забрезжил лучик приближающейся победы.



[/2]



Но тут грянул гром...

Из динамиков раздался рокочущий грохот, изображение на экране дрогнуло, а когда рябь помех улеглась, у Маклафьева вырвался вопль отчаяния.

Катастрофа!

Развернувшаяся панорама показала ему возникшие из черноты внешнего космоса исполинские космические корабли – крейсера, линкоры. Рядом с этими монстрами даже боевые станции орбитальной обороны не казались такими уж грозными, а истребители выглядели и вовсе букашками. Вокруг гигантов роились звездолеты поменьше. Взгляду Маклафьева предстал огромный флот, готовый к вторжению.

Обращенные в бегство уцелевшие черные элепсоиды поспешили укрыться в арьергарде грозной армады. Две молнии ударили из жерл орудий передового крейсера, и посланная преследовать беглецов пара пограничных истребителей превратилась в два облачка раскаленного пепла.

В тот же момент Ади доложил:

– Отмечено появление значительных сил противника в незащищенных секторах оборонительного периметра.

– Покажи, – только и смог выдавить из себя потрясенный Маклафьев, догадываясь, что речь идет о брешах в обороне, возникших после того, как он отвел оттуда боевые станции.

На экране монитора появилось небольшое дополнительное окно, в котором развернулась тактическая карта. Судя по количеству и размерам сыпью усеявших приграничье красных огоньков, обозначающих вражеские корабли, орбитальные станции вряд ли стали бы серьезным препятствием для агрессора. А теперь перед его ударными группировками лежала открытая дорога к самому сердцу системы – великолепной Аркадии.

– Итак, – это начало конца, – пробормотал Маклафьев, взъерошив растопыренными пальцами скупые остатки былой шевелюры, не по годам рано растерянной им. Крупные капли холодного пота покрыли лоб.

– Дьявол бы их побрал...

– Приказ не понял, – равнодушно сообщил Эр-А. – Прошу разъяснений.

– Проваливай в преисподнюю! – заорал Маклафьев и был готов добавить еще не одно проклятье, однако, на дисплее раскрылось новое окошко, в котором требовательно замерцал сигнал вызова.

– Впрочем, попробуй-ка выяснить, откуда они взялись? Да, и все дальнейшие сообщения на время переговоров – бегущей строкой, – скомандовал роботу Маклафьев и ткнул курсором на экране в кнопку включения внешней связи.

Окно интеркома увеличилось, заняв четверть экрана и заслонив собою замершие в ожидании зловещие корабли. А когда в нем появилось изображение, гримаса отвращения скривила лицо Джорджа.

– Боже, какое чудище! – вырвалось у него, о чем он тут же пожалел, поскольку его слова не могли остаться не услышанными существом, голова и верхняя часть туловища которого красовались в рамке видеотранслятора.

Разве что в страшном сне можно было бы увидеть такую гадкую образину. Ветвистые рога венчали утыканную противными шишками бесформенную голову, на которой в похожих на блюдца глазницах, расположенных дугой над свиным рылом, по всей видимости, заменявшим его обладателю орган речи, вращалось четыре глаза. Подобных омерзительно безобразных существ Маклафьеву еще не приходилось встречать.

– Не лучший способ начинать переговоры о капитуляции, – задребезжал из динамиков голос пришельца.

Несмотря на всю свою экзотическую неприглядность, чудо-юдо держалось весьма уверенно и высокомерно. Что, впрочем, не вызывало удивления, учитывая обстоятельства, при которых чужак заявился пред очи Джорджа Маклафьева. Шутка ли, иметь за спиной столь внушительную силищу, ощерившуюся несметным числом пушек. При такой поддержке, верно, и осиновый пень вел бы себя не менее вызывающе.

– И все же, – помпезно продолжал удивительный незнакомец, – я склонен придерживаться существующих в цивилизованном космосе норм дипломатического этикета.

– Какой еще этикет!? – срывающимся голосом выкрикнул Маклафьев. – Подлость беспардонной агрессии не спрятать за красивым словцом!

Четырехглазый рогоносец плавно кивнул ужасной головой, и тотчас один из исполинских кораблей вражеского флота выпустил целую тучу ракет в направлении ближайшей пограничной орбитальной станции. Ракеты, словно нож масло, рассекли ее защитные поля и, пробив внешнюю оболочку, углубились внутрь, где и взорвались, разнеся пораженную цель в пыль.

На экране монитора высветилось сообщение робота-адъютанта о случившемся. А затем побежали строчки доклада об оперативной обстановке.

От содержания рапорта Джорджу стало и вовсе не по себе. В общей сложности неприятельские силы насчитывали двадцать восемь тяжелых боевых звездолетов ударного класса и около полусотни кораблей поддержки, что почти вдвое превышало весь аркадианский военно-космический флот. И, кроме того, приходилось признать бесспорным солидное технологическое преимущество противника!

Выдержав многозначительную паузу, за время которой облако пыли, бывшее некогда мощной, как казалось до последних событий, крепостью, успело рассеяться, свинорыл вновь обратился к окончательно падшему духом Маклафьеву. При этом интонации существа преисполнились самодовольной надменностью:

– После преподанного мною Вам урока – достаточно наглядного и поучительного, – я думаю, становится очевидным, что грубость не является верным оружием дипломатии. Нам все-таки стоит перейти к переговорам по общепринятым правилам, требующим неукоснительного исполнения.

Тут рогоносный воитель прищурил разом все четыре глаза и скорчил на своей и без того мерзкой физиономии жуткую гримасу, что по всей видимости, должно было означать высшую степень его удовлетворенности собою.

– Тем более, что у Вас выбора-то и нет! – добавил он, произведя на свет очаровательную улыбку борова.

– Что ж, я подчиняюсь, – сквозь зубы выдавил Маклафьев. – Чего надо?

– Фу, как невежливо! – прогнусавил свинорыл. – Но может быть Ваш убогий мирок просто не в курсе цивилизованных норм межпланетного общения. Придется мне Вас просветить. Полагается так...

Существо расправило плечи, блеснув пышными эполетами мундира, и произнесло официальным тоном:

– Я, верховный адмирал Хиден, главнокомандующий космического флота великой Хоргианской Империи, полномочный представитель его величества императора Хорунга Третьего Бессмертного и всей богоизбранной расы хоргов, приветствую тебя. От имени моего властелина я буду говорить с тобой.

– Я – Джордж Маклафьев, а планета моя наречена Аркадией.

– И это все? – казалось, хоргианский адмирал искренне удивлен и разочарован. – Надеюсь, что хотя бы времена варварства для Вашего мира уже позади?! И, позвольте узнать, какой титул Вы имеете честь носить?

Джордж пропустил укол мимо ушей:

– Аркадия является демократической республикой, а титула у меня нет. Но раз уж тут у нас как бы война, то можете называть меня... да хотя бы генералом.

– О, какая досада! – Хиден поморщился, и прихрюкнув, продолжил. – Доходябыгенералом... М-да... Чего еще ожидать от планеты, населенной людьми!? Я не ошибаюсь, вы ведь относите себя к человеческой расе?

– Да, именно к человеческой!

– Сколько гордости! – ехидно захихикал адмирал, покачивая рогами. – Она так свойственна гуманоидам. Гордые и грубые! Диагноз стал ясен, как только я увидел Вашу абсолютно безвкусную внешность. Вы что никогда не пользовались преобразователем облика, или, как его иначе называют в некоторых просвещенных мирах, имидж-трансформером?

– У самого-то рожа не краше черта! Мой внешний вид меня полностью удовлетворяет. А вот кто-то, видимо, переусердствовал с экспериментами...

Не успел Маклафьев закончить дерзкую тираду, как хорг вновь кивнул головой – на этот раз куда-то в сторону, как будто отдавая приказ, и разразился хрюкающим хохотом. Адмирал Хиден предавался веселью всего несколько секунд, за которые, однако, его крейсер превратил в мусор еще одну боевую орбитальную станцию.

Следя краем глаза за изменением обстановки по тактической карте, Джордж знал, что остальные станции внешнего периметра сошли со своих орбит и, форсируя скорости, передвигаются в районы сосредоточения звездолетов противника. Действуя точно в соответствии с инструкциями на случай вторжения, аркадианский флот уже поднялся с космодромов базирования и приступил к формированию кольца припланетной обороны. Правда, Маклафьев понимал также, что защитные порядки, выстраиваемые военно-космическими силами, вряд ли станут серьезным препятствием для хоргианской армады. А тут еще подоспело новое сообщение Эр-А, который докладывал, что, по его предварительным расчетам, вероятность успешного отражения агрессии не превышает полутора процентов.

Рогоносный адмирал времени на раздумья не дал. Лишь только погас последний отблеск взрыва, уничтожившего станцию, его противный хохот оборвался, и имперский главнокомандующий заорал:

– Мне надоели эти маневры, мистер без титула! Говорить буду я, а Вы внимательно слушайте. Ответите, когда разрешу. Во-первых, Аркадия должна объявить о полной и безоговорочной капитуляции. Отказ от принятия и неукоснительного выполнения наших требований повлечет за собой беспощадное уничтожение Вашей захолустной планеты. Условия следующие…

Верховный адмирал Хиден почти вплотную приблизил свою потрясающе ужасную голову к трансляционной видеокамере, так что Маклафьев видел на экране монитора только его маленькие красные зрачки, плавающие в блюдцах глазниц, и подрагивающее раздутое рыло.

– Ваши корабли, боевые станции и наземные силы прекращают всяческое сопротивление и сдаются в плен. Вооружение аркадианских армий и флотов становится собственностью империи. Мы высаживаем на поверхность экспедиционный корпус и оккупируем планету. Ей присваивается статус протектората, и она принимает на себя обязательство выплачивать в имперскую казну дань в размере половины ежегодного дохода. Его императорское величество Хорунг Третий Бессмертный получает всю полноту власти, а Вы его высочайшей милостью назначаетесь генерал-губернатором. В Вашем распоряжении останутся небольшие полицейские подразделения, в том числе и космические.

Закончив официальную часть, главнокомандующий позволил себе расслабиться, откинулся на спинку кресла и произнес уже более спокойно:

– Вот, в общем-то, и все. Мелкие нюансы посредники разъяснят после подписания Хартии о воссоединении, когда Вы присягнете на верность нашему дорогому императору!

Теперь адмирал просто сиял дружелюбием и умиротворенностью. От приступа ярости не осталось и следа.

– А сейчас я разрешаю Вам отвечать.

Речь свинорыла произвела на Маклафьева сильное впечатление. Ему даже представилось, что он ненароком задремал и окунулся в омут кошмарного сновидения. Никак не хотелось верить в реальность происходящего. Ни с того ни с сего какое-то чудовище вламывается, не спросясь, к нему в дом, сжигает пограничные корабли и требует, чтобы его мир жил так, как ему жить вовсе не хочется. Впрочем, Джордж оказался настолько подавлен, что не нашел в себе сил для того, чтобы достойно ответить на вызывающую наглость непрошеного гостя. Обрывки растрепанных мыслей роились в оглушенном мозгу, словно сборище слепых, искалеченных безумцев, толкущихся в запущенном чулане.

Из оцепенения его вывел замерцавший на экране сигнал внутренней связи: робот-адъютант просил разрешения сделать срочный доклад. Отметив вскользь, что адмирал терпеливо ждет ответа на предъявленный ультиматум, Маклафьев нацепил на голову наушники и машинально сдвинулся чуть в сторону от объектива камеры, передающей изображение хоргу. Переключив звуковой канал, так чтобы свинорылый рогоносец не мог слышать его разговора с Эр-А, он простонал в микрофон:

– Ну, что у нас еще плохого, Ади?

– Ваше приказание, сэр, не исполнено, – ответила машина как всегда спокойным голосом. – Не представляется возможным установить исходные координаты гиперперехода флота противника. Они расположены вне пределов радиуса действия поисковых средств, имеющихся в нашем распоряжении.

– Так что же мы знаем о них, кроме того, что они рассказали сами?

– Проведенные расчеты позволили определить вектора вхождения вражеских кораблей.

– И что с того?

– Полученные данные свидетельствуют о том, что не все звездолеты совершили подпространственный прыжок из одного и того же галактического квадранта. Вектора вхождения некоторых кораблей имеют иные угловые отклонения, чем у большинства.

– То есть они прилетели от разных планет!?

– Совершенно верно, сэр. Точнее – от трех.

Известие оказалось неожиданно любопытным. Джордж почувствовал, что оно таит в себе нечто особенно важное для него именно сейчас. Таящийся в нем секрет еще предстояло раскрыть, и все же новости, сообщенные роботом, заставили приунывшего Маклафьева встрепенуться. Словно тумблер щелкнул в его голове, где вдруг зароились, забурлили идеи, начиная складываться в первые туманные наброски будущего плана возмездия. Он жаждал отомстить и готов был сделать это, не считаясь со средствами и не взирая на потери, пусть даже самые тяжелые.

Распорядившись вывести информацию на принтер, Джордж вернулся к переговорам. Он уже четко знал, чего ему нужно добиться от рогоносного адмирала. И брезгливо натянув маску безграничной покорности, он скрепя сердце выслушал упреки недовольного возникшей паузой хоргианского главнокомандующего, да стерпел не одну еще едкую издевку. Сохранить хладнокровие ему удалось с неимоверным трудом, но Маклафьев заставил себя превратиться в образец вежливости и любезности. Он улыбался во весь рот и, рассыпаясь в комплиментах, поминал по любому поводу величие императора и мудрость адмирала.

В конце концов, его старания удостоились скромной и немногословной похвалы рогатого флотоводца, который в награду за примерное поведение щедро подарил Джорджу несколько часов реального времени на раздумья об условиях присоединения к Империи…



[/3]



На экране монитора на фоне блистающей мириадами звезд спирали Млечного пути появилась выведенная крупными зелеными буквами надпись:



ИГРА ПРЕРВАНА



и ниже шрифтом поменьше –



ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТЛОЖЕНО

ПО СОГЛАСИЮ СТОРОН



А в самом низу замигал таймер, отмеряя время, оставшееся до возобновления игры.

Рассержено наблюдая за тем, с какой молниеносной скоростью одну цифру меняет другая, неумолимо приближая события к развязке, Маклафьев вспомнил, что если он не успеет вернуться к моменту, когда таймер отстучит последнюю секунду, игра продолжится и без него.

Галактический централ не ведает ни милосердия, ни усталости. Ведь это – всего лишь сверхмощный мегасервер, выстроенный на базе тысяч процессоров, оснащенный миллионами чипов и микросхем самого разного рода и назначения. Именно там, на безграничных просторах его дисковых накопителей хранится программное ядро игры. Централ денно и нощно неусыпно следит за всем, что происходит в генерируемом им виртуальном пространстве. И, конечно же, он не забудет, когда настанет назначенный срок, вновь открыть доступ к той ячейке своей гигантской памяти, которая собственно и является Аркадией с прилегающим к ней пограничьем.

И тогда вражеские корабли устремятся к планете и пустят в ход всю свою огневую мощь. От мира, который создавался так долго, с таким трудом и терпением, не останется камня на камне.



 
[/body text:]



 [/part “1”]



[/rem:

…«Галактикой» от транснациональной корпорации «СпэйсБайт» мир заболел в день ее появления на публике. Сказать, что игра моментально захватила миллионы людей по всему свету, – значит не сказать ничего. Такого приступа компьютерной игромании человечество еще не знало в своей истории. Мужчины и женщины, дети и старики – все единодушно отдали ей пальму первенства.

Да и кого бы не прельстило стать всемогущим властелином планеты, развить на ней цивилизацию, взрастив из первобытных дикарей расу высокоразумных существ, построить большие города, начать экспансию в космос и там найти иные миры, встретить «братьев по разуму»? У каждого здесь есть свой, устроенный по собственному вкусу мир, который является лишь песчинкой в огромной виртуальной галактике, завладевшей умами землян благодаря глобальной компьютерной сети…

(из обзора «Сенсации года» журнала «New Times»)

/rem off]



[/4]



«Забытая туманность» имела незавидную славу дешевой забегаловки и считалась не самым впечатляющим в Кингспике заведением, где собирались галактеры. Однако именно тут в прокуренном полумраке, стараясь не нарушать задумчивого уединения друг друга, под приглушенную медленную музыку потягивали пиво и джин наиболее авторитетные из них. По сути «Туманность» представляла собой своего рода элитный клуб, в котором, разумеется, появление чужаков не приветствовалось.

Маклафьев не был вхож в узкий круг завсегдатаев, и потому простил толстопузому, на удивление низкорослому бармену косой взгляд исподлобья и показное нежелание замечать нового посетителя. Впрочем, услуги бара интересовали его сейчас меньше всего. Присев у стойки, он стал всматриваться сквозь сумрак, пропитанный клубами табачного дыма, в лица за столиками. Но ни одного хоть сколько-нибудь знакомого не заметил.

– Не могли бы Вы помочь мне? – обратился Джордж к неприветливому бармену.

Но тот, верно, поклялся ни при каких условиях не вступать в разговоры с незнакомцами. Коротышка, хотя и обернулся на голос, так надменно и откровенно вызывающе уставился на его обладателя, будто бы желал испепелить наглеца самим лишь своим презрением.

Порывшись в карманах, Маклафьев выудил оттуда смятую, потертую купюру в пять федеральных постгольдеров и протянул ее бармену. Это не раз проверенное в деле средство позволяло надеяться, что все-таки удастся расположить к себе угрюмого человека за стойкой и добиться от него помощи. По крайней мере, Джордж рассчитывал на то, что только круглый дурак откажется от лишней пятерки.

Бармен, несмотря на нетерпимое отношение к чужакам, идиотом явно не был. Коротышка банкноту взял – брезгливо, самыми кончиками своих маленьких, пухлых пальчиков – и тщательнейшим образом принялся изучать ее на просвет. Причем отдувался и пыхтел он так, словно занятие это сопрягалось для него с неимоверными физическими нагрузками.

Не дожидаясь, пока бармен испустит дух от перенапряжения, Джордж решил, что теперь-то и настало время предпринять вторую попытку:

– Мне крайне важно найти одного человека, – заговорил он, всячески стараясь проявлять как можно больше учтивости. – Дома его нет. Но свободными вечерами он частенько заходит сюда пропустить рюмочку-другую. Я говорю о Хенрике Хансене, его еще зовут Норвегом. Мы знакомы. Он тут?

Но толстопузый бармен рта так и не раскрыл. С деланным отвращением засунув деньги за грязный обшлаг рукава своего мешковатого балахона, он лишь мельком пробежал глазами по залу и махнул рукой куда-то в дальний угол. Очевидно, большего от него добиться было бы уже невозможно, тем более что все его внимание переключилось на появившегося у стойки долговязого и поразительно тощего, как заметил Джордж, типа в потертом длинном сером плаще и здорово помятой шляпе.

Маклафьеву ничего не оставалось, кроме как самому отправиться на поиски в направлении, указанном столь неопределенным образом.

«Забытая туманность», на первый взгляд, казалась заведением совсем небольшим. Но, протиснувшись между рядами чрезвычайно тесно расставленных по центру помещения столиков, за которыми по одному - по двое, молча или беседуя едва различимым шепотом, сидели посетители, Джордж обнаружил, что с полдюжины арочных проходов ведут из основного зала в другие, меньшие по размеру. Табачного дыма там клубилось куда больше, а лампы светили совсем тускло.

Перед такой же аркой оказался Маклафьев, когда пробрался-таки в нужный угол. Ему хватило всего лишь чуть заглянуть внутрь расположенной за ней комнаты, чтобы закашляться от едкого дыма и осознать, что найти того, кого он искал, можно разве что на ощупь. Рассудив, что другого выхода все равно нет, Джордж, стараясь не наделать много шуму, позвал:

– Норви, ты здесь?!

 Однако, по всей видимости, слова прозвучали все же слишком громко, поскольку вялое бормотание, расползавшееся вместе с сигаретной дымкой под низкими сводами «Туманности», вдруг разом смолкло. И Маклафьев спиною почувствовал возмущенное раздражение десятков пар глаз, нацелившихся на него с явным желанием уничтожить нахала, беспардонно посягнувшего на самое святое. Показалось, что даже музыка, испугавшись случившегося, притихла, ожидая самого худшего.

В воцарившейся натянуто тревожной тишине от дверей заведения отчетливо послышались торопливые шаги верзилы-охранника.

«Не хватало еще в довершение всех бед получить пинком под зад, – прорычал Джордж про себя, изо всех сил стиснув зубы, дабы случайно выскользнувшим неосторожным словом не превратить и без того аховое свое положение в совсем уж безнадежное. – Черт бы тебя побрал, Хансен, где же ты?»

Тяжелая рука вышибалы опустилась Маклафьеву на плечо и чувствительно сдавила его.

– Ты, чудик! – процедил сквозь зубы мускулистый детина, затянутый в черную кожаную куртку, доставая из-за пояса, чтобы придать дополнительную весомость словам, короткую резиновую дубинку-усмиритель. – Нарушаешь порядок. Выходи вон...

Но тут из арки вынырнула невысокая худая фигура, и перед Маклафьевым нарисовалась бледная, угловатая физиономия с пепельно-белой прядью неаккуратно зачесанных волос на высоком лбу, раскосыми глазами, влажно блестящими от едкого дыма из-под морщинистых век, со впалыми щеками и кривым изломом тонких бесцветных губ. Норвег Хенрик, к счастью, появился вовремя.

– Все в порядке, Бобби, – прищурившись, прошипел он охраннику, выпустив густое облако дыма тому в лицо. – Он ко мне пришел. Оставь его.

Бобби буркнул что-то предостерегающе невразумительное и, хмуро взглянув еще раз на Джорджа, побрел на свое место у входа.

Маклафьев перевел дух. А Хенрик, больно вцепившись ему в локоть, потянул за собой внутрь прокуренной комнатушки, выговаривая еле слышно на ухо:

– Ты что, хочешь меня опозорить перед всеми? Мне стоило немалых трудов затесаться в тутошнее общество, и оно мне нравится.

– Я не хотел никому мешать… – начал было оправдываться Маклафьев, но норвежец поспешно зажал ему ладонью рот.

– Прикуси язык, – выдохнул он. – Здесь не любят шибко разговорчивых.

Хансен усадил Джорджа за свой столик и подвинул ему чашку кофе:

– Выпей и давай выкладывай, зачем я тебе. Только очень тихо.

Напиток оказался жутко крепким и обжигающе горячим. Мощный натиск волны кофеина довершил работу, начатую никотиновым дурманом, витающим в воздухе. Голова закружилась, мир перед глазами покачнулся. А потому и рассказ о событиях, предшествовавших неуклюжему появлению Маклафьева в «Забытой туманности», получился у него сбивчивым и, вероятно, не совсем внятным. По крайней мере, того впечатления, на которое рассчитывал Джордж, он не произвел.

– Ну, как? Что ты об этом думаешь, Норви?

Белобрысый норвежец расслабленно развалился на стуле, подперев рукой подбородок и вольно раскинув в проходе вытянутые ноги. Пока Джордж рассказывал ему о своих бедах, он бесцельно ковырялся окурком в пепельнице да чесал время от времени затылок, но так ни разу и не поднял на товарища взгляда. Когда Маклафьев закончил, Хансен запрокинул голову и еще добрых пару минут молча сидел, уставившись в потолок.

В конце концов, ему надоело пялиться на черное жирное пятно копоти, распластавшееся над ним, и он, ссутулившись, повернулся к Джорджу.

– Хотя я понял далеко не все из того, что ты наговорил, в целом картина мне, кажется, ясна. Тебе прижали хвост на границе... Ну, что ж, не ты первый, не ты последний. Чем я-то могу услужить?

– Выходит, ты ничего не знаешь об этой чертовой империи чертовых хоргов?

Норвежец, не спеша, раскурил новую сигарету, затянулся поглубже и смастерил в воздухе зыбкую конструкцию из нескольких дымных колечек. Покончив с этим, он ответил:

– Ровным счетом ничего.

– Я так и думал, – вздохнул Маклафьев.

Ему нестерпимо хотелось выругаться. Смачная тирада отборной похабщины уже навязчиво крутилась у него на языке. Но он все же сдержал ее, резонно опасаясь нашуметь сверх дозволенного. Джордж сглотнул несколько неприличных словечек, готовых вот-вот вырваться на свободу, отчего его желудок издал унылое протяжное урчание, словно обидевшись на хозяина за скормленное ему безобразие:

– Впрочем, не затем меня сюда занесло.

Хенрик сунул руку за пазуху и извлек крошечный, едва ли с четверть ладони пульт дистанционного управления. Направив его на тускло рдевший под потолком светильник, убогой незатейливостью напоминавший ночник какого-нибудь второсортного борделя, он нажал на пульте несколько кнопок.

– Не желаешь ли еще кофейку, Мак? Я закажу и тебе…

Маклафьев нутром ощутил, что рисковать не стоит, и отчаянно закрутил головой.

– Как хочешь, – норвежец пожал плечами и снова спрятал пульт. – Продолжай, слушаю.

– Я хочу знать, откуда явились свинорылые уродцы?

– А что эти самые… Как ты их назвал? Ах, да, хорги… действительно так безобразны?

– Фу-у! Только маньяк или полный кретин состряпал бы для себя такую рожу. Но ты не дослушал...

– Кажется, ты мечтаешь узнать, откуда взялась эта дрянь, – Хансен неопределенно пожал плечами. – В чем же дело?

– Не могу!

Только в последнее мгновение Джорджу удалось приглушить пальнувший из глотки отчаянный вскрик. Да и то не совсем успешно, так как из-за соседнего столика донеслось чуть различимое для уха раздраженное ругательство.

– Почему не можешь? Разве на твоей Аркадии нет обсерватории? – спросил Хенрик, оглядываясь по сторонам и жестами извиняясь за случившееся с его гостем.

– Есть, конечно. Но возможностей ее расчетного модуля недостаточно.

– О, значит, агрессор явился издалека. Где же прячется их змеюшная планетка?

– Три планетки! – срезал, снова не сдержавшись, Маклафьев.

И тут же увидал у своего носа костлявый кулак норвежца.

На столике замерцал огонек, и Хенрик, нажав неприметную панель на стене, достал из открывшейся ниши заказанный кофе.

– Вот это уже кое-что... Я еще не сталкивался с соперниками, у которых было бы больше одного заселенного мира. Наверняка, очень не просто в одиночку управляться с таким хозяйством, – Хансен причмокнул, отпив из чашки. – Но ведь галактические правила не запрещают, насколько и мне, и тебе, разумеется, известно, колонизировать свободные планеты или же захватывать чужие. Возможно, ты имеешь дело с довольно серьезным геймером... Ну, или, и впрямь, всего лишь с удачливым придурком.

– Вот и мне пришло в голову тоже самое, когда Эр-А выдал вектора вхождения флота противника. Я не вполне понимаю, в чем смысл ультиматума и каким образом выполнялись бы его условия, но принимать их не желаю в любом случае. А если уж хорги настолько сильны, и мне нечего рассчитывать на то, что удастся отбросить их от границ и защитить планету от захвата и разорения, так почему хотя бы не рискнуть...

– И что же ты придумал? – промычал норвежец, потирая виски и всем своим видом показывая, что любопытство вызвано скорее уважением к приятелю, чем настоящим интересом к его проблеме.

Но Джорджу некогда было обращать внимание на странности поведения Хансена, тем более что тот никогда не отличался ни покладистостью характера, ни предсказуемостью поступков.

– Пусть мне суждено вылететь из игры, но я не хочу, чтобы все сделанное мною, просто пропало даром. По крайней мере, мой конец в «Галактике» не должен быть печален. Я думаю напасть на один из хоргианских миров. Почему бы ни попытаться захватить его? А коль уж дело не сложится, так хотя бы попорчу кое-кому кровушки!

От волнения Маклафьев начал выстукивать костяшками пальцев скорую дробь на крышке стола. Чтобы отвлечь Джорджа от этого чреватого неприятностями занятия, Хансен вновь вытащил свой крошечный дистанционный пульт и сунул его в нервно суетящиеся по столу руки товарища.

– Ага, бей врага его же оружием!? Внезапность – залог победы...

– Да-да! Хорошо, что ты понимаешь меня. Я не очень-то уверен в успехе предприятия, но должен воспользоваться этим единственным и, очевидно, последним шансом, который мне предоставляется. Пусть дело и выглядит безнадежной авантюрой, но чем черт не шутит. Как знать? Пока флот хоргов будет кромсать планетарную оборону Аркадии на дальних подступах, я отведу в безопасное место наиболее боеспособные силы, соберу их в кулак. А потом садану по самому слабому из трех свинорыльих миров!

Джордж, демонстрируя, как он саданет по врагу, ударил кулаком по ладони. Зажатый в кулаке пульт при этом многозначительно крякнул, его пластиковая оболочка вовсе не была рассчитана на подобные эксперименты. Над столом повисла неуютная пауза. Хенрик, прищурившись и нахмурясь, несколько мгновений рассматривал вывалившийся из руки опешившего Маклафьева прибор, а затем выдавил из себя с неподдельной грустью в голосе:

– Наверное, ты сломал его. А я так дорожил им...

Но, по-видимому, пульт все же выдержал неожиданно выпавшее на его долю испытание, так как на столе снова замерцал огонек.

– Прости, Норви, – только и смог проговорить Джордж, смущенный собственной неловкостью. – Я, кажется, излишне возбужден.

– Ладно, забудем, – отмахнулся норвежец. – Посмотрим лучше, чего ты тут назаказывал эдаким экстравагантным манером. Но учти, все оплатишь сам.

Из ниши была извлечена здоровенная бутыль минеральной воды, которая оказалась очень даже кстати. А также пухлая упаковка деревянных зубочисток, коих с лихвой хватило бы на всех посетителей «Забытой туманности», что побывали тут за целую неделю.

Освежившись, Маклафьев немного успокоился и продолжил:

– Логично предположить, что чем лучше развита планета, тем мощнее и многочисленнее ее флот. Тем больше кораблей она может отправить в объединенную эскадру вторжения. Соответственно, делаем вывод, чем меньше выставлено звездолетов, – тем слабее мир. Не так ли?

– Честно говоря, – скривился Хансен, ковыряясь в зубах деревянной палочкой, – твои рассуждения шиты белыми нитками. Логика в них небесспорна.

– Ерунда. Мне все равно надо рисковать. И потому такой расчет не хуже других. Вот данные о векторах вхождения хоргианских звездолетов в мое пространство, – Маклафьев расправил перед Хенриком измятый листок с несколькими колонками текста и цифр.

– Смотри, Норви, хотя тут есть координаты трех векторов, по одному из них к границам сектора прибыло только с полдюжины кораблей, – Джордж ткнул пальцем в нужное место. – Причем, все – классом не выше фрегата.

– Но, может быть, твой противник просто не видел необходимости привлекать другие корабли этой планеты. И так армада выглядит весьма внушительно. Поэтому и ограничился шестью небольшими звездолетами для эскорта.

– Не думаю. Но, так или иначе, именно этот мир интересует меня. Я атакую его, пока враг отвлечен боевыми действиями у Аркадии и на ее поверхности. При наземном сражении экспедиционный корпус хоргов поджидает немало неприятных сюрпризов. Поверь, мне есть, чем удивить их. Моей обороне предстоит действовать в автономном режиме под контролем Ади, а я сосредоточусь на атаке имперской планеты. Тому, кто управляет хоргами, будет не просто следить за развитием событий на двух фронтах и тем более эффективно вести бой.

Маклафьев перевел дух и уставился на Хансена, ожидая ответа.

– А не думаешь ли ты, – медленно, как бы нехотя, заговорил норвежец, – что и у твоего противника на этой планете есть мощная, хорошо организованная оборона, которая также способна отражать нападение по указке робота-адъютанта? Ведь удается же ему как-то контролировать одновременно три, по всей видимости, достаточно развитых мира. Да и три ли их всего? А может он и не в одиночку империей управляет? Как знать, не помогает ли ему кто-то еще? И играют они командой… Да чего только не бывает! Тоже и с ультиматумом...

– Не напоминай мне о нем. Я сделаю, как решил. Чем острее и напористее получится у меня удар, тем лучше. Теперь уже фактор внезапности – на моей стороне. Главное не дать врагу опомниться. Никакая оборона не остановит меня. Сначала море огня, затем молниеносная высадка и захват всего, что уцелеет после орбитальной бомбардировки. И я подниму над планетой свое знамя!

Хенрик, ухмыляясь, покачал головой:

– Как знать... Может и поднимешь, если тебе удастся – для начала – обнаружить в свободном космосе место, где находится нужная планета.

– А разве ты не поможешь мне?! – удивился Джордж. – Собственно, для того я тебя и искал, чтобы ты нашел мне ее.

– А с чего ты взял, что я смогу? У меня тоже нет расчетного модуля, который сумел бы вычислить координаты по векторам вхождения.

– Но ведь ты говоришь неправду. Или шутишь? – голос у Маклафьева дрогнул. – Плохая шутка...

Чтобы смочить охрипшее вдруг горло, он отхлебнул несколько раз из бутыли, разлив заодно немало воды на стол, и, не заметив случившегося, влез обоими рукавами в образовавшуюся лужу.

– Да не шучу я вовсе, – белобрысый норвежец пожал плечами. – Нет у меня расчетного модуля, как нет ни самой обсерватории, ни космодрома, ни казарм. Нет даже захудалого племенного стойбища. Просто мы давно не виделись, и ты не в курсе моих дел. Наверное, думаешь, что я крутой галактер, что у меня чудесная планета с целой кучей прибамбасов, которые тебе только снились?

Хенрик взглянул на приятеля и опустил голову, несколько печальных ноток проскользнули в его словах:

– Я тоже считал себя суперменом. Вот пробился в высший свет, – повел он рукой по залу. – Тусовка «Забытой туманности» принимает меня за своего. Все еще...

– Что-то случилось? – Маклафьев никак не мог взять в толк, серьезно ли говорит Хансен, или же это одна из его штучек, какой-то совсем неуместный розыгрыш. – Слушай, Норвег, говори начистоту. Я не могу попусту терять время.

– Да, кое-что произошло... В общем, я влетел как мальчишка, как неопытный юнец. До сих пор не укладывается в голове...

– А если яснее? – теперь уже Джордж забеспокоился серьезно. Хотя и сам не понимал, то ли его действительно волнуют неприятности Хансена, то ли начинает раздражать обрисовавшаяся вероятность того, что помощи он не получит.

Норвежец поднял голову, снова раскурил сигарету, глубоко затянулся и зашептал сквозь медленно выходящий из легких дым:

– Я вне игры, Мак. Меня вышибли. Все произошло как-то нелепо. Ввязался в стычку с пиратами и прозевал атаку чужого флота. Нападавших и было-то не так уж много, но спохватился я поздновато. Противник успел освоиться. Раздумывать времени мне не дали, да и я опрометчиво наделал кучу ошибок. Сбивал корабль, а сам терял три-четыре. Затем чужаки штурмовали планету. Они сожгли и разорили все!

Хенрик обхватил голову руками, взъерошив длинными пальцами волосы, и добавил после паузы, впрочем, уже довольно спокойно:

– Никогда не думал, что так паршиво видеть перед собой на экране эту дрянь – «Вы проиграли. Игра окончена».

– Значит, ты на самом деле не можешь мне помочь, – подытожил Маклафьев, даже не попытавшись выразить соболезнования. Своя беда была несравненно ближе, и лишь одна мысль – как бы выкрутиться самому – живо трепыхалась в разгоряченном рассудке.

– Как же быть!? Выходит, я зря потерял время, – тактичность для Маклафьева в данный момент не существовала.

– Ну, не отчаивайся. Кое-что я все-таки для тебе сделаю.

– Да!? И что же? – Джордж готов был взорваться от злости, наплевав на все принятые в «Забытой туманности» правила и обычаи. И пусть его потом со скандалом выкинут из этой грязной забегаловки – уже все равно. Он злился на себя, на свинорылых хоргов, на своего белобрысого приятеля, на табачный дым, разъедающий глаза и сжигающий горло, на невежу коротышку-бармена и даже на бестолкового охранника Бобби. – Научишь, как эффективнее снять стресс после блестящего провала?

– Не иронизируй, – теперь Хенрик заговорил жестко, почти грубо. – Я могу и обидеться. Ты и так достал меня до печенок. Попробуй извиниться, или не услышишь от Хенрика Хансена больше ни слова. Ну, разве что после того, как рогатые монстры заграбастают Аркадию, черкну тебе утешительное письмецо.

Маклафьев почувствовал укол совести и поспешил принести извинения:

– Я вел себя, как осел, прости! Совсем не хотел обидеть тебя...

Они пожали друг другу руки, и мир был восстановлен.



[/5]



– Раз так, вернемся к нашим баранам, – Хансен расслабился и снова вольготно развалился на стуле. Он затушил окурок в кофейной гуще, оставшейся на дне опорожненной им чашки, разогнал рукой окутавшие его облака табачного дыма и заговорил беглым шепотом. – Среди постоянных клиентов «Затерянной туманности» есть человек, который наверняка в силах решить твою проблему. Его зовут Мегамакс или Большой Эм. Не слышал, чтобы когда-нибудь его называли как-то иначе. Крупный авторитет среди галактеров Кингспика! Говорят, он был первым в городе, кто заполучил официальный дистрибутив игры. Причем, еще до того, как она появилась в продаже, и к тому же – от самой «СпэйсБайт». Еще ходят слухи, что Большой Эм участвовал в бета-тестировании «Галактики», и все, что он наиграл, ему удалось каким-то образом перетащить в итоговую версию. И потому, мол, после инсталляции дистрибутива он начинал не с нуля, как ты, я и все остальные простые смертные геймеры. Так или иначе, – может, и врут все! – но Мегамакс должен быть осведомлен о тонкостях игры лучше нас с тобой. А, вероятно, и лучше всех местных галактеров вместе взятых.

– И ты знаком с ним? – проблеск надежды снова пробудил в почти уже совсем отчаявшемся Маклафьеве желание действовать. Джордж даже бросил быстрый взгляд на часы и прикинул, сколько он может уделить такого драгоценного теперь времени общению с этой важной фигурой, чтобы потом еще успеть все приготовить к задуманной им акции возмездия.

– Ну, не так близко. Меня раз представили ему и… Словом, думаю, Большой Эм вспомнит мое имя.

Они вышли в главный зал, и, миновав другой арочный проход, оказались в длинном коридоре, ведущем в глубь здания. Света здесь было не больше, однако, воздух с каждым шагом их продвижения вперед становился все менее загаженным. Вдоль серых обшарпанных стен и по низкому сводчатому потолку, с которого местами вовсе осыпалась штукатурка, обнажив проплешины бетонных блоков, тянулись бесконечные трубы самого разного диаметра, то тут, то там свисали гирлянды толстых кабелей, распределительные щитки путались в паутине разноцветных проводов. По сторонам коридора располагались плотно закрытые двери, из-за которых не доносилось ни звука.

– Здесь находится святая святых «Забытой туманности», – объяснял едва слышным шепотом Хенрик. – Персональные кабинеты. В них уединяются наиболее именитые игроки.

– И чем же они там занимаются?

– Как чем?! – удивился норвежец. Он остановился, словно споткнувшись, и уставился на приятеля, прищурив глаз. – Конечно же, играют! Там есть высокоскоростной терминал для сетевого доступа, к которому они подключают свои игровые станции. Некоторые сутками не выходят оттуда.

– Как же так?

– А вот так. В их апартаментах есть душевая и туалетная комната. С доставкой еды, как ты понимаешь, проблем не возникает. Слышал, как-то раз один из них, – Хансен ткнул пальцем вдоль коридора и двинулся дальше, – просидел взаперти целую неделю. Администрация «Туманности» забеспокоилась, когда перестали поступать от него заказы. Постучались – тихо. Вскрыли дверь, а он там внутри без сознания на полу валяется. Хорошо, что вовремя спохватились, а то ведь и помереть мог.

– Зачем издеваться-то над собой. Я тоже в восторге от «Галактики», но чтобы доводить до такого…

– Но ведь ты играешь, скажем так, бескорыстно, всего лишь ради собственного удовольствия. А у них прагматизм превыше романтики, игра идет исключительно на деньги. На большие деньги! Значит, и острота ощущений – не чета твоей. Говорят, устраиваются турниры с весьма приличными призовыми фондами, делаются ставки на участников поединков… Да мало ли еще на что могут они ставить в своем тотализаторе? Или, к примеру, чем рискуешь ты? Тысячью постгольдеров вступительного взноса, заплаченными за инсталляционный пакет – хотя, понятно, их тоже жалко – плюс небольшими премиальными, уже наигранными тобой. У них ставки несравненно выше. Не удивлюсь, к слову, если твоими друзьями хоргами управляют из вот такого же кабинета, расположенного где-нибудь на другой стороне Земли. А почему бы и не за следующей дверью!? – Хансен снова остановился. Да так неожиданно, что задумавшийся приятель налетел на его спину и пребольно ударился лбом о белобрысый затылок норвежца.

– Но-но! Поосторожней, – проворчал Хансен, потирая ушибленное место. – Кстати, мы уже пришли.

Они стояли перед ничем не отличавшейся от других дверью в самом конце коридора. Комната за ней, судя по светящемуся красным индикатору, не пустовала. Маклафьев поймал себя на мысли, что всю дорогу сюда даже не допускал возможности, что Мегамакса не окажется на месте. Или же их не пожелают впускать.

Он высказал свои опасения норвежцу, на что тот только пожал плечами.

– Как знать, случиться может все, что угодно! Если нам не откроют, вернемся за столик, закажем какой-нибудь убойной гадости и наклюкаемся до чертиков.

Однако стоило Хенрику дотронуться рукой до индикатора, как замок щелкнул и дверь откатилась в сторону, прячась в стене. И тут же вернулась на место, когда посетители сделали шаг внутрь кабинета.

– Добро пожаловать, господа, – жесткий, тяжелый и довольно неприятный бас раздался из темноты, обступившей вошедших. – Я ожидал вашего появления, хотя и не скажу, что гости для меня желанны. Но раз уж вы рискнули прийти ко мне, то дело, верно, того стоит.

Зажглись две тусклые лампы и осветили небольшую комнату, тесно уставленную мебелью. Места здесь было настолько мало, что клаустрофобия перестала казаться Маклафьеву чьей-то чудаковатой выдумкой. К тому же помещение не имело окон, а низкий, вымазанный посеревшей с годами побелкой потолок создавал впечатление почти физического давления. В центре комнаты стоял круглый столик на трех коротких кривых ножках, слева видавший виды шкаф в стиле ретро со встроенным в него видеоэкраном, покрытым солидным слоем пыли, напротив входа находилась заляпанная какой-то ядовито-желтой дрянью дверь, ведущая, видимо, в душевую и туалет. Сам же хозяин восседал на шикарном кожаном угловом диване у стола справа.

Ошибки быть не могло. Перед собою они видели именно Мегамакса. Маклафьев сразу понял это, ибо точнее прозвать расположившегося на диване человека было бы сложно.

Джордж, выпучив глаза, некоторое время совершенно беззастенчиво рассматривал Большого (очень даже большого!) Эма. Увиденное настолько поразило его, что он, вместо заготовленного по дороге приветствия, раскрыл от изумления рот, да так и стоял в замешательстве. Невероятно колоритная фигура хозяина кабинета, облаченная в балахон скучно мышиного цвета, громоздилась бесформенной грудой плоти, на складках которой в маленьких пухлых ручках виднелся элегантный матовый корпус ноутбука. Венчала картину совершенно лысая, круглая как мяч голова. Красные крысиные глазки пристально наблюдали за представшей их вниманию парой.

Толстые губы, дрогнув, словно нехотя раздвинулись:

– Позвольте мне угадать. Вы, судя по всему, Норви – норвежец, да? – у Вас такие светлые волосы. И, по-моему, я где-то уже видел это лицо.

Хенрик неуверенно улыбнулся и кивнул.

– А значит Вы, – изрек Большой Эм своим неприятным баском, – Мак. И проблемы как раз таки у Вас.

Только теперь, когда Мегамакс сам заговорил о цели появления у него незваных гостей, Джордж вышел из ступора. Не успев толком сообразить, с чего следовало бы начать, он выпалил первое, что пришло на ум:

– Да, именно так. Я Джордж Маклафьев. Как Вы узнали о нашем визите и кто мы такие?

– Места здесь маловато для троих, – Мегамакс не счел нужным ответить, давая понять, кто тут главный. – Да и стульев нет, так что вам придется постоять.

– Ничего, это не страшно, – поторопился вставить Хансен, заметив, что подобный прием задел Маклафьева и тот вот-вот отвесит какую-нибудь дерзость.

Чтобы не накалять обстановку, норвежец сразу решил перейти к главному:

– Дело в том, что…

– Не надо, – довольно грубо оборвал его Большой Эм. – Я прекрасно осведомлен о цели вашего появления у меня.

Растянув рот в подобие улыбки, за которой приоткрылся ряд золотых зубов, толстяк довольно крякнул и снисходительно уточнил:

– Вам ведь нужен гипервизор. Точнее, интересует вас его способность вычислять по векторам вхождения стартовые координаты движения кораблей. Не так ли?

Крайнее удивление, написанное на лицах посетителей, видимо, и было той реакцией, на которую рассчитывал Мегамакс. Их растерянность явно позабавила его. Он смачно и шумно облизал губы, пустив обильную слюну на подбородок.

Маклафьева передернуло от отвращения. Недобро покосившись на него, Большой Эм извлек из пышных складок балахона платок, утер им лицо, а заодно и промокнул пот на лысине. Решив, что уже достаточно потешил себя, он соблаговолил пояснить:

– Мне многое позволено в «Забытой туманности». Хе-хе! И, в частности, подключаться к системе безопасности заведения и наблюдать через ее скрытые камеры за происходящим. Система зафиксировала нарушение порядка в зале и вызвала охрану. Я подсмотрел, – толстяк указал на видеоэкран, – и мне стало интересно дальнейшее развитие событий. Ха… Затем я стал свидетелем вашего довольно эмоционального разговора. И все уже знаю!

– Так Вы поможете мне? – сквозь зубы процедил Маклафьев. – Я смогу воспользоваться гипервизором?

– Хох! Какой резвый! Как вы понимаете, такой модуль у меня, конечно же, есть. И он в силах решить задачу.

– Может быть, Вы сами воспользуетесь им, – оборвал толстяка Джордж, – чтобы найти для меня нужные координаты?

От такой выходки Большого Эма аж затрясло. Он сжал кулаки, оскалился, как разъяренный волк, и зашипел:

– Я заметил, что ты невоспитан и несдержан, – Мегамакс ответил фамильярностью на нарушение установленных им правил. – Ты не просишь, а требуешь! А кто дал тебе такое право?

Хенрик крепко схватил приятеля за руку и дернул, предостерегая от очередного необдуманного шага. Но Маклафьев и сам понял, что продолжать в том же духе не в его интересах, и сдержался, хотя пришлось приложить для этого немало усилий.

– Если необходимо, то я готов просить, – постепенно приходя в норму, заставил он себя произнести как можно более спокойно. – Пожалуйста, сделайте одолжение, окажите мне помощь, раз уж такая возможность существует.

И хотя спокойствие возвращалось, Маклафьев почувствовал глубокое презрение к самому себе за эти слова.

После одержанной победы Большой Эм вновь обрел самодовольный покой, и к нему вернулась его надменная вежливость.

– Начнем с того, что вам выпал шанс узнать то, о чем я не стал бы рассказывать, не окажись один из вас таким настойчивым в поисках выхода из затруднительного положения. Что мне, надо сказать, импонирует, даже несмотря на его невероятно скверный характер. Собственно, только поэтому я позволил вам отвлечь себя и терплю ваше присутствие. И даже прощаю проявленное ко мне неуважение.

Он выдержал паузу, словно ожидал извинений, и, не услышав их, многозначительно покачал головою.

– Пожалуйста, продолжайте, – поспешил вставить Хенрик.

– Так вот, – снова загудел голос Мегамакса. – Да будет вам известно, что в виртуальном мире существует – разумеется, не афишируясь, – Галактическая Ассоциация. Она объединяет очень узкий круг людей: в него вхожи только немногие избранные галактеры мира. Ее членом являюсь и я.

На этих словах Большой Эм прервал свой рассказ, давая гостям время получше уяснить, сколь важная персона находится перед ними.

– Не знаю, есть ли в Кингспике другие члены Ассоциации. По крайней мере, пока не встречал таковых. Ассоциаты – так мы себя называем – вообще редко встречаются друг с другом. Общаемся по закодированным сетевым каналам, – на наших планетах есть специально разработанные модули, которые позволяют устанавливать связь с любым квадрантом в Галактике. Мы практически всесильны на ее просторах!

– Ходит множество слухов о подобной тайной организации и ее суровых законах, – вкрадчиво произнес Хансен, воспользовавшись тем, что Мегамакс ненадолго умолк, чтобы чуть переместить по поверхности дивана заплывшее жиром тело. Было видно, что нехитрый вроде бы процесс потребовал, однако, от этого грузного человека приложить немало усилий, дабы достичь желаемого результата.

– Большинству из них не стоит верить, – благодушно отозвался Большой Эм, справившись, наконец, с задачей. – А вот что касается законов – сущая правда. Они, к примеру, не одобряют разглашение ассоциатами факта существования нашей неформальной организации. Так что, я надеюсь, вы понимаете, теперешний разговор сугубо конфиденциален, и ничто из сказанного мною не должно выйти за пределы этой комнаты. Впрочем, если такое и случится, то, вероятнее всего, к вашим словам никто не станет относиться серьезно и просто еще одним слухом станет больше.

Необузданная говорливость Мегамакса начала надоедать Маклафьеву, и он нервно взглянул на часы. Заметив его движение, толстяк противно захихикал:

– Ах, да-да! Я совсем потерял из вида, что Вам нужно чрезвычайно торопиться!

– Давайте решим вопрос поскорее, – ситуация, в которой они с норвежцем оказались, ужасно бесила Джорджа. – Итак, Вашим возможностям предела нет, и Вы поможете мне. Не так ли?

– Как раз наоборот, – ответил Большой Эм, чеканя каждый слог. – Правила Ассоциации не позволяют мне этого. Ассоциаты не должны распространять имеющиеся у них игровые технологии и поддерживать каким-либо образом галактеров, не входящих в Ассоциацию. Если вы хорошо подумаете, то поймете, что в таком порядке есть смысл.

Отказ толстяка для Маклафьева означал, что драгоценное время потрачено даром. Не дожидаясь дальнейших разъяснений и официального завершения аудиенции, он бросился вон из комнаты, оставив Хенрика извиняться, если тот пожелает, за поведение приятеля.

Его поспешный побег еще больше рассмешил Мегамакса, довольство которого собой достигло пика. Из-за двери, задвигающейся за спиной, до Джорджа донесся неудержимый громогласный хохот, смявший табачную тишину «Забытой туманности». Растерявшийся норвежец только и нашелся, что пробормотать несколько невразумительных слов на прощание, и выскочил вслед за Маклафьевым.



[/extra]



Снова оставшись в одиночестве, тучный галактер тут же унял приступ почти истерического смеха, от которого увесистыми толчками содрогалось все его пышное тело. Круглое лицо с обвисшими пухлыми щеками стало серьезным. Большой Эм на удивление бойко пробежал рукой по клавиатуре ноутбука, набирая код доступа, и видеоэкран на стене перед ним заструился голубым мерцанием.

Через мгновение на нем возникло изображение коротышки-бармена, который приветствовал самого важного клиента заведения почтительным наклоном головы.

– Толкни-ка бездельника Стрэтчера в бок: пускай поработает.

– Слушаюсь, сэр!

Связь оборвалась, когда толстый палец Большого Эма нажал кнопку сброса. Экран погас.



[/6]



Маклафьев выбежал из «Забытой туманности» на улицу, громко хлопнув дверью. Проклиная все на свете, он окунулся в свежую вечернюю прохладу. За то время, которое Джордж провел внутри душного, задымленного помещения, на дворе прошел скорый дождь, прибивший пыль к асфальту и оставивший после себя несколько мелких лужиц вдоль тротуара. Влага, растворенная в воздухе, остудила пылающее лицо. Не разбирая дороги, Маклафьев побрел по пустынной мостовой. Ошеломленный рассудок успокаивался, нервное раздражение уступило место тупой растерянности.

В тот момент, когда он окончательно решил, что все пропало и торопиться теперь уже не стоит, до его слуха донесся торопливый топот приближающихся сзади шагов. Обернувшись, Джордж увидел, что его догоняет тот самый высокий, тощий тип в потертом длинном сером плаще и помятой шляпе, которого он видел в баре, когда разыскивал норвежца. Краем глаза он заметил, что Хенрик застрял у выхода из заведения и препирается со здоровенным охранником Бобби.

Тип в плаще и шляпе подскочил к Маклафьеву, схватил его за локоть и потянул к услужливо подкатившему к обочине такси:

– Идем скорее, без меня тебе не обойтись, – протараторил он. – Только поторопиться бы...

Запихнув опешившего Маклафьева в машину, незнакомец втиснулся туда и сам. Для чего ему пришлось втрое сложить свою неуклюжую фигуру. Странно было смотреть на то, как, скрючившись на заднем сиденье, он пригибал голову к самым коленям, торчащим из-под плаща, но так и не снимал шляпы, которая мешала распрямить шею.

– Гони, – ткнул он водителя в спину и обернулся к Джорджу, предоставив ему, наконец, возможность рассмотреть так неожиданно появившегося и столь навязчивого попутчика.

На очень худом вытянутом лице с впалыми щеками блестели маленькие, разного цвета глаза, в которых пряталось внешне аккуратно скрываемое настороженное напряжение.

– Меня зовут Крэк Стрэтчер. Я помогаю галактерам, вляпавшимся в большие неприятности. Хотя сам к вашему увлечению совершенно равнодушен.

Представившись таким образом, Крэк засиял профессионально отработанной, ослепительной белозубой улыбкой торговца. И Джордж нутром ощутил, насколько неприятно ему находится рядом с этим худосочным дылдой.

– С чего ты взял, что я захочу иметь с тобой дело? – Маклафьев решил быть в меру грубым и держать себя свободно и дерзко. – Куда едем?

– Надеюсь, мы отправимся к тебе домой, когда ты назовешь шоферу адрес. А иметь со мной дело придется, хотя бы потому, что никто, кроме меня, твоих проблем не решит!

– У тебя, парень, бурное воображение.

– Не стоит препираться. Я следил за тобой с того момента, как ты словно ужаленный примчался в «Туманность». Наверное, не джином интересовался? Нервничал, шумел. Долго шушукался с Норвегом. Затем отправились в номера. Не к Мегамаксу ли на аудиенцию? А зачем, как не за помощью?

Крэк уставился на Маклафьева. Тот ответил ему долгим подозрительным взглядом из-под нахмуренных бровей. Логика в словах Стрэтчера присутствовала. Может быть, это шанс? Но торопиться с окончательными выводами Джорджу не хотелось:

– Ну, так он мне и помог.

– Э-э, нет! Видел бы ты себя со стороны, когда шарахнулся из берлоги толстяка. Да с перекошенным лицом! Тут и последняя бестолочь смекнет, что выставили тебя ни с чем. Так что давай ближе к делу. Ведь времени, как я понимаю, в обрез!?

– Хорошо, – сдался Маклафьев. – Помощь, действительно, нужна. И срочно. Но откуда мне знать, что ты не шарлатан какой-нибудь?

– Тут уж придется поверить на слово, – Стрэтчер заулыбался, довольный своей небольшой победой. – Я работаю не задаром и отвечаю за то, что делаю. Если хочешь гарантий, обратись в страховую контору. А я обещаю только одно: не смогу помочь – деньги верну. Итак, что конкретно тебе надо?

– Гипервизор.

– Без проблем! Я воспользуюсь твоим компьютером, чтобы через сеть подключиться к серверу, и дело в шляпе.

Маклафьев махнул рукой и назвал водителю адрес. Машина развернулась и прибавила скорость.



 
[/part “2”]



[/rem:

…«Галактика» не только объединила в себе самые лучшие черты разных жанров компьютерных игр – глобальность стратегий, непосредственность восприятия симуляторов, расчет строгой логики бизнес-игр, общедоступность и простоту управления аркад… Она подарила геймерам новый стимул к достижению победы. Точнее, к движению от победы к победе. Стимул, один из наиболее мощных в истории человечества. Деньги! Если вам сопутствует удача на просторах «Галактики», вы получаете не скучные цифры очков или баллов рейтинга, а вполне реальные деньги, перечисляемые галактическим централом на ваш банковский счет.

Вы уничтожили последнего монстра, разрушили последний вражеский город и победно вскидываете руки. Вы триумфатор. Экран демонстрирует торжество в честь вашей победы и… И все! На место несказанной радости приходит чувство дискомфорта и разочарования от потери того, что стало вам близко за время, потраченное на игру. «Галактика» же для удачливого игрока бесконечна. Пока он играет, в его кошелек стекаются ручейки призовых…

(из рекламного проспекта «Эта игра – Ваша!»)

/rem off]



 [/7]



Сгорбившись на заднем сиденье автомобиля, Стрэтчер больше не проронил ни слова, пока такси мчало их по вечерним забрызганным изморосью улицам. Однако он поразительно изменился, стоило только ему перешагнуть порог квартиры Маклафьева. Новый знакомый вдруг превратился в остряка-балагура. Он тараторил, какую-то ерунду, путаясь в собственных словах и размахивая, словно мельница крыльями, своими длинными ручищами. А то ни с того, ни с сего закатывался шумными приступами безудержного смеха, крепко обхватывая себя за плечи, вероятно, чтобы не лопнуть от натуги.

Увидав из холла через приоткрытую дверь маленькой комнатушки, служившей Джорджу кабинетом, компьютер, парень рванул туда, не дожидаясь приглашения хозяина. Странный детина, в котором на вскидку казалось, пожалуй, никак не меньше семи футов росту, не только не разулся, на что настойчиво намекал ему Маклафьев (даже тапочки под нос подсунул!), но и не удосужился снять ни плаща, ни шляпы. Так – в чем был – он и уткнул свое худое тело в кресло перед монитором и тронул тонкими пальцами кнопки клавиатуры.

– Хм-м, Мак, да у тебя тут пароль! Введешь? Или скажешь? Впрочем, я и сам с ним справлюсь без труда, – Стрэтчер с размаху загнал в прорезь дисковода извлеченную из кармана потертого, пятнами выцветшего плаща дискету и взял еще один аккорд на клавиатуре.

Компьютер, пискнув, начал перезагружаться.

– Что ты вытворяешь? – нахмурившись, произнес Маклафьев, которому скоморошья беспардонность гостя вовсе не представлялась забавной.

– Да не волнуйся, браток, – Стрэтчер не обратил никакого внимания на то, что его поведение явно не по нраву хозяину. Он по-простецки игнорировал сердитое сопение Джорджа, увлеченно следя за мелькавшими на экране символами.

– Я настоящий профи! – сообщил он, вновь забарабанив по клавишам. – Мне приходилось такое вытворять в сети! Снимал каскадные пароли с засекреченных машин, взламывал базы данных правительства... Ничего страшного у тебя не случиться.

– Хватит трепаться попусту. Ближе к делу! – вспылил Джордж, кожей чувствуя неумолимо растущее желание отвесить наглому прощелыге хорошую затрещину. Отчего на кончиках пальцев ощутил легкое нервное покалывание.

– Да, все в порядке, не трясись, – губы Стрэтчера растянулись, приоткрывая щербатый ряд нездоровых зубов. Его нахальный оскал показался Маклафьеву верхом издевательства.

– Если ты сейчас же не заткнешься, я вышвырну тебя вон, – раздраженно рявкнул Джордж.

И это, как ни странно, возымело действие. Стрэтчер, наконец-то, умолк. Он еще больше скрючился, навалился грудью на стол, растопырив локти, и застучал по клавишам, то и дело дергая рукой в сторону, чтобы щелкнуть мышкой. Из-за его ссутуленных плеч Маклафьеву не было видно, что происходит на экране. Однако, видимо, работа шла успешно, потому что через некоторое время Стрэтчер замурлыкал себе под нос веселенький мотивчик.

– Ну, как? – осведомился Джордж, в нетерпении топтавшийся за спиной хакера, но ответа не получил. Парень лишь потряс головой, вскинув обе руки вверх в неопределенном жесте.

Решив, что его присутствие вовсе необязательно, а взбодриться кофейным глотком точно уж не помешает, Маклафьев отправился на кухню. Вскоре в турке забурлило, и по квартире заструился густой аромат.

Крепкий, черный напиток, шипя и брызгаясь, еще лился в чашку, когда резко и требовательно задребезжал звонок телефона. От неожиданности рука Джорджа дернулась, кофе выплеснулся, пребольно обжигая кожу. На столе образовалась большая, растекающаяся во все стороны лужа.

Чертыхнувшись, Маклафьев подошел, растирая ошпаренное место, к аппарату в холле и нажал кнопку ответа. Небольшой экран на стене перед ним засветился, и в нем появилось изображение лица молодой, коротко, почти по-мальчишечьи стриженой блондинки. Большие зеленые глаза под тонкими, крутой дугой выгнутыми бровями, крепко сжатые, напряженные от ожидания, бледные губы...

– Привет, Катерина, – пробормотал Джордж и неуверенно улыбнулся. Он представил, как девушка похлопывает себя ладошкой по аппетитному бедру – ведь она всегда так делает, будучи в нетерпении, – и что-то теплое, что уже начало забываться, колыхнулось у него в груди. «Ну не подлец ли я?! Сколько же мы не виделись после последней размолвки?»

– Здравствуй, дорогой! – в ее голосе звучала приглушенная настороженность. – Как ты? Куда запропастился?

– Да, я… Вот, понимаешь… Тут как-то… – у Джорджа, застигнутого ее звонком врасплох, не находилось нужных слов. Бестолковые, бессмысленные фразы вязали язык, и губы, введенные в заблуждение запутавшимся рассудком, никак не могли произнести что-либо дельное и законченно сформулированное. Он не знал, как вести себя в этом разговоре, и опасался совсем испортить какой-нибудь неосторожностью и так уже пошатнувшиеся отношения с Кэт. К тому же ожег на руке не давал сосредоточиться, напоминая о себе настойчивым жжением.

По-видимому, боль отражалась на лице Джорджа выразительной мимикой, поскольку девушка заботливо поинтересовалась:

– С тобой все нормально? Мне кажется, что-то произошло! Ты плохо выглядишь.

– Да ничего особенного. Кофе выплеснул на руки, болит теперь… И вообще работаю много…, наверное, – последнее Маклафьев произнес не столь уверенно, как хотелось бы, и понял, что Катерину его слова не успокоят.

– Ты не умеешь врать, Мак! Тебя давненько не видели в офисе. И, кстати, тоже тревожатся. Ты сильно изменился: стал таким несдержанным и раздражительным. Ты не болен?

– Нет, что ты… Мне разрешили поработать над проектом дома, – снова соврал Джордж. Он произнес это с большей твердостью, не давая подруге повода для сомнений. И ему показалось, что вышло вполне удачно. Но может быть, только потому, что и сам он почти верил в то, что сказал?

– Думаю, не в проекте дело, – от волнения милые щечки Катерины залил легкий румянец. – Ты играешь?! Ведь так, признайся! Во всем виновата проклятая игра. Люди сходят от нее с ума. Мне кажется, и ты несколько тронулся рассудком.

– Прекрати, Кэт, мне не нравится этот разговор! Все со мной нормально, – Маклафьев совсем не собирался быть с ней резким, но так получилось само собой. Раньше такого не случалось, отметил он про себя, – ему всегда удавалось контролировать эмоции и вовремя сдерживаться.

Краем глаза Джордж уловил движение в холле и обернулся. В дверях, привалившись к косяку и беззастенчиво подслушивая, стоял и скалился во весь рот Стрэтчер. Он наконец-то соблаговолил снять шляпу, и теперь его голова предстала во всей своей скрытой до того причудливости.

Маклафьев ахнул и выпучил глаза. Двухметровый детина оказался практически лыс – вероятно, начисто выбрит. Лишь одна прядь сохранилась на его узком, вытянутом черепе. Она спускалась с самой макушки, пробегала за ухом, огибала скулу и прихваченная черной ленточкой заканчивалась на груди. Парень мотнул головой, приглашая хозяина взглянуть на работу, и его достопримечательность дернулась, взмахнув кисточкой на конце, и завалилась за плечо.

– Кто у тебя? Ты не один, Мак? – видеотранслятор телефона располагался так, что Катерина не могла видеть Стрэтчера. – Значит, ты скрываешься от меня не случайно?

Кэт никогда открыто не ревновала Джорджа, но у него имелись основания подозревать, что она просто скрывает свою ревность. Ему ни в коем случае не хотелось, чтобы возникшая некоторое время назад напряженность в их отношениях обострилась, если бы девушка решила, что он проводит вечер с другой. Маклафьев уже открыл рот, дабы объяснить ситуацию, но экран вдруг погас: Катерина оборвала связь, не попрощавшись.

Джордж почти минуту, замерев, тупо смотрел на опустевший экран, не зная как оценить происшедшее. Потом подумал, что сильно расстраиваться не стоит. Ведь позже он сможет найти Кэт, все ей рассказать, извиниться, если понадобиться. Милая Кэт всплакнет, но, скорее всего, простит. А сейчас у него действительно нет времени, чтобы решать проблемы, возникшие между ними. Не хватало еще после стольких хлопот опоздать к решающему сражению!

«Ну, не свинья ли ты, коль позволяешь себе подобные умозаключения?» – царапнул душу едва различимый голос совести. Но Маклафьев не стал обращать на него внимание.

– Итак, что же мы теперь имеем? – поинтересовался он, усаживаясь в кресло перед безжизненным монитором.

– Все о’кей, братец. Готово! Гипервизор твой. Не считаешь, что пора расплатиться?

– Постой… Я, значит, отдаю тебе деньги, ты уходишь, а потом выясняется, что ничего нового у меня не появилось. Или появилось, но не работает, или работает, но не так, как надо…

– Брось чепуху городить. Я же не гангстер какой-нибудь. Все честно. И, кстати, я оказал тебе заодно маленькую услугу. За нее, мне кажется, ты должен отблагодарить меня особо.

– Что еще? – насторожился Маклафьев.

– Ну, подумай головой. Как я понимаю, – Стрэтчер мельком взглянул на часы, – совсем уже скоро время ультиматума истечет, и у тебя не останется ни секунды хотя бы на то, чтобы просто проверить гипервизор в работе…

– Так и я о том же, – вставил Джордж, не понимая, к чему клонит хамоватый хакер.

– О, Господи! – театрально всплеснул руками Стрэтчер. – Да ты просто ничего не успеешь сделать. Тебя сотрут в порошок еще до того, как ты вычислишь нужную планету и подготовишь эскадру к отправке.

Несомненно, парень был абсолютно прав! Маклафьева даже передернуло, когда он осознал, что все могло оказаться пустой возней из-за его непростительной непредусмотрительности. И если бы ни этот тощий, долговязый тип в потертом плаще, задуманный план возмездия лопнул бы, словно мыльный пузырь.

– А ведь и правда… – выдавил из себя Джордж, чувствуя, что самолюбие его получило чувствительный укол. – И что же ты придумал?

– Я покопался на задворках Галактического централа и снял для тебя временно’е ограничение на доступ к игре. Твой противник ничего не узнает, а ты спокойно все устроишь, как надо. Но, надеюсь, тебе ясно, что все сделано нелегально, и звонить на каждом углу об этом не стоит.

Стрэтчер включил монитор и ткнул длинным, костлявым пальцем в экран. Там вместо заставки с мигающим таймером царил свободный космос, испещренный яркими искорками звезд. С правой стороны над панелью меню располагалась тактическая карта аркадианского припланетного пространства, на которой замерли друг напротив друга внушительная россыпь красных и небольшая рассеянная горстка синих точек, обозначающих корабли противостоящих флотов.

Маклафьев молча выслушал довольно скупые разъяснения Стрэтчера о том, как пользоваться гипервизором. Затем, так и не произнеся ни звука, попробовал применить его советы на деле. Нехитрые манипуляции с мышкой, несколько сообщений робота-адъютанта, докладывавшего текущую обстановку, минута беспокойного ожидания...

Перед ним посреди экрана раскрылось демонстрационное окно, в центре которого блистала небольшая звезда, а сбоку струились строчки информационной колонки. Звезда носила сухое кодовое название, состоявшее из серии цифр и букв, и имела всего одну планету. Джордж достал из заднего кармана брюк распечатку, сделанную им несколько часов назад, и еще раз сверил координаты. Все правильно. Та самая планета! Она называлась Дэйя.

– Вот ты и попалась, крошка, – прошипел Маклафьев и погрозил планете на экране кулаком. – Мне все-таки удалось тебя найти!

Покопавшись в карманах, он сунул Стрэтчеру сотенную купюру – о размере вознаграждения договорились еще в такси. Затем неохотно прибавил к гонорару двадцатку (последняя заначка!) в качестве благодарности за дополнительные услуги.

Заполучив деньги, парень нахлобучил шляпу и, заправив под нее свой выдающийся чуб, мигом исчез из квартиры, хозяин которой остался доволен тем, что не пришлось тратить драгоценные минуты на выпроваживание гостя.



[/8]



Как только за Стретчером захлопнулась дверь, Маклафьев поспешил начать приготовления к отправке ударной эскадры к Дэйе. Он поудобнее устроился в кресле, ощущая растущее возбуждение. Сердце заколотилось сильнее, и его удары отдавались легкой дрожью по всему телу. Дыхание участилось, ладони стали влажными, и Джордж вытер их о рубашку, уже изрядно за последние часы промокшую в подмышках и источающую терпкий запах пота. Сперва, не плохо было бы, конечно, успокоиться, взять себя в руки, но времени на то, чтобы справиться с волнением, не оставалось…

Теперь на экране перед ним расстилалась поверхность Аркадии. Горные хребты и глубокие океаны, плодородные равнины, величественные леса и широкие реки. Десятки больших и маленьких городов, соединенных меж собой сетью автобанов, сельскохозяйственные угодья, рудники, прииски…

И всюду – бурлящая деятельностью жизнь. Крестьяне, обрабатывающие землю, рыболовецкие флотилии, бороздящие водные глади, снующие у шахт рудокопы, спешащие по магистралям торговые автокараваны. А в городах – заводы и электростанции, административные и научные центры, банки и биржи, занятые повседневными проблемами горожане, заполнившие улицы.

И в самом центре аркадианского мироустройства – величественный мегаполис, опутанный паутиной дорог. Широкие, шумные, с оживленным движением проспекты, вдоль которых высятся блистающие стеклом окон и неоном реклам пики небоскребов деловых кварталов, шикарные виллы, утопающие в пышной зелени прекрасных садов и парков, где возносятся к небесам стелы монументов в честь героев и в память о великих деяниях. Такой представала взору столица планеты, получившая от своего основателя еще в то время, когда была всего лишь небольшой, из нескольких тростниковых лачуг деревушкой полукочевого племени, гордое и звучное имя – Стронгхолд.

У Маклафьева защемило в груди от жалости, стоило ему подумать о том, что все это придется бросить, оставив на разорение жестокому агрессору. Однако он не сомневался в превосходстве противника. И понимал, что защитить Аркадию ему не удастся. А потому подавив возникшее было желание все-таки рискнуть и попытаться отразить нападение, он взялся за дело.

В первую очередь пришлось остановить производство на всех заводах и фабриках, прекратить работы в исследовательских лабораториях, чтобы насытить электричеством систему наземной обороны. Сейчас настала пора забыть о выпуске товаров и научном прогрессе. Приоритеты изменились. Энергетические реки потекут по новым руслам: к аккумуляторам бластерных орудий, нацеленных на орбитальные сектора, к энергоблокам оборонительных позиций, созданных вокруг городов, к объектам жизнеобеспечения армейских укрепрайонов, готовых принять на себя удары штурмовых отрядов врага.

Пока затихала обычная суета персонала у промышленных корпусов и научных комплексов, Маклафьев начал переброску самых боеспособных соединений своих вооруженных сил из мест базирования к военным космодромам, на которых ожидали погрузки десантные звездолеты. Пехотинцы в зеленых бронежилетах и черных, полностью скрывающих голову шлемах, вооруженные лазерными ружьями и ручными гранатометами, горделиво расправив плечи, походными колоннами потянулись к сборным пунктам. Из потайного укрытия вблизи столицы выбралась и трусцой заспешила вслед пехоте команда спецназа: дюжие мо’лодцы, упакованные в маскхалаты, делающие их практически неразличимыми на фоне окружающей местности. По дороге они опередили несколько медленно перебирающихся через холмистую пустошь грузных танков, похожих на большущих жуков, грозно покачивающих торчащими во все стороны стволами пушек.

Покинув ангары и боксы техобслуживания, к столичному космодрому направились боевые роботы, грохоча сочленениями мощных железных конечностей. Ни реки, ни взгорья не являлись преградами для шагающих гигантов-амфибий. Они смело входили в воду и как ни в чем не бывало выбирались на другом берегу, в несколько прыжков взбирались на скальные уступы и столь же уверенно спускались обратно в низину. Словно упиваясь своей силой и маневренностью, роботы шли напролом, не обращая внимания ни на превратности ландшафта, ни на разбегавшихся во все стороны с их пути крестьян и шахтеров. Безграничная самоуверенность делала их напористыми и неуступчивыми. Отчего очень часто с ними приключались всевозможные неприятности.

Вот и теперь два робота, приближавшиеся к Стронгхолду с севера, одновременно подошли к узкому ущелью в горном массиве, по которому петляла единственная в этом направлении дорога к городу. Да и застряли. Ни один из них попросту не желал пропустить другого вперед. Упершись лбами в гранитные склоны и форсируя мощности сервомоторов, они топтались на месте, безуспешно стараясь отпихнуть друг друга в сторону, злобно скрежеща металлом и решив, видимо, твердо стоять на своем. Их препирательство изрядно затянулось, и за спинами упрямцев образовался затор, который сразу же превратился в серьезное препятствие для остальных армейских частей, двигавшихся тем же маршрутом.

Тут уж Маклафьеву пришлось-таки вмешаться. Щедро рассыпая проклятия, он не меньше минуты потратил на то, чтобы растащить блокировавшие проход машины и наладить движение через ущелье.

Крепкое словцо досталось заодно и Эр-А, который не проследил за ситуацией и вовремя не восстановил порядок. Хотя Джордж и понимал, что вряд ли стоило ругать Ади за нерасторопность. Забот-то у него невпроворот, куда там успеть за всем. Затеянные в спешке грандиозные маневры оказались делом чрезвычайно хлопотным. И Маклафьев чувствовал, что должен быть скорее благодарен своему помощнику за то, что он смог удержать всю операцию от развала и хаоса. Как раз сейчас адъютант занимался перегруппировкой военно-воздушных сил. В небе над горами с рокочущим воем пронеслось звено истребителей, снятых с тыловой авиабазы где-то в таежной глуши. Они должны были заменить на прифронтовых аэродромах уже упрятанную в трюм транспортного звездолета эскадрилью.

Когда трубы над городами перестали дымить, а военные завершили посадку на корабли, Джордж приступил к эвакуации гражданского населения. Вот только мест на транспортах, отправляющихся в экспедицию к Дэйе, оставалось теперь не так уж и много. Звездолеты могли взять на борт еще лишь тех, чье участие в предстоящей попытке оккупировать имперскую планету диктовалось безусловной необходимостью.

Сперва в сопровождении республиканских гвардейцев погрузилось правительство. Торжественно под бравурные звуки патриотического гимна и со всеми остальными подобающими по такому случаю почестями с флагштока столичного Капитолия старейшины спустили национальное знамя. Его место тут же занял небольшой треугольный штандарт верховного главнокомандующего. С этого момента планета переходила на военное положение, и вся полнота ответственности за ее судьбу отныне возлагалась на армейский генералитет.

Правительство забирало с собой не только знамя – главный символ государственного суверенитета, – но и казну. Золотой запас Аркадии уложили в три пузатых грузовика. Медленно, словно с натугой и неохотой, раскрылись массивные створки огромных ворот главной крепости планеты – Цитадели Альфа. Ее ощеренные россыпью узких бойниц неприступные стены и башни, вздымавшиеся под небеса, хранили покой навсегда оставляемых теперь Президентского Дворца, Штаба вооруженных сил и Капитолия, в котором собственно и заседало правительство, пока обстоятельства не вынудили его покинуть свою резиденцию. По обезлюдевшим улицам, мимо опустевших небоскребов к космодрому Стронгхолда, поспешая, проследовал кортеж автомобилей. Возглавлял его закамуфлированный броневик, над которым реяло снятое с Капитолия изумрудное с белой восьмиконечной звездой в центре полотнище.

Машины забрались по трапу в трюм транспортника, и тут же над кораблем, ставшим временным прибежищем высших чиновников государства, взмыли в небо три винтокрылые аппарата боевого охранения.

Затем на звездолетах разместились рабочие и крестьяне, группы ученых, строительные бригады, несколько клерков-администраторов.

И все же в поход на Дэйю улетала мизерная часть гражданского населения обреченной планеты. Большинство оставалось на Аркадии. Чтобы использовать всех хоть с какой-то (пусть даже самой ничтожной) пользой, Маклафьев мобилизовал тех, кому не хватило места на транспортах, в ополчение и направил в помощь регулярным силам, готовящимся к боям с хоргами...

Подготовка определенно приближалась к завершению. И, как не без удовлетворения отметил про себя Джордж, вполне успешному. По крайней мере, ему удалось сделать практически все из того, что он задумал. А это вселяло надежду. Первые животворные капли здорового оптимизма уже упали в мертвую пыль мрачного уныния, воцарившегося было во встревоженном рассудке Маклафьева. Из туманных, едва набросанных росчерками торопливой мысли контуров плана возмездия постепенно складывалась стройная, упорядоченная логикой картина предстоящей операции.

Теперь настало время для самого важного и ответственного дела: отдать распоряжения по обороне планеты. Да так все устроить, чтобы она смогла как можно дольше продержаться под натиском врага. Армейским частям и флоту придется действовать без присмотра своего генерала. И потому их самостоятельность в оперативно-тактическом маневрировании следовало поставить в жесткие рамки неукоснительного соблюдения общей стратегической схемы ведения боя.

Маклафьев определил боевые задачи для пехотных, бронетанковых и артиллерийских соединений, указал зоны ответственности авиационным группам. Затем он подробно проинструктировал Ади. Роботу Джордж поручил сосредоточиться на управлении защитными порядками. Он передал Эр-А право командовать (конечно, в пределах данных ему полномочий и с учетом полученных наставлений) всеми силами, остающимися оборонять планету и обреченными на гибель в смертельной схватке...

И вот с бетонных площадок космодромов стартовали транспортные звездолеты. Громыхнули двигатели, на взлетных полях вспухли облака дыма, из сопел вырвались столбы пламени, и схожие с заваленными на бок пивными бочонками махины, словно и не замечая веса отяжелившей трюмы ноши, полого взмыли в небо, выбелив за собою клубящиеся полосы. Разрезав округлыми бортами корпусов толщи воздушного океана, транспорты вырвались на расцвеченный звездными россыпями космический простор.

Там на орбите их уже ждали боевые корабли, выделенные для сопровождения десанта, отбывающего на захват чужого мира. В состав эскадры вошли два авианосца (с восемью штурмовыми истребителями на борту каждого), семь стратегических ударных крейсеров тяжелого класса, в том числе и флагман аркадианского флота, любимец Маклафьева, элегантный трехпалубный красавец «Громобой» – настоящая летающая крепость! – а также несколько фрегатов и канонерок.

Подготовив экспедиционный корпус к нападению на Дэйю, Джордж позволил себе немного расслабиться. Он откинулся в кресле, встряхнул руками, чтобы снять напряжение, и вытянул затекшие ноги.

Не упустил ли он чего из виду? Поразмыслив об этом, Маклафьев решил, что сделал все необходимое. Сверился с часами – в запасе что-то около четырех минут. Очень хорошо! Почему бы ни устроить какой-нибудь миленький сюрприз рогоносному адмиралу?



 
[/part “3”]



[/rem:

…Космические полеты станут доступны Вашей цивилизации только после возведения «Звездных врат».

«Врата» - результат долгого и тернистого восхождения к вершинам научно-технического прогресса. Развивайте школы и университеты, лаборатории и исследовательские центры, накапливайте знания. Не жалейте средств на содержание ученых: деньги будут потрачены не зря. Лучшие умы Вашего мира разработают необходимые технологии, инженеры научатся воплощать их в машинах и оборудовании. И однажды строители возведут стены, техники начинят их приборами, и «Звездные врата» откроют Вам путь в Галактику.

(из «Краткого курса начинающего галактера»)

/rem off]



[/9]



Маклафьев раздумывал, не вычертить ли прямо на поверхности Аркадии огромными буквами нечто в духе «Добро пожаловать в ад, недоноски!», и даже начал прикидывать, где такая надпись смотрелась бы наиболее эффектно, когда из прихожей разлилась трель входного звонка.

«Кого еще там черти неоцифрованные притащили!» – выругался Джордж. Надо же было выбрать самое неудобное время!

Он решил, что никто ему в данный момент не нужен и не интересен, ни в чьей помощи нужды уже вроде бы нет, а значит, можно не открывать.

Но посетитель, видимо, не собирался уходить, не добившись своего. После серии настойчивых, протяжных звонков, в дверь заколотили кулаками.

– Провались ты в тартарары! Да поглотит тебя пламя процессорной преисподней! – заорал Маклафьев.

С лестницы послышался знакомый голос:

– Джордж, открывай! Немедленно!

Катерина! Вот уж совсем некстати.

– Не прячься от меня! Я не уйду, пока мы не поговорим...

Маклафьев выскочил в коридор. Частая дробь ударов не унималась, более того, ему показалось, что девушка – для пущей убедительности – пустила в ход ноги.

Распахнув дверь, Джордж едва не получил по носу маленьким кулачком, не нашедшим намеченной цели на дубовой обивке и с размаху пролетевшим по широкой дуге в открывшийся проем, промелькнув всего в паре дюймов от лица хозяина квартиры. В пустоту пришелся и удар ножки, вследствие чего Катерина потеряла равновесие и, взвизгнув, рухнула на руки Джорджу.

Близость ее горячего, возбужденного тела несколько смягчила гнев, который потоком бурлящей лавы готов был выплеснуться из Маклафьева. В его висках со все нарастающей силой колотился метроном, отсчитывающий секунды, оставшиеся до назначенного срока. Он и хотел бы обрадоваться появлению подруги, но не мог – сейчас обстоятельства диктовали свои условия. Джордж с шумом втянул в легкие побольше воздуха и задержал дыхание, чтобы сохранить самообладание и не наговорить Кэт каких-нибудь гадостей.

– Пусти! – сквозь зубы выдавила опешившая от неожиданного падения Катерина, пытаясь освободиться от обвивших ее талию рук Маклафьева. И он отпустил.

– Какой же ты сукин сын, Мак! – выпалила девушка, выбравшись из его объятий. Она со злости топнула каблучком по паркету, будто вчеканила точку под восклицательный знак.

– Тебе лучше уйти, – сухо произнес Джордж, стараясь держать себя в руках. Он чувствовал, что терпение его на исходе. – Я очень занят.

Напускное спокойствие Маклафьева произвело эффект, обратный тому, какой призвано было произвести. Нервы Катерины сдали окончательно.

– Кто там у тебя?! Я ее знаю? Откуда эта дрянь взялась? – она попробовала, приподнявшись на цыпочки, заглянуть через плечо Маклафьева в комнату. В ее голосе послышались первые всхлипы – предвестники приближающихся рыданий. Она вновь сжала кулачки и со всей силы ударила ими Джорджа в грудь.

– Ты больше меня не любишь?! – подытожила она, не то спрашивая, не то утверждая, и слезы закапали из ее милых больших зеленых глаз.

Из глубины квартиры послышался звук, похожий на удар гонга: компьютер извещал о том, что время перемирия истекло.

«Боже мой! Я тебя обожаю, Кэт!» – мелькнуло в голове у Маклафьева среди взбудораженного хаоса мыслей.

Однако вслух он произнес совсем другие слова. Взаимные излияния чувств только затянули бы сцену и вряд ли, подумалось ему, развеяли бы туман недопонимания, возникшего между ними.

– Ты не права. Мое отношение к тебе нисколько не изменилось. И сейчас я один, – сказал Джордж.

И дабы закончить итак не сложившийся разговор, приподнял Катерину, сжав ее за бока, и выставил за порог, словно куклу или манекен. И тут же захлопнул дверь, поклявшись не открывать ее, что бы за ней ни происходило, пока не закончит начатое дело.

Обозвав себя скотиной и бездушной тварью, Маклафьев бросился к компьютеру, очень надеясь, что судьба не приготовила ему никаких неожиданностей. Предвкушение скорой битвы, воспрявший боевой дух мгновенно вытеснили из сознания Джорджа неприятный разговор с Кэт, отведя воспоминанию о нем самый дальний, скромный, затянутый паутиной уголок.

Усевшись перед экраном монитора, Маклафьев скрестил пальцы на обеих руках, сплюнул трижды через левое плечо и вдохновенно проговорил:

– Да помогут мне виртуальные ду’хи сети!

В окошке видеосвязи появилось изображение свинорылого адмирала Хидена. Он выглядел спокойным и умиротворенным. По крайней мере, так воспринял Маклафьев гримасу, красовавшуюся на морде предводителя хоргов. Тот поприветствовал Джорджа легким кивком украшенной ветвистыми рогами головы и произнес:

– Рад видеть Вас, генерал. Все ли хорошо? Как здоровье? Надеюсь, наши разногласия остались в прошлом, и Аркадия уже готова перейти под богом благословенную длань великого Императора Хорунга Третьего? – рогоносец, верно, умиляясь величию своего властелина, закатил все четыре глаза.

Но через мгновение вновь уставился на Маклафьева:

– Кстати, наш светлейший владыка приготовил для Вас подарок. При подписании Хартии о воссоединении он дарует Вам имперский рыцарский титул, раз уж Вы до сих пор не обзавелись каким-либо титулом вообще, – адмирал качнул рогами и скривил рыло, – по-видимому, улыбался.

– Итак, не пора ли начать? – продолжал он. – Поскорее разделаемся с формальностями, чтобы я мог, наконец, назвать Вас сэром и поболтать на равных о перспективах сотрудничества. У Империи большие планы дальнейшей экспансии, и Вы, наверное, не отказались бы участвовать в ней. К примеру, возглавив разведывательную экспедицию в неизученные пока нами районы Галактики. Даже несмотря на то, что не похожи на хорга. Хотя этот недостаток легче простого устранить с помощью имидж-трансформера. Как Вам такая перспектива? Но что же Вы все молчите?!

– Буду краток, – Маклафьев умышленно пропустил официальное приветствие. – Меня не интересует чушь, которую я услышал от рогатого урода, называющего себя адмиралом. И передайте вашему паршивому императору, что он вонючий боров!

Выпалив на одном дыхании все то немногое, что собирался сказать, Джордж для пущей убедительности неприличным жестом поставил на условиях ультиматума жирный крест.

В ответ не раздалось ни звука. Изображение в окошке интеркома подернулось рябью помех, и связь прервалась. Тут же на тактической карте красные вражеские точки сдвинулись с места, устремившись к Аркадии.

«Началось!» – Маклафьев потер руки и впился напряженными пальцами в клавиши мышки. – «Вперед, вперед! Труба зовет!»

Он испустил боевой клич, и грохот взрыва, раскатившийся из динамиков, вторил ему глухой барабанной дробью. На экране пограничная боевая станция превратилась в багряный букет огненных цветов: два хоргианских крейсера атаковали ее с разных векторов и уничтожили первым же залпом. Мимо них гудящим роем пронеслись штурмовики, похожие на растопыривших крылья черных стрекоз. Окунаясь в хаос боя, они рассеялись по всему фронту, и их бластеры изрыгнули ослепительное пламя. Чуть поодаль зашевелился, готовясь к нанесению ракетного удара по планете, громоздкий и неуклюжий на вид линкор. Внизу экрана на панели информатора побежали строчки доклада о действиях противника и понесенных аркадианским флотом потерях.

«Что ж, на войне, как на войне!» – Маклафьев распорядился, чтобы Эр-А брал на себя командование силами отражения, а сам сосредоточил внимание на подготовленной к прыжку в глубокий космос эскадре. Он не собирался участвовать в битве за Аркадию. Ему предстояло осуществить миссию возмездия.

Корабли, выстроившиеся в походном порядке, ждали последнего приказа. Они образовали некое подобие сферы, в центре которой разместились транспорты, прикрытые корпусами и огневой мощью крейсеров. По внешним границам сферы располагались легкие суда сопровождения. Такое построение, по замыслу Джорджа, должно было обезопасить выход эскадры из гиперпространства, позволяя отразить неожиданное нападение, с какой бы стороны оно ни последовало.

Настало время активировать Звездные врата. Маклафьев вернулся к поверхности планеты и отыскал в самом центре университетского городка, раскинувшегося у южных окраин Стронгхолда, комплекс зданий, отвечающих за космические исследования и межпланетную навигацию. Это место называлось Обсерваторией, хотя сосредоточенные здесь строения предназначались для решения разных задач и выполняли множество других полезных функции, кроме наблюдения за звездами. На небольшом клочке земли находилось около дюжины скромных одно-двухэтажных коробок лабораторных корпусов, на крышах которых виднелись разнообразной формы и размеров антенны, тарелки спутниковой связи и орбитального слежения. На нескольких вспухали белоснежные полушария с торчащими из них трубами телескопов.

Посреди комплекса величественно высились, играя бликами на отполированном металле, Звездные врата. На фоне их окружавших построек Врата казались подлинным исполином, устремившим в небо раскинутые руки, словно пытаясь обнять всю его бесконечную необъятность. Опорой гиганту служила античная колоннада, кругом обегавшая центральный генераторный зал. Колонны своей высотой значительно превосходили все остальные здания Обсерватории. Венчала же Врата украшенная стрельчатыми арками крыша, конусом уходящая вверх. И там почти под самыми облаками на усеченной вершине размещались выгнутые огромными дугами, напоминающими рога на шлемах древних викингов, два гиперполярных излучателя. На их заостренных концах светились, поблескивая, фиолетовые огоньки.

Раньше на остриях никакого свечения Маклафьев никогда не видел. Впрочем, самими излучателями ему пользоваться еще не приходилось, а потому и судить о том, как они должны выглядеть в рабочем состоянии, Джордж не мог. С тех самых пор, как аркадианские инженеры спроектировали Врата, а рабочие выстроили их на территории Обсерватории, излучатели бездействовали. Звездные врата позволили кораблям Маклафьева вырваться за пределы его собственной планетарной системы и отправиться в путешествия к иным мирам. Однако без гипервизора не существовало возможности использовать для дальних полетов поле искривления пространства. И потому его звездолеты тащились на околосветовых скоростях, словно немощные инвалиды. Тогда как, совершая гиперпрыжки, те же расстояния они преодолевали бы в сотни, в тысячи раз быстрее, превратившись из убогих скитальцев космических пустынь в спринтеров, с легкостью опережающих свет и прошивающих пространственно-временной континуум насквозь.

Теперь все должно стать иначе, подумалось Джорджу. Гипервизор вдохнул в почти бесполезную доселе конструкцию новую жизнь. И его посланникам не составит труда достичь даже самых далеких звезд.

«Не составит труда... Но только в том случае, – не забыл уточнить он, – если удастся успешно завершить начатое предприятие».

«Ну же, давай, двигай руками!» – поторопил себя Маклафьев и принялся за дело.

Стоило ему уткнуть указатель курсора в Звездные врата, как фиолетовые огни вспыхнули ярче, заискрились, переливаясь множеством полутонов, и превратились в довольно крупные пылающие шары. Вероятно, из режима ожидания аппаратура перешла в состояние полной функциональной готовности. Из динамиков послышалось мерное жужжание и легкое потрескивание.

И вслед за тем меж дугами излучателей разлилось бледно-голубое сияние. Поле искривления действовало!

Маклафьев сдвинул курсор к появившейся на панели управления иконке включения гипервизора и щелкнул левой клавишей мыши. Перед ним раскрылось уже знакомое окно, в котором красовалось объемное, сверкающее россыпями искр изображение Галактики. В меню имелось множество пунктов, назначение большинства из которых скрывалось за туманными названиями исполняемых команд, что делало часть из них вовсе непонятными для неопытного пользователя. Он выбрал тот, суть которого была очевидна – «Предыдущий поиск» гласила нужная ему строчка.

На экране развернулся свиток, содержащий фрагмент карты неизвестного ему галактического сектора с обведенной жирным красным кружком звездой посередине, несколько строчек текста о ней и ее планетной системе и всего две кнопки: «Дэйя» и «Отмена».

Снова щелчок мышки, и Галактика начала разбухать. Она заполнила собою все свободное пространство окна гипервизора, однако, продолжала разрастаться и дальше. Вот ушло за край пылающее скопление гигантских звезд ядра, вот блестящий, словно бриллиантовое ожерелье, точеный изгиб рукава галактической спирали рассыпался лохматыми облаками туманностей и узорами созвездий. Одно из них, заняв центр экрана, стремительно приближалось. Еще мгновение – и на фоне густой черноты осталась единственная маленькая звездочка – солнце Дэйи.

Джордж накинул лассо выделения на корабли, замершие в ожидании отбытия, и потянул курсор, принявший форму крестика из сходящихся к центру стрелок, в окно гипервизора. Нацелив перекрестие на звезду, он отпустил нажатую клавишу.

Раздался громкий хлопок, и звездолеты моментально и бесследно исчезли с орбиты Аркадии. Исчезли, чтобы больше никогда уже сюда не вернуться.

А затем на экране разыгралась буря космических красок. Вихри и протуберанцы раскрутили карусель холодного пламени. Водоворот гиперпространственного туннеля, сквозь который мчалась эскадра, искрился и пенился, взбухая опухолями плазменных аномалий...



[/extra]



– Великолепно, – потное лицо, испещренное рытвинками и угрями, расплылось в стороны выпуклостями огромных обвислых щек. От удовольствия Мегамакс выпустил несколько пузырей на свои пухлые губы.

– Все получилось? Он попался!? – Стретчер робко покосился на безобразного толстяка, развалившегося на диване, который, казалось, вот-вот проломится под непомерным весом громоздившейся на нем туши.

– Разумеется! Ты молодчина, Крэк! Наш подарочек славненько сработал, как только олух запустил гипервизор. Теперь он мой! – тучный галактер смачно причмокнул. – Сколько же ты получил с него, мой мальчик?

Стретчер назвал сумму. Мегамакс, хохоча, отсчитал ему несколько банкнот. Толстяк пребывал в хорошем настроении и потому расщедрился.

– Было очень приятно поработать на Вас, мой господин, – Стретчер низко поклонился, спрятал деньги и исчез.



[/10]



...Зрелище впечатляло и захватывало, однако, полет явно затягивался. И Джорджу это не нравилось. Его беспокойство еще более усилилось, когда гиперпространственный шторм вдруг унялся, обернувшись легким волнением мягких полутонов. Отбарабанив пальцами на пластиковой столешнице нервную дробь, он взглянул на часы. Стрелки с невозмутимым спокойствием отмеряли стремительные секунды. Такая заминка для запланированной операции являлась непозволительной роскошью и вполне могла стать роковой.

Откупорив жестянку джин-тоника, Маклафьев размышлял о причинах. Никогда раньше ему не доводилось совершать гиперпрыжок, и он не чувствовал полной уверенности в том, что все сделал правильно и все происходит так, как положено.

Вокруг прыжков через подпространство существовал негласный заговор молчания. С их помощью многие тысячи людей путешествовали по виртуальной галактике. Однако так уж повелось, что распространяться о них было не принято. Каждый, кто принимался за серьезное изучение этого феномена, неизменно натыкался на глухую стену, сделав лишь первые шаги на пути к разгадке. Гиперпрыжки оставались для большинства галактеров загадочным, почти мистическим действом. О них не сообщалось никаких подробностей и в прилагаемом к инсталляционному пакету кратком (даже чрезмерно кратком, по мнению Джорджа) руководстве пользователя.

Когда-то Маклафьев пачками проглатывал геймерские журналы, зачитывая их чуть ли не до дыр. Он пытался отыскивать крохи полезной информации на бесчисленных сайтах глобальной сети, посвященных «Галактике». Результаты изысканий разочаровали его. Пестрая палитра эмоций, бесконечное разнообразие мнений, беспорядочный ворох глупых, никому не нужных советов – вот, что предлагалось вниманию любопытного читателя. И потому, сожалея о впустую потраченном времени, Джордж забросил это занятие.

Разумеется, он кое-что слышал о прыжках в случайных, весьма туманных разговорах от других мало знакомых ему галактеров. Обычно замкнутые и немногословные, они всегда с подозрением относились к тем, кто начинал задавать им вопросы, касающиеся тонкостей игры. Излишнее любопытство считалось плохим тоном. Среди близких же приятелей Маклафьева, с которыми он мог запросто поболтать, о чем угодно, не сойдя за невежу, продвинутых геймеров не числилось. Да и к тому же с друзьями с недавних пор он почти совсем перестал встречаться.

Собственный же его опыт космических походов ограничивался до сих пор всего-навсего пятью мучительно долгими экспедициями на околосветовых скоростях к ближайшим звездам.

Планеты двух из них предстали совершенно голыми и безжизненными. То ли они уже выбыли из игры, заброшенные прежними хозяевами, и позабыты в толще цифрового мироздания, то ли еще не принимали в ней участия, дожидаясь тех, кто взрастил бы на их просторах стремительные ростки разумной жизни. Скучные нагромождения изувеченных вулканическими взрывами скал, мутные лужи морей, жиденькая атмосфера, заполоненная грозовыми тучами, пеплом и пылью. Посланные туда исследовательские зонды не откопали ничего мало-мальски интересно и вернулись ни с чем.

Следующая попытка освоения дальнего космоса получилась не намного удачнее и имела весьма неприятный финал. Хотя начиналась та миссия на удивление здорово... Звездолет-разведчик обнаружил молодую, но уже достаточно развитую технически цивилизацию, едва вступившую в эру астронавтики. Кохмеры предстали пришельцам угрюмыми гуманоидами с серой кожей и большими, смешными, похожими на кроличьи, ушами. Их род, весьма плодовитый, а потому и многочисленный, успел освоить не только сушу своего уютного мирка, но и заселить океанские глубины. С первого же взгляда стало понятно, что планета, благоприятная для существования разумной расы во всех отношениях, жестоко страдает от перенаселенности. Предводитель кохмеров – какой-то чопорный султан в золотой чалме – долго не желал вступать в переговоры и даже угрожал силой оружия выставить непрошеных гостей вон, пока Джордж вскользь не упомянул об открытых им свободных мирах. Осторожного намека хватило, чтобы разговор принял совершенно иную тональность. А когда Маклафьев предложил назвать координаты в обмен на заключение мирного договора, дело и вовсе пошло на лад. Судя по всему, султану не терпелось снарядить колониальную экспедицию для освоения новых земель, и за счет оттока переселенцев смягчить демографический кризис. Получив предварительное согласие, Маклафьев отправил к Кохмеранду торговый караван. Однако, прибыв после долгого перелета к месту назначения, посольство нашло расу кохмеров вымершей, а планету разграбленной и тихо умирающей в печальном запустении. Возможности же выяснить, что послужило причиной столь незавидной участи, не представилось, – посланцы Аркадии попали в жестокую переделку. Свора пиратов атаковала беззащитный караван и уничтожила его весь до последней баржи.

В другой раз поисковый корабль наткнулся на планету, заселенную разумными насекомыми. Но, увы, к великому огорчению Маклафьева, иби – муравьи-аборигены – влачили жалкое существование кочевых племен и увлеченно занимались мелкими клановыми междоусобицами, вовсе не интересуясь тем, что творится у них над головами. Их цивилизация, еще слишком примитивная, находилась на заре каменного века. А потому и в доступе к ней Галактический централ Маклафьеву отказал, строго охраняя священное право первобытных народов на самостоятельную эволюцию. Которое подразумевает среди прочего и невмешательство в их дела куда более развитых инопланетных рас. Ему запретили не только высаживать на Ибистан научные группы, но и вообще находиться на орбите планеты, настоятельно потребовав поскорее убраться от нее подальше. Пришлось беспрекословно подчиниться во избежание неприятностей. А они, несомненно, не заставили бы себя долго ждать, если б требования централа остались не выполненными.

Более-менее успешной оказалась лишь последняя – пятая – межзвездная экспедиция. Светило, которое Джордж решил посетить, лежало на пределе дальности полета его кораблей. В задуманном предприятии бесшабашного риска присутствовало гораздо больше, чем разумного расчета. Но все же он предпринял дерзкую попытку, и в течение нескольких недель с надеждой следил за тем, как ушедшая в дальний поход эскадра вспарывает носами унылые толщи галактического мрака. Вероятность успешного завершения миссии таяла с каждым днем. Запасы топлива приближались к критическому уровню, а путешествию все не виделось ни конца, ни края. И когда в одно прекрасное утро Эр-А отрапортовал, что дальнейшее продвижение вперед сводит шансы возвращения кораблей на Аркадию к нулю, Маклафьев понял, насколько переоценил возможности своей техники. Он уже собирался разворачивать эскадру к родным причалам, как вдруг Ади доложил, что астронавигационные приборы засекли неподалеку гравитационные возмущения, сходные по параметрам с полем притяжения потухшей звезды. Найти ее сканерами не составило большого труда, равно как и выяснить, что вокруг нее вращается планета.

Этот мир – Галадрим – был мертв, но еще хранил следы былой славы и величия. Развалины огромных мегаполисов занимали целые континенты и архипелаги островов, связанных некогда меж собою грандиозными эстакадами. Чудовищный катаклизм, погасивший звезду, уничтожил и все живое на ее несчастной спутнице. Буйство безудержного пламени, исторгнутого гибнущим светилом, выжгло атмосферу, испарило моря и океаны. На поверхности Галадрима не осталось ничего, кроме обожженных, оплавленных, искрошенных останков исчезнувшей цивилизации.

Роботы Маклафьева долго копались среди городских руин, обшаривая каждый остов дома, каждый подвал, квартал за кварталом, улицу за улицей, город за городом. Джорджу очень не хотелось покидать погибшую планету с пустыми руками. И кропотливый труд его машин принес таки желанный результат. На одиноком островке, затерянном в полярных льдах, сканеры указали на скрытое под толщами снега почти не тронутое всеобщей разрухой здание научного центра. Из его архивов удалось извлечь информационные капсулы с бесценными крупицами знаний канувшей в лету великой и могучей расы. Содержавшиеся в капсулах записи рассказали немного. Но благодаря им гигантский скачок сделала аркадианская энергетика, а в распоряжении армии и флота появились невиданные доселе сверхмощные виды вооружения...

Волнение Маклафьева нарастало. Он всегда считал, что гиперпрыжок представляет собой способ практически мгновенного перемещения из одного места Галактики в любое другое вне зависимости от его удаленности, и никак не ожидал, что перелет через подпространство займет столько времени.

Так все и должно быть? Или в сети возникли какие-то проблемы? – задавал себе вопросы Джордж и не находил на них ответов. – Может быть, галактический централ перегружен, и доступ к ячейкам его памяти затруднен? А может…

Маклафьев поперхнулся очередным глотком от неожиданной догадки и закашлялся, прочищая горло. А что, если доступа к Дэйе сейчас и вовсе нет? Если владеющий ею геймер, пока аркадианская эскадра пытается пробиться к границам его владений, преспокойно потягивает под тихий шепот дождя за окном кофе в ресторанчике где-нибудь у подножия горных отрогов, умиротворенно взирая на заснеженные вершины? Или прогуливается по променаду на океаническом побережье, наслаждаясь пропитанным соленой влагой воздухом? Или же просто спит?! Передав свои звездолеты в оперативное управление союзникам, хозяин Дэйи мог просто-напросто выключить компьютер и отдаться прелестями подлунного мира, наплевав на виртуальную суету оцифрованной Вселенной.

«Еще один великолепный пробел Вашего вос-хи-ти-тельного плана, господин стратег!» – со злостью поздравил самого себя Джордж и так сдавил ополовиненную жестянку в кулаке, что едва не выплеснул остатки ее содержимого на пол.



[/11]



Из оцепенения его вывела яркая вспышка, блеснувшая на экране судорогой алого и ультрамарина. Вслед за ней взгляду Маклафьева предстала давно привычная чернота космоса – прыжок через гиперпространство закончился.

И все сомнения разом отпали. На фоне незнакомых созвездий сверкала большим густо-оранжевым шаром с кляксами кроваво-красных и темно-рыжих пятен та самая звезда, имевшая вместо названия лишь буквенно-цифровой код и единственную планету – Дэйю.

«Наверное, мне здорово повезло! – решил Маклафьев. – Что ж, и на том спасибо. Не плохо б еще, чтобы ангелы удачи и дальше столь же благосклонно расточали свою щедрость...»

Звезда немного превосходила размерами солнце Аркадии, и почти ни в чем, судя по данным анализаторов, не отличалась от него по большинству других параметров. Вот только характер она проявляла куда менее покладистый, о чем свидетельствовало впечатляющее кольцо огненных языков, украшавших корону звезды. Удивительно, что никто не догадался назвать ее Горгоной. Впрочем, никто не удосужился дать ей вообще хоть какое-то название. И Маклафьев решил, что в случае успеха операции, обязательно зарегистрирует в реестре Галактического централа за своей новой звездой это звучное и столь подходящее для нее имя.

Ухмыльнувшись, Джордж взялся за изучение текущего положения дел. И после недолгого разбирательства с прискорбием заключил, что могло бы оно быть и лучше. Хотя эскадра и оказалась в непосредственной близости от цели, ей предстояло еще совершить бросок вглубь системы. Дэйя, следуя по извечному пути своего орбитального странствия, находилась по другую сторону от звезды. А значит, чтобы добраться до планеты, нужно потратить еще какое-то время. К тому же, обстоятельства требовали прокладывать курс в обход светила, учитывая его гравитационные поля, напичканные многочисленными ловушками, с которыми вряд ли смогли бы справиться даже лучшие из кораблей Маклафьева. Так или иначе, но проверять их надежность в тисках гравитации незнакомой звезды, вполне способной преподнести любой сюрприз неосторожному навигатору, вовсе не хотелось. Поэтому и кривизну облета Горгоны следовало рассчитать достаточной для того, чтобы свести вероятность всякого рода неприятных неожиданностей к минимуму.

Хорошо еще, что враг, наверняка, уже знающий о вторжении в его пограничье, до сих пор не атаковал эскадру. При выходе из гиперпространства ее не встретили упреждающие ракетные удары, не пришлось ей отбивать и наскоки истребителей. Более того, бортовые локаторы, не обнаружили в ближайших окрестностях вообще ни одного корабля. Что выглядело, по меньшей мере, странно. Хозяева поступали весьма неосмотрительно, позволяя противнику почувствовать себя вольготно на чужой территории.

Маклафьев, долго не раздумывая, перестроил эскадру в походный порядок. Он вывел на переднюю линию тяжелые корабли, обладающие наибольшей ударной силой, спрятав за этим грозным кулаком цепочку транспортных звездолетов. Фланговое прикрытие должны были осуществлять юркие канонерки. Скоростные фрегаты замыкали строй. Им, оставленным в арьергарде, вменялось в обязанности присматривать за тылами.

На тактической карте Джордж фишками отметил узлы траектории движения эскадры, выбрав весьма удаленную от звезды орбиту. И корабли, повинуясь его приказу, двинулись вперед – навстречу Дэйе.

Теперь Маклафьев мог позволить себе ненадолго отвлечься. Непосредственной опасности его конвою пока не существовало, хотя совсем уж расслабляться, конечно, не следовало. Кто его знает, чем обернется такое вот безмятежное спокойствие в следующее мгновение? Но его слишком сильно беспокоило сражение, разворачивающееся у оставленной им Аркадии. Ничего не зная о том, что там происходит, он не мог чувствовать себя вполне уверенно. Успех операции возмездия все еще зависел от событий, бушующих на том театре военных действий. До того, как хорги покорят планету, нужно не только высадиться на Дэйю. Необходимо успеть захватить или построить хотя бы одно здание, чтобы поднять на нем свой флаг.

«Иначе, все пойдет коту под хвост!» – опустошенная жестянка полетела в дальний угол и, отскочив с глухим стуком от стены, грохнулась в кучу себе подобных, скопившихся за последние дни в мусорной корзине. «Галактический централ – завладей им зараженные гнилью мегабайты! – тут же учует, что некто Маклафьев лишился планетарной базы и, несомненно, с радостью обнулит ему казну, запасы энергии и сырья. Звездолеты перестанут летать и стрелять, замрут танки, в бесполезные куски железа превратятся роботы. Все они в миг станут бестолковыми болванками, годными лишь на мишени для тренировочных стрельб. По крайней мере, в «Билле о правилах» написано, что тотчас после потери базы аннулируется лицензия на доступ к централу. И... (Хлоп! – Маклафьев откупорил новую банку) валяй в магазин, покупай дистрибутив, да начинай все с самого начала».



[/12]



Настало время выяснить, что происходит у атакованной свинорылыми захватчиками планеты. Джордж решил, что ничего ужасного не случится, если он удовлетворит свое любопытство сейчас, пока его корабли еще не вышли на боевые позиции для нанесения удара по врагу. Тем более, любопытство-то вовсе не праздное, а позже такой шанс, скорее всего, уже не представится. Алкоголь, постепенно всасываясь в кровь, придавал ему все больше бесшабашной смелости и уверенности в собственных силах. Он посчитал, что может ненадолго оставить плывущие к Дэйе корабли без присмотра.

Щелкнув указателем курсора на расположенной в центре панели управления иконке с изображением Аркадии, Маклафьев вывел на экран вспомогательное демонстрационное окно…

…и остался вполне доволен увиденным. Первого же взгляда хватило, чтобы убедиться: развязка наступит еще очень нескоро.

Разумеется, флот хоргов обеспечил себе господство на ближних подступах к планете. Красноречивым свидетельством тому являлись безжизненные обломки боевой пограничной станции, видневшиеся далеко позади занявших низкоорбитальные позиции вражеских крейсеров и линкоров. Одна за другой уносились к поверхности ракеты, ливнем обрушивались залпы бластерных батарей.

Однако планета с не меньшей яростью отвечала ударом на удар, посылая в противника тучи пылающих сгустков сверхконцентрированной энергии. Ослепительные вспышки взрывов заградительного огня расцветали то тут, то там, заставляя неуклюжие, громоздкие звездолеты противника постоянно маневрировать. Немалого труда им стоило уворачиваться от несущихся снизу зарядов и далеко не всегда удавалось сделать это удачно и вовремя.

Маклафьеву не пришлось приглядываться, чтобы различить серьезные повреждения на корпусах многих кораблей. Один из них, изрядно потрепанный в бою, пытался покинуть ставший для него слишком опасным сектор. В обшивке кормовых отсеков крейсера, похожего на огромную консервную банку с дюжиной наростов орудийных башен, разбросанных в беспорядке по округлым бортам, зияли черные дыры пробоин. Его изрешеченные осколками двигатели не вытягивали нужной для поспешного отступления скорости, и гигант, словно тяжело раненый зверь, из последних сил отползал с передовой, изредка огрызаясь плевками плазменных пушек.

– Добить! Добить его! Поддайте огоньку! – закричал Джордж.

И в тот же миг, словно артиллеристы услышали своего генерала, наземные батареи разразились в сторону крейсера дружной очередью залпов. Нервно дернувшись, корабль окончательно потерял ориентацию в пространстве. Его отбросило в сторону, и он всей своей грузной тушей вписался в расположившийся рядом линкор, высланный ему на подмогу. Раздался протяжный рокот, наполненный скрежетом разрываемого металла. После столкновения звездолеты стали неуправляемы, двигатели их заглохли. Обреченные монстры беспомощно замерли на месте, прижавшись друг к другу, и тут же были поражены прицельным огнем с поверхности. Заряд, выпущенный бластерной гаубицей, пробил бронированную обшивку крейсера, и мощнейший взрыв разорвал оба корабля на куски.

– О-ля-ля! Браво! – Маклафьев победно вскинул руки и подпрыгнул в кресле. Затребовав информацию о потерях, он с гордостью обнаружил, что уничтожено уже пять хоргианских кораблей ударного класса. Кроме того, сбитыми числились с десяток звездолетов поменьше. Такой урон, конечно, никак не мог повлиять на исход сражения. Но цифры указывали на ожесточенное и грамотное сопротивление вторжению. Быструю высадку на Аркадию агрессору провести не позволили. О том, что попытка выбросить десант уже предпринималась, говорила все та же статистика: у свинорылов имелись потери в сухопутных подразделениях.

Дабы удостоверится в том, что его последнее предположение верно, Джордж переключил режим вспомогательного окна. Теперь оно представляло происходящее на поверхности атакованной планеты. И действительно, он быстро обнаружил следы высадки, к его удовольствию, бесспорно указывающие на ее полный и бесславный провал. Небольшая равнина к югу от столицы, запертая с одной стороны горным хребтом, с двух других отсеченная изгибом реки, так, что единственным возможным направлением движения являлась дорога к городу, оказалась усеяна многочисленными дымящимися обломками боевой техники. Здесь громоздились растерзанные взрывами корпуса тяжелых танков, обожженные остовы штурмовых роботов, искореженные, с оплавившейся броней скелеты боевых машин пехоты и бронетранспортеров. У подножия гор лежал вдребезги разбитый десантный бот, вероятно, подстреленный еще в воздухе до посадки. Судя по количеству перемолотого в заварушке железа, ботов было несколько. Верно, остальным удалось-таки удрать, подобрав остатки десанта.

Между прочим Маклафьев отметил, что место для высадки выбрано откровенно неудачно. Либо рогоносный адмирал, кичащийся непобедимостью своих армад, не отличался на самом деле особыми талантами военачальника, либо сделать лучший выбор хоргам помешали. Так или иначе, равнина после того, как саперы подорвали единственный соединяющий ее с противоположным берегом реки мост, превратилась в ловушку для вражеского десанта. Дорогу к городу закрывала мощная крепость, пушки которой жестоко разделались с лишенными возможности тактического маневра и перегруппировки десантниками.

Присутствие противника обозначалось лишь в воздухе, где не прекращалось противоборство аркадианской авиации и хоргианских яйцеобразных истребителей. Элепсоиды небольшими группами врывались в атмосферу, атаковали намеченные цели и вновь уходили в припланетный космос, спасаясь от преследования самолетов-перехватчиков. Они всячески старались избежать воздушного боя, будучи менее приспособленными к нему. Однако когда их вынуждали драться, сражались отчаянно и храбро.

... Из прихожей послышалась трель звонка.

Новый звук среди воя и грохота, исторгаемого динамиками, испугал Маклафьева. Ему показалось, что прозвучал сигнал тревоги, посылаемый эскадрой, о которой он почти вовсе забыл.

Случилось нечто ужасное, непоправимое?! – забеспокоился он. Пока его внимание занимали события на Аркадии, враг незаметно подкрался и атаковал конвой? Если так, то ему ничего не стоило разом обратить ситуацию в свою пользу, сделав ее безнадежной для забывшегося горе-стратега.

Джордж моментально свернул вспомогательное окно, и перед ним вновь засияла в ослепительном великолепии протуберанцевого одеяния Горгона. Звук повторился, однако, ничего особенного на экране не происходило. Все также, четко придерживаясь курса и заданного порядка, двигались звездолеты, приближаясь к Дэйе, диск которой уже выплыл из-за взлохмаченной звезды. И все также никто не пытался на них напасть. Значит, не тревога?!

Вновь зазвенел мелодичный перелив, и до Маклафьева, наконец, дошло, откуда доносится встревоживший его звук.

«Ну, уж нет! Ко всем чертям процессорной преисподней! Кто бы там ни явился, ему не судьба переступить порог».

В дверь звонили еще несколько раз, но Джорджа это уже не беспокоило. Он нацепил наушники и добавил громкости.



 
[/part“4”]



[/rem:

…Обязуюсь чтить букву и дух «Билля о правилах», соблюдать его положения и содействовать соблюдению их другими. Ибо только так может быть достигнуто справедливое равенство всех и каждого на просторах виртуальной Галактики. И пусть настигнет меня заслуженная кара, если я, обесчестив себя, преступлю данный мною обет...

(Из «Клятвы галактера»,

Приложение №1 к Лицензионному соглашению)

/rem off]



[/13]



...Внимание Маклафьева занимал небольшой аппарат, появившийся на некотором удалении от эскадры, приблизившийся к ней и двигавшийся теперь тем же курсом по направлению к Дэйе. Сперва Джордж решил, что перед ним вражеский разведчик. Однако действия корабля вовсе не напоминали разведывательный рейд: тот просто летел рядом, уравняв скорости, смело подставляя свои белоснежные борта под прицел орудий аркадианских звездолетов. К тому же, стоило учесть весьма скромный размер и необычный внешний вид аппарата. Скорее можно было подумать, что это прогулочный катер или исследовательский бот, нежели военное судно.

Формой незнакомец напоминал узкое вытянутое веретено, устремленное одним из заостренных концов вперед. На другом конце, чуть укороченном и приплюснутом, находились четыре цилиндра двигательных установок. А над ними… Джордж с искренним изумлением долго рассматривал то, что там располагалось, и никак не находил разумного объяснения. Поразительно, но у космического веретена имелся самый настоящий парус. Треугольное белое полупрозрачное полотнище держалось на очень длинной и словно тростинка тонкой мачте, укрепленной на корпусе корабля. Удивительный парус украшала нанесенная алыми штрихами эмблема в виде пирамиды, рассеченной зигзагом молнии.

Впрочем, парусник выглядел вполне мирно, и Маклафьев попробовал все-таки установить с ним связь, послав в эфир свои позывные и запрашивая идентификацию незнакомца.

И без задержки получил ответ.

– Приветствую тебя, благородный воин, хотя мне и неприятно всякое общение с чужаками, – произнес мягкий тихий голос, и в окне интеркома появилось изображение собеседника. Точнее, сквозь клубящуюся туманную дымку отчетливо различались лишь его глаза. Большие бледно-голубые глаза с начисто лишенными ресниц веками. – Но раз уж ты посмел обратиться ко мне, помни, если бы мне не захотелось выслушать тебя, наш разговор не состоялся бы. Да ты и вовсе бы не заметил моего присутствия.

– Очень уж любопытная конструкция у твоего корабля, – заговорил Маклафьев, задетый пренебрежением, сквозившим в словах «туманного капитана». – Мне обидно было бы уничтожить его, не узнав о нем побольше.

– О-о-о! – протянул тихий голос. – Ты бы не смог причинить ни капли вреда моему галеону, даже если бы употребил всю несомненно ужасающую огневую мощь своего флота.

– Да ну!? Хочешь сказать, что козявочка не сгорит после первого же залпа боевого бластера?

– Не в моих принципах объясняться с каждым встречным, но позволю себе сделать исключение для такого смелого воина и поставить тебя в известность, что «Стальная игла» лишь кажется беззащитной. Она значительно более опасна для твоих кораблей, чем они для нее все вместе взятые.

– Ой! Как же стра-а-ашно… – едва сдержавшись от хохота, протянул Маклафьев и скорчил рожу, пытаясь изобразить отчаяние ягненка, ведомого на заклание. – Но что-то я не вижу у твоего парусника пушек...

– Пушки ему не нужны, – таинственный собеседник оставался спокоен. – У меня на борту есть другое оружие, мощное и смертоносное. Его приходится использовать редко и, поверь, с большой неохотой. Вражеское же нападение мне не страшно.

– Так уж и не боишься ничего?!

– Если хочешь, проверь сам. Правда, мне совсем не нравится, когда в меня стреляют, но на этот раз постараюсь стерпеть. Попробуй! Стреляй же!

Маклафьев почувствовал себя не только заинтригованным, но и в немалой степени уязвленным. Поэтому он без колебаний отдал приказ одному из фланговых фрегатов эскадры открыть огонь по странному веретенообразному кораблю.

– Прощай незнакомец, – улыбнулся Джордж, нисколько не сомневаясь, что от причудливого летательного аппарата не останется даже обломков, которые можно было бы назвать крупными.

Его фрегат выпустил в направлении «Стальной иглы» несколько ракет и прерывистую очередь энергетических импульсов…

И произошло нечто необъяснимое.

Ракеты и сгустки энергии попали в цель, …прошли сквозь нее, словно по пустому месту, ...и исчезли в черноте космоса далеко позади парусника.

– Вот это да! – выдохнул Маклафьев, не веря своим глазам. Может, джин-тоник, вконец задурманив голову, сыграл с ним злую шутку? – Как же так получилось?!

Глаза, укутанные в дымку, чуть сузились, заулыбавшись.

– Нельзя убить тень... Твой вопрос останется без ответа. У меня довольно жесткая система принципов, обусловленная, кстати, не только моими желаниями и потребностями.

– Да кто же ты, свались все сетевые бесы тебе на голову?!

– А что, если перед тобой сейчас один из этих бесов?

– Хватит! – крикнул Маклафьев, но его окрик сорвался на хрип, и он почувствовал себя как-то неуютно. – У тебя волшебный галеон и прорва чудны’х принципов... Ты, верно, какой-нибудь супергалактер. Чего тебе от меня-то надобно? – кисло закончил Джордж уже без прежней уверенности в голосе.

– О, нет! Только не галактер! – взмолился «туманный капитан», и его глаза округлились. А затем он торжественно представился:

– Блуждающий странник, равный среди равных священного братства. Наш орден весьма немногочислен и надежно сокрыт от посторонних. Немногие слышали о его существовании. И совсем уж единицам доводилось повстречать кого-то из нас в этом заключенном в провода и металл мире нереальной реальности. Имя мое тебе знать не положено. Величайшее табу – назваться чужаку.

– Как нельзя показывать чужому свое лицо? – вставил Маклафьев.

– Правильно. Таков закон. Непосвященные достойны видеть лишь то, что позволяет нам видеть их. То есть глаза.

– И все же мне не ясно, почему ни с того ни с сего именно я удостоился столь великой чести говорить с Блуждающим странником? – попробовал поддеть собеседника Джордж, еще не решив, стоит ли ему посмеяться над услышанным или же воспринять слова незнакомца всерьез.

– Мне интересно, – едва различимо прошелестел голос странника. – Смыслом своего существования в Галактике мы видим познание высших законов виртуального мира. Мы не играем в игру, хотя и живем в ней. Братья ордена не геймеры. У нас нет собственных планет. Мы не строим цивилизации и не ведем войн. И нам претит вмешиваться в ваши мелкие междоусобные дела. Мы только наблюдаем, накапливая знания.

– Но это же невозможно, – выпалил Маклафьев. – Ведь есть «Билль», есть Галактический централ...

– И есть орден Блуждающих странников, – слова «туманного капитана» исполнились неподдельного пафоса. – Принимая на веру строгость и незыблемость правил и авторитет централа, прими также и наше существование.

Пауза получилась недолгой, но многозначительной. Незнакомец, дав собеседнику секунду, чтобы прочувствовать глубокий смысл последней фразы, продолжал:

– Тем более что ты сам сыграл не по правилам, найдя способ обойти их, и в полной мере на собственном опыте осознал, что централ далеко не всемогущ и не всеведущ.

– Откуда тебе известно... – начал было Маклафьев, но прикусил губу. Разговор грозил перейти в опасное русло. И потому он попытался сменить тему. – А какой же великий закон ты собираешься познать здесь?

– Собственно, твое маленькое преступление привлекло меня только фактом того, что оно имело место. Мне не впервой сталкиваться с подобными явлениями. Интересны последствия, – глаза странника закрылись, а голос стал громче, и в нем зазвучал острый холод стали. – А предвидеть их не сложно. Обманом ты пытаешься исправить положение, которое представляется тебе безнадежным. Но только кличешь новую беду... Приближается буря... О, ни слова более! Законы братства запрещают мне продолжать.

– Что за чушь ты несешь!? Какая еще буря!?

– Как, думаешь, мне удалось найти тебя? Не воля слепого случая привела сюда «Стальную иглу». После того, что ты натворил, заметить твой след оказалось проще простого. Нужно было только внимательно посмотреть и, увидев, понять.

– Ты посмотрел, увидел, понял... И хочешь меня о чем-то предупредить? Не так ли? Или…

– Хватит! – прервал его странник. – Мною итак произнесено непозволительно много. У меня нет возможности, – да и желания тоже! – помогать тебе: пусть каждый останется со своей судьбой наедине. Мой удел лишь наблюдать... Смотри, твой флот, кажется, прибыл к месту назначения. Теперь мне не следует отвлекать тебя...

Окно интеркома свернулось, а галеон исчез, будто бы и не было его вовсе, оставив Маклафьева в растерянном недоумении.

Гадая о том, что имел в виду загадочный незнакомец, Джордж изменил угол обзора. И перед ним открылся вид на огромный, закрывавший собою большую часть экрана диск Дэйи, затянутый серо-голубой завесой облаков, сквозь которую кое-где проблескивала водная гладь.

Эскадра беспрепятственно достигла цели. Лишь безумец мог позволить чужим боевым кораблям так близко подойти к своей планете. Но случилось именно так. Не встретив никакого сопротивления, звездолеты заняли орбитальные позиции. И замерли в ожидании дальнейших распоряжений.

Неужели планета мертва, покинута геймером, бросившим наскучившую ему игру или побежденным в сражении? Или хорги разбомбили ее и отправили корабли к Аркадии уже от безжизненного мира?

Однако сомнения развеялись, стоило Маклафьеву настроить поисковую аппаратуру на режим глубокого сканирования. То, что не смогли рассмотреть обычные локаторы, с легкостью отыскали массометрические сканеры. На тактической карте тускло засветились красные огоньки: хозяева не преминули таки выслать делегацию для встречи пришельцев из дальнего космоса.

Дэйлянские корабли расположились на самой границе атмосферы, преграждая эскадре прямую дорогу к планете. Вот только преграда эта не выглядела сколько-нибудь серьезной. Встречающая группа состояла всего-навсего из трех звездолетов. Анализаторы сканеров определили их класс – дредноуты. Древние, громоздкие, медлительные, плохо вооруженные и слабо защищенные! От локационных лучей корабли скрывал энергетический экран, проецируемый с поверхности Дэйи.

Уж не парламентеры ли, – усмехнулся Маклафьев, – которые прибыли с актом о капитуляции и готовы торжественно вручить ключи от покорившегося мира?

– Позволь заметить, – промурлыкал вдруг в наушниках знакомый мягкий тихий голосок, – это не весь местный военный флот, насколько можно судить, наскоро ознакомившись с обстановкой. У них есть еще один... маленький кораблик...

Слова странника затихли, растворившись в назойливом потрескивании эфирных помех, также неожиданно, как и возникли из ниоткуда.



 [/14]



Маклафьев атаковал. Шквал огня обрушился на тот небольшой объем кажущегося пустым пространства, где по данным сканирования затаился противник.

Но защитный экран без особого напряжения выдержал удар, лишь легким фиолетовым бликом откликнувшись на яростную мощь поглощенной им энергии бластерных зарядов.

Еще пара залпов также не принесла никакого ощутимого результата. Ответом на них стало все то же невозмутимое свечение экрана да две миниатюрные ракеты, вынырнувшие из-за него. Они словно разозленные осы метнулись к ближайшему крейсеру, только что выпустившему струю огня в сторону замаскированных дэйлянских кораблей.

Во главе конвоя находился старый, но все еще могучий, не раз испытанный на прочность в сражениях с пиратами, «Геркулес». Его грузный, похожий на большую пухлую грушу корпус усеивали многочисленные прорези бойниц, а по бокам дыбились увесистыми гроздьями подвески артиллерийских турелей. Несмотря на почтенный возраст, он все еще представлял серьезную угрозу для любого неприятеля. По крайней мере, так считал Маклафьев. А потому и выдвинул «Геркулеса» вперед, дабы тот при необходимости прикрыл собою эскадру.

Вот он-то и стал мишенью для вражеских ракет, которые с такой прытью накинулись на него, что ветеран просто не успел вовремя среагировать на их появление: уклониться от удара либо сбить на подлете. Они ужалили его в правый борт, распоров бронированную обшивку. Хриплым басом пророкотал сдвоенный взрыв, и верхние палубы «Геркулеса» охватило пламя.

«Кому-то придется здорово заплатить за эту выходку!» – Маклафьев стиснул зубы и заколотил кулаком по столу, выпуская пар. Он отвел горящее судно в сторону от опасной зоны и отправил к нему несколько ремонтно-спасательных шлюпок, чтобы они помогли экипажу справиться с пожаром и на скорую руку залатать пробоины.

В отместку аркадианские звездолеты выплеснули на неуступчивого противника настоящий ракетный ливень.

Тщетно! Большинство ракет сгорело, достигнув энергополей защитного экрана. А те немногие, которым чудом удалось их преодолеть, потеряли ориентацию и целей не нашли, что еще больше разозлило Маклафьева. Обстрел пришлось прекратить, чтобы не истощать арсеналы кораблей.

Пустяшное на первый взгляд препятствие обернулось вдруг назойливой проблемой.

Чуть поразмыслив и высосав из жестянки последние капли джин-тоника, Джордж рассудил, что нет необходимости тупо ломиться в накрепко закрытые дубовые двери, когда стены дома сделаны в лучшем случае из оберточной бумаги. Зачем возиться с несчастными дредноутами, которым давно пора на свалку, в ущерб основной задаче? Не пора ли переходить к главному блюду?

«Одно другому не мешает», – подытожил он цепочку несложных умозаключений.

И корабли эскадры вновь пришли в движение. Крейсеры отступили от «осиного гнезда» на представлявшиеся безопасными позиции и выстроили осадную полусферу. Три фрегата в сопровождении вспомогательных катеров, удалившись от сектора, где развернулся бой, взялись за орбитальную разведку, чтобы найти на поверхности планеты наиболее выгодное и безопасное место для высадки десанта. Как только оно будет обнаружено, транспорты приземлятся и начнут выгружать войска. Даже если не удастся прорвать вражеский кордон в космосе.

Тем временем замаскированными звездолетами противника занялись аркадианские истребители. Стаей кровожадных хищников, предвкушающих скорую добычу и раззадоренных ее близостью, они сорвались с платформ авианосцев и устремились в атаку. Маклафьев решил, что броня этих крошечных, юрких двукрылых боевых машин достаточно прочна для того, чтобы они смогли проникнуть за барьер силовых полей защитного экрана, избежав серьезных повреждений, а высокая скорость и маневренность позволят увернуться от вражеских ракет.

Передовое звено истребителей стремительным броском пропороло экран, залившийся на этот раз багрово красным заревом. Остальные закружили суетливую круговерть снаружи, ожидая результата первой попытки.

Атака оказалась успешной. Истребители, прорвавшиеся за энергощит, сходу расстреляли ближайший дэйлянский дредноут. Не успела еще погаснуть зарница взбесившихся от напряжения силовых полей, как мнимую пустоту за ними расцветила яркая вспышка взрыва. Одна из тусклых красных отметин на тактической карте, мигнув, погасла.

Маклафьев взревел боевым кличем воинственного дикаря, смертельно ранившего заклятого врага и уже занесшего копье для последнего удара. Теперь ему ничто не мешало бросить в бой все остальные истребители.

Корабли неприятеля поспешили ретироваться, но, даже выжимая все возможное из ускорителей маршевых двигателей, не сумели оторваться от настойчивого преследования. Их хватило еще лишь на несколько отчаянных беспорядочных залпов и неприцельных пусков ракет. Ни то, ни другое не причинило урона атакующей стороне. Попытка спастись провалилась. Попав в тесное кольцо окружения, оба дредноута почти одновременно взорвались, изрешеченные бластерами истребителей.

Итак, с кордоном покончено. Но расслабляться все же рановато, – заметил про себя Джордж. Не известно еще, какие сюрпризы ожидают впереди. Кстати, добавил он, продолжая беззвучный монолог, самое время присмотреться к планете повнимательнее. Тем более, что корабли, посланные в разведку, уже успели сделать полный виток по орбите вокруг Дэйи…

На гористом континенте, занимающем целое полушарие, и десятке крупных островов в глубине океана имелись несомненные свидетельства присутствия высокоразвитой цивилизации.

Здесь были города. Большая их часть лежала в руинах, обугленных, иссеченных страшными шрамами войны, усеянных грязными язвами воронок. Другие погибли или погибали, придя в упадок от неухоженности и воцарившегося беспорядка.

И все же кое-где еще теплилась жизнь. То в одном, то в другом месте Маклафьев замечал, как вяло, будто нехотя, крохотные фигурки рабочих и техников копаются в развалинах зданий. В отдаленных провинциях в деревенской глуши фермеры, словно ничего не ведая о катастрофе, постигшей их мир, размеренно трудились на полях, не тронутых пламенем сражений. Единственная гидроэлектростанция, которую дэйлянам удалось-таки восстановить после варварских бомбардировок, хотя и несла на себе очевидные следы попаданий бомб и снарядов, худо-бедно снабжала энергией немногие уцелевшие объекты жизнеобеспечения и правительственные учреждения.

А в центре столицы над Капитолием все еще развивалось желтое с черной поперечной полосой знамя.

Маклафьев, с интересом разглядывая разрушенный мир, искренне посочувствовал его судьбе. Впрочем, – тут же осек он себя, не давая опуститься до сентиментальной жалости, – как раз сейчас его с лаской и нежностью выпестованную Аркадию свинорылые выродки превращают вот в такое же уродливое месиво. И враг пришел отсюда!

«А значит, я должен быть жестоким и беспощадным. И я буду таким!» – клятвенно пообещал Джордж и двинул вперед ударные звездолеты, готовясь начать орбитальный обстрел Дэйи.



[/15]



Пропищал сигнал вызова, замигал индикатор интеркома. Что ж, приговор подписан, так пусть приговоренный воспользуется правом на последнее слово.

– Ты все равно обречен, – заявил первым делом Джордж, еще не успев толком рассмотреть возникшее в окне видеосвязи изображение. А когда пригляделся, с сожалением обнаружил совсем не то, что ожидал.

Перед ним красовалась вовсе не свинорылая морда хорга! Впрочем, и лицом назвать это можно было лишь с большой натяжкой. На экране появился блестящий металлом блин с решеткой динамика на месте рта, большими круглыми бляшками матовых линз вместо глаз и пучком антенн над выпуклой пластиной, имитирующей лоб.

Дэйя оказалась миром роботов.

– Что тебе надо?

– Все верно! – задребезжал дэйлянин механическим голосом и потешно попытался скопировать облегченный выдох. – Ты не хорг!

– Ну, разумеется! Хотя это ничего и не меняет...

Планету заселяли не четырехглазые рогачи. Но ее раса, наверняка, прислуживала их Империи. Вольно или по принуждению, - сейчас уже не имело никакого значения. Как бы там ни было, на Дэйе враг. И его нужно уничтожить.

– Может, и нет, как знать… – проговорил робот. – Мне стало ясно, что ты не хорг, когда удалось подстрелить крейсер. Имперский корабль от взрыва даже одной такой ракеты раскололся бы как орех. А твой выдержал удар и сумел самостоятельно выйти из боя. Поздравляю, у тебя классные звездолеты! А те громилы только и впечатляют что размерами да количеством пушек. Защита же у них никудышная. Их задача – нагнать страху. Я и сам попался на такой вот трюк.... Кстати, называй меня Мехкрэшером.

– Так, значит, хорги исполосовали твою планету?! – Маклафьев сделал вид, что не заметил явного желания робота завести знакомство. – Что же тебе помешало превратить их флот в ореховый пудинг с такими-то ракетами?

– О, у меня их ракеты! Они ремонтировали недавно здесь корабли перед дальним походом и впопыхах забыли несколько штук. Когда появилось сообщение о приближении чужой эскадры, мне сперва пришло в голову, что рогатые боровы вернулись за своим добром. И я выслал им посылочку навстречу… Да и ты, как я вижу, тоже не с гуманитарным грузом прибыл.

– Еще бы! Пока ты тут разглагольствуешь, хорги измываются над моей старушкой Аркадией. Что мне очень даже не по нраву. Я ужасно огорчен и чертовски рассержен! И потому, думается, имею полное право – и достаточно оснований – напасть на любой из их миров. Мне приглянулся этот...

– Но ты ошибся! Дэйя не принадлежит им… – проскрипел робот.

– Однако хоргианские звездолеты преспокойно швартовались здесь для починки, а потом именно отсюда отправились к моим границам. И ты будешь утверждать, что Дэйя не входит в состав их Империи?

– К несчастью, так оно и есть, – Мехкрэшер покачал головой, отчего венчавшие ее пучки антенн всколыхнулись и закивали, словно подтверждая сказанное роботом. – Однажды хорги налетели огромной ордой и сожгли почти все. Потом заявили, что Дэйя – имперский форпост, что должна платить императору дань и прикрывать рубежи его владений. А если меня такое предложение не устраивает, то они готовы найти другого хозяина для планеты. Поначалу я перевел дух и посчитал, что легко отделался. Мне обещали технологическую и военную поддержку. И даже – в будущем – участие в делах Империи. Но помощь свелась к тому, что посреди развалин мне смонтировали проектор энергощита для маскировки кораблей в ближнем космосе да пособили подлатать кое-какие постройки. Зато опустошили казну, забрали запасы сырья и конфисковали все мало-мальски годные для боевых действий звездолеты и военную технику.

– Ах-ах! Какая жалость… – Маклафьев плевать хотел на все невзгоды дэйлянина, а потому не скрывал злорадного сарказма. – Мне, к слову, тоже рисовали радужные перспективы имперского протектората. Но я желаю иметь свой собственный мир. Только мой! Чтобы никто другой, кроме меня самого, не смел распоряжаться на нем. И Дэйя, за неимением других вариантов, вполне подходит. Значит, мы будем драться. А не трепать языками!

Последнюю фразу Маклафьев просто-напросто проорал в микрофон.

Увы! Заранее рассчитанный психологический удар не принес ожидаемого результата. По крайней мере, исполненная безразличия железная маска Мехкрэшера никак не отреагировала на выпад. Тогда Джордж добавил уже спокойнее:

– Я открываю огонь.

– Постой, – робот оставался невозмутим. – Этого не понадобится…

– Нет уж, без драки нам никак не обойтись! – оборвал его Маклафьев.

– Но ты не дослушал, – продолжал скрежетать дэйлянин. – Насколько я понимаю, тебя прижали к стенке. И коли приходится поторапливаться, времени мало. Пока мы будем сражаться, оно может иссякнуть вовсе. А тебе ведь нужно еще успеть заложить базу на планете. Иначе – пшик!

Робот так и произнес – пшик! Словечко больно царапнуло по самолюбию Маклафьева – говорящий железный ящик, торчащий в окне интеркома, верно толковал ситуацию.

Почувствовав себя задетым за живое и решив, что пора заканчивать переговоры, Джордж в ярости мотнул головой и щелкнул несколько раз кнопками мышки, набрасывая лассо выделения сразу на все корабли эскадры, чтобы одним движением указательного пальца правой руки, напряженно лежащего на нужной клавише, бросить их в атаку.

Но тут робот очень миролюбиво добавил:

– Я сдам тебе планету без боя.

– Что еще за ерунда! – выпалил Маклафьев, ожидая подвоха, однако, клавишу не нажал, откладывая начало штурма. – Мы будем драться!

– Да что ты заладил одно и тоже!? Я же сказал, что генерального сражения не потребуется. Можешь спокойно высаживать десант и оккупировать Дэйю. Она твоя. По правде говоря, мне изрядно надоело болтаться на задворках свинарника хоргов. Да и сама игра порядком наскучила. Я давно подумывал, уж не уничтожить ли планету самому, но тут появились твои корабли… А если тебе все же не терпится подраться, то давай встретимся в честном поединке. После того, как ты обустроишься на новом месте.

Такого Маклафьев не ожидал. От удивления он даже не нашелся, что ответить роботу. Слова, подготовленные для сопровождения штурмовой операции, сразу стали ненужными. Теперь требовались совсем другие, но их-то как раз и не оказалось под рукой.

Он смог только неуверенно кивнуть в знак согласия: предложение выглядело весьма привлекательно.



[/part“5”]

 

[/rem:

…и гордимся тем, что наша игра стала великим социальным явлением. Вы говорите, она калечит людей. Разрушает их психику, вызывая привыкание, подобное наркотическому. Развивает маниакальную привязанность. Неправда! Мы утверждаем, что игра спасает общество, оберегает человека от самого себя. Она дает выход накопившейся в людях агрессии, направляя ее в мир виртуальной реальности, а значит, уводя из-под удара все то, что окружает нас на самом деле, что мы любим, то, чем мы дорожим…

(из доклада вице-президента корпорации «СпэйсБайт» Р. Корнуолла правительственной спецкомиссии)

/rem off]



[/16]



Высадка десанта получилась совсем не такой, какой Джордж представлял себе операцию по захвату чужой планеты. Все прошло как-то уж очень буднично и уныло, словно выполнялись рутинные тренировочные упражнения на полковых учениях.

Ожидаемого триумфа он не добился. Не пришлось ни выжигать огнем бластерных батарей плацдарм для приземления, ни наносить по укреплениям противника ракетно-бомбовые удары, вселяя в его солдат смертельный ужас, обращая их в паническое бегство. Не нужно было ни убивать, ни разрушать. В итоге действо, обещавшее массу острых ощущений и изрядную порцию адреналина в кровь, не доставило ему никакого удовольствия.

Что ж, главная цель достигнута – и на том спасибо!

...Не забывая об осторожности и держа в уме запасной план на случай предательства своего нового металлического знакомца, Маклафьев выбрал большое, ровное, почти правильной квадратной формы поле неподалеку от дейлянской столицы. Первым делом он посадил в его углы четыре фрегата. Выпустив пучки растопыренных во все стороны стабилизаторов, корабли опустились на лапы посадочных опор, заняв указанные позиции, и застыли черными столбами сторожевых башен, облаченных в мощную броню и защитный экран блокирующих энергополей. Их стройные, устремленные в небо заостренными иглами носовых обтекателей силуэты возносились намного выше верхушек самых высоких деревьев соседних рощиц. Вся округа – как на ладони, ближние подступы к лагерю – под прицелом корабельных орудий. Если враг и попытается ударить исподтишка, его вовремя заметят и уничтожат.

Теперь, когда безопасность высадки уже не вызывала серьезных опасений, настала очередь спускаться десантным транспортам. Один за другим они сошли с орбиты и вереницей устремились к поверхности. Достигнув ее, каждый корабль укладывался на брюхо и раскрывал свое нутро. Створки люков, прикрывающие выходы из трюмов, раздвигались, освобождая проход.

По вытянувшимся наружу трапам, громыхая железом ступней, зашагали боевые роботы, рыча и лязгая гусеницами, выкатились танки.

Пока военные занимались организацией круговой обороны, на поле высыпали рабочие. Выбравшись наконец-то из тесных трюмов и обретя вновь землю под ногами, они, не мешкая, с невероятным азартом принялись за дело. Маклафьев приказал им перво-наперво строить командный центр, и работа закипела. Был отмерен участок, необходимый для возведения здания, заурчали землеройные аппараты и подъемники, готовя котлован, на автокарах к стройплощадке подвезли материалы. Группа техников, выволочив наружу внушительную груду разнообразного оборудования, начала монтировать походный генератор. Другие, повозившись шумно гомонящею гурьбою над выкрашенными в цвет грязного песка ящиками и россыпью извлеченных из них деталей и блоков, установили мачту, увенчанную лепестками солнечных батарей.

Тем временем к лагерю стали подходить местные жители. Они бросали дела на фермах и в городе и неспешно отправлялись к месту сбора. С высоты орбитальной разведки их силуэты, движущиеся далеко внизу, ничем не отличались от силуэтов таких же крестьян или служащих, которых Джордж видел на других планетах. И только сейчас ему удалось по-настоящему рассмотреть дэйлян.

Они оказались роботами-андроидами, да к тому же довольно потешными. Блестящие тощие фигурки из железа с тонюсенькими ручками и ножками и непропорционально большими шарами голов. Аборигены забавно вышагивали по дорогам, неловко задирая трубчатые сочленения ног, заменявшие им колени, и размеренно покачивая из стороны в сторону всем своим неуклюжим механизмом.

По уговору с Мехкрэшером Джордж получил право завербовать из них помощников для обустройства базы. Остальных предполагалось уничтожить. Точнее, как выразился главный робот этого странного мира, демонтировать. Однако, когда Маклафьев присмотрелся к сбивающимся в кучки механическим дэйлянам, обреченным на гибель, ему стало их до того жалко, что он решил забрать всех до единого – может, на что и сгодятся! – хотя и отдавал себе отчет в том, что такое массовое пополнение потребует немалых дополнительных расходов.

В армии Маклафьева захватом пленных и вербовкой персонала занимались солдаты спецназа. Раньше им нечасто доводилось применять подобные навыки на практике, но сейчас у них появилась как раз такая работенка.

Небольшая команда спецназовцев поспешила покинуть выкрашенную в хаки походную палатку, разбитую у дороги, стрелой протянувшейся через занятое аркадианцами поле к столице, и вклинилась в толпу аборигенов. Дюжие плечистые молодцы в маскхалатах-хамелеонах были на целую голову выше дэйлян и почти вдвое шире в плечах. Своими мускулистыми ручищами они могли бы без труда обхватить сразу пару роботов и, верно, одним усилием могучих грудных мышц превратить их в кучку металлических запчастей.

Солдаты бесцеремонно хватали андроидов, выстроившихся перед ними в цепочку, за бока и безжалостно трясли каждого до тех пор, пока небольшой желтый жетон с черной поперечной полосой, прикрепленный к груди робота, не отваливался.

Молодецкая забава выглядела со стороны просто отвратительно. Джордж не предполагал, что его элитные бойцы способны на такую вот беспричинную жестокость. Прежде ему несколько раз приходилось использовать спецназ для вербовки захваченных в плен пиратов. Но тогда процедура ограничивалась тем, что его ребята просто срывали с пленных жетоны с символами пиратских кланов и цепляли им аркадианские знаки различия.

На этот же раз почему-то получилось иначе. У несчастных роботов, безропотно переносящих экзекуцию, от встряски вместе с жетонами отваливались не только антенны, торчащие из головы, но и многие другие узлы и детали, в том числе руки и ноги. Получив новый – изумрудный с белой звездой – жетон, изувеченные андроиды подбирали с земли отпавшие части тел и невозмутимо прикручивали их на место. Затем, как не в чем ни бывало, направлялись туда, где требовалась подмога в строительстве, и деловито включались в работу.

И помощь их пришлась весьма кстати. С отвращением наблюдая за бесчинством спецназа, Маклафьев не терял времени даром. Требовалось как можно скорее обустроить лагерь, и он, не считаясь с немалыми финансовыми затратами, заложил фундаменты продуктовых складов и казарм, госпиталя, автозавода и ремонтных мастерских. Техники установили еще целую шеренгу мачт и хлопотали под ними, монтируя сегменты дополнительных солнечных батарей, протягивая кабели к строящемуся неподалеку энергохранилищу. Бетонные остовы будущих артиллерийских турелей, ощетинившиеся кусками арматуры, ожидающей, когда ее обошьют листами брони и установят стволы орудий, наметили первые очертания оборонительного периметра.

Строительная площадка шумно бурлила нешуточной деятельностью, рыча движками машин, взвизгивая приводами бурильных аппаратов, выстукивая глухие дроби тяжелых молотов. Обозревая лагерь с высоты птичьего полета, Маклафьев заключил, что пока все складывается очень даже здорово.

Вот только совершенно явно обозначился дефицит сырья и материалов – тех скромных запасов, которые экспедиция доставила с Аркадии, не хватило бы на завершение предпринятого с таким размахом строительства. К счастью, разведка постаралась на славу! Лагерь неслучайно расположился на полпути от столицы к северным нагорьям, обточенные ветрами хребты которых отделяли обжитые внутренние районы материка от холодного, покрытого льдами полюсного океана. К их усеянным валунами склонам уже отправились поисковые группы с заданием обнаружить залежи природных ископаемых и организовать их добычу. Вскоре заработают рудники и нефтяные скважины, а значит, мрачной перспективы медленного умирания колонии от ресурсного истощения, вроде бы, не предвиделось.

Маклафьев удовлетворенно потер руки. Наконец-то он почувствовал себя превосходно. Тревожное напряжение уступило место расслабленному успокоению. План, вероятность успеха которого изначально ставилась им самим под большое сомнение, сработал на все сто. Рассыпавшись велеречиво затейливой вязью изысканных комплиментов, Джордж поздравил себя с блестящим завершением операции.

И только одно обстоятельство мешало в полной мере насладиться победой. Пусть и добытой не потом и кровью: совсем не такой, о которой он мечтал. Предаться эйфории не давала нывшая подспудно мысль об оставленной на растерзание свинорылым захватчикам планете. Дабы отдать последние почести погибающей Аркадии, он откупорил новую жестянку.



[/17]



…Двуногий, высотой с фонарный столб робот, казалось, был создан для того, чтобы перещеголять в уродстве своих творцов. Беспорядочно разбросанные по корпусу нашлепки напоминали раздутые бородавки. На угловатых неодинаковых по размеру плечах красовался кусок металла, чрезвычайно смахивающий на башмак с оторванной подошвой, из которой в небо торчали кривые рога. Бронированное чудовище неспешно вышагивало посреди изрытой воронками улицы, тупо поливая густой струей багрового пламени, изрыгаемого встроенным в огромную лапищу огнеметом, мертвые развалины зданий, некогда представлявших собой один из самых престижных районов города.

Впрочем, дымящиеся руины, как выяснилось, все же были не совсем безжизненны. Стоило роботу миновать пыльную кучу битого кирпича, крошеной черепицы и обломков балок, оставшуюся на месте шикарной виллы, как из-под строительного мусора выбрался солдат в изорванном камуфляже, перепачканном сажей и копотью, и бросился через улицу. На ходу он поднял к плечу узкую трубу гранатомета. Затем застыл на мгновение, торопливо прицелился и нажал на спуск. Пока выпущенный снаряд, рассыпая искры и рисуя за собой извилистый след пепельно-серого дыма, мчался к цели, солдат в два прыжка добрался до спасительного укрытия и залег за клыком торчащего из земли осколка стены, чтобы перезарядить оружие.

Граната впилась в кряжистый сустав правой ноги железной громадины, громыхнул взрыв. Качнувшись пару раз, но сумев быстро восстановить равновесие, робот попытался развернуться. Однако поврежденный сустав заклинило намертво. Потеряв возможность передвигаться, грозная боевая машина превратилась в отличную мишень, достаточно большую, чтобы в нее без труда попал даже начинающий стрелок.

Тем временем гранатометчик выстрелил снова, а из разрушенных зданий повылезало еще несколько человек. Военной формы на них не было, но в руках каждый сжимал по лазерной винтовке. Ополченцы открыли огонь по подбитой конечности и широкой бугристой спине робота. Тот рассержено огрызнулся, закинув корявую руку на плечо и выпустив, не глядя, струю пламени в сторону атакующих.

Толку не вышло никакого – огонь лизнул воздух над головами аркадианцев, не причинив им вреда. И в следующее мгновение грозная махина оказалась поверженной. Третья граната, угодив все в тот же сустав, окончательно разрушила его. Хоргианский робот, потеряв опору, рухнул на мостовую и взорвался, разбросав по округе искореженные куски брони.

А партизаны, успешно завершив дерзкую вылазку, вновь скрылись в развалинах, не дожидаясь, пока к месту стычки заявится усиленный вражеский патруль.

Но хорги, обозленные потерей, ответили гораздо жестче. Над улицей на бреющем полете промчалось звено штурмовиков, усеяв землю под собою напалмовыми бомбами. И там, где только что скалились в небо унылые останки домов, заплясало кипучим штормом всепоглощающее море пламени, испепеляя камни и уничтожая все живое, что под ними пряталось…

Сражение за Аркадию подходило к концу. То, что Маклафьев видел на экране, красноречивей некуда указывало на приближающуюся развязку. Большинство укрепрайонов уже прекратило сопротивление. Оборонительные линии прорваны, крепости разрушены. Лишь кое-где последние горстки защитников планеты еще отчаянно отбивались от превосходящего численностью и огневой мощью противника.

Вот из леса с дикими воплями высыпало с десяток ополченцев. Беспорядочно паля из пистолетов и ружей, они отважно набросились на армейский конвой, в котором неспешно к Стронгхолду ползло никак не менее дюжины громоздких осадных гусеничных гаубиц под охраной легкого танка. Несмотря на завидную удаль этих людей, атака их – сколь отчаянная, столь и безрассудная – была обречена на неудачу. Едва ли пули смогли бы нанести закованным в железо гигантам хоть какой-то вред, разве что черкнуть на вороненых корпусах несколько чуть заметных царапин. И, разумеется, вся затея лопнула как мыльный пузырь. Очень скоро стрельба смолка, а на опушке леса остались только бездыханные тела павших смельчаков.

В другом месте Джордж заметил потрепанный в боях отряд морских пехотинцев, болотами выбирающийся из окружения. Казалось, им удастся-таки дойти до более-менее безопасного места, как вдруг, откуда ни возьмись, появился хоргианский военный катер на воздушной подушке. Промчавшись над зарослями осоки и камыша, он безжалостно изутюжил морпехов, так и не успевших сделать ни единого выстрела…

Города лежали в руинах. Над запорошенными пеплом и сажей развалинами зданий вздымались клубящиеся столбы маслянисто-черного дыма, ненасытное пламя пожарищ пожирало квартал за кварталом, улицу за улицей.

Повсюду сновали патрули оккупантов, выискивая чудом уцелевших аркадианцев, прячущихся, где придется, от озверевших захватчиков. Враг в исступлении кровожадной ярости пленных не брал. Облаченные в бесформенные опухоли скафандров хогрианские солдаты вытаскивали людей из подвалов рухнувших домов, из воронок, из-под обуглившихся остовов машин и тут же расстреливали, полосуя несчастных лучами ручных бластеров.

По развороченным взрывами дорогам двигались бесконечные колонны имперской боевой техники…

И только в столице, фортификация которой изначально планировалась с учетом возможной долговременной осады, все еще продолжалась ожесточенная битва. На улицах и посреди развалин кипели рукопашные схватки, из замаскированных дотов по наступающим волнам вражеской пехоты лупили пулеметы, изредка то тут, то там из укрытия ахало орудие. В южных кварталах развернулось грандиозное сражение роботов – десятки двуногих машин, перемазанных копотью, иссеченных снарядами и осколками, закружил впечатляющий танец маневренного боя. Несколько танков защитников города пытались прорваться сквозь завалы и ураганный огонь к центру, где незыблемой твердыней держались бастионы Цитадели, ставшей последним оплотом обороны Стронгхолда…



[/18]



– Итак, насколько я могу судить, ты сумел неплохо устроиться. И мне не остается ничего другого, как… – блестящий железом блин глупой физиономии Мехкрэшера снова красовался на экране перед Маклафьевым. Голос все такой же скрипучий и бесстрастный.

«Ни на байт эмоций», – ухмыльнулся про себя Джордж, отмечая непоколебимое спокойствие дэйлянина. «Впрочем, не исключено, что это всего лишь трюк, маска, смоделированная имидж-трансформером. На самом же деле, мой враг вот прямо сейчас рвет на голове волосы от безысходности и уже затянул петлю на шее!»

Представив себе такую сцену, Маклафьев обнаружил, что центральное место в картине, нарисованной воображением, занимает его собственная персона, а потому поспешил избавиться от видения. Тем более что робот продолжал бубнить свой нудный монолог, немалую часть которого Джордж уже с успехом безвозвратно пропустил мимо ушей. Вероятно, подобная же участь ожидала и концовку финальной речи металлического героя, если бы не царапнул в сером полотне тоскливой замысловатой исповеди острый коготок вопроса, прямо адресованного Маклафьеву.

– Постой-ка, – тут Джордж соизволил, наконец, отвлекшись от руководства развитием колонии, обратить внимание на оказавшегося столь говорливым хозяина планеты. – Что?… Что ты от меня хочешь?

– Вообще-то, кажется, этого хотел ты, – проговорил робот. – Вот я и спрашиваю: наш уговор все еще в силе?

– Какой уговор?! – искренне удивился Джордж. Какие могут быть уговоры с эдаким болваном?

– Ты требовал драки, я предложил дуэль…

– Ах, да-а-а! – растягивая последнее «а-а-а», Маклафьев расправил плечи и выпятил грудь, словно ему предстояло в ту же секунду вмазать кулаком в железную челюсть наглеца. Наскоро оценив обстановку в аркадианском лагере и удовлетворившись работой поселенцев, он решил, что не должен отказывать себе в маленьких радостях виртуального бытия. Которые, кстати, не так уж и часто выпадали на его долю за пока еще не очень-то продолжительную карьеру галактера.

– Драться, значит, желаешь… Так, давай же! – заорал он, распаляясь в предвкушении схватки.

Азарт бойца, преисполнив душу дикой животной страстью и заставив мышцы тела напрячься, мгновенно распалил жаждущее кровопролития сознание до точки кипения. И Джордж, выплескивая наружу кипящую ненависть, злобно прорычал:

– Я голыми руками разорву твой чугунный котелок ровно на тысячу двадцать четыре маленьких кусочка, а затем медленно скормлю их цифровым церберам. Ведь есть же в сети хоть какая-нибудь преисподняя?!

– Только одно условие, – с невозмутимостью, достойной лондонского денди, скрипнул дэйлянин.

– Какое еще условие? Попросишь никому не рассказывать о твоем конфузе?

– Нет. Играем ва-банк. Победителю достается все. Выигрываешь ты – забираешь Дэйю. Вместе с тем, что на ней есть. Если же одерживаю верх я, то и твой лагерь, и твой флот, и, разумеется, твоя казна переходят в мое владение. Согласен?

– Ах, тварь железная! Чтоб тебя ржавчина проела насквозь! – Маклафьев окончательно потерял контроль над собой и готов был совершить нечто страшное. – Чего ж ты трепался, что надоело. Мол, хочу бросить. Забирай даром, говорил!

– Я передумал. И не собираюсь объяснять почему.

– Да я сотру тебя в порошок, растопчу в пыль! – от возмущения Джордж даже затрясся и затопал ногами. Со злости он двинул ногой так, что пребольно ушиб пятку и взвыл как зверь.

– Вряд ли. Пустые угрозы, – наверное, в этот момент коварный предатель, скрывающийся за металлическим лупоглазым блином, изображенным на экране, просто-напросто давился неудержимым хохотом, измываясь над жертвой своего обмана. – Ведь тебе придется познакомиться с самим «Призраком бездны». Так ты согласен?

– А что, если я откажусь? Просто возьму и выжгу планету дотла, забросаю бомбами с орбиты…

– Если откажешься, – оборвал Маклафьева скрипучий механический голос, – то я позову на помощь наших общих знакомых – хоргов. А сам, пока рогачи наводят здесь порядок, отсижусь на одном из имперских миров. Надеюсь, ты не забыл, что Дэйя – пограничный форпост Империи, а я – наместник императора…

– Подлый, грязный лжец!

– Следует ли понимать, что таким образом выражено согласие с моими условиями? – проскрипел дэйлянин.

Ответ представлялся настолько очевидным, что Маклафьеву не пришлось унижаться и произносить его вслух. Он лишь продемонстрировал камере весьма неприличный жест и грязно выругался.



 
[/part“6”]



[/rem:

 … Дуэль – вот ради чего не стоит забрасывать наскучившую игру. Построенная цивилизация больше не радует Вас успехами? Устали двигать армиями и флотами? Ищите соперника, готового участвовать в поединке!

…Галактеры вольны сами выбирать, в кого превратиться на время сражения. Они могут стать обычными солдатами и пуститься в штыковую. Могут засесть за рычаги боевых роботов и столкнуть лбами тяжелые машины. Или обратиться в пилотов истребителей, – а то и занять командные посты ударных крейсеров – и атаковать друг друга всею мощью бортового вооружения. Соперники заранее определяют условия схватки, а Галактический централ строго следит за соблюдением правил и выполнением договоренностей.

Смертельный поединок – высшая и самая рискованная форма дуэли в игре. На просторах виртуальной Галактики есть место только для победителя…

(Из обзора «Об основах игры» журнал «Геймотроник»)

/rem off]



[/19]



За окном едва забрезжили первые блики утренней зари. Небо стало темно-серым и на востоке уже залилось бледной синевой, сменив пышный парадный иссиня-черный ночной наряд на скромненькое блеклое предрассветное одеяние. Лишь кое-где еще поблескивали последние звезды, словно не желая замечать, что великолепный карнавал, устроенный располневшей Луной, давно закончился, а сама гостеприимная хозяйка торжества, устав от хлопот, закатилась за нестройную колоннаду жилых высоток Кингспика.

Ночью Маклафьеву удалось поспать всего-то часа три или чуть больше того. Прежде чем забыться в неуютных объятьях тяжелого, тревожного сна, он долго ворочался под одеялом, не в силах успокоить разгоряченное переживаниями минувшего дня сознание. Оно бурлило, словно готовый вот-вот разразиться кипучими реками лавы вулкан, переполнялось сменяющими друг друга в причудливом калейдоскопе полудремы сочными картинами прошедших событий, в нем звучали чьи-то голоса, вскрики, приказы. Перед глазами, как наяву, проплывали космические флотилии, корабли стреляли смертоносными лучами и сами становились мишенями для бластеров, с жутким рокотом взрывались величественные постройки, в отчаянную контратаку шла пехота.

И все же ближе к утру усталость взяла свое.

Однако сон не принес желанного облегчения. Стоило ве’кам Маклафьева смежиться, как на него нахлынула бушующая волна сновидений, невероятных и ужасных. Он сгорал в пламени пожара вместе с командой погибающего звездолета, отступал, сжимая в руках лазерное ружье, в отряде ополченцев под непрерывным шквальным обстрелом вражеской артиллерии, бросался в рукопашную на неприятельских солдат, прячущих кривые ветвистые рога и омерзительные рыла в полупрозрачные купола шлемов вздутых бронированных скафандров... Со всех сторон на него надвигалась беда. Она заставляла его корчиться в муках предсмертной агонии, страдать от жестоких ран и увечий. Душил запах горячей крови и обожженной плоти, и он знал, что это обугливается его плоть и что это его кровь багровыми липкими ручейками стекает из рассеченных вен. И над всей привидевшейся ему жуткой фантасмагорией властно грохотал злой, издевательский, неудержимый хохот…

Маклафьев очнулся, словно получив увесистую оплеуху, и некоторое время неподвижно, тупо уставившись в потолок, лежал на кровати, приходя в себя. Ночь не подарила ни отдыха телу, ни ясности мысли. Вместо ожидаемого расслабления он по-прежнему ощущал вялую усталость. Голова гудела, в горле пересохло, в глазах – воспаленное жжение и резь, будто бы под веки насыпали мелкого песка.

И все-таки Джордж почувствовал, что рад пробуждению. Ночной кошмар отступил, теперь можно вновь приниматься за дело – его ждала Галактика. Он громко и протяжно произнес это слово, как бы пропев таинственное заклинание, придающее силы, вслушиваясь в гармонию звуков. Их переливы вновь наполнили душу боевым азартом, напомнив о предстоящем поединке, оживили расчетливой решительностью тягостный поток несвязных мыслей.

Жизнь снова приобрела смысл.

Рывком смахнув одеяло в сторону, Маклафьев соскочил на пол и отправился в душ. Вволю прооравшись под ледяными струями, он ощутил себя, наконец-то, достаточно бодрым и посвежевшим. Без аппетита проглотив пару на скорую руку сложенных бутербродов и опрокинув в рот чашку крепкого, обжигающего и отвратительно горького кофе, Джордж чуть ли не с головой залез в холодильник, обшаривая его полки, но так и не нашел того, что искал. С сожалением констатировав, что в доме нет ни капли джин-тоника, он в коротком прыжке перевернул свое тело, встал на руки и зашагал к компьютеру, балансируя в воздухе ногами и шлепая ладонями по полу.



[/20]



...Посреди поля, где спокойно и неторопливо трудились несколько роботов-земледельцев, педантично обрабатывая мотыгами длинные черные грядки, прорезались пунктиры трещин. Все более углубляясь, они сложились в правильный восьмиугольник, который стал медленно подниматься над землей, открывая под собой нишу громадного тайника. Когда скрывавший его люк окончательно освободил проход, сдвинувшись в сторону, из подземелья показалось то, что было в нем надежно спрятано до поры до времени.

Летательный аппарат, всплывающий из секретного ангара, более всего походил на закрученную упругой спиралью морскую раковину. По ее бокам располагались два гребня шипов замысловатой формы. Шипы, едва заметные в узкой – носовой – части раковины, постепенно увеличивались и ближе к ее концу разрастались до внушительных размеров, напоминая раскинутые в стороны крылья.

Очевидно, это и есть «Призрак бездны», решил Маклафьев. Глядя на элегантную конструкцию аппарата, оставалось только гадать, для чего она предназначалась ее создателями. (Джорджу пришло в голову, что парящая раковина – творение высшего разума и не имеет ничего общего с тем убогим миром, над скучными ландшафтами которого она прокладывала теперь себе дорогу.) Но если проклятый дэйлянин столь ревностно приберег ее для решающего боя, то чу’дная ракушка вполне могла оказаться ужасным орудием уничтожения. Ни единого блика не отражалось в матовой белизне обшивки, и Джордж подумал вдруг, что она должна быть плюшево-мягкой на ощупь. Но зловещий холод пробирал при мысли о том, каким невероятно мощным оружием, возможно, снаряжен удивительный корабль.

«Однако хватит без толку глазеть да нагонять страху, – поторопил себя Маклафьев. Настала пора и самому залезать в кабину пилота и браться за рукоятки управления. – Да пусть эта штуковина будет хоть колесницей дьявола, мне все равно позарез нужно ее уничтожить».

Оставив колонистов наедине с их заботами, он вернулся к оставленной в космосе эскадре.

На фоне усыпанной искрами далеких звезд бездонной черноты Вселенной медленно дрейфовали боевые звездолеты, ощетинившись в сторону проплывавшего под ними мира десятками орудийных стволов бортовых батарей. Аркадианские корабли расположились на высоких орбитах, образовав вокруг Дэйи некое подобие кольца блокады. Оно получилось весьма неплотным и совершенно не выглядело устрашающе грозным. Вряд ли такое построение могло претендовать на занесение в учебники военных академий по ведению планетарной осады, а если ему и суждено туда попасть, то лишь в качестве примера того, как поступать не следует. Впрочем, сейчас Маклафьеву было не до премудростей осадного дела, его беспокоило совсем другое: поскорее оседлать «Горбуна».

Великолепный «Горбун»! – драгоценная жемчужина военно-космических сил Аркадии. Как бы ни были хороши истребители и штурмовики ударных эскадрилий, скрытые в трюмах авианосцев, ни один из них не шел ни в какое сравнение с этим маленьким крылатым убийцей, способным одинаково эффективно вести бой и в атмосфере, и в припланетном космосе. Для него не составляло труда разметать звено из трех-четырех машин равного ему класса, что в полной мере прочувствовали на собственной шкуре пираты, пытавшиеся наводить свои порядки в принадлежащем Маклафьеву пространстве. Сколько раз стремительные, кровожадные атаки разъяренного «Горбуна» обращали межзвездных флибустьеров в паническое бегство. Да и спастись от его преследования удавалось лишь немногим счастливчикам.

Для того корабль и создавался, чтобы стать супероружием. После блестящих побед «Горбуна» Джорджу всегда было приятно вспоминать, с какой кропотливой настойчивостью разрабатывал он узлы и компоненты машины, с каким трепетным нетерпением ожидал завершения монтажа на стапелях звездолетных верфей ее корпуса, с каким упорством рассчитывал оптимальный баланс боевого оснащения (весьма кстати оказались захваченные поисковой группой на Галадриме ионные деструкторные пушки). В итоге долгой и напряженной работы получился, по твердому убеждению Маклафьева, настоящий шедевр: легкий, скоростной, чрезвычайно маневренный, мощно вооруженный и надежно защищенный истребитель-перехватчик.

И вот «Горбуну» снова предстояло показать, на что он способен в бою.

Авианесущий крейсер назывался «Преподобным Джобой». Маклафьев выбрал это название в память о сухоньком, бесцветном, но препротивнейшем старикашке-пасторе, терзавшем азами святого учения кингспикскую начальную школу в то время, когда маленький Джордж протирал там штаны о деревянную скамейку, намертво приколоченную к парте. Авианосец живо напоминал знаменитую пасторскую сигару, неизменно торчавшую меж пожелтевших неровных зубов преподобного Джобы. И лишь кормовые надстройки с многочисленными блюдцами локаторов да цепочки полусфер турелей бластерных пушек, вмонтированных в округлые, вздутые бока крейсера, мешали полному сходству.

На носу корабля, в том самом месте, где у сигары пастора мерцал огонек, когда он втягивал в себя густой табачный дым, раскрылись лепестки диафрагмы, и из внутренностей авианосца показался силуэт «Горбуна», схожий с наконечником стрелы. Меж коротких, заостренных, раскинутых в стороны крыльев вспухал бронированный нарост, словно горб за плечами карлика-уродца.

Маклафьев ввел команду на изменение режима игры, и изображение на экране мгновенно сменилось. Теперь перед ним открывался вид из кабины истребителя.

За лобовым стеклом колпака, накрывавшего кабину, размещенную как раз на макушке горба, простиралась бескрайняя пустыня космоса. Звезды отсюда выглядели уже не таким яркими, их сияние потускнело. А ближайшая из них – Горгона, огромный диск которой заглядывал краешком под колпак справа и немного сверху, – утратила большую часть своей зловещей красы, превратившись из кроваво-оранжевой взлохмаченной гигантскими огненными протуберанцами небесной королевы в темно-желтое чуть курчавое пятно. Специальное покрытие стекла притушило блистающее великолепие красок, дабы блеск и пестрота окружающего мира не мешали пилоту следить за развитием событий во время боя.

«Горбун» выбрался из ангара, и диафрагма закрыла за ним проход. Лишь доли секунды понадобились главному бортовому анализатору, чтобы оценить обстановку, получить информацию от центральной командной консоли с флагманского крейсера эскадры и спроецировать на лобовое стекло лиловый пунктир квадратов оперативно-тактической карты, на которой зажглись синие огоньки, обозначая положение в космосе аркадианских звездолетов. В центре экрана перед Маклафьевым засветилась навигационная сфера с рамкой прицеливания, рассеченная на радиальные сегменты. Один из них замерцал переливами прозрачного перламутра, указывая курс на обнаруженный вражеский корабль, пока еще скрытый за гигантским шаром Дэйи, застывшим далеко внизу под крыльями «Горбуна».

Маклафьев щелкнул кнопкой включения сдвоенного джойстика и взялся обеими руками за фигурные рычаги. Истребитель покачнулся из стороны в сторону, чутко отвечая на прикосновение ладоней пилота к рукояткам управления. Ухватив их покрепче и уняв нервную дрожь в руках, Джордж вдавил до упора клавишу акселератора, и машина, словно разъяренный хищник, сорвалась с места и пулей устремилась к планете.



[/21]



Вместе с уточненными координатами цели с флагмана поступила дополнительная информация о корабле противника. На приборной панели «Горбуна» заработал вспомогательный дисплей, на котором появилось схематическое изображение «Призрака бездны», а также колонка цифр: скорость вражеской машины, ее удаленность, ориентировочное время до визуального контакта. Под схемой расположились привычные изумрудные столбики динамических индикаторов, показывающих состояние экипажа, двигателей, брони и оружия летательного аппарата. Подоспели и результаты идентификации, определившей тип вражеского корабля, – в информационной строке в самом низу значилось, что это корвет.

С каждым мгновением поверхность Дэйи неумолимо приближалась. Истребитель Маклафьева уже нырнул в атмосферу, но, не снижая бешеной скорости, продолжал вертикально опускаться, почти падать, распарывая в штопоре клубящуюся перину белоснежных облаков, словно задался целью протаранить планету насквозь.

Возможно, такое начало, размышлял Джордж, выжимая максимум из маршевых ускорителей, создаст у врага впечатление, что перед ним неопытный новичок, готовый необоснованно рисковать, опрометчивый простофиля, сломя голову рвущийся прямехонько в перекрестье прицела направленного на него оружия. Пускай железная голова расслабится: потеря собранности и предельной концентрации в бою даже на миг может оказаться для него роковой.

Да и плевать, в конце концов, что там подумает этот болван! До чего же здорово так вот сумасбродно падать под грохочущий из динамиков свист рассекаемого крыльями «Горбуна» воздуха, ощущая растущее напряжение во всем теле, когда кровь закипает, а нервы превращаются в натянутые струны...

Коротко просигналил бипер тревоги, а подсвеченный перламутром радиальный сегмент навигационной сферы вспыхнул алым: идущий на перехват противник, не дожидаясь сближения, поспешил выпустить ракеты. Расстояние между боевыми машинами было еще столь велико, что эта атака не несла в себе реальной угрозы. Мехкрэшер мог рассчитывать разве что на удачу, да благоприятное стечение обстоятельств, если на самом деле надеялся поразить цель на такой дистанции.

«А может быть, закусил наживку!? И сгорает от нетерпения выяснить, что случится раньше – то ли ракеты достанут пикирующего недотепу, то ли тот сам размажет себя по склонам гор?»

Но как бы там ни было, скалистые уступы, грозно надвигающиеся снизу, действительно, представляли смертельную опасность. Маклафьев сквозь поднимающуюся навстречу «Горбуну» дымку уже отчетливо видел прямо перед собой их пепельно-серые изрезанные кривыми трещинами вершины. Разглядев среди скал черный провал глубокой расщелины, плавным наклоном рычагов управления он скорректировал курс истребителя так, чтобы машина прошла точно в узкий проход между отвесными стенами пропасти.

На тактической карте, проецируемой на лобовое стекло, появились две желтые точки – отметки несущихся во всю прыть ракет. Хотя они и подобрались уже совсем близко, судя по траектории их полета, уверенно захватить цель им никак не удавалось. Ракеты тупо мчались вперед, все еще не видя того, за чем отчаянно гнались.

Проваливаясь в туманный сумрак расщелины, Маклафьев, на всякий случай, отстрелил пару тепловых ловушек, чтобы сбить преследователей со следа, если они вдруг прозреют и сядут «Горбуну» на хвост. Предосторожность далеко не лишняя.

Одна из ракет, доверчиво приняв подставленную ей обманку за искомый объект поражения, рванулась в сторону и с чувством выполненного долга красочно взорвалась на пустом месте, с гордостью воображая напоследок, как ее осколки кромсают обшивку настигнутого врага. Другая оказалась и того бестолковей: не обращая ни на что вокруг никакого внимания, она проскочила мимо и важно удалилась куда-то вдаль по только ей самой ведомому маршруту.

«Этого и следовало ожидать! – порадовался первой в начавшемся бою неудаче противника Маклафьев. – Ишь какой торопыга… Будет тебе уроком!»

Он и не заметил, что говорит вслух. Из динамиков вдруг сквозь шумы и треск прорезался скрипучий голос дэйлянина:

– Поучи кого-нибудь другого. Я тебя все равно достану.

И целеуказатель на навигационной сфере вновь полыхнул алой вспышкой, фиксируя еще один ракетный пуск.

«Ненормальный он что ли?» – мелькнуло у Джорджа в голове. Находясь в щели между почти вплотную сдвинутых скал, его истребитель должен был на какое-то время исчезнуть с экранов вражеских радаров. И атаковать его в таком положении, – что стрелять в невидимку. Ракеты, запущенные наугад в пустоту, имели шансов добраться до цели еще меньше, чем их предшественницы.

Впрочем, Маклафьеву некогда было размышлять о слабоумии неприятеля. На приборной панели, предупреждая об опасности, замигала большая багровая плашка сигнализатора, а динамики взвыли густым тревожным басом. Дальше снижаться нельзя: заваленное огромными обломками скал дно ущелья приблизилось настолько, что столкновение с ним казалось неминуемым.

Чтобы избежать катастрофы, «Горбун», не рассчитывая на реакцию пилота, перешел на автоматический режим маневрирования. Глухой рокот двигателей смолк, а затем оглушительный грохот потряс стены ущелья – сработала гравитационная подушка, подставляя плечо истребителю и гася его скорость.

Скользнув по столбу антигравитационного поля, лишь на мгновение возникшего между кораблем и поверхностью планеты, «Горбуну» удалось выйти из вертикального падения. Машину несколько раз чувствительно тряхнуло, так что Маклафьев даже забеспокоился, выдержит ли обшивка навалившиеся на нее перегрузки. Однако все обошлось, и, едва не расцарапав корпус об острые края камней на дне пропасти, истребитель, резко дернувшись, вынырнул из пике и начал медленно набирать высоту. Снова зарокотали двигатели, и «Горбун» решительно устремился вверх.

Ткнув пальцем в клавиатуру, Джордж отключил автопилот. В его планы пока не входило покидать лоно расщелины. Наверняка, «Призрак» уже добрался до того места, где приборы Мехкрэшера потеряли противника из виду, и рыщет теперь поблизости. Но, став на время невидимым для радаров, Маклафьев и сам перестал получать информацию о тактической обстановке – громоздящиеся повсюду вокруг каменные великаны заглушали все передачи. А значит, и определить точное местонахождение вражеского корвета невозможно. Так зачем же опрометью выскакивать из укрытия, рискуя подставить спину прямехонько под прицел пушек дэйлянина?

И потому он направил истребитель по узкому коридору расщелины. Аккуратно ведя машину вдоль причудливо изрытых щербинами изгибов стен пропасти, Маклафьев вскоре увидел то, что искал. Где-то далеко впереди туманный полумрак, властвовавший в этом царстве гранитных пластов и базальтовых глыб, прорезала тонкая, словно волос, полоска яркого света – ущелье заканчивалось.

Однако чем ближе к тому месту подбирался «Горбун», тем у’же становился проход. Вскоре отвесные стены сблизились настолько, что Маклафьев всерьез забеспокоился о том, как бы не задеть крыльями за один из многочисленных выпиравших из них уступов. Дабы протиснуться между ними, пришлось положить истребитель на правое крыло, лишая тем самым корабль свободы вертикального маневра. Шаг отчаянный, граничащий с безрассудством, но Джордж упорно продолжал свой рискованный полет. А стены по-прежнему сходились, оставляя все меньше и меньше надежды на то, что удастся вырваться из каменной ловушки. Правда, и отворачивать было уже поздно. Из того весьма неудобного положения, в которое попал «Горбун», он не смог бы уйти по расщелине вверх, не искалечившись о скалы.

К счастью, и на этот раз фортуна сжалилась над Маклафьевым. Не успел он толком выругаться, проскочив особенно узкое место, как стены вдруг раздались в стороны и истребитель вырвался из теснины в залитую солнечным светом долину. Горные хребты разбегались с обеих сторон, но они уже не грозили мгновенной гибелью в случае неловкого движения рук, сжимавших рычаги управления.

Снова на лобовом стекле зажглись отметки тактической карты, и снова перламутром заиграл один из сегментов навигационной сферы. Враг находился совсем рядом. Его корабль располагался немного сзади и чуть выше, прямо над скалистой грядой, из теснин которой только что вырвался истребитель Маклафьева. Но двигался он в противоположном направлении, предоставляя «Горбуну» прекрасный шанс для внезапной атаки.

Раздумывать тут не приходилось. Охотничий инстинкт опередил логику последовательных умозаключений, и, подчиняясь ему, Джордж заложил крутой вираж и выжал мощность ускорителей до предела. Громоподобно взревев двигателями, машина пустилась в погоню.

На карте прямо по курсу появилась крупная красная точка. И почти тут же исчезла, превратившись в квадрат того же цвета: противник был в зоне непосредственной видимости. Квадрат указывал на местоположение цели, и Маклафьев, действительно, увидел «Призрака бездны».

На фоне грязно-серых и бурых склонов отчетливо прорисовалось белое пятно. Расстояние до него быстро сокращалось. Прицельная рамка запрыгала по экрану: автоматика начала наведение оружия. И когда перекрестье прицела замерло на квадрате, внутри которого виднелось изображение вражеского корвета, а на приборной панели замигал сигнал «Цель захвачена», Маклафьев нажал на клавишу пуска.

Оставляя за собой бледно-молочный след, ракета помчалась к дэйлянскому кораблю.

Но Мехкрэшер, несмотря на то, что, по всей видимости, только в последний момент обнаружил заходящий с тыла аркадианский истребитель, успел-таки совершить маневр уклонения, выпустив при этом целую стаю ложных мишеней.

На самом деле, Джордж и не рассчитывал на удачу с первого раза. Ракета, не разобравшись в хаосе появившихся вдруг невесть откуда новых целей, взорвалась слишком далеко в стороне от ушедшего в разворот корвета, чтобы причинить ему хоть сколь-нибудь ощутимый ущерб.

Именно таких действий Маклафьев и ожидал от Мехкрешера. Имея теперь значительное преимущество в скорости, нужно было лишь немного подправить курс, чтобы мгновенно настичь противника и оказаться прямо перед распростертым силуэтом его необычной крылатой машины.

Идеальная позиция для безжалостного расстрела! Промахнуться невозможно. Не рискнув атаковать ракетами, чтобы самому не попасть в облако пламени и осколков, которое образуется после попадания в цель, с восторженным воплем Джордж надавил на гашетки пушек, и те изрыгнули длинные очереди снарядов, способных превратить корпус вражеского корабля в решето, изувечив его смертельными пробоинами.

– Получай, железный чурбан, по заслугам! – заорал, злорадно торжествуя, Маклафьев.

Он задрал нос своего истребителя кверху и изобразил в небе над Дэйей, как ему показалось, чудесный пируэт, никак уж не хуже по исполнению, чем у самых выдающихся мастеров высшего пилотажа.

И каково же было его удивление, когда ужасный грохот вырвался из динамиков, а «Горбуна» тряхануло так, что, мгновенно потеряв ориентацию в пространстве, он кувырком начал падать отвесно вниз.

Нервно взвыла сирена. За стеклами кабины замелькали здоровенные клубы черного дыма.

Маклафьев ожидал чего угодно, но только не этого. Резонно было предположить, что в упор расстрелянный корвет рассыплется на тысячи мелких обломков. Но на деле почему-то вышло иначе. Вместо того чтобы превратиться в хаос искореженных деталей, «Призрак», как ни в чем не бывало, проскочил мимо рушащейся на скалы аркадианской машины с явным желанием выбрать позицию поудобнее для нового удара.

Отчаянно пытаясь восстановить равновесие и перевести машину в горизонтальный полет, Маклафьев с изумлением увидел сообщение о повреждениях, высветившееся на информационном дисплее приборной панели. Теперь здесь рядом с силуэтом корвета появилось такое же схематическое изображение его собственного истребителя. А на нем ужасные багровые пятна, от вида которых Джорджа прошиб холодный пот: анализаторы фиксировали серьезные неприятности в двигателях, неполадки обнаружились в блоках жизнеобеспечения экипажа, к тому же бронированный панцирь пробит сразу в нескольких местах. Не иначе, как ракета – а, может, и не одна! – взорвалась почти у самой обшивки. И получалось, что именно причудливый пилотажный крендель, безалаберно вывернутый Маклафьевым в честь триумфального завершения схватки, спас его истребитель от прямого попадания и моментальной гибели.

Вражеский же корабль, если верить показаниям информатора, был, как и прежде, цел и невредим. Более того, резво развернувшись, он пальнул из носового бластера, но ослепительный луч прошел мимо цели.

Продолжать бой на равных в таком состоянии «Горбун», разумеется, уже не мог. Но и сдаваться не имело никакого смысла.

Чертыхаясь на чем свет стоит, Маклафьев суматошно дергал рычагами. В конце концов, ему все-таки удалось восстановить контроль над истребителем, однако, даже думать о возобновлении схватки не приходилось. Единственным выходом представлялось незамедлительное бегство. По крайней мере, оно дало бы немного времени аварийным системам, чтобы погасить пожар и попытаться частично восстановить поврежденное оборудование. Хотя, конечно, дыры в корпусе дырами и останутся: их-то в полете не залатаешь уж точно!

Ничего лучше в голову все равно не приходило, и Маклафьев бросил израненную, бьющуюся в конвульсиях машину в лабиринт раскинувшейся внизу горной страны, ища укрытия среди неразберихи величественных уступов и бездонных разломов пропастей.

Дэйлянин не отставал, уверенно и не торопя развязки событий продвигаясь по дымному следу аркадианского истребителя. Так кошка вальяжно развлекается с пойманной мышью, почуяв беспомощность своей жертвы.

«Почему он не стреляет? – приступ панической растерянности уже миновал, и Маклафьев снова мог рассуждать спокойно. – Измывается гад! Ну-ну! Это будет ему дорого стоить…» Правда, вернувшееся здравомыслие подсказывало, что скорее у противника лопнет терпение и, потешив самолюбие вдоволь, он добьет «Горбуна», чем еще раз подставит себя под прицел.

Тем временем дым перестал валить из пробоин в корпусе, а багровые отметины на схеме повреждений посветлели до темно-желтого. Смолкло, наконец, и завывание сирены. Ремонтная автоматика взялась за дело. Полет истребителя стал ровнее, тряска унялась.

Маклафьев запустил контрольный тест вооружения и через секунду получил отчет о целом букете неисправностей. Выяснилось, что безнадежно испорчена система наведения, обе пушки напрочь выведены из строя, ракет в запасе предостаточно, но использовать их невозможно, так как заклинило пусковые установки. Приборы посчитали более-менее боеспособным лишь галадримский ионный деструктор, закрепленный под правым крылом, – оружие мощное, но без точного прицеливания малоэффективное.

Бортовой компьютер «Горбуна» сумел восстановить связь с эскадрой, и на лобовом стекле вновь раскинулся пунктир координатной сетки тактической карты. Засветилась навигационная сфера. Однако прицельная рамка так и не появилась.

Маклафьев попробовал выстрелить наугад, метясь в замаячивший впереди над обрывом уступ. Раструб деструктора выплюнул длинный луч, похожий на густую струю голубого пламени, который, угодив в гранитную поверхность, вздыбил ее волной разрушения и с рокочущим грохотом обрушил в пропасть грудой тяжелых, острых осколков.

Опыт показался Джорджу вполне успешным, а результат интересным. Вот если бы еще вражеский корабль попал под этот камнепад… Идея, несомненно, бредовая. Каковы шансы на удачу? – едва ли один из доброй сотни. Но почему бы ни попытаться? И Маклафьев, осторожно лавируя среди скал, стал внимательнее всматриваться в открывающиеся за каждым новым поворотом панорамы.

Ему довольно скоро повезло. Причем понял он, что нашел подходящее место, уже после того, как руки сделали все необходимое, будто бы они жили отдельно от его медлительного сознания, не всегда успевающего за скоротечностью мимолетных событий.

Обогнув гигантский иссеченный ветрами торс очередного каменного исполина, «Горбун» выскочил в небольшую котловину, которую со всех сторон обступали неприступные горные кручи. Единственным выходом из нее являлся широкий пролом в сплошной отвесной стене напротив. Над проломом нависал огромный козырек, заваленный внушительных размеров валунами. Пальцы Маклафьева ударили по кнопкам экстренного торможения.

Такая расторопность пришлась весьма кстати. Мгновением позже из-за горы вырулил следующий попятам за аркадианской машиной корвет дэйлянина, для которого маневр противника стал совершенной неожиданностью. Вероятно, незатейливая логика услужливо подсказала Мехкрэшеру, куда скрылся беглец (а куда же еще было деваться из каменного мешка?). И его корабль, стремительно проскочив мимо притаившегося «Горбуна», направился прямиком к пролому. Ловушка сработала!

«Только бы не промазать!» – Маклафьев до крови закусил губу и несколько раз подряд нажал на гашетку, не надеясь на точное попадание с одного выстрела.

Действительно, первый луч, выпущенный деструктором, ушел несколько правее, как ножом срезав верхушку небольшой скалы. Деструктор выстрелил вновь, и второй луч унесся куда-то вдаль над плоскогорьем. За ним из раструба вырвался третий...

И, к восторгу стрелка, впился-таки в цель, как раз в тот момент, когда вражеская боевая машина находилась под самым краем козырька. Правда, луч этот получился каким-то жидким и полупрозрачным: экран информатора показывал, что энергия зарядных батарей иссякла. К счастью, поражающей силы все же хватило на то, чтобы гигантский монолит треснул и от него откололся здоровенный кусок, который, увлекая за собою бесчисленные увесистые глыбы, рухнул вниз, прямо на голову еще не успевшему углубиться в проход дэйлянину…

Но тут случилось нечто вопиющее, из рук вон выходящее, нечто совсем уж невероятное и неожиданное. События, словно взломав жесткие границы, установленные временем для всего сущего, вырвались на свободу. Как будто что-то запредельное основательно встряхнуло нормальный порядок вещей, и мироздание на короткий, едва ли в пару ударов сердца, миг вывернулось наизнанку.

Дальнейшее действо промелькнуло стремглав перед опешившим Маклафьевым. И не успел он еще толком осознать, что ни с того ни с сего превратился вдруг в безучастного наблюдателя, как все уже было кончено. Ему выпала незавидная роль, онемев от удивления и растерянности, со стороны взирать на то, как чья-то суровая воля, обладающая невообразимой мощью, творит по собственному желанию и разумению финал чужого спектакля, нисколько не считаясь с его режиссером и сценическими законами.

…Низвергнутые каменные обломки, вместо того чтобы смести и раздавить в безжалостных тисках оказавшийся на их пути корабль, прошли сквозь него, не оставив ни одной царапины, ни единой вмятины на его корпусе, и провалились в пропасть с глухим гулом.

Как ни в чем ни бывало «Призрак» мог продолжать свой полет.

Но ему не позволили продвинуться дальше ни на йоту.

Откуда-то с высоты, из прозрачной голубизны ясного неба ударила ослепительная молния. Ее извилистый зигзаг уперся в совершенно пустое пространство над скалами чуть выше расстрелянного Джорджем выступа, и оно вспыхнуло искрящимся облаком алого пламени.

В ту же секунду похожий на морскую раковину аппарат исчез из ущелья, одновременно возникнув, словно по волшебству, точно в эпицентре бушующего огня. На экране информатора схема дэйлянской машины залилась багрянцем, а один из индикаторов упал до нулевой отметки, зафиксировав гибель экипажа «Призрака».

Это значило, что корвет потерпел поражение в поединке.

От отчаяния до ликования минуло лишь мгновение. Вскинув руки в экстазе безмерного счастья, Маклафьев торжествующе потряс в воздухе кулаками. Противно ныла затекшая поясница, тупая боль настойчиво ворошилась в висках, сердце ошалело колотилось под ребрами. В том, что произошло – столь скоротечно и впечатляюще, – он явственно разобрал нечто уже виденное, знакомое и пугающе непонятное. Удивительная догадка мелькнула в его голове, но он упустил ее – сил развить мимолетную мысль не нашлось. Бурная круговерть переживаний вымотала его настолько, что из раскрытого для восторженного вопля рта вырвалось лишь слабое сипение.



 
[/part“7”]



[/rem:

«Ничто не бывает так обманчиво, как удача в виртуальном мире. «Галактика» столь масштабна, столь многогранна, что невольно берешь под сомнение ее запрограммированность. Разве заэкранный мир – лишь мириады цифр, обработанных миллионами процессоров? Скорее он творение высших сил, своевольно и своенравно смастеривших чудесную Вселенную, в которой исполнимы любые мечты. И в которой, увы, удача так обманчива, а счастье так непостоянно».

(«Цитатник галактера», издание 2-е, дополненное)

/rem off]



[/22]



Вездесущий и всеведущий Галактический централ зафиксировал победу «Горбуна» и поспешил известить об этом Маклафьева, в полноправную собственность которого отныне передавалось все, что принадлежало дэйлянину.

Сообщение появилось на экране монитора в виде изысканно украшенного в стиле древних рукописей листа пергамента, исписанного затейливым, витиеватым почерком. Велеречиво и многословно грамота поздравляла Джорджа Маклафьева, мудрого и справедливого властителя Аркадианской Республики, с Великой Победой. Народы Галактики выражали благодарность за тот достойный воспевания в легендах риск, который воин взял на себя, вступив в смертельный поединок с врагом. Имя героя, гласили завершающие строки, на веки вечные заносится в почетный свиток триумфаторов галактического Зала славы. В подтверждение официального статуса послания в нижнем левом углу пергамента красовался круглый оттиск печати с эмблемой «СпейсБайт» – оскалившейся изогнутыми клыками головой дракона, изображенной на фоне Млечного пути.

Маклафьев отлично знал, о чем идет речь. Свиток представлял собой всего-навсего скучный перечень геймеров, которым довелось участвовать в дуэльных схватках и выиграть бой. Познакомиться со списком удачливых смельчаков мог каждый, заглянув в соответствующий раздел главного меню игры. Вот только записей там накопилось невероятное множество, вследствие чего список стал чрезвычайно длинным и нудным, давно уже перестав привлекать к себе внимание, утратив былую престижность и превратившись в предмет для шуток и анекдотов. Поэтому Джордж не видел особой чести в том, что его отметили в свитке Зала славы, и грамоту распечатывать не стал.

…Перед ним раскинулись просторы его новых владений.

Он словно бестелесый дух парил над планетой. Внизу вздымались величественными уступами горные кряжи. Их гордые пики устремляли свои гранитные наконечники высоко в небеса. И казалось, нет конца и края этой каменной стране.

Маклафьева всегда восхищала работа, проделанная программистами, создавшими игру. До мельчайших подробностей вырисованные пейзажи. Ветер, гонящий стайки пушистых облаков и раскачивающий деревья. Птицы, парящие над бездонными пропастями, да ловкое зверье, прижившееся в скалистых расщелинах. Такая картина открылась взору триумфатора. Во время схватки не замечаешь, каков тот мир, над которым сошлись в поединке бойцы. В пылу борьбы не до красот виртуальной природы.

Впрочем, и сейчас не стоило поддаваться чарам ее прелестей и впадать в созерцательную прострацию. Джордж одернул себя, возвращая расслабившееся в победной эйфории сознание к делам насущным. Над горной страной все еще скользили два летательных аппарата. Потерявший управление корабль, похожий на морскую раковину, медленно летел над плоскогорьем, постепенно теряя высоту и скорость. За ним чуть поодаль следовал «Горбун».

По условиям поединка необычная машина должна была стать собственностью Маклафьева. Однако сенсоры по-прежнему отказывались принимать корвет за своего. Нет, приборы не рассматривали его более как вражескую боевую единицу, но причисляли почему-то к классу нейтральных объектов.

«Наверное, какой-то сбой», – решил Джордж. – «Если так, то надо просто подобраться поближе, да взять суденышко на абордаж. Всего и делов-то!» Неуправляемый корабль стал бы сейчас легкой добычей даже для изувеченного, практически лишенного вооружения «Горбуна»...

– Даже не думай приближаться. И тем более не смей стрелять, – тихо прозвучал знакомый мягкий голос. – «Призрак бездны» мой. Мне пора забрать его, – за внешним спокойствием тона в словах странника отчетливо слышалась уверенная холодная решимость и властная настойчивость.

В интеркоме опять клубился туман, сквозь который на Джорджа смотрели большие бледно-голубые глаза с лишенными ресниц веками.

– Как же так!? – возмутился Маклафьев, готовый снова ринуться в бой, чтобы защитить свое право на обладание трофеем. – Централ свидетель, я теперь хозяин посудины! Раз уж ты все время болтался рядом, то, наверняка, знаешь, что я честно заслужил...

– Забудь и успокойся, – прервал его странник, галеон которого, по всей видимости, крутился где-то неподалеку от беспомощно падающего на островерхие гребни «Призрака».

И вот словно поддержанный чьей-то невидимой рукой, корвет обрел устойчивость в полете, сменил направление снижения и аккуратно опустился, будто кто-то бережно уложил его, на поверхность ровного высокогорного плато.

– Поединок, выигранный тобой, вряд ли можно назвать честным, – продолжил «туманный капитан». – Неужели ты не заметил ничего странного? Или тебе ежедневно приходится сталкиваться с тем, что одно тело проходит сквозь другое, не причиняя ему никакого вреда?

– По крайней мере, дважды... – пробормотал Маклафьев, подводя «Горбуна» к месту посадки «Призрака» и приказывая ему кружить над сбитой машиной, чтобы помешать невидимому пока галеону странника приблизиться к ней.

И вдруг он отчетливо понял, что же произошло на самом деле. Яркая вспышка прозрения рассеяла сумрак недомыслия, сведя концы с концами и расставив все по своим местам.

– Ты здесь, чтобы украсть «Призрак»! – выпалил он. – Вот зачем ты притащился к Дэйе! И вовсе не познание высших законов и уж тем более не моя скромная персона, что бы она там ни натворила, интересовали тебя. А россказни о великих и непререкаемых принципах – всего лишь фикция, мишура для отвода глаз!

– Не говори о том, чего не знаешь и в чем не разбираешься! – в приглушенном голосе странника отчетливо послышались злость и раздражение. Но он быстро взял себя в руки и продолжил уже спокойнее. Вот только прежней мягкости в его словах не было и в помине. – Ты точно заметил, что мне пришлось привести сюда «Стальную иглу» не ради твоих бездарных попыток сохранить место в игре. Тебе вздумалось говорить о справедливости, но разве сам ты не поступился ею? И ты, и твой наивный враг – оба хороши! Вы играли бесчестно, нарушив – каждый по-своему – правила, установленные в Галактике. И без сомнения, оба понесете заслуженное наказание. Оно уже настигло одного. Твоя очередь настанет, сдается мне, совсем скоро.

– Эй-эй, полегче! Ведь ты и сам играешь не по тем правилам, незыблемость устоев которых с таким рвением защищаешь! – возразил Маклафьев.

Он хотел было подтянуть к лежащему на скалах «Призраку» дополнительные военные силы, но передумал: нет никакой уверенности в том, что войска сумеют создать серьезное препятствие для странника и его галеона. К тому же ничего хорошего не выйдет из того, что он окончательно разругается с хозяином «Стальной иглы», и тот в ярости начнет разбрасывать свои молнии направо и налево.

Поэтому, стараясь казаться более миролюбивым, Джордж спросил:

– Да и зачем тебе вообще нужна эта консервная банка? Может, уступишь ее мне, а?

– Нет, – коротко ответил странник, не давая усомниться в окончательности своего решения. Впрочем, затем интонация его несколько потеплела. Может, и ему не очень-то хотелось раздувать конфликт? – «Призрак бездны» создан священным орденом не для забавы и не для войны. Его миссия гораздо более важная, чем все распри Непосвященных. Но один из братьев повел себя немудро и неосторожно, он пренебрег основополагающими принципами нашего союза. По его вине корабль был утрачен. Мы долго разыскивали корвет, и вот удача, наконец, улыбнулась мне.

– Но как же ты узнал, что его прячут именно здесь, на Дэйе?

– Ты слишком любопытен, – усмехнулся странник, и глаза его заулыбались. – Хотя изволь! До меня дошли слухи, что за короткое время у какой-то заштатной планетенки сразу несколько смельчаков закончили свою карьеру, проиграв смертельный поединок местному пилоту. Что за чудо!? Что за ас такой появился? Информацию не составило труда проверить через Централ. Она в точности подтвердилась. Полученные мною сведения настораживали и не могли не вызвать подозрений. Так что, вот каким ветром меня сюда занесло...

– Почему ж ты сразу не забрал корабль? – Маклафьев с горечью отметил, что уже и не надеется сохранить «Призрак». Против пушек «Стальной иглы», пожалуй, не попрешь! Да и где она, эта дьявольская машина? Радары так и не сумели ее обнаружить.

– Одного взгляда на нищую, убогую Дэйю хватило, чтобы понять – дело не в таинственном мастерстве неизвестного пилота. Мои подозрения все более крепли. Хитрец что-то прятал в секретном ангаре. И хотя мне быстро удалось обнаружить потайное место, выяснить, что сокрыто под землей, никак не удавалось. Пока не появился ты и не напросился на драку.

– Значит, снаряды не попали сегодня в цель по той же самой причине, по какой давеча прошли сквозь твой галеон ракеты?

– Разумеется, тень убить нельзя... Но на этот раз ты действительно промахнулся.

– Не может быть! – выпалил Маклафьев.

– Поверь и не расстраивайся, – сказал странник. – Не скрою, со стороны было интересно наблюдать за вашим сражением. Тебе удалось обмануть противника, застать его врасплох, когда маскировка корвета не действовала. Но он в последнее мгновение увернулся от твоих очередей и нанес ответный удар.

– Почему же ты сразу не выжег ему мозги, чего ждал?!

Джорджу пришлось принять слова «туманного капитана» на веру, и они ужасно раздосадовали его.

– Когда из укрытия появилась белая шипастая ракушка, все сомнения отпали. Как же не узнать великолепные формы «Призрака бездны»! Но Галактический централ контролировал вашу схватку. Мне и в голову не пришло бы вмешиваться в поединок, если бы...

– Но ты же, подстрелив негодяя, помог мне? – бесцеремонно оборвал странника Джордж.

– Вовсе нет! – рассмеялся его собеседник, уже привыкший к своеобразной манере Маклафьева поддерживать разговор. – Да и зачем? Всего-то требовалось преспокойно дождаться исхода увлекательнейшего зрелища, а потом взять то, что принадлежит мне. Но совершенно неожиданно подвернулся случай не затягивать опасного ожидания. Когда скала обрушилась на тень «Призрака», мне показалось, что самое время рискнуть. Централ отследил падение камней на цель, будучи в полном неведении о том, что она – лишь фантом, всего-навсего иллюзорное отражение корабля. Стоило анализаторам зафиксировать гибель экипажа корвета, как Централ, не задумываясь, отдал тебе победу. А разбираться в том, что же случилось на самом деле, ему не было никакого резона. Выходит, что мое участие в происшедшем так и останется не раскрытым.

– А что ты имеешь в виду, говоря об опасности ожидания? – озадаченно проговорил Джордж. – Чего тебе, такому всемогущему, – тут он с удовольствием припудрил свое замечание ноткой сарказма, – бояться здесь на задворках Галактики, возле этой нищей планетки?

– Возможно, ты и великий воин, но твои докучные расспросы не делают тебе чести, – судя по всему, капитан галеона начинал терять терпение. Глаза его, плавающие в туманной дымке панели интеркома, сузились, и теперь в них поблескивало пока еще тщательно скрываемое в голосе раздражение. – Мне совершенно не с руки засиживаться тут, пока кто-нибудь еще не пришел по следу, оставленному в твоем компьютере.

– Какому следу?! – взмолился вконец запутавшийся в постоянных недомолвках Маклафьев.

– Так и не догадался? Простофиля! – в словах странника больше не слышалось ни снисходительности, ни сочувствия. – Тебя обвели вокруг пальца, как последнего болвана. И неприятности, которые ты накликал на свою очумелую голову, все ближе. Мне же вовсе не хочется, чтобы твои проблемы затронули благословенные интересы моего священного ордена: да не осквернит пламя чужой войны белоснежного паруса «Стальной иглы». А теперь убери-ка истребитель от «Призрака» – мне нужно поторапливаться.

И с чистого неба разом ударили три необычайно ярких молнии. Они не искали себе цели, хлестнув по скальной породе чуть в стороне от «Горбуна». Но красноречивей всяких слов подчеркнули непреклонность намерений странника. Стало ясно, что разговор окончен.

Демонстрация получилась достаточно впечатляющей, так что Маклафьев, скрепя сердце, счел за благо увести свой корабль по добру по здорову.

Правда, на всякий случай он отправил к месту посадки «Призрака» патруль из пары боевых роботов, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, что там творится. Патрульные получили наказ, не приближаясь слишком близко к опасной зоне, топтаться вокруг нее и, если случиться что-нибудь необычное, поднимать тревогу.

Настала пора вернуться к неотложным делам. «Пускай бродяга забирает треклятую ракушку! Тем более что она изрядно подпорчена. Ему еще придется попотеть, прежде чем корвет снова сможет летать. Да и как он будет ее чинить-латать без стапелей и инженеров? Может у фанфарона ничего и не выйдет, а посудина так и останется кучей металлолома, – размышлял Джордж, отправляя «Горбуна» в лагерь экспедиционных сил для ремонта. – Ладно, обойдусь и без нее. Зато Дэйя-то теперь моя!»

Гордость победителя, покорившего как-никак целую планету, моментально стерла в сознании неприятный осадок обиды, нанесенной безымянным Блуждающим странником. Придуманный им в паническом, безнадежном отчаянии план, казавшийся неисполнимым, получил блестящее завершение.

Только вот официальные торжества по случаю победы пришлось отложить. Сейчас ему предстояло тщательно проинспектировать захваченные владения и определить перспективы развития колонии. Следовало также незамедлительно начать восстанавливать из разрухи города, поставить на ноги экономику, организовать надежную планетарную оборону...

Но все же первым делом, подытожил Маклафьев ход незамысловатых рассуждений, надо поднять изумрудное знамя своего народа над столицей его новой родины.





[/23]



Город являл собой печальное, унылое зрелище. Война разрушила большую его часть, превратив некогда цветущий мегаполис в безобразное, прозябающее в нищете, грязное захолустье.

Меж огромных черных проплешин выжженных кварталов извивались кривые улицы, усеянные невообразимым множеством воронок самого разного размера. Кое-где посреди всеобщей разрухи еще стояли жилые и хозяйственные постройки, на стенах которых виднелись ужасные следы прокатившегося по ним урагана сражений. Если что-то и ремонтировали после завершения боевых действий, то делали это поспешно и неосновательно. Лишь ближе к городскому центру возвышалось несколько уцелевших – или скорее всего заново отстроенных – зданий, испуганно прижавшихся к небольшой площади перед украшенным жиденькой колоннадой Сенатом. Предместья же падшей столицы и вовсе превратились в сплошное кольцо мертвой опаленной земли, на которой изредка то тут, то там попадались на глаза развалины, засыпанные горами битого кирпича и осколками бетонных плит. Казалось, что сама судьба возвела эти мрачные курганы в память о незавидной участи, постигшей несчастный город.

Столицу прежний хозяин Дэйи именовал Технотроном. По тем жалким останкам, что достались Маклафьеву, можно было судить, что она занимала когда-то немалую территорию, раскинувшись на широкой плоской равнине между двумя полноводными, важно несущими спокойные воды к далекому океану реками. Судя по всему, геймер, возведший город, и в грош не ставил принципы архитектуры, предпочитая строить что попало и где придется без упорядоченной планировки. Но сейчас это все равно уже не имело никакого значения. Технотрону требовалась основательная чистка.

«М-да, чтобы навести здесь порядок понадобится уйма времени, – размышлял Маклафьев, вводя в город колонну бронетехники. – А может, и не стоит браться? Оставить все как есть, а для себя построить новую столицу...»

Медленно пробираясь через завалы и обходя стороной глубокие воронки, танки и боевые роботы двигались вглубь городских кварталов. Им приходилось останавливаться, когда на пути возникали непреодолимые препятствия, и расчищать себе дорогу огнем бластеров. Когда же и оружие оказывалось не в силах справиться с преградой или улицу рассекала особенно широкая рытвина, машины отступали к ближайшему перекрестку и выбирали другой маршрут.

Но вот, наконец, они достигли сенатской площади и заняли позиции для боевого дежурства. Вслед за ними прибыли автомобили с правительством. Чиновники забегали между домами, осваиваясь на новом месте службы.

По ступеням лестницы, ведущей к колоннаде Сената, степенно поднялся старейшина, облаченный в белую мантию, на которую спадали из-под островерхой широкополой шляпы длинные, ниже плеч, седые волосы и окладистая борода. Его высокая, щуплая фигурка прошла внутрь здания, и наступил долгожданный момент, когда на шпиле, высоко вознесенном в небо над крышей, развернулось и затрепетало на ветру изумрудное полотнище с восьмиконечной белой звездой. Отыграл положенный по такому случаю патриотический гимн. Подчеркивая торжественность ситуации, Маклафьев вслед ему еще промычал – довольно нескладно – какой-то бравурный марш и похлопал в ладоши.

«Хорошо, что от железного болвана осталось столько роботов-трудяг! Им-то в самый раз заняться большой уборкой. Кто ж еще сможет осилить такую прорву черной работы, как не они?!»

И Джордж принялся распределять не знающих усталости андроидов на расчистку Технотрона.

Вскоре уже повсюду развернулась кипучая деятельность: дэйляне послушно взялись за снос полуразрушенных домов, разборку завалов и гигантских куч мусора, заполонившего город, проявляя завидное трудолюбие и недюжинную силу. Они засыпали ямы и воронки, стаскивая в них хлам, который попадался им на пути, и заваливая его землей. Закончив одну работу, андроиды немедленно брались за другую, отправляясь на помощь своим сородичам. Но даже, несмотря на их удивительное рвение, старание и неутомимость, затеянному Джорджем делу не было видно ни конца, ни края…



[/24]



Маклафьев укладывался спать в отличном настроении.

Раздумывая о хитросплетениях событий дня уходящего, он уставился в окно. Там за стеклом уже сверкали звезды. Не виртуальные, восторгающие искусно нарисованным холодным великолепием. А самые обычные, такие бесконечно далекие, недоступные и манящие, волнующие теплой тоской душу и тревожащие своей недосягаемостью сердце.

Казалось, что коварная судьба все же решила сменить гнев на милость. А чем еще, кроме как улыбкой фортуны, можно объяснить столь удачное стечение обстоятельств, сопутствовавшее ему в дэйлянском походе. Смеживая усталые веки, Джордж чувствовал себя счастливчиком. Он промурлыкал веселенькую колыбельную, ласково пожелал себе спокойной ночи и заснул безмятежным сном младенца.

Однако выспаться, вволю насладившись всеми прелестями ночного покоя, ему не дали. Все той же злодейке судьбе пришло на ум разыграть с ним новую шутку.

Ему снились пышные сладости и виноградные гроздья. Розовые облака пушистым одеялом укутывали голубое, сверкающее праздничными фейерверками небо. Белые птицы парили под облаками. А может, то ангелы взмахивали в горних высях своими крылами? Нежное сияние разливалось вокруг, и от него становилось легко и свободно. Во сне он видел Катерину, такую прекрасную и столь желанную. Девушка разомкнула алые, жаждущие поцелуя губы, чтобы подарить Джорджу любовное признание.

Но вместо него под сенью зачарованных небес волшебного Эдема загрохотал ужасный какофонический визг, разгоняя чудесных птиц. Лицо Кэт скривила гримаса боли. В ужасе девушка протягивала к Джорджу руки, стараясь коснуться его, обнять, прижать к себе, защитить от нагрянувшей беды. Но тщетно...

Маклафьев, еще не открыв глаза, знал, что его разбудил сигнал экстренного вызова.

«Господи!» – взмолился он, обхватывая руками голову. – «Что же за горе-то такое! Ну, почему-у-у?!»

В висках увесистый свинцовый шар гулким метрономом отбивал мгновения тяжкого пробуждения. Собрав волю в кулак, ему удалось подняться с кровати. Нещадно подгоняемый противным визгом сирены, он поплелся к компьютеру. За окном все еще блистали ночные звезды. В счастливом забытьи Джордж пребывал всего-навсего около трех часов.

«Конечно, на вызов отвечать необязательно, – рассуждал он. – Но кто знает, насколько хватит терпения и настойчивости у того, кому посреди ночи вдруг вздумалось напроситься на разговор. Может, у него бессонница?! И тогда сирена будет орать через каждые пять минут».

Джордж точно знал, что ее противного визга долго не выдержит. Выдернуть провода динамиков, и пусть восторжествует тишина? Но ведь все равно теперь спокойно не заснуть, пока не выяснится, что ж такое очень важное произошло по ту или другую сторону стекла, отделяющего реальный мир от виртуального. Раз уж кому-то невтерпеж, то, несомненно, дело не терпит отлагательства.

На экране он обнаружил послание, вписанное в черный квадрат официального бланка Галактического Централа. В тексте, обрамленном сполохами пламени и украшенном звездной россыпью Млечного пути, говорилось:



СЛУЖБА КОНТРОЛЯ

ДЖОРДЖУ МАКЛАФЬЕВУ,

АРКАДИАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА,

ПЛАНЕТА ДЭЙЯ



ГОСПОДИН МАКЛАФЬЕВ, ИМЕЕМ ЧЕСТЬ ИЗВЕСТИТЬ ВАС О ПРИБЫТИИ ИНСПЕКТОРА ПО СПЕЦИАЛЬНЫМ ПОРУЧЕНИЯМ. ВАМ НАДЛЕЖИТ ОКАЗЫВАТЬ ЕМУ ВСЕМЕРНУЮ ПОМОЩЬ И ВЫПОЛНЯТЬ ЕГО ТРЕБОВАНИЯ БЕСПРЕКОСЛОВНО.



Под сообщением значилось время получасовой давности. Значит, сирена взвыла вовсе не из-за того, что получена почта. Догадываясь об истинных причинах тревоги, Джордж нажал на нужные кнопки, чтобы включить интерком.

Обрывая пульсирующий визг, изрыгаемый динамиками, он ответил на вызов. И перед ним предстало лицо инспектора.

Понял это Маклафьев сразу, еще до того, как посланник Службы Контроля сухо представился:

– Здравствуйте. Я инспектор по специальным поручениям Дрю. Вас известили обо мне.

На нем, словно литой, в обтяжечку сидел строгий мундир из темно-зеленого бархатистого сукна. Левое плечо, подтверждая высокий ранг и официальные полномочия, украшал короткий золотой погон с яркой рубиновой звездой посредине, а правую половину груди – черный шеврон с эмблемой Централа. На голове офицера возлежала плоская фуражка с маленьким козырьком и блестящим кругляшом кокарды, также украшенной рубином.

Лицо человека терялось за парадным шиком его формы. К тому же сейчас Маклафьеву совсем не хотелось всматриваться в подробности устройства физиономии инспектора. Но, судя по напряженно сведенным к переносице бровям и строгой бледности щек, разговор предстоял серьезный.

– Что же заставило Вас, уважаемый, явиться с такой поспешностью? – зевая, протянул Джордж, напрочь забыв поприветствовать гостя.

Он кое-что и раньше слышал о контрольной службе, но совершенно не представлял, для чего она нужна. Да и вообще считал россказни о ней обычными слухами. Теперь же, когда инспектор Дрю сверлил его маленькими крысиными глазками, Маклафьев почему-то ничуть не удивился его появлению. И совершенно не горел желанием продолжать диалог. С бо’льшим удовольствием он отправился бы досматривать свой замечательный сон.

Но сначала следовало поскорее избавиться от рубиновозвездного типа в зеленом мундире.

– Целью моего визита является выяснение некоторых обстоятельств Вашего вторжения на Дэйю, – отчеканил ледяным голосом офицер. – Я должен определить степень вины и дать Службе Контроля соответствующие рекомендации по вопросу аннулирования Вашей галактической лицензии.

При этих словах с Маклафьева сон как рукой сняло. Дело-то нешуточное! И не даром, видать, инспектора прислали не простого, а по специальным поручениям. Может, Стретчер все-таки наследил, копаясь во внутренностях Централа, а то и проболтался кому? Ну тогда – пиши пропало! Да и проныра странник давеча что-то туманно намекал на какие-то большие неприятности... Джордж почувствовал, как мелкой нервной дрожью заколотилось все тело.

– Чем же я провинился? По крайней мере, это мне можно узнать? – Маклафьев изо всех сил старался не поддаваться панике. Главное сейчас – не дать понять инспектору, что подцепленный им на крючок галактер боится его. Иначе не выкрутиться.

– Не подлежит сомнению, что Вы нарушили правила игры, – заговорил Дрю. – О чем однозначно свидетельствует гиперволновой маяк, инсталлированный в игровую матрицу Вашего компьютера. Маяк передает зашифрованный сигнал, по которому несложно вычислить местонахождение принадлежащих Вам планет. Вряд ли Вы настроили его сами – нет никакого смысла сообщать всей Галактике свои звездные координаты. Скорее всего, тут поработал большой специалист по взлому программных кодов.

Тревожные мысли гудящим роем метались в голове Джорджа. О чем речь? Что еще за маяк в матрице? Откуда взялась эта штуковина? Впрочем, как раз понятно откуда – Стрэтчер постарался. «Вот дрянь поганая! Попадется на глаза – мало не покажется!»

Стиснув зубы покрепче, чтобы не дать вырваться на волю бурному потоку проклятий, Маклафьев лихорадочно искал спасительный выход. Хорошо бы, думал он, состряпать быстренько хоть немного похожую на правду историю в оправдание. Но офицер не выглядел человеком, который с легкостью позволит обвести себя вокруг пальца. Поэтому Джордж продолжал молчать, давая возможность инспектору высказаться до конца.

– Подобные действия, – говорил Дрю, – строго наказуемы. Тяжесть вины позволяет Службе Контроля арестовать Ваш депозит в «СпейсБайт-Банке» и исключить Вас из игры. Нарушения такого рода в соответствии с лицензионным соглашением влекут за собой также судебное преследование...

Инспектор еще несколько минут бесстрастно перечислял многочисленные провинности Маклафьева, не забывая указывать на степень ответственности и размеры грозящего ему наказания. Картина складывалась ужасающая. Выходило, что Джордж совершил едва ли не все смертные грехи, и даже электрический стул – слишком легкая кара за его злодеяния.

Слушая перечень своих проступков, Маклафьев, как ни странно, успокоился. Теперь, стряхнув с себя последние остатки первоначальной растерянности, он мог рассуждать более-менее логично.

«А чего это дорогой инспектор так разошелся? – думал Джордж. – Зачем вообще он тут нужен? Судя по количеству претензий, Централ имел право давно уже выкинуть меня из игры, а «Спейсбайт» должен был выставить приличный счет за нанесенный ущерб».

Но никто не поспешил сделать ничего такого. Следовательно, разумно было предположить, что провинившийся геймер им нужен за чем-то иным.

– Однако… – многозначительно произнес как раз в этот момент офицер. И после небольшой паузы, призванной подчеркнуть важность его слов, продолжил, – Служба Контроля предлагает Вам компромиссный вариант решения проблемы.

Маклафьев понял, что его покупают. Причем, наверняка, предложение о сотрудничестве прозвучит в форме ультиматума. И отказаться от его условий – так, как получилось с хоргами, – будет теперь невозможно.

– Согласен, – выдавил он через силу. – И что я должен сделать?

Ответ инспектора сперва озадачил его. Но в следующую секунду, Маклафьеву стало совершенно ясно, что ничего другого Дрю потребовать не мог:

– Вам придется отдать «Призрак Бездны»!



 
[/part“8”]



[/rem:

...Приходится признать, что само сознание претерпевает серьезные метаморфозы, вызываемые длительным пребыванием в виртуальной реальности. Окружающий мир кирпичных стен, оконных стекол, электрического света и пыльного воздуха становится для него слишком узким и блеклым, непривлекательным, а порой и отталкивающим. Физически обусловленные преграды и ограничения воспринимаются этим искалеченным сознанием с болью и страхом, они представляются ему воплощением несвободы, квинтэссенцией порабощения личности человека материальными предметами. Возникающий внутриличностный конфликт порождает многочисленные психические расстройства и сопровождается тяжелыми стрессами, периодами глубокой депрессии, вспышками беспричинной эйфории...

(из трактата доктора психологии Ли Финна

«Великие мании человечества»)

/rem off]



[/25]



Над горной страной, раскинувшейся на добрую треть континента, снова мчался красавец «Горбун». На скорую руку подлатанный, он едва держался в воздухе. Его болтало из стороны в сторону, и он постоянно норовил завалиться на крыло и выйти из-под контроля пилота. И уж точно истребитель в его нынешнем состоянии не продержался бы и секунды в воздушном бою. Единственный уцелевший деструктор за время стоянки в ремонтном доке удалось подзарядить лишь наполовину. Другого оружия на «Горбуне» установить не успели.

Маклафьеву не пришлось долго убеждать инспектора в том, что, несмотря на победу в поединке, доступа к удивительному аппарату, похожему на летающую морскую ракушку, у него нет. Как только Джордж упомянул о капитане «Стальной иглы», глаза Дрю заблестели, на бледных щеках проступил румянец, а губы расползлись в напряженно-нервном оскале. А уж когда Маклафьев полностью выложил ему историю своего знакомства со странником, инспектор не скрывал торжества. По всему было видно, что офицер в зеленом мундире и не мечтал о большей удаче. Он перешел вдруг на торопливый шепот, словно боялся, что кто-нибудь может подслушать их беседу. Наверное, подумалось тогда Джорджу, отследить канал связи, использованный инспектором, не составило бы труда для того, кто с такой легкостью перекраивает под себя все мироустройство виртуальной Галактики.

В результате дальнейших переговоров выяснилось немало интересного. По словам инспектора, Служба Контроля давно охотилась за Блуждающими странниками. Их братство, поправшее все основополагающие принципы игры, не давало покоя хранителям этих самых принципов. Специальным поручением группы, в которую входил Дрю, как раз и являлось обнаружение и изоляция странников. Однако до сих пор похвастаться охотникам было практически нечем.

И вот теперь им выпал шанс не только захватить уникальный звездолет ордена, но и встретиться лицом к лицу с одним из членов этой тайной организации. Почему-то инспектор находился в совершенной уверенности, что такая встреча позволит вычислить, какой геймер скрывается за туманной маской, а затем и определить, где его искать в мире реальном, дабы передать в руки полиции. Маклафьев же очень сомневался в вероятности такого финала. Но свои сомнения счел разумным оставить при себе.

Они договорились, что Джордж укажет место, где совершил посадку подбитый «Призрак» и проводит туда инспекторский крейсер. За такую услугу от имени Службы Контроля Маклафьеву было обещано забыть о всех его провинностях. И потому он снова оседлал свой лучший истребитель.

Крейсер, на котором прибыл Дрю, тоже оказался невидимкой. Джорджа раздражало, что он не знает, где находится корабль инспектора. Ни тактическая карта, ни навигационная сфера не отмечали присутствия чужого звездолета. Точно так же, как не фиксировали и оба аппарата блуждающих странников. А вот «Горбун» летел над горами, совершенно не таясь, и его приближение не могло остаться незамеченным.

Аккуратно лавируя среди скал, Маклафьев старался держаться подальше от гранитных склонов. Сжимая рычаги управления, он проклинал все на свете. Поначалу Джордж решил, что дело предстоит пустяковое. Теперь же миссия, за которую он взялся, уже не казалась ему легкой прогулкой. В слишком удобную мишень превратился его истребитель. Беспокойство нарастало с каждой секундой. Того и гляди, навстречу вынырнет ракета или ударят молнии из орудий «Стальной иглы».

К счастью, долго искать нужное плато не пришлось – Маклафьев неплохо помнил дорогу к нему. Но еще издали он заметил, что площадка пуста. В том, что место найдено верно, убеждала пара роботов, посланных сюда Джорджем для патрулирования. Правда, двуногие машины, вместо того чтобы вытаптывать периметр вокруг подконтрольной территории, как вкопанные стояли чуть в стороне от нее. Более того, при ближайшем рассмотрении на их корпусах обнаружились здоровенные дыры с опаленными, испачканными копотью рваными краями. Над одним из роботов все еще вилась тонкая струйка дыма.

Ничего странного, подумал Джордж, – хозяин галеона, не желая присутствия незваных наблюдателей, просто-напросто выжег им внутренности залпом бортовых излучателей. Его удивило другое, информация о потере двух боевых единиц не поступила ни на базу высадки десанта, ни в Технотрон, куда уже успели перебраться генеральный штаб и все высшее командование. Маклафьев точно помнил, что видел обе шагающие машины на тактической карте перед отлетом на «Горбуне». Он проверил, нажатием нескольких кнопок снова вызывая карту на экран, – в том месте, где его глазам предстали лишь обгоревшие корпуса, анализаторы фиксировали пару ничуть не поврежденных роботов.

То, что плато опустело, сначала встревожило Маклафьева. По его расчетам, вряд ли странник успел бы за столь короткое время отремонтировать корвет и удалиться восвояси. Скорее всего, заметив приближение чужого истребителя, он укрыл орденские корабли каким-то полем, сделавшим их невидимыми для посторонних.

Покружив над площадкой, Джордж убедился, что маскирующий барьер действительно существует. Стоило ему попробовать подобраться к центру плато, как некая сила не грубо, но настойчиво вывернула «Горбуна» в сторону. Несколько подобных попыток, предпринятых с разных сторон, подтвердили его предположение.

Благоразумно решив не испытывать терпения «туманного капитана» излишней настойчивостью, Маклафьев собрался уже было развернуть истребитель в обратный путь. Свою миссию он счел законченной – его нехитрые маневры над плато указали инспектору то самое место, где находились спрятанные корабли братства.

Однако улететь «Горбун» не успел.

Огненный шквал с ужасным грохотом обрушился с разверзшихся небес. Виртуальное мироздание словно лопнуло, дало трещину, из которой исторглось адское пламя цифровой преисподней.

Лишь чудом Джорджу удалось отбросить истребитель в сторону.

И в ту же секунду с земли навстречу бушующему огню рванулись десятки ослепительно ярких молний. Странник принял бой.

Зрелище, развернувшееся над голым гранитным плато, завораживало. Напрочь позабыв о том, что всего мгновение назад единственным его желанием было побыстрее убраться отсюда, Маклафьев, как зачарованный, жадно пожирал глазами невероятную пламенную феерию. Он отлично понимал, что скромная его персона не вызывает больше никакого интереса у схлестнувшихся в драке бойцов. Как, впрочем, и то, что любой из них, не задумываясь, испепелит «Горбуна», если тот случайно окажется на линии прицеливания. И все же не мог оторвать взгляда и не сделал ничего, чтобы увести корабль в безопасное место.

Все вокруг сверкало и блестело. Камень вскипал огромными раскаленными до бела пузырями, которые лопались трескучими взрывами, разлетаясь мириадами мельчайших осколков. Вспучились грязно-серые тучи пыли, перемешанной с копотью.

Сверху нескончаемым потоком продолжали низвергаться алые и багровые струи огня. Под их мощью силовое поле странника постепенно слабело.

Поначалу оно стойко выдерживало атакующий напор: громадная полусфера вспыхивала над плато, наливаясь насыщенной синью и фиолетом, но все, что было скрыто под ней, так и оставалось невидимо. Из-под сияющей полусферы то и дело вырывались молнии, устремляя белесые жала к парящему где-то в заоблачной высоте врагу.

«Интересно, – размышлял Джордж, с восторгом упиваясь картиной сражения, – видит ли странник крейсер инспектора или же палит наугад, рассчитывая лишь на удачу?»

Но все более явным становилось неравенство противоборствующих сил. Энергетический щит работал на пределе возможного. Вскоре его полусфера начала бледнеть – при каждом новом попадании оттенки синего светлели, обретая прозрачность, а внутри обозначились блеклые контуры.

Еще немного, еще несколько яростных ударов огненной волны – и Джордж уже мог различить на плато зыбкие силуэты укрытых под защитным полем звездолетов. «Стальная игла» и «Призрак» стояли рядом борт о борт. Над кораблем туманного капитана виднелся треугольник паруса. Постепенно изображение приобрело достаточную четкость, чтобы рассмотреть детали. И теперь не приходилось сомневаться в том, что именно это огромное, укрепленное на длинной мачте полотнище и есть генератор поля. Парус сверкал, переливаясь огнями, как увешанная праздничными гирляндами рождественская елка.

«Ну, все, ему точно крышка!» – мелькнуло у Маклафьева в голове.

Сквозь рокот сражения и потрескивание помех пробился вдруг приглушенный голос странника – все такой же на удивление ровный и спокойный:

– Не сложно догадаться, что выбора тебе не дали. И потому мне не хочется осуждать твое предательство...

Джордж открыл было уже рот, собираясь оправдываться, но осекся. Что-то трогательное и печальное послышалось ему в словах странника. Или же только показалось?

– Пора мне уходить. Тому, кого ты притащил за собой, недолго осталось баловать с огнем. Но на смену ему придут другие. И хотя их возможности далеко не так безграничны, как им представляется в наивном заблуждении, «Стальной игле» не продержаться здесь до тех пор, пока подоспеет помощь братьев. Поэтому у меня просто нет иного выбора, кроме как... Впрочем, увидишь сам. Прощай же...

И тотчас энергетический экран над плато исчез. На беззащитные звездолеты накатила штормовая волна безудержного пламени. Она мгновенно испепелила чудесный парус и обожгла обшивки корпусов. Матовая белизна шипастой спирали «Призрака бездны» покрылась черным налетом гари. Следующий залп неминуемо стал бы смертельным для корвета.

Однако, не дожидаясь заключительного аккорда симфонии, исполненной батареями инспекторского крейсера, узкое веретено «Стальной иглы» метнулось ввысь. Она взлетела так неожиданно, что Маклафьев не сразу понял, в чем дело. Черная стрела мелькнула перед глазами и с невероятной скоростью умчалась в небо.

Но не побег готовил странник – верно, ретироваться с поля боя также не входило в правила священного братства. А может быть, галеона в его теперешнем состоянии только и хватало что на этот последний отчаянный рывок?

В поднебесье расцвел великолепный огненный цветок, лепестки которого принялись разбухать, наливаясь кровавым багрянцем и блистающим пурпуром. А затем из динамиков вырвался громовой раскат, порожденный столкновением, и Маклафьев поспешно зажал руками уши, дабы сберечь барабанные перепонки.

Странник выполнил таран безупречно. Точно рассчитав, где находится противник, он вонзил в него свой обреченный на гибель звездолет, сводя схватку к ничейному результату.

– Боже всемогущий... – прошептал Джордж.

Такого финала он не предвидел. Ему казалось, что «туманный капитан» попытается обмануть неприятеля, сотворит какой-нибудь фокус и выскользнет из огненного мешка, оставив инспектора с носом. Но чуда не произошло.

С неба на еще не остывшее от свистопляски адского пламени плато с протяжным, оглушительным гулом рухнули обломки столкнувшихся звездолетов. Удивительно, что после чудовищного удара и последовавшего за ним взрыва хоть что-то смогло уцелеть, не обратившись пеплом.

Когда груды искореженного металла врезались в скальную породу, плато, измученное жестокими ударами огненной плети и истерзанное игрою силовых полей, не выдержало. Его изуродованная многочисленными ранами поверхность треснула. По ней во все стороны разбежались кривыми зигзагами глубокие разломы.

А в самом центре – как раз в том месте, где прятались под энергощитом корабли братства, – выросла новая горная вершина. Основанием ей послужили выдранные взрывом куски бронированного железа, деформированные конструкции всевозможных геометрических форм со здоровенными рваными ранами, обломки блоков и механизмов. Венчало же нагромождение космических останков уставившееся в небо огромным опаленным по краям жерлом орудие, ствол которого торчал из амбразуры покореженной турели.

Под новоявленной горою оказался погребен брошенный странником «Призрак бездны». На тактической карте его огонек погас сразу после того, как на корвет сверзились бесчисленные тонны металлического мусора.

Зато теперь Маклафьев опять, по крайней мере, на некоторое время, был предоставлен самому себе. Он ощутил себя свободным от всякого рода обязательств и вполне готовым задуматься над тем, что же делать дальше.

Джордж рассудил, что для безымянного странника и уж тем более для инспектора Дрю не составит никакого труда снова выйти на просторы виртуальной Галактики. Им не надо заказывать дистрибутив, проплачивать вступительный взнос, подписывать лицензионное соглашение. Первый, наверняка, без особых хлопот взломает несколько программных модулей Централа и вернется в игру. Второй стоит на довольствии Службы Контроля, а значит, является штатным сотрудником «СпейсБайт». Пребывание в оцифрованном мире для него – ежедневная, рутинная работа. За свою неудачу он, пожалуй, останется без премиальных. Но уже сегодня, скорее всего, вернется на вахту, оседлав новенький крейсер, предоставленный корпорацией.

И еще Маклафьев смекнул, что ни тот, ни другой больше не должны испытывать ни малейшего интереса к его скромной персоне и оккупированной им провинциальной Дэйе. Какое обоим до него теперь дело, коли яблоко раздора – чудесный, похожий на морскую раковину звездолет – потеряно?







[/26]



Стоило только подумать об этом, как поступило официальное подтверждение сделанному им выводу. Джордж довольно ухмыльнулся. Он предполагал, что ему отправят такое послание, и оно не заставило себя долго ждать.

На экране вновь развернулся в пылающей рамке черный с россыпью звезд бланк Галактического Централа. В сухом протокольном тексте говорилось, что за оказанную инспектору по специальным поручениям услугу с мистера Маклафьева снимаются все обвинения, выдвинутые Службой Контроля. В самом низу мерцало предложение заглянуть в электронный почтовый ящик и ознакомиться с составленным инспектором резюме.

Подняв «Горбуна» высоко над горами, Джордж включил автопилот. Кораблю надлежало самостоятельно вернуться в лагерь экспедиционных сил и занять место в ремонтном доке.

«Хорошо, что они оба сгинули в преисподней. Туда им и дорога! А то чертовски неприятной выдалась ночка. К счастью, удалось отделаться легким испугом», – подытожил Джордж, открывая через игровое меню почтовый портал.

Он не залезал в ящик несколько дней, и там накопилось с дюжину писем. Почти все – от Катерины. Ощутив болезненный укол совести, он однако не стал изменять давно принятому решению, и, как делал уже не раз, стер ее послания, даже не полюбопытствовав о содержании хотя бы одного из них. Да и что еще там могло быть, кроме уговоров, упреков и обвинений, сожалений и обид? Как всегда одно и то же.

Маклафьев открыл единственный оставшийся в списке файл. Перед ним возникло окно видеоплеера. Запись оказалась краткой и немного обидной по содержанию. Инспектор Дрю, по-прежнему облаченный в форменный мундир, но уже без фуражки – начисто лишенная волос голова блестела как надраенная палуба океанского лайнера, – в трех предложениях дал свою оценку случившемуся.

– Ну и везучий же ты, суки сын! Я с удовольствием надрал бы тебе задницу, как и тому прощелыге, который вздумал со мной тягаться. Если еще попадешься мне под руку – не поздоровится.

– Ух, ничего себе резюме! – присвистнул Джордж.

И собирался отключить портал, как вдруг на экран выскочило новое сообщение. Оно проигнорировало обычный порядок регистрации электронных писем, ему не потребовалось разрешения представить свое содержимое. Словно по собственной воле развернулся свиток, похожий на пожелтевший от времени египетский пергамент, исписанный элегантным округлым свободным почерком с красивыми вензелями при некоторых буквах.

«Приветствую тебя, благородный воин!» – значилось наверху. Определить отправителя после такого зачина было не трудно, но Джордж все же скользнул взглядом на подпись. Вычурную загогулину автографа сопровождала гербовая эмблема – та самая, которую ему уже приходилось видеть на парусе «Стальной иглы». Начертанная алыми штрихами здесь красовалась пирамида, рассеченная зигзагом молнии.

«Надеюсь, разыгранное мною представление выглядело со стороны достаточно эффектным. Ты, несомненно, разгадал мой нехитрый замысел и понял, чем завершилось наше небольшое приключение. Или же решил, что у меня возникли проблемы в стычке с контрольщиком?

Захочешь поговорить со мной – дай знать...»

Вслед за троеточием располагалась круглая серая кнопочка, в которую Маклафьев не преминул тут же ткнуть курсором.

Почтовый портал свернулся, а его место заняло привычное окно интеркома. В клубящейся туманной дымке различались только большие бледно-голубые глаза с начисто лишенными ресниц веками.

– Твои поступки весьма предсказуемы, – раздался приглушенный голос странника. – Стоило поставить сто к одному, что ты поспешишь воспользоваться моим предложением.

– А ты, я гляжу, снова в Галактике, – подавив острое желание ответить на издевку дерзостью, Маклафьев заставил себя сохранять спокойствие и откинулся в кресле, скрестив руки на груди. – Быстро же тебе удалось вернуться.

– Мне, собственно, не пришлось никуда уходить из вашего виртуального мира, – в словах странника сквозило надменное высокомерие. Выдержав многозначительную паузу, он протянул с притворным удивлением:

– Так ты, оказывается, ничего не уразумел?!

– Что же мне следовало уразуметь? – скорчив кривую мину, передразнил его Джордж.

«Туманный капитан», видимо, только и ждал этого вопроса. Он не обратил ровным счетом никакого внимания на выходку Маклафьева. Его глаза лукаво заблестели. Несмотря на свои мудреные принципы, странник вдруг пустился в пространные разъяснения. И, несомненно, наслаждался повествованием.

Плавно растягивая окончания слов, он говорил:

– Моему галеону действительно не страшна огневая мощь целого флота. Поэтому и бояться за его безопасность нет нужды. Нельзя убить тень, но там на плато «Стальная игла» не пряталась в стороне от боя, не подставляла под удар фантомного двойника. Она находилась рядом с корветом, заботливо помогая ему залечивать раны. Без такой близости повреждения «Призрака» пришлось бы устранять очень долго и довольно болезненно для него самого. Слишком тонкая у кораблей братства конструкция – они словно живые, с эмоциями и потребностями, болью и переживаниями...

Странник глубоко вздохнул, задумчиво прищурив глаза. Казалось, он задумался о чем-то личном, оставившем глубокий след в памяти. Маклафьев, услышав его последние слова, даже засомневался в здравости рассудка загадочного собеседника, однако, не стал нарушать воцарившуюся тишину, а терпеливо ждал продолжения. И оно последовало:

– Честно говоря, атака инспектора не стала для меня сюрпризом. Со службой Контроля у Священного братства давние счеты. Строить нам козни – чуть ли не любимое занятие контрольщиков. А охота за странниками и нашими кораблями – все равно, что хобби. Коли мне удалось обнаружить новое пристанище корвета, то они с тем же успехом могли вычислить его координаты. И даже если сперва все ограничивалось только подозрениями, то ваш поединок с прежним хозяином Дэйи, разумеется, развеял их последние сомнения. Возможно, мне не следовало вмешиваться. Своей атакой «Стальная игла» выдала себя. Инспектора-наблюдатели успели засечь ее залп и сделали правильные выводы. Так или иначе, мне действительно стоило поторопиться. Вписанный в систему твоего компьютера гиперволновой маяк – не шутка. Вещь серьезная, не каждый имеет в распоряжении такого надежного шпиона. Поверь, его сигнал приведет сюда гораздо более мощного и опасного врага, чем служаки «СпейсБайта». Странно, что этого не случилось до сих пор.

Маклафьев открыл рот, чтобы поинтересоваться, каким же все-таки ужасным противником его настойчиво пытаются припугнуть. Но не успел вставить и слова. Странник не собирался пока отвечать на вопросы:

– Только в ночном кошмаре могло присниться, что ему достанется «Призрак». Оставлять корвет на планете нельзя было ни в коем случае. Пришлось делать выбор – либо сразу уничтожить звездолет, либо выбить из него пилота и постараться, подлатав машину и взяв ее на буксир, увести подальше в космос. Во мне победила жалость к прекрасному творению братьев Священного ордена. Но мой удар оказался слишком силен, он почти полностью выжег внутренности корвета. И потому-то возрождение его так затянулось. Да тут к тому же весьма некстати появился инспектор.

Странник вдруг замолк, будто споткнувшись на неприятном воспоминании. Джордж, воспользовавшись моментом, выпалил все еще крутившийся на языке вопрос о возможном вторжении неведомой силы. Однако ответа снова не получил.

«Туманный капитан», не слыша обращенных к нему слов, внимательно посмотрел на Маклафьева, и опять заговорил о своем:

– Стало ясно, что корабль не спасти. Решение пришло само собой. Тяжелое, но единственное. Галеон поднял парус и развернул над плато силовой щит, на который из орудий инспекторского крейсера обрушился огненный смерч. Самоуверенный болван с рубином во лбу так и не понял, что невероятная мощь его залпов не только не наносит никакого урона цели, но и вот-вот обернется против него самого. Энергия, заключенная в пламени, исторгаемом стволами его пушек, не просто отражалась защитным полем, раскаляя воздух и толщи гранита вокруг, а бережно подхватывалась и собиралась аккумуляторами «Стальной иглы». И когда сбитый с толку неприятель уже готовился торжествовать победу, настало время для контратаки. Чтобы достичь наибольшей поражающей силы, пришлось сбросить экран и пожертвовать генерирующим защитное поле парусом. И тогда галеон выплеснул всю накопленную энергию разом.

Страннику не хватило воздуха и ему пришлось взять паузу, чтобы сделать глубокий вдох. Рассказывая о сражении с инспектором, «туманный капитан» не на шутку раззадорился. Голос его окреп. Интонации налились суровой напряженностью. В глазах заиграл огонек бойцовского азарта.

– Таран получился просто замечательным, – похвалил Маклафьев. Ему показалось, что он произнес это совершенно искренне, без всякого намека на иронию. Или же только показалось?

– Не было никакого тарана, – последовал немедленный ответ.

– Но я видел...

– Не стоит верить всему, что видишь, – после приступа внезапного воодушевления странник уже пришел в себя, оправившись от эмоционального всплеска.

Теперь он вновь заговорил спокойно и тихо:

– «Стальная игла» обратилась тенью и ушла в сторону от плато, готовясь к переходу через гиперпространство. В крейсер врезался бесплотный фантом, ее двойник. Они одновременно достигли указанной цели: тень галеона и поток энергии. Чудовищный взрыв поглотил звездолет инспектора и довершил иллюзию столкновение двух кораблей.

«Если принять сказанное на веру, предположив, что он не врет, – подумал Маклафьев, – картина получается вполне логичная. Все детали встают на свои места. Да и чего бы ему врать?»

– А как же «Призрак»?

– Им пришлось пожертвовать, – еле слышно произнес странник. В его словах послышалась неподдельная печаль. – Обломки крейсера, как и было рассчитано, рухнули на корвет с огромной высоты. Корпус едва ли мог выдержать такой удар. Сенсорные датчики моего галеона потеряли «Призрак бездны» из виду. Скорее всего, он превратился в жалкие останки, похороненные под грудами искореженного металла.

У Джорджа почему-то не возникло желания посочувствовать «туманному капитану». Его совершенно не тронула понесенная странником потеря. Нужно быть абсолютно чокнутым, чтобы убиваться из-за набора файлов, который выводит на экран монитора очертания боевого звездолета. Пусть даже такого необычного, как летающая ракушка братства. Впрочем, тут же поправил он себя, его самого здорово огорчило бы, окажись сейчас на ее месте «Горбун». Да и давно ли он сам терзался переживаниями по поводу нескольких файловых директорий в ячейках памяти Галактического Централа, которые создавали в виртуальном мире игры образ планеты Аркадия и всего, что на ней нагородил ее властитель.

«Значит, и я тоже «абсолютно чокнут»?! – толи спросил он себя, толи самому себе ответил. – «Но в любом случае это диагноз...»

– Что сделано, того не исправишь, – сказал странник, вздохнул, и изображение в окне интеркома пропало.

А через мгновение из динамиков послышалось:

– Миссия моя завершена. Прощай!



[/27]



«Туманный капитан» ошибся.

Маклафьев почувствовал это, стоило только страннику заговорить о гибели «Призрака». Когда в приглушенном голосе отчетливо зазвучали ноты безнадежного отчаяния, Джорджу показалось, что отвернувшаяся было фортуна готова преподнести сюрприз. Что-то неуловимое, почти потустороннее подсказывало ему, что из останков феерической катастрофы, свидетелем которой он стал, можно еще извлечь кое-какую пользу.

Рожденное на грани интуитивной догадки ощущение крепло с каждым мгновением, с каждым произносимым загадочным собеседником словом. Взбудораженному сознанию, измученному чередой неудач и неприятностей, как вода пустынному пилигриму требовалась спасительная соломинка надежды. И Маклафьев, сам поначалу не веря в такую возможность, постепенно убедил себя в том, что странник ошибся.

Поэтому он с нервным нетерпением, тщательно скрываемым от плававших в тумане интеркома глаз, ждал, когда же их обладатель попрощается и его галеон отчалит. И молился о том, чтобы «Стальная игла», покинув Дэйю, как можно дальше унесла бы своего хозяина от системы Горгоны. Ко всем чертям и желательно – навсегда!

Как только странник произнес, наконец, последнее «прощай» и исчез с экрана монитора, Джордж, засучив рукава, с азартом взялся за дело. Может быть, гиперволновой маяк действительно кошмарная вещь, грозящая неведомыми ужасами, но сейчас не до него. Да и как искать эту штуковину? Нечего и думать о том, чтобы самому вломиться в программный код игры и попытаться, подчистив, навести в нем надлежащий порядок. Маклафьев точно знал, что на большее, чем снять с системного блока кожух да сдуть пыль с внутренностей компьютера, его не хватит. А искать умельца – не было ни времени, ни желания. Да и где гарантия, что не подсадят вместо шпионского маяка какую-нибудь новую дрянь!?

Рассуждая таким образом, Джордж поспешил снарядить и отправить на изувеченное битвой титанов плато спасательную экспедицию. Примерно оценив необходимые для предстоящего объема работ силы, он похвалил себя за предусмотрительность. Здорово все-таки, что ему пришло в голову сохранить жизнь огромному числу дэйлян-андроидов, доставшихся в наследство от прежнего властителя планеты. Настала пора им расплатиться за проявленное снисхождение к их металлическим персонам и оказанную милость.

Маклафьев заполнил толпами неуклюжих роботов трюмы десантных транспортов. Эти корабли, не имея ни крыльев, ни авиационных двигателей, не предназначались для полетов в атмосфере. Не долго думая, Джордж врубил ракетную тягу, рискуя подпалить лагерь струями изрыгаемого ускорителями пламени. Транспорты медленно поднялись над поверхностью, с трудом преодолевая силу планетарного тяготения, и постепенно набирая ход, устремились ввысь. Вскоре они уже были на орбите. Откуда без промедления начали спуск к выбранным Маклафьевым для посадки площадкам в горах.

Пока десантные корабли совершали свое орбитальное сальто, к плато потянулась вереница тяжелой военной техники. Джордж собирался использовать для разбора обломков крейсера инспектора танки в качестве тягачей, а боевых роботов с их длинными, мощными ручищами временно назначить шагающими грузоподъемниками. На танковой броне примостились андроиды, которым не удалось протиснуться в трюмы транспортных звездолетов. В полуразрушенном Технотроне восстановительные работы пришлось свернуть практически повсеместно, освобождая рабочие руки для новой задачи. Лишь с нескольких самых важных объектов в сердце дэйлянской столицы Джордж не решился снять никого.

Новоявленная гора показалась еще более громадной, когда у ее подножия высадились андроиды. Их маленькие, щуплые фигурки терялись на фоне вознесшегося к небесам колосса. И даже подоспевшие чуть позже танки и боевые роботы выглядели хрупкими детскими игрушками рядом со сложенными из искореженного металла склонами, застывшими в суровой неприступности.

Только сейчас Маклафьев смог оценить истинные размеры сбитого странником крейсера. Корабль инспектора оставался полностью экранированным от визуального наблюдения и локаторного слежения до самого последнего мгновения схватки. Джордж предполагал, что этот аппарат, вероятно, довольно велик. Возможно, даже превосходит размерами любой из его кораблей, в том числе и старые, неуклюжие в своей массивности дредноуты и длинную сигару авианосного «Джобы». Став свидетелем рождения железной горы, он был искренне поражен количеством обломков. Но теперь следовало признать, что в тот момент ему просто не хватило воображения, чтобы представить себе, каким на самом деле гигантом являлся при жизни погибший звездолет.

Маклафьев даже призадумался, а не затеял ли он возню вокруг горы металлического лома впустую. Однако крамольным мыслям не было позволено смутить целеустремленное сознание аркадианского стратега. Джордж похоронил их под увесистыми плитами твердой убежденности в своей правоте и безотчетной надежды на успех начатого предприятия.

Совершенно некстати возникла другая проблема. Вдруг выяснилось, что не так-то просто втолковать работящим и исполнительным аборигенам, чего хочет от них на этот раз их командующий. Забавные андроиды умели делать, казалось бы, все что угодно: строить дома и дороги, ремонтировать по мере надобности и то и другое, обрабатывать землю, выращивать сады, ловить рыбу и охотиться, добывать на приисках золото и уголь в забоях шахт. Разбирать же завалы из железных болванок им, видимо, еще не доводилось. Немало времени ушло на то, чтобы обучить их самым элементарным операциям. Хорошо еще, что не пришлось тренировать каждого в отдельности. К счастью, то, что становилось понятным одному андроиду, тут же доходило до ума остальных.

И дело потихоньку сдвинулось с мертвой точки.

Поначалу, правда, то тут, то там какой-нибудь находчивый дэйлянин, вместо того чтобы оттаскивать куски металла подальше в сторону, норовил мастерить из них нечто несуразное, складывая и соединяя фрагменты бронированных листов корпуса, труб, арматуры и проявляя при этом завидную смекалку. Стоило только объявиться где-то изобретателю-самоучке, как вокруг него сразу собиралась толпа помощников, бросавших свои места у склонов железной горы и присоединявшихся к монтажу совершенно бесполезной конструкции.

Обнаружив такое сборище, Маклафьев решительно разгонял его участников. Снова и снова он тыкал андроидов их электронными носами в месиво обломков, заставлял хватать первое, что попадется под руку, и нести к краю плато. В конце концов, ему удалось добиться результата. Отлучки постепенно прекратились, а работа закипела на загляденье.

С мелким хламом андроиды справлялись ловко и споро. Узлами и деталями покрупнее занимались боевые роботы. Они брались за неуступчивые железные коряги и, взвывая сервомоторами, вырывали их из кучи, чтобы потом торжественно прошагать с добычей мимо суетящихся дэйлян. Танки же растаскивали длинными толстыми тросами наиболее тяжелые обломки. Несколько раз они пускали в ход свои башенные орудия. Там, где железо напрочь отказывалось поддаваться грубой силе, его прожигали струей плазмы.

И вот уже не гора возвышается над плато, а лишь небольшой холм.

Времени на разборку завала потребовалось гораздо больше, чем было рассчитано. Пока его бригады возились с останками крейсера, Маклафьев успел побывать на кухне и приготовить кофе, который сразу же употребил по назначению, обжигая второпях губы и язык. Затем он слонялся по комнате из угла в угол, с нетерпением ожидая окончания работ и борясь с навалившейся зевотой. За этим важным занятием Джордж умудрился пропустить момент, когда анализаторы зафиксировали наличие в глубине завала инородного тела.

Маклафьев вскрикнул, словно его ужалила оса, бросился в кресло и впился глазами в экран. Показания датчиков свидетельствовали о том, что рухнувшие с небес обломки инспекторского крейсера, вопреки ожиданиям странника, не уничтожили «Призрака бездны». Жестокий удар лишил корвет всякой способности более-менее нормально функционировать. Все основные характеристики упали до нулевых уровней, но корпус выдержал. Придавленный горой металлолома к гранитной поверхности плато корабль исчез из поля зрения тактических локаторов.

Видимо, это и сбило странника с толку, размышлял Маклафьев, наблюдая, как из-под груды железного лома появляется обугленный шипастый борт чудесной машины. Приборы, ненадолго задумавшись над определением класса обнаруженного объекта, нарекли его в итоге артефактом неизвестного происхождения.

Когда с горой обломков, наконец, было покончено, и андроиды полностью освободили опаленный «Призрак» из теснины его металлического саркофага, на Джорджа нежданно-негаданно накатила жуткая апатия. Разглядывая свою столь вожделенную находку, он не чувствовал ни капли удовлетворения.

Внешний вид корабля удручал. Некогда белоснежный корпус теперь представлял собой пример образцовой черноты. Его изящные спиральные формы потеряли стройную красоту линий. Повсюду виднелись вмятины самых разных размеров. Большинство шипов в гребнях, разбегавшихся вдоль бортов, согнулись. А самые длинные из них – те, что располагались на корме и походили на крылья, – и вовсе отвалились. На их месте из брони обшивки торчали только небольшие пеньки. Хуже того, крыловидные шипы, вместо того чтобы валяться рядом с корпусом, пропали. Не иначе как трудяги андроиды утащили их вместе с остальным хламом, приняв за обломки разбившегося крейсера.

Носовую часть «Призрака» расплющило, и в ней, довершая печальную картину, зияла рваными краями здоровенная пробоина.

«И стоило ли разводить весь сыр-бор?! – призадумался Маклафьев. – В таком состоянии корабль годится разве что для музея технических достижений инопланетных цивилизаций».

Потирая усталые глаза ладонями, он представил себе табличку у подобного экспоната:



СЛАВЕ БЫЛЫХ ГЕРОЕВ ГАЛАКТИКИ ПОСВЯЩАЕТСЯ.

АРТЕФАКТ НЕИЗВЕСТНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ.



Но ведь все-таки – артефакт! – сверкнуло в замутненном настойчиво подступающей дремотой сознании. Даже не углубляясь в замысловатое словоблудие дебрей «Краткого курса начинающего галактера», каждый невежа догадался бы, что совершенно уж бесполезную вещь артефактом не назовут. Маклафьеву припомнились его отчаянные поиски наследия исчезнувшей цивилизации на разрушенном Галадриме. Там ему удалось выудить из развалин несколько информационных капсул. В них он, кроме прочего, нашел и сведения о деструкторах, установленных ныне на «Горбуне». Эр-А тогда тоже называл эти капсулы артефактами.

И значит, сдаваться рано. Джордж решил, что вернее всего будет, если для начала он исследует изувеченный корвет. Стоит самому разобраться в его повреждениях. А заодно и выяснить, насколько реально восстановить корпус корабля и вернуть к жизни его приборную начинку. О том, что такая возможность существует, говорил странник. Да и Мехкрешер, сражаясь на «Призраке» в поединках, должен был где-то заправлять летательный аппарат горючим, снаряжать боеприпасами, ставить заплатки на его раны.

Маклафьев понимал, что единственным местом на Дэйе, где мог бы располагаться ремонтный док для выкраденного у братства блуждающих странников и тщательно скрываемого от посторонних глаз корабля, является подземный ангар, запрятанный среди лугов и пашен. Он надеялся, что установленное в тайном убежище оборудование подчинится командам нового хозяина планеты.

Все, что происходило потом, проплывало перед взглядом Маклафьева словно в бредовом тумане. Ему показалось даже, будто бы не он, а кто-то другой заботливо двигает его онемевшей рукою с намертво зажатой в ладони мышкой и принуждает его пальцы давить на кнопки.

Сквозь влажную пелену, застилавшую глаза, Джордж разглядел, что пострадавший корабль удалось каким-то образом взгромоздить на выстроившиеся в двойную колонну танки. Как бы само по себе отыскалось и место, где в земле по первому же требованию отворился люк над проходом в ангар.

Сколько времени занял марш-бросок медлительных танков с их увесистой ношей с плоскогорья на равнину, Маклафьев не запомнил. Пока колонна, сопровождаемая вереницей боевых роботов и длинной цепочкой бредущих в затылок друг другу андроидов, увязавшихся за процессией, преодолевала отмеренный ей путь, Джордж благополучно дремал, упершись щекой в кулак.

Лишь на минуту еще он сумел разорвать липкие объятия дремоты. Последним усилием воли, Маклафьев заставил себя пошевелиться, стряхивая дурман. Сквозь узкие щелки из-под отяжелевших век он успел увидеть, как «Призрак» разместился в ангаре, как включились какие-то странные, причудливых форм приборы, беспорядочно установленные в подземелье, как засуетились вокруг измятого корпуса корвета на тонюсеньких ножках блестящие шары ремонтных дроидов.

Люк над ангаром начал медленно задвигаться, затворяя проход.

Вместе с ним закрылись и глаза Джорджа. Уронив голову на сложенные на столе руки, он отдался всепобеждающей воле сна.



 
[/part“9”]



[/rem:

С заряженным пистолетом в руке был найден вчера вечером в собственном кабинете Джефри Корнуолл, двадцати лет, единственный сын вице-президента транснациональной корпорации «СпейсБайт» Роберта Корнуолла. Полиция заявила, что не имеется сомнений в том, что молодой человек собирался покончить жизнь самоубийством.

Р. Корнуолл являлся руководителем проекта «СпейсБайт» по разработке компьютерной игры «Галактика». По информации осведомленных источников, его сын – увлеченный геймер, – живя на средства отца, в последние месяцы практически круглые сутки проводил у дисплея. Он оставил учебу в университете и не проявлял желания принимать участие в делах «СпейсБайт», небольшой пакет акций которой оформлен на его имя. Серия неудач в игровом виртуальном мире «Галактики», по словам наблюдавших его врачей и психоаналитиков, стала причиной глубокого психологического кризиса...

(«Кэпитэл Дэйли Монитор»,

раздел криминальной хроники)

/rem off]



[/28]



Динамики гнусаво взвыли протяжным сигналом тревоги, перекрывая размеренный приглушенный шум мирной городской жизни возрождаемого Технотрона. Маклафьев вздрогнул от неожиданности.

«Вот уж некстати, – подумал он, уставившись на мигающую багрово-красным панель индикатора. – Только все вроде бы пошло на лад, и тут на тебе новости!»

– Что еще стряслось, Ади?! – проклиная зловредную судьбу, столь переменчивую в своих капризах, Джордж щелкнул указателем курсора на индикаторе – и вой сирены заглох.

После захвата Дэйи в распоряжении Маклафьева оказался и местный научный комплекс. Довольно скромный по сравнению с тем, каким он располагал на Аркадии, изрядно потрепанный войнами, однако, вполне работоспособный – видимо, сами хорги позаботились о нем. И, разумеется, благодаря их же стараниям практически в идеальном состоянии – несмотря на вихри сражений, пронесшиеся по планете, – оставались Звездные врата. С их помощью Джордж, используя гипервизор, снова получил возможность мгновенной связи с адъютант-координатором.

– Критическая ситуация в пограничных секторах космического пространства Аркадии. Объявлена красная тревога, – отчеканил Эр-А.

– Красная, сам вижу! Да что с того? Давай-ка лучше взглянем, что к чему!

...Снова на экране появился знакомый аркадианский пейзаж.

Да знакомый ли?! Та ли это планета вообще? Маклафьева дрожь пробрала, когда он увидел, во что превратили его мир солдаты агрессора.

Удрученно он рассматривал выжженные леса и опустошенные поля, развороченные бомбами холмы, раскрошенные в щебенку каким-то мощным оружием скальные пики, казавшиеся некогда непоколебимыми. Его взгляду открывались брошенные фермы с проломленными крышами и зияющими дырами в стенах, оплавленные железобетонные скелеты взорванных плотин, искореженные, опаленные опоры линий электропередач со свисающими до земли обрывками проводов, изувеченные трубопроводы, разрушенные шахты и прииски, клубящиеся столбы черного дыма, поднимающегося к небесам над нефтяными скважинами. Перед ним проплывали обезлюдевшие, обращенные жестокими завоевателями в руины города и деревни. Враг, рассвирепев от оказанного ему сопротивления и обезумев от творимых им бесчинств, яростно уничтожал все на своем пути: фабрики и склады, церкви и школы, жилые кварталы, порты и аэродромы, библиотеки и больницы, вокзалы и префектуры. Его облаченные в безобразные скафандры вандалы бесцеремонно вытаптывали кладбища и громили мемориалы.

На изуродованной Аркадии справляли кровавую тризну беспощадные боги войны. Хаос всеобщего разорения воцарился на несчастной планете.

Сопротивление повсеместно прекратилось, не осталось никого, кто мог бы противостоять захватчикам. В ожесточенных боях погибла пехота, то тут, то там виднелись разбитые артиллерийские орудия, уткнувшие в обгорелую землю согнутые стволы, в бесформенные груды железа превратились расстрелянные танки и боевые роботы, кое-где виднелись обломки самолетов.

И лишь хоргианские военные патрули сновали повсюду, уничтожая последние остатки аркадианской цивилизации. Основные же силы оккупационного корпуса уже были разведены по временным лагерям для отдыха и ремонта техники.

Лишь в одном месте бой по-прежнему не утихал. Цитадель Альфа оказалась не по зубам вражьему полчищу и до сих пор стояла непокоренной. Непреступные ее стены и башни почернели от копоти, снаряды и плазменные сгустки выщербили на них огромные язвины. Однако крепость упорно держалась, отвечая огнем на атаки имперской армии, плотным кольцом окружившей ее периметр.

Маклафьев, глубоко вздохнув, с горечью отметил про себя, что бесконечно отражать удар за ударом не в силах никакая твердыня, как бы хорошо укреплена и вооружена она ни была. Не приходилось сомневаться в том, что неуемные головорезы-рогоносцы рано или поздно возьмут и Альфу.

Тем более что хорги вовсе не собирались задерживаться перед последним препятствием, демонстрируя полную уверенность в окончательной победе и страстное желание как можно скорее поставить точку в затянувшемся сражении. Продолжительная осада, как видно, не входила в планы их командующего. Прекратив безуспешные попытки штурмом взять Альфу, Хиден отвел от ее стен своих солдат, давая им передышку. Но с утроенной мощью обрушил на крепостные укрепления огонь артиллерийских батарей, добавив к нему залпы орудий зависших на орбите звездолетов.

– И что же тебя встревожило, дорогой мой? – обращаясь к роботу-адъютанту, угрюмо проговорил Маклафьев, изрядно приунывший от созерцания открывшегося ему зрелища. – По-моему дела не так уж плохи... Я не мог и представить, что рогатые завязнут здесь так надолго.

Впрочем, Джордж тут же с горечью признался себе, что на самом-то деле все сложилось хуже, чем он предполагал. И почувствовал, что сожалеет о том, что обрек планету на поругание и жестокое разорение.

И уж, конечно, ему не надо было бы становиться свидетелем ее растянувшейся предсмертной агонии.

Ответа от Эр-А не последовало, и Маклафьев чертыхнулся в сердцах, вспомнив, что разговаривает всего-навсего с умной машиной, а ей, несмотря на весь ее алгоритмовый интеллект, все-таки нужны более четкие формулировки.

– Скажем по-другому: почему объявлена тревога?

– Вторжение вражеского флота в пограничные сектора.

– Боюсь, ты что-то путаешь! Свинорылы уже отутюжили нашу милую планетку. Или ты проспал представление и не видел устроенного ими фейерверка?

– Я не запрограммирован на сон. Никакого фейерверка не наблюдал, – и Маклафьев, хмыкнув, недовольно проворчал, что и на юмор «двенадцать-пятнадцать» тоже не запрограммирован.

– Эскадра боевых кораблей завершила переход через гиперпространство и находится на границе Республики. Двенадцать звездолетов тяжелого класса, – продолжил доклад робот-адъютант.

Хорошо, что Ади не умеет обижаться, подумал Маклафьев,... и вдруг до него дошло, о чем ему толкует помощник. Словно увесистой кувалдой ахнуло по голове, когда он вник в суть произнесенных роботом слов: появился другой флот!

– Покажи сейчас же... – прохрипел Джордж, заерзав в кресле.

И действительно, корабли, которые он увидел, не были хоргианскими. Их размеры ошеломляли. До чего уж невероятно большими показались Маклафьеву имперские крейсера и линкоры адмирала Хидена, но и они не шли ни в какое сравнение с этими громадинами. Гигантские колоссы, загородив своими иссиня-черными блестящими корпусами звезды, замерли в зловещем ожидании.

Ничего общего с космической техникой хоргов не обнаруживалось и в конструкции кораблей пришельцев. Чужой флот состоял из дюжины выпуклых дисков идеальной формы, на гладких округлых бортах которых не было видно ни выступов, ни углублений. Даже приглядевшись повнимательнее, Джордж не заметил на них ни антенн, ни сопел двигательных установок, ни иллюминаторов. Столь же успешно тот, кто построил летающие тарелки, укрыл от чужих глаз и амбразуры орудий. Скользящий по обшивке звездолетов взгляд задерживался лишь у нанесенных на каждый диск ярко-желтой краской эмблем с изображением большой буквы «А», охваченной с трех сторон полумесяцем.

– И что это такое? – удивленно процедил сквозь зубы Маклафьев. Черные диски не внушали доверия, их следовало опасаться. И уж, конечно, встреча с ними не предвещала ничего хорошего. От них веяло леденящим душу холодом необоримо могучей силы. Одного их вида оказалось достаточно, чтобы Джорджу стало не по себе.

– Объект не указан. Конкретизируйте запрос, – ответил Эр-А, и голос его прозвучал как всегда строго, но спокойно.

– Ну, вот эти черные блюдечки... Какого черта им надо на нашей границе!?

«Пока еще нашей», – уточнил он про себя.

– Недостаточно данных. Расчет вероятностей провести невозможно, – отчеканил заключение робот-адъютант.

И после короткой паузы добавил:

– С флагмана пришельцев поступил сигнал-идентификатор. Цель миссии не указана.

– А что же там вообще указано? – Джордж почувствовал, что снова начинает нервничать.

На панели управления в окошке информатора засветились зеленым несколько строчек, состоящих из слов и чисел, напечатанных мелким убористым шрифтом. Но Маклафьеву не хотелось отвлекаться от наблюдения за флотом потенциального неприятеля и разбираться в том, что там написано, поэтому он внимательно выслушал краткое резюме, озвученное Эр-А:

– Звездолеты принадлежат планете Квази-7, входящей в Квази-доминион. Командует ими Первый гражданин доминиона. Никаких посланий от него Вам лично, сэр, нет. В составе эскадры двенадцать кораблей. В идентификаторе указано, что все они являются стратегическими галерами класса «Немезида».

Маклафьев аж подпрыгнул, услыхав последние слова помощника. Не веря своим ушам, он все-таки перечитал текст информатора. Действительно, на аркадианских рубежах находилась дюжина боевых галер. «Где ж их весла?» – пронеслось в его голове. И он вообразил весельное судно на фотонных ускорителях, рассекающее украшенным фигурой полуобнаженной древней богини носом гиперпространственные возмущения и палящее во все стороны из лазерных пушек, в прицелы которых всматриваются косматые дикари в набедренных повязках. Вышло довольно забавно.

А может быть, прибыл кто-то из союзников свинорылых рогоносцев? Но почему в таком случае хорги поспешно перестраивают орбитальную группировку, стягивая корабли к сектору вторжения нежданно-негаданно явившихся невесть откуда чужаков?

И в ту же секунду надобность в дальнейших рассуждениях и догадках отпала. Квазиане открыли огонь.

Залп их орудий оказался настолько мощным, что блеск вспышек десятков стволов, выстреливших одновременно, буквально затопил экран. В его ослепительном сиянии растаяла бездонная чернота космоса, померкли звезды, словно утонув в океане нестерпимо яркого света. Полыхнуло так, что Маклафьев не на шутку испугался, как бы чего не случилось с глазами, в которых вдруг поплыли разноцветные круги и почувствовалась острая резь.

Когда изображение на экране восстановилось, доброй половины имперских звездолетов не было и в помине. Тот факт, что они не бежали с поля боя, а уничтожены, красноречиво подтверждало то немногое, что осталось после их мгновенной гибели – несколько полупрозрачных медленно растекающихся в пространстве облачков мелкой пыли.

Джорджу еще не приходилось сталкиваться с подобным оружием. Его чудовищная разрушительная сила ужасала.

Большинство уцелевших хоргианских кораблей получили тяжелые повреждения, на многих из них занялись пожары. В рядах имперского флота разразилась паника.

Даже не пытаясь ответить контрударом на выпад противника, хорги бросились врассыпную, беспорядочно отстреливаясь. Выпущенные ими ракеты мчались мимо целей. А если и вонзались в бронированную обшивку корпусов гигантских черных дисков или взрывались поблизости от них, не наносили какого-либо заметного вреда: квазианские «Немезиды» удерживали изначально выбранные позиции и не сделали ни малейшего движения, чтобы уклониться от попаданий. Без толку палили во все стороны и бортовые бластеры. Их лучи грозили того и гляди задеть кого-нибудь из своих и вносили еще большую сумятицу в воцарившуюся неразбериху отступления...

Судя по всему, адмиралу Хидену после потрясения и растерянности, вызванных неожиданной страшной атакой, которой подверглась его боевая армада, быстро удалось вернуть себе хладнокровие и рассудительную расчетливость. И теперь он отчаянно пытался спасти хотя бы те крохи, что остались от его наголову разбитого, разорванного в клочья флота. Он стягивал на передний край соприкосновения с противником и подставлял под прицел квазианских орудий наиболее пострадавшие корабли. Адмирал, вероятно, надеялся под прикрытием наспех сколоченного из них щита убрать из-под огня еще сохранявшие боеспособность звездолеты. Он готовился отвести их от планеты, чтобы дать им возможность совершить спасительный прыжок в гиперпространство.

Но враг, казалось, упивался своей беспощадностью и ненасытной жаждой разрушения и уничтожения. Жестокая бойня продолжалась. Посланцы доминиона не собирались отпускать никого. Их тарелки, по-прежнему неподвижные, с удивительной меткостью били по спешащим убраться куда подальше хоргам. Они больше не использовали суперпушки, которые, скорее всего, требовали огромных затрат энергии. Но у них в арсенале нашлось достаточно других видов оружия. Оно пусть и не столь эффектно, и не так быстро, но все же не менее эффективно расправлялось с имперскими кораблями. Словно разъяренные берсеркеры галеры расстреливали жалкие остатки флота противника, разнося на куски даже уже мертвые, выжженные корпуса. И вскоре на месте хоргианской армады остались лишь обломки, медленно дрейфующие в космической пустоте.

Черные диски прекратили огонь. Вероятно, их экипажам потребовалась передышка, чтобы подготовиться к нанесению нового удара. Прежде чем продолжить сражение, решил Джордж, квазианам нужно перезарядить лучевые орудия, позволив генераторам сполна насытить аккумуляторные батареи. А в том, что продолжение последует, сомневаться не приходилось. Иначе зачем было устраивать эту грандиозную демонстрацию силы и безмерного могущества? Маклафьев отчетливо понимал, что, учинив расправу на орбите, пришельцы не остановятся, пока не сметут все на своем пути. И далее они примутся, понятное дело, за цели на поверхности Аркадии.

Словно угадав его мысли, квазиане не стали затягивать антракт между действиями разыгрываемой ими драмы. И гигантские летающие тарелки сдвинулись, наконец, с места. Они начали медленно расплываться в разные стороны в очевидном стремлении образовать вокруг планеты осадную сферу.

И как только корабли чужаков заняли новые позиции, светопреставление возобновилось. Изрыгаемый жерлами орудий огонь лавиной выплеснулся на равнины и плоскогорья. То, что уцелело после варварской атаки хоргианского десанта, поглотили гигантские не знающие преград волны ослепительно яркого пламени. Квазиане нисколько не утруждали себя прицеливанием. Они обрушили на Аркадию огненный смерч, предоставив возможность выпущенной на свободу стихии сполна покуражится над погибающим миром.

Ничто не могло противостоять этому смерчу. Там, где прокатывался всепожирающий вал багрового пламени, воцарялось мертвенное опустошение. Лишь голая, обожженная земля, покрытая толстым слоем дымящегося пепла, да оплавленные камни. Невероятный жар высушивал реки, от его горячего дыхания трескались скальные массивы.

В безудержной пляске неукротимого пламени беспомощно горела хоргианская военная техника, пехотинцы в причудливых скафандрах превращались в миниатюрные факела, вспыхивающие на короткое время и гаснущие горстками раскаленной пыли.

Огненный прилив захлестнул и Альфу. Пылающие языки протянулись к укреплениям неприступной цитадели, и она не выдержала. Энергетические поля защитного периметра оказались неспособны поглотить и погасить нахлынувшую на них мощь. Стены под напором чудовищного, словно из самого ада исторгнутого пламени, рухнули с громогласным грохотом. Низвергнутые обломки превратились в раскаленный песок. Башни, покрытые сверхпрочной броней, оплавились. Внутренние сооружения крепости охватил пожар.

Несколько коротких мгновений было еще у Маклафьева, чтобы навсегда распрощаться со своей планетой, изуродованной чужеземными завоевателями, явившимися из незнаемых космических глубин, чтобы погрузить Аркадию в бездну небытия.

«Всемогущие боги Сети, не ваш ли гнев обрушился на меня?!» Откинувшись в кресле, Джордж обхватил голову руками. Не в силах оторвать взгляда от экрана, он мрачно взирал на картину аркадианского апокалипсиса. Его губы, чуть подрагивая, почти беззвучно нашептывали ужасные проклятия, смачно сдабривая их самыми грязными ругательствами, какие только приходили на ум.

Выходит, вот о чем так настойчиво – и столь неопределенно – твердили ему странник и инспектор! Пришествие вот какой силы на зов маяка предсказывали они. И опасались встречи именно с ней!

Вдруг клубящееся молочно-серое облако заволокло экран, словно кто-то задвинул занавес, не дожидаясь финала разыгрываемой на сцене трагедии. Сквозь плотную пелену, затянувшую обозримое пространство, уже больше ничего нельзя было рассмотреть. Нехотя, без особого интереса к происходящему, скорее по привычке, Маклафьев протянул руку к мышке. Подвигав немного курсором по карте планеты, он вскоре выяснил, откуда взялось это облако. Жуткая волна пламени, пожирающего все на своем пути, докатилась до океанического побережья. И здесь, столкнувшись с непреодолимой преградой водных просторов, вступила в ожесточенное сражение с ними, силясь выжечь океан до дна. Схлестнувшись в непримиримой схватке, огонь и вода породили стену раскаленного пара, которая поднялась до самых небес.

Джорджу быстро наскучило смотреть на яростные, но безуспешные попытки двух стихий побороть друг друга. И он вернулся к сожженному Стронгхолду. Вернулся как раз вовремя, чтобы успеть к последнему акту представления, в котором по сценарию жестокого драматурга должен был пасть последний оплот аркадианской планетарной обороны.

И цитадель пала. Валы пламени, остервенело вгрызавшиеся в ее стены, наконец-то смогли перевалить через их рухнувшие тверди. Последняя уцелевшая, раскаленная до бела центральная башня, под которой находились реактор и главный генератор, медленно оплыла, окруженная огненной пучиной, превратившись сначала в небольшой холм, а затем и вовсе пропав из вида.

Мгновение спустя изображение охваченной чудовищным пожаром планеты исчезло с экрана...

– Мы потерпели поражение, генерал, – машина не умеет сочувствовать и сопереживать, и потому слова Ади прозвучали как всегда сухо и картонно. – Примите мои соболезнования, сэр.

Дисплей, мигнув, высветил разукрашенный в траурные тона пергаментный свиток с оттиском спирали Млечного пути в нижнем правом углу. В сообщении Галактического централа говорилось о том, что планета Аркадия с регистрационным номером (длинный ряд цифр и символов) больше не принадлежит господину Маклафьеву.



[/29]



Лицо квазианского командующего, возникшее в окне интеркома, сразу показалось Маклафьеву подозрительно знакомым, а первые же слова, произнесенные этим человеком, развеяли всяческие сомнения:

– Поприветствуй-ка флот Галактической Ассоциации! – ухмыляясь жирными губами, проговорила совершенно лысая, круглая как мяч голова с красными крысиными глазками.

Судя по всему, Мегамакс был чрезвычайно удовлетворен эффектно проведенной его кораблями операцией вторжения и добытой ими в скоротечном сражении победой. Наверное, он ожидал восхищения и от Маклафьева.

– Как ты считаешь, мальчик, представление удалось на славу? – прошамкал Первый гражданин Квази-доминиона, глотая особенно трудно произносимые звуки.

Маклафьев промолчал. Он все еще находился под впечатлением от гибели Аркадии и не представлял, как ему вести себя в разговоре с толстяком. Да и разговаривать-то вовсе не хотелось ни с кем. И уж тем более с Большим Эмом.

Как только на экране засияла довольной ухмылкой заплывшая жиром физиономия, Джордж словно прозрел. Стала ясной каждая деталь, каждый ход дьявольской игры, затеянной против него. Черт побери! Как же умело ему подстроили ловушку. Мастерски подманили к ней. И он собственными руками засунул свою задницу в расставленный капкан.

Осознав насколько легко его обвели вокруг пальца, Маклафьев почувствовал отвращение к самому себе. Он попал в центр чужой интриги слишком неопытным, слишком слабым и при этом излишне самонадеянным.

Впрочем, подумалось ему, о приготовленной западне следовало догадаться гораздо раньше. Тогда, возможно, еще кое-что удалось бы поправить. А сейчас поздно рассуждать об упущенных вариантах.

Большой Эм расценил затянувшееся молчание Джорджа по-своему. Его слюнявая ухмылка превратилась в натужный оскал. Маленькие глазки заблестели из-под нависших двумя кожными складками бровей. Маклафьев попытался представить, какое, должно быть, фантастическое наслаждение получает Мегамакс, заставляя своих противников паниковать. Не иначе, как он и теперь решил, будто ужас охватил приговоренного к расправе врага, сковал его мышцы и не дает вымолвить ни слова.

– Правильно делаешь, что боишься моих кораблей! Правда, бояться тебе осталось совсем недолго, поверь...

Глупо, конечно, но самым большим желанием Джорджа в этот момент было выяснить, почему Большой Эм вздумал наречь боевые звездолеты галерами. Он уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но окно интеркома свернулось, после чего Ади коротко доложил:

– Связь прервана.

А через мгновение добавил все тем же бесстрастным механическим говорком:

– Сэр, не желаете ли отправить сигнал с просьбой возобновить контакт?

Маклафьев не ответил. Слишком много неприятностей сразу, чтобы еще скандалить с собственным роботом-адъютантом. Но все же интересно, откуда в его железных мозгах берется всякая дрянь? Неужели такой вот глупый вопрос мог быть кем-то когда-то запрограммирован специально? Или же «двеннадцать-пятнадцать», пошевелив своим виртуальным интеллектом, сочинил его сам?

Джордж ощутил себя обессилевшим и беспомощным. Казалось, мир, окружающий его, катится в тартарары. И шансов на спасение, разумеется, нет теперь уж никаких.

Но и сидеть, сложа руки, тупо уставившись в монитор, в ожидании конца, тоже не годится. Ему захотелось все бросить, напрочь забыть о проклятой игре, вырубить компьютер, да завалиться в кабак, чтобы не вылезать оттуда, пока не исчезнет последняя мелочь из карманов и останется неоплаченным последний бокал джин-тоника, за что ему, конечно, намнут бока и вышвырнут с позором в грязную лужу на заднем дворе, где он и скоротает умиротворенно остаток вечера в хмельном забытьи.

Маклафьев потянулся к выключателю. Но тут снова заговорил Эр-А. Задумавшись о кабачных перспективах, Джордж пропустил мимо ушей большую часть его сообщения. Впрочем, услышанного оказалось вполне достаточно, чтобы понять – произошло нечто примечательное.

Закончив оперативный доклад, Ади развернул перед своим генералом тактическую карту. Сменилась и панорама на экране. Вместо скучных серых дэйлянских пустошей снова засверкали звезды.

На высоких орбитах располагались корабли аркадианской эскадры. Нет! Пожалуй, теперь-то уж скорее дэйлянской, – поправил себя Маклафьев, прикидывая заодно, пойдет ли ему звание маршал-андроида и не воспользоваться ли напоследок чудесными возможностями имидж-трансформера, чтобы обрести подобающую для хозяина планеты, заселенной роботами, внешность.

Однако принятие окончательного решения пришлось отложить на потом, ибо, приглядевшись, он с удивлением обнаружил, что у его кораблей, патрулирующих дальние подступы к Дэйе, появились соседи. На тактической карте красными точками высветилось несколько вражеских звездолетов.

Одного взгляда хватило для того, чтобы узнать во вторгшихся в систему Горгоны кораблях остатки имперского флота. Вот только слово вторгшиеся вряд ли подходило для беглецов, чудом спасшихся с поля боя. Маклафьев наскоро перечитал лаконичный рапорт Эр-А о прибытии чужаков. Хотя, конечно, мог этого и не делать. То, что звездолетов всего-навсего шесть – два линкора да четыре фрегата – было видно и так. Они держались тесной группкой, сбившись вокруг флагмана, и даже не помышляли, судя по всему, о придании своему строю хоть какого-то подобия боевого порядка.

Да и никакое построение не спасло бы их. Уцелевшие звездолеты разгромленной великой армады являли собою печальное зрелище. Сказать, что в сражении их сильно потрепало, значило ровным счетом не сказать ничего. Изувеченная взрывами, изодранная осколками броня, покрытая черными опалинами. Зияющие пробоины, из которых вырываются струи воздуха (или чем там еще дышат рогатые боровы?). Выпав из гиперпрыжка в пределах дэйлянского сектора, хорги заглушили двигатели и легли в дрейф.

Перебрав по очереди корабли чужаков прицельной рамкой ближайшего к зоне «вторжения» крейсера, Маклафьев убедился, что перед ним умирающие калеки, находящиеся на последней стадии предсмертной агонии. Показатели жизнеспособности не дотягивали до уровня десяти процентов: все индикаторы светились багрово красным. Более того, на двух фрегатах анализаторы зафиксировали гибель экипажей, которые, верно, пережив удары квазиан, не выдержали гиперпространственного перехода. Автопилоты довели заданные им программы до конца, выбросив ставшие склепами безжизненные корпуса точно в заданном квадранте.

Для того чтобы уничтожить любой из шести звездолетов, хватило бы одного-единственного выстрела обычной фотонной пушки. Энергетические щиты выставлены не были.

Беззащитные хорги превратились в легкую добычу. Но Маклафьев стрелять не стал. Появившаяся у Дэйи жалкая горстка некогда грозных боевых машин не таила в себе никакой опасности. И потому не имело смысла бездумно палить по итак обреченным на гибель кораблям. Вместо того, чтобы обратить их в космическую пыль, Джордж отправил на имперский флагман идентификационный запрос.

И сразу же получил ответ.

– О, я предполагал, кого мне доведется повстречать у этой планеты, – срывающимся хриплым голосом заговорил адмирал Хиден, чья свинорылая физиономия опять таращилась четырьмя маленькими глазками из окошка интеркома. – Мехкрешер, по большому счету, засиделся здесь. Его давно уже стоило спровадить на свалку галактических нелепостей. Что ж, здравствуйте, господин «дахотябыгенерал» Маклафьев, или как Вас там звать-величать?

– Приятно снова видеть Вас адмирал! – Джордж не стал скрывать ехидной издевки в голосе. А, собственно, почему бы и не позлорадствовать? – Надеюсь, великий император Хорунг находится в добром здравии? Извините, на беду, запамятовал номерок Вашего вседержителя.

– Говорить дерзости, молодой человек, проще простого, – раздраженно пробурчал рогатый флотоводец. – Увы, не в моем теперешнем положении учить Вас вежливости. Имперский флот нуждается в помощи...

Джордж бесцеремонно перебил адмирала.

– О, не хотите ли Вы, мудрый вельможа могучей Империи, просить помощи у глупых, грубых, дерзкий и высокомерных людишек? Как это должно быть унизительно!

Хиден стерпел. Хотя, судя по вытаращенным глазкам и напряженной глубокой морщине, пробежавшей по лбу адмирала, далось ему это нелегко. Он дождался, пока Маклафьев выпустит пар, и продолжил:

– ...нуждается в помощи. Я обращаюсь к Вам, генерал, с просьбой разрешить моим кораблям совершить посадку на Дэйе и воспользоваться ее доками для ремонта.

– А с чего мне Вам помогать!?

– У нас теперь общий неприятель. Мы в Империи считаем, что враг врага может считаться другом.

Маклафьев прыснул, не сдержавшись. Он чувствовал, что смех его имеет истерическую основу, но все равно хохотал до слез. Адмирал терпеливо ждал, пока он успокоится.

– Отчего-то совсем не хочется заводить дружбу с многоглазыми рогатыми уродцами, смешавшими Аркадию с грязью, – утирая капли со щек ладонью, констатировал Джордж. – Да и какое мне вообще дело до вашей Империи?

– Если удастся подлатать мои звездолеты и восстановить связь с имперскими мирами, сюда очень скоро прибудет большой флот...

– Чтобы и его перещелкали, как семечки? Вот-вот к нашей тесной компании присоединятся квазианские галеры. Кстати, не знаете, почему они так называются? Нет? Жаль... Их хозяин уже представился мне, и не станет, думаю, откладывать свое появление в долгий ящик.

Адмирал явно расстроился. Он опустил голову, так что ветвистые рога прицелились Маклафьеву в сердце, и что-то тихонько бормотал себе под нос. Джордж собирался уточнить, не молитву ли читает хоргианский флотоводец напоследок. Но не успел сделать этого. Его нехитрое пророчество начало сбываться.

Ему впервые пришлось наблюдать выход квазианских кораблей из подпространства. Зрелище перед ним развернулось поистине грандиозное. Вселенная взорвалась ослепительной вспышкой, будто некая грозная сила вспорола ее изнутри огненным клинком. Полыхнуло так, что Джордж, который от неожиданности не успел прикрыть глаза, на миг потерял способность видеть. А когда зрение вернулось к нему, он вытаращился на чудесный цветок пламенных протуберанцев, расцветший в космосе. Из раскрывшегося бутона медленно выплывали зловеще-черные диски.

Большой Эм не торопился, – а куда ему было спешить? – и ничего не боялся. Интересно, мелькнуло у Маклафьева в голове, есть ли вообще хоть что-нибудь в ближайших галактических окрестностях, что могло бы напугать Мегамакса с его галерами?

Имперский адмирал пребывал в не меньшем изумлении, пораженный феерической картиной пришествия квазиан. Он выпучил глазки и схватился за голову. Джордж отметил, что руками эти штуковины можно назвать с таким же успехом, что и морду хорга лицом. Тощие, кривые, с многочисленными суставами верхние конечности существа, торчащие из коротких рукавчиков форменной рубашки, оканчивались трехпалыми перепончатыми ладонями. На конце каждого из пальцев имелись крошечные присоски.

Атака квазиан на этот раз не заставила себя долго ждать. Теперь уже Большой Эм не присматривался к обстановке и к диспозиции противника. Не успели еще присоски перепончатых пальцев оторваться от уродливой головы свинорылого флотоводца, как с его кораблями было покончено. Ближайшая к ним галера плюнула в сторону сбившихся в кучу остатков хоргианской армады белесым сгустком какой-то гадости. Странная субстанция, моментально преодолев разделяющее корабли пространство и достигнув заданной точки, вспучилась клубящимся облаком густого газа, которое заволокло израненные имперские крейсера и фрегаты.

И тут же изображение адмирала Хидена исчезло с экрана. В интеркоме еще несколько секунд билась серая рябь помех, захвативших осиротевший канал связи, а затем окно закрылось – за ненадобностью.

Тем временем облако, образовавшееся вокруг хоргианских звездолетов, рассеялось. На его месте зияла девственной чистотой прозрачная чернота космоса. То ли квазиане выпустили столь едкий газ, что атакованные корабли просто-напросто растворились в нем, то ли использованное пришельцами оружие имело какой-то другой – тайный – принцип действия, но, так или иначе, эффективность его применения сомнений не вызывала. Не осталось ровным счетом ничего, что напоминало бы о присутствии меньше минуты назад в зачищенном секторе шести довольно крупных материальных объектов.

С хоргами было покончено. Маклафьев с мстительным удовлетворением вообразил, насколько непростое предстоит объяснение со своими приятелями галактеру, командовавшему походом на Аркадию – таким победоносным вначале и обернувшимся столь жестоким поражением. Коль уж они всерьез затеяли создать галактическую империю и объединили силы и ресурсы, вся компания должна быть недовольна уничтожением такого громадного флота, собранного ими под начало адмирала, оказавшегося неудачником. Наверняка, порученная ему военная акция, задуманная с целью расширения владений в космосе, но с треском проваленная, дорого обошлась имперской казне. И если у них действительно есть главарь, которому дарована роль Императора, он-то уж точно недоволен больше прочих.

– Попрощайся с Галактикой, мальчик, – снова зарокотал из динамиков голос Большого Эма. Он не стал подключаться к видеоканалу интеркома, а воспользовался обычной звуковой связью.

Маклафьева нисколько не удивило, что для передачи Мегамаксу не потребовалось посылать запрос на установление контакта, как делается обычно, чтобы связаться с кем-то по радио. Возможности безобразного толстяка представлялись ему практически безграничными.

– Но у меня нет желания прикончить тебя быстро и больно. Только не сочти мою снисходительность за проявление сентиментальности! Я не способен на такое...

Джордж отлично понимал это и сам. Толстяк не создавал впечатления доброхота. Скорее всего, ему хотелось подольше растянуть удовольствие и всласть поразвлечься со своей жертвой.

– И что же тебе нужно от меня? – безысходность положения помогла Маклафьеву немного расслабиться. От чего он почувствовал себя лучше и наконец-то мог спокойно вести диалог с противником.

За последние дни геймерская карьера Джорджа не единожды висела на волоске. Ему грозили разгромом и полным уничтожением разные враги. Но каждый раз, вступая в переговоры, они предлагали аркадианскому генералу сделку. Вот и сейчас, вместо того чтобы одним махом прихлопнуть колонию на Дэйе, Большой Эм пустился в замысловатую словесную игру. И, верно, не из-за горячей любви к речевым упражнениям. Опыт подсказывал Маклафьеву, что разговор затеян не с проста. Не имей Мегамакс особой заинтересованности, единственная спутница великолепной Горгоны уже превратилась бы в обугленную головешку, заваленную горами пепла.

– Совсем не мно-о-о-го, – проговорил Большой Эм, растягивая звуки. – Мне всего-то необходимо вернуть вложенные деньги. Я не привык оставаться в дураках.

– Ничего не понимаю, – нисколько не кривя душой, признался Маклафьев. – А причем тут я?

– Хорошо! – пророкотал грубый басок толстяка. – На этот вопрос отвечу.

Квазианские корабли пришли в движение. Дюжина звездолетов сломала походное построение, и каждый из дисков медленно поплыл своим курсом. Не обращая ни малейшего внимания на аркадианскую эскадру, рассосредоточенную по орбите, пришельцы выстраивали над планетой осадную сферу.

А Мегамакс продолжал:

– Дело в том, что гиперволновой маячок – очень хитрая вещица. Он не только указал мне галактические координаты твоего мира, но и позволил наблюдать за тем, что происходит на планете и вокруг нее. Разумеется, я мог выслать флот и раньше – сразу, как получил сигнал маяка. Но поддался азарту.

Маклафьев заметил, что на табло информатора побежали зеленые строчки рапорта робота-координатора. Эр-А сообщал о перестроениях вражеских сил, а также указывал на мощное сенсорное сканирование поверхности Дэйи, производимое с кораблей квазиан. Десятки радаров и локаторов всевозможных систем впились в планету, внимательно изучая ее, исследуя каждую пядь дэйлянской земли, настырно заглядывая в каждую впадину на равнинах, в каждую трещину в горах, рыская поисковыми лучами по морскому дну.

– В конце концов, Галактика – лишь большая игра. Все равно, что рулетка. И здесь играют на свой страх и риск, как вздумается, на собственный вкус определяя, что делать и когда. Я сообщил в Ассоциацию о скромной услуге, которую оказал мне Стретчер, и предложил пари, ставя на твою победу в стычке с хоргами, и...

– Напрасно! – вырвалось у Джорджа. Он не хотел перебивать разговорившегося толстяка, но так уж получилось само собой. – Я не имел ни малейшего шанса.

Мегамакс крякнул. Наверняка, ему пришлось не по душе, что его оборвали на полуслове.

– Ты заблуждаешься, – с очевидным недовольством пророкотал ассоциат. – У страха глаза велики. Поверь мне, мальчик, тебе было вполне по силам справиться с вторжением, не доводя дело до высадки десанта.

– Шутишь?! – рассмеялся Маклафьев.

– Нисколько, – ответ прозвучал очень сухо и уверенно, так что веселость Джорджа как рукой сняло. «Неужели он прав?» – заскреблось где-то в голове крамольное подозрение.

– В любом другом случае я бы и не подумал ставить на тебя. К тому же серьезную сумму, не какую-нибудь мелочь.

– Но ведь хоргов было гораздо больше, и их звездолеты выглядели явно помощнее моих, – попытался защищаться Джордж.

– Вот именно – «выглядели»! – теперь уже посмеивался Мегамакс. – Тут-то ты и допустил роковую ошибку. Запаниковал раньше времени и не удосужился уточнить, а так ли силен твой противник, как кажется на первый взгляд. Вместо этого тебе приспичило пуститься в бега, уводя от планеты лучшие корабли и отдавая ее в руки захватчиков.

Толстяку не хватило воздуха, и он взял паузу, чтобы отдышаться. Огорошенный Маклафьев, интуитивно чувствуя правоту ассоциата, но, не желая принимать ее умом, решил, что благоразумнее пока помолчать.

Сделав несколько глубоких вдохов, Мегамакс снова заговорил.

– На самом деле, большинство кораблей армады рогатых уродцев... Как ты их назвал? Ну да – хорги! Так вот, их огромные посудины – всего лишь мыльные пузыри, обтянутые железом.

Джорджу уже приходилось слышать нечто подобное. Он сразу же вспомнил первый свой разговор с Мехкрешером. Тогда прежний хозяин Дэйи нелестно отзывался о некоторых характеристиках имперских крейсеров. Но и сейчас, когда ему почти слово в слово повторили ту оценку боеспособности флота свинорылов, он не мог поверить в услышанное. Иначе пришлось бы признать, что повел себя, завидев хоргов в аркадианском приграничье, как испуганный осел.

– Воздушные шарики, упрятанные за не такой уж и прочной броней, – продолжал Большой Эм, – стояли во второй линии, умело прячась за спинами десятка, – ну, может быть, двух десятков – действительно толковых боевых кораблей. Сразись ты с ними в космосе, замани под огонь наземных батарей и орбитальных станций... Вы бились бы на равных. Так нет же!

Черные диски добрались до заданных позиций и замерли в ожидании приказа атаковать. Две галеры зависли над полюсами, по три расположились над умеренными широтами обоих полушарий, четыре взяли под прицел экватор. Осадную сферу они построили идеально.

– Так вот, несколько ассоциатов приняли вызов. Я предоставил им видеоканал доступа к твоему миру, и мы вместе следили за тем, как разворачивались события. Ты сломя голову кинулся наутек, а твой робот-адъютант, не искушенный в военном искусстве, не справился с задачей. Когда десант хоргов высадился таки на планету, стало ясно, что поражение неизбежно. Плакали мои денежки.

На этот раз пауза получилась недолгой. Мегамакс взял ее лишь для того, чтобы придать дополнительный вес своим следующим словам.

– Теперь ты должен мне много денег!

Галеры выстрелили. Залпом грянули бластеры, лазерные пушки протянули через космическую пропасть яркие лучи, ракеты устремились к указанным целям.

И через секунду вспыхнули разноцветными огненными цветками аркадианские корабли. Сигнал тревоги разорвал тишину, больно резанув по ушам, словно вознамерившись вскрыть Маклафьеву барабанные перепонки. Джордж, вздрогнув от неожиданности, поспешил отключить сирену. Оглушительный вой унялся. Однако на экране по-прежнему перемигивались багрово-красные тревожные индикаторы.

– Высшая степень опасности, – доложил Эр-А. – Вражеской атаке подвергнута орбитальная группировка военно-космических сил. Потери – тридцать процентов. Какие будут распоряжения?

Маклафьев и сам отлично видел, что добрая треть его звездолетов сожжена. Удар получился предельно расчетливым и точным. Джордж заранее внутренне готовил себя к такому повороту событий, и потому случившееся почти не тронуло его. Произошло то, что должно было произойти.

– Распоряжения? – задумчиво проговорил он. – Что ж, пожалуй, дорогой Ади, помолчи-ка ты. Да и вообще – прощай!

Как ни странно, Эр-А ничего не стал уточнять и переспрашивать. Он сразу замолчал, точно следуя указанию командира.

– Но у меня, как видишь, ничего нет, – сказал Маклафьев, обращаясь к Мегамаксу. – Разве что ты заберешь планету?

– И не одну, – проворчал Большой Эм. – Аркадия уже стала территорией Доминиона. И отныне ей предстоит называться по-другому – Квази-12. А вот этой дурнушке присвоим тринадцатый порядковый номер. Лучшего она и не заслуживает. Впрочем, может, разумнее вовсе не связываться с таким убожеством, а сразу взорвать ее?

– Ну и чего же ты медлишь? Не пора ли объявить дэйлянам о конце света и отправить их к виртуальным праотцам?

– Не торопись. Ты мне должен гораздо больше, чем стоят обе планеты вместе взятые.

– Да плевать я хотел! Что мне теперь – выписать тебе вексель?

– Нет, – поспешно ответил толстяк. – У тебя есть кое-что получше.

– И что же это? – взмолился Джордж.

– Я был очень зол и хотел отыграться. Поэтому удвоил ставку. Но на этот раз поставил на твоего противника, – в голос Мегамакса пробралась хрустящая хрипота. – И снова прогадал...

– О чем ты?

– О твоей схватке с роботом!

И Маклафьева вдруг озарило. Молнией ударила догадка. Он даже схватился руками за голову. Как же раньше-то ему не пришло на ум?! Ведь решение настолько очевидно:

– Постой-ка! Тебе нужен «Призрак»!?


[/30]



Конечно же, скрытно наблюдавшие за поединком с Мехкрешером ассоциаты не могли не раскусить плутовавшего дэйлянина. И будучи, наверняка, людьми расчетливыми и практичными быстро смекнули, какую пользу им принесет обладание таким кораблем, как «Призрак бездны». Право – или обязанность? – добыть чудесный аппарат досталось, разумеется, Большому Эму: именно он срежиссировал спектакль с гиперволновым маяком.

И не случайно, подумалось Маклафьеву, странник, не сумев увести корвет с Дэйи, так стремился уничтожить его. Не трудно представить, какие неприятности ожидают Галактику, если подобное оружие попадет в арсенал жадных до наживы геймеров из Ассоциации.

За бурной чередой событий последних часов Джордж совсем позабыл о том, что в тайном ангаре полным ходом идет ремонт трофейного корабля.

Он уже распрощался с надеждами сохранить место в игре. Накатившее безразличие напрочь отшибло всякое желание думать о том, как бы выкрутиться из создавшегося положения.

Но теперь у него появлялась возможность разыграть свой последний козырь.

– Ну вот ты и сам догадался, – прокряхтел Мегамакс, и его лысая голова возникла в раскрывшемся без всякого предупреждения окне интеркома. Большой Эм, наконец, благосклонно позволил противнику лицезреть его заплывшую жиром физиономию. – Мне нравятся деловые люди, не тратящие времени на пустую болтовню.

Маклафьеву показалось, что ассоциат предлагает ему торг. Ну что ж, можно, наверное, попробовать. Выменять себе на захваченный звездолет приемлемые условия и продолжить игру. Чем не шанс?

– И что же это будет за сделка?

– Ты отдашь мне корабль, а я позабочусь о том, чтобы твое дальнейшее пребывание в Галактике стало бы полезным для Ассоциации, – на удивление четко и проворно, словно заученную формулу, отчеканил толстяк.

Лоб его заблестел испариной. Глаза выкатились из орбит. В уголках пухлых губ опять показалась слюна. Судя по всему, Большой Эм здорово переволновался, хотя всячески старался скрыть этот факт от Маклафьева.

И тут произошло совершенно невероятное на первый взгляд событие.

Впрочем, к сюрпризам Джордж уже успел привыкнуть. И потому только покачал головой, когда его компьютер вдруг выкинул очередной крендель.

В машине проснулась какая-то новая, самостоятельная жизнь. Огоньки на лицевой панели весело перемигнулись, что-то застрекотало внутри, а затем – ожил принтер. Он выплюнул в приемный лоток лист, посредине которого была отпечатана короткая фраза.

Джордж присмотрелся, не удосужившись протянуть руку, чтобы взять бумагу, и прочитал одними глазами:



НЕ СОГЛАШАЙСЯ!



Большой Эм напряженно ждал ответа.

Рассматривая глубокие складки рыхлых форм толстяка, Маклафьев призадумался. Не персональный компьютер, а проходной двор! Все, кому не лень, так и норовят залезть в его электронные внутренности, да попользоваться ими для собственной выгоды. Теперь вот еще объявился какой-то тайный советник.

И почему, собственно, не соглашаться!?

Ответ на этот невысказанный вслух вопрос пришел моментально. Будто самозванный консультант сумел прочитать мысли Джорджа. Принтер выдал новую распечатку.

Неизвестный настаивал на своем:



НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ СОГЛАШАЙСЯ!

НЕ ОТДАВАЙ «ПРИЗРАКА»!

ОБМАНЕТ!



Маклафьев ухмыльнулся. Судя по заботе о судьбе корвета, логично было предположить, что автором посланий является не кто иной, как...

– Странник, – вырвалось у Джорджа.

Ему не хотелось выдавать ассоциату свое знакомство с «туманным капитаном». И он тут же пожалел о том, что не сдержался.

– Что-о-о! – зарычал Большой Эм во весь голос. – Где этот хитрый лис!

И опять в компьютере Маклафьева что-то зашумело, заурчало, защелкало. Казалось, внутри, под кожухом, развернулась жестокая борьба неких могущественных сил. Джордж с опаской подумал, что ничем хорошим для его машины схватка не закончится.

– Я достану тебя, паршивец! – продолжал метать молнии Мегамакс. И его толстые, угреватые, обвисшие складками щеки колыхались в такт рокочущему крику.

Принтер крякнул, словно получив увесистую оплеуху, и разродился третьим посланием.

– Чего он там тебе нашептал?! – пыхтел, стараясь отдышаться, Большой Эм. – Все! Забудь о нем, слушай меня...

Сражение под кожухом компьютера закончилось. И, видимо, победа осталась на стороне толстяка. В последней распечатке красовалось несколько строчек совершенно непонятных символов, отдаленно напоминавших древнюю клинопись. Вероятно, ассоциат сумел как-то повредить кодировку переданной информации. Так или иначе, но прочесть сообщение оказалось невозможно.

И тогда зазвонил телефон. Маклафьев нисколько не сомневался в том, кому понадобилось срочно связаться с ним. И потому торопливо вскочил с кресла.

– Не смей снимать трубку, – бросил Большой Эм в спину Джорджу. – Тебе не поздоровится.

Но Маклафьев отчего-то именно сейчас отчетливо осознал, насколько безразличны ему угрозы заплывшего жиром ассоциата. И не слыша его слов, поторопился в холл, чтобы ответить на звонок.

А толстяк, вновь сорвавшись на крик, исходился проклятиями:

– Отдай корабль, черт побери! Безумец, остановись! Я уничтожу тебя! Втопчу в грязь! Сто тысяч дохлых котов на твою голову!

Стоило Маклафьеву сорвать трубку, как из оставленной им комнаты раскатился по квартире громовой грохот. Динамики донесли до его слуха отголосок мощного взрыва. Мегамакс перестал истошно вопить и приступил к выполнению своих грозных обещаний.

Джордж инстинктивно сделал пару шагов назад. Но увидел лишь полыхающий во весь экран костер ярчайшего пламени. Его сияние не позволяло определить, какую цель атаковали квазианские галеры.

«Да собственно, и не все ли равно, – подумал Маклафьев, впившись глазами в пляшущие огненные языки. – К тому же, толстяк не посмеет сжечь планету, пока у него остается надежда заполучить орденский корвет».

И он, не отрывая взгляда от экрана дисплея, приложил трубку к уху.

Его поразил незнакомый голос. Вроде бы те же самые интонации, – но более требовательные, настойчивые, переполненные страстью. Вместо мягкой приглушенности – звонкая скороговорка.

И этот голос принадлежал молодой женщине!

А еще до Джорджа дошло, что он в замешательстве пропустил немалую часть сказанного.

Преодолев недоумение, словно очнувшись, он, наконец, начал вникать в смысл обращенных к нему фраз. И с удивлением обнаружил, что речь идет о «Призраке».

– ...катастрофой! Нельзя допустить, чтобы корабль попал в руки Ассоциации, – слышалось в трубке. – Ты не должен... не можешь... не смеешь так поступать!

Маклафьев обернулся. Видеопанель на стене рядом с телефонным аппаратом прыснула ему в глаза взлохмаченной рыжиной. Присмотревшись, Джордж убедился, что с ним, действительно, говорит девушка.

Растрепанные огненно-рыжие волосы резко очеркивали узкий овал юного лица, довольно красивого, если не считать темного, в пару дюймов длиной штриха старого шрама, кривым зигзагом перечеркнувшего правую щеку от мочки уха до подбородка. Впрочем, несмотря на шрам, ее лицо с первого взгляда вызывало симпатию. Румянец придавал особую пикантность бледной коже. Спадающий со лба локон то и дело норовил пощекотать пухлые губки своей хозяйки, и та раз за разом забавно отфыркивалась, пытаясь избавиться, – хотя и без особого успеха, – от его назойливых приставаний.

И все-таки это он!

«Точнее, как выяснилось, – она», – поправил себя Маклафьев, с интересом вглядываясь в лицо незнакомки.

А собственно, чему тут удивляться? – подумалось ему. Она воспользовалась имидж-трансформером не только для того, чтобы спрятать за туманной дымкой внешность, но и чтобы чуть подправить голос, сделав его немного другим, хотя и оставив достаточно узнаваемым.

И, конечно, ее выдавали глаза. Большие, бледно-голубые, с начисто лишенными ресниц веками, отсутствие которых почти не замечалось в блистании великолепной шевелюры.

– Значит, ты и есть странник, – скорее утверждая, чем спрашивая, проговорил Маклафьев. На него смотрели те самые глаза, глаза командира таинственного парусника, капитана «Стальной иглы».

В страстном запале девушка начинала терять самообладание. Она почти захлебывалась собственными словами, тараторя без умолку. Еще немного и дело закончилось бы обыкновенной истерикой. Однако замечание Джорджа оказалось для нее неожиданным. Смутившись, она замолчала. Секундная пауза позволила ей немного успокоиться и взять себя в руки.

– Наверное, не сложно догадаться, – сказала она, смахнув наконец-то непокорный локон с лица ладонью. И тут же поспешно добавила, словно спохватившись, что забыла о главном:

– Во имя всего святого, не отдавай «Призрака», умоляю!

– И как же зовут тебя? – не обращая внимания на фразу, которую она повторяла, как молитву, спросил Маклафьев.

– Сола, – коротко ответила девушка. Видимо, у «туманного капитана» больше не оставалось причин скрывать свое имя.

Вновь раздался ужасный грохот – корабли Мегамакса продолжали атаку. В ушах у Джорджа зазвенело. Только сейчас, морщась от неприятного ощущения, вызванного ударом звуковой волны по барабанным перепонкам, он понял, что из динамиков доносится всхлипывающее завывание тревоги, сквозь которое едва различимым речитативом пробивается рапорт робота-адъютанта. Эр-А докладывал о новых потерях. Но за не стихавшим воем сирены невозможно было ничего разобрать.

Рыжеволосая девица, заслышав грохочущий раскат, отчаянно закрутила головой. Отчего целый водопад огненных локонов обрушился на ее раскрасневшиеся лоб и щеки:

– Ни за что не поддавайся на его уговоры, – выпалила она.

– Уговоры?! – встрепенулся Маклафьев. – Если это уговоры, то аргументы приводятся, надо отметить, достаточно убедительные.

– Плевать! – отрезала Сола, кивком отбрасывая взбунтовавшиеся волосы назад.

– Хорошо говорить! – ухмыльнулся Джордж. Завывание сирены наконец-то умолкло, и в квартире воцарилось напряженное затишье. – Не тебя же потчуют из главных калибров. Ты ведь точно знала, какая встреча мне предстоит?! И потому исчезла сразу после стычки с инспектором...

– Никуда я не исчезала. Мне пришлось увести «Стальную иглу» подальше от опасного места, – натянуто улыбнувшись, ответила девушка. – Моему галеону, пожалуй, одна такая галера была бы по зубам. Но ему не справиться с целым флотом. Просить поддержки у Ордена не имело смысла, не зная в точности, какими силами вторгнутся в этот квадрант ассоциаты. К большому сражению с ними братство пока еще не готово. Чтобы оставаться в курсе событий, я воспользовалась той маленькой игрушкой, которую тебе так заботливо подсунули: не составило большого труда подключиться к прописанному в твою систему гиперволновому маячку.

И не давая Джорджу открыть рта, она добавила:

– Нельзя допустить, чтобы «Призрак» попал в лапы противного толстяка.

– Да-а-а? – протянул Маклафьев. – А позвольте узнать, как мне выкручиваться, когда Мегамакс бросит в бой полчища своих десантников?

Джордж вдруг подумал о том, что в действиях Большого Эма нет логики. Действительно, зачем ему выпрашивать корвет и устраивать феерическое шоу в припланетном космосе, если он мог преспокойно высадить на Дэйю десант и, в считанные минуты разбив заведомо слабого неприятеля, прибрать к рукам то, что ему хочется? Стоило ему уничтожить колониальную базу Маклафьева и все, что находится на планете, перешло бы в безраздельную собственность Квази-доминиона. В том числе и «Призрак».

– Этого не произойдет, – уверенно заявила Сола.

– Откуда тебе знать?

Фыркнув от возмущения, девица глубоко вздохнула и скривила губы. А затем заговорила так, будто перед нею – неразумное дитя, которому приходится втолковывать элементарные вещи.

– Галактический централ следит за соблюдением правил игры. Так? – Сола кивнула головой, давая утвердительный ответ на свой же вопрос.

Маклафьев представил, как она загибает палец на руке, считая прописные истины, которые вынуждена объяснять невежественному глупцу.

– А вот ассоциаты предпочитают не считаться с общепринятыми законами, – загнут второй палец.

За ним последовал и третий:

– Поэтому они находятся в жесточайшем конфликте с Централом.

Выждав несколько мгновений, словно давая время ученику усвоить полученную информацию и оценивая, готов ли он принять очередную порцию знаний, Сола продолжила:

– Между Ассоциацией и Централом давно уже разразилась большая война. Не чета тем смехотворным баталиям, к которым привыкли обычные галактеры. Война идет с переменным успехом. Сейчас перевес на стороне ассоциатов. Их флот мощнее и мобильнее. «Контрольщики» терпят одно поражение за другим. Не даром же приснопамятный инспектор Дрю, почуяв угрозу вторжения в квадрант, счел разумным не возвращаться сюда после того, как мне удалось взорвать его крейсер. И попади теперь «Призрак» с его уникальными технологиями к приятелям Большого Эма, такая карта могла бы оказаться решающей.

– Но что же мешает Централу вычеркнуть врага из игры? – задав вопрос, Маклафьев тут же пожалел об этом. Сола наградила его снисходительной улыбкой. Она почти потешалась над неосведомленностью собеседника.

– Контрольная служба так и сделала бы. Нет ничего проще, чем стереть учетную запись геймера, нарушившего правила, из памяти Централа. Но дело в том, что ассоциаты не зарегистрированы на дисковых накопителях «СпейсБайт». И потому корпорация не в силах контролировать их действия. У Ассоциации есть свои засекреченные сервера, – кстати, довольно мощные, – на которых прячутся планеты ее членов и откуда ее флоты вторгаются в игровое пространство Галактики. Но только в виртуальном космосе ассоциаты чувствуют себя уверенно. Здесь их корабли защищены ресурсами собственных компьютеров. А вот миры, которые они атакуют, прописаны на сервере корпорации, и все, что происходит на их поверхности, находится в безраздельной власти Централа. Десантные модули полопаются, как мыльные пузыри, едва погрузившись в атмосферу любой из планет. Вот почему Большой Эм не станет высаживать десант.

– Он просто-напросто продолжит медленно сжигать Дэйю! – выпалил Джордж, которому надоело, что его держат за дурака.

Одарив Маклафьева еще одной «очаровательной» улыбкой, Сола снова стала серьезной. Или только хотела казаться такой? Забавно сведя брови к переносице, она заявила, старательно разбавляя теплую мягкость голоса ледяными нотками повелевания, требующего непрекословного подчинения:

– И лучше бы ты не кричал, а послушался моего совета...

Маклафьеву захотелось нагрубить, и он даже не попробовал сдержаться. Подумав о том, что в теперешнем положении ему глубоко плевать как на Ассоциацию с ее галерами, так и на Братство странников со всеми его кораблями-призраками, он скабрезно выругался.

Лицо девушки вытянулось, глаза округлились, румянец сошел со щек, обнажив исконную бледность кожи. Она собиралась что-то сказать, но Джордж не дал ей произнести ни слова. Этот разговор ему изрядно надоел. Так зачем продолжать попусту сотрясать воздух?

Он, не прощаясь, бросил трубку. Затем прыжком перевернул тело, вставая на руки, и зашагал в комнату, шлепая ладонями об пол.

Чувствуя прилив бодрости, он решил, что не может быть и речи ни о каких угрызениях совести. Ну, выставил себя хамом и грубияном, так что ж с того?! Да и чего бы особенно раскланиваться – девица-то и сама не подарочек.

Пока Маклафьев таким вот образом – кверху ногами – добирался до компьютера, в его голове родилась еще одна блестящая мысль. Он так и сказал себе:

– Блестящая мысль, Джордж! – и поспешил усесться поудобнее в кресло, чтобы тут же приняться за выполнение задуманного.

И как это он раньше не подумал о том, чтобы самому воспользоваться «Призраком»? Разумеется, бессмысленно торговаться с Большим Эмом, выпрашивая его милость и снисхождение. Не стоит и мечтать о том, что толстяк сдержит обещание и оставит Дэйю с ее новым хозяином в покое. Как только летающая ракушка окажется в его распоряжении, ассоциат спалит планету, наплевав на все договоренности.

Новая ослепительная вспышка, блеснувшая на экране, заставила Маклафьева поторопиться. Вслед за ней из динамиков прогремел раскатистый грохот. И первым делом, заняв привычное место перед дисплеем, Джордж уменьшил уровень звука до минимума.

Переключая режим обзора, он успел мельком пробежаться взглядом по строчкам рапорта, составленного Эр-А. Следовало признать, что на аркадианском военно-космическом флоте поставлен жирный крест. В списке уничтоженных значился флагман «Громобой», а также еще пять крейсеров. Погиб и «Преподобный Джоба», сожженный со всеми восемью приписанными к нему истребителями, так и не успевшими покинуть трюм.

Последний крейсер из семи, входивших в эскадру, догорал на орбите, превращенный плазменными пушками противника в медленно тлеющий факел. На глазах у Джорджа развалился на части и второй авианосец, не выдержав ракетного обстрела. Экипажи нескольких уцелевших фрегатов отчаянно боролись с полыхавшими в отсеках кораблей пожарами.

Тем временем черные диски квазианских галер, расправившись с боевыми звездолетами неприятеля, прекратили обстрел, взяв паузу для перезарядки орудий. Большой Эм готовил свои корабли к удару по беззащитной колонии Маклафьева.



 
[/part“10”]



[/rem:

…следует принять во внимание тот факт, что в виртуальном мире, генерируемом серверами корпорации в качестве игрового пространства «Галактики», ныне действуют несколько нелегальных объединений геймеров, использующих неофициальные каналы доступа к игре. Их спектр весьма широк: от сект воинственных религиозных фанатиков, агрессивно настроенных против виртуальности в целом, до шаек мошенников, использующих «Галактику» для реализации финансовых афер. При этом все они – вне зависимости от формы организации и количества членов – наносят корпорации значительный материальный ущерб, а также негативно влияют на ее имидж.

(из секретного донесения шефа внутренней

безопасности корпорации «СпейсБайт» Ганса Крига)

/rem off]



[/31]



Восьмиугольная плита люка, за которым находился проход в подземелье, медленно отъехала в сторону, открывая доступ в замаскированный ангар. Ремонтные работы здесь шли полным ходом. Дроиды плотно облепили ракушку «Призрака», колдуя над его скрученным тугой спиралью корпусом многочисленными длинными, гибкими манипуляторами.

Как видно, дело продвигалось не только споро, но и весьма успешно. Бронированная обшивка корабля, очищенная от нагара и опалин, вновь отливала матовой белизной. От ужасных пробоин и вмятин не осталось и следа. Замысловатой формы шипы заняли положенные места вдоль бортов, как и раньше образовав два продольных гребня. Изрядно пострадавший в бою звездолет выглядел теперь так, словно только что спущен со стапелей флотских верфей.

Маклафьев понял, что доволен увиденным. Возвращаясь к ангару, он не ожидал, что возрождение корвета проходит настолько успешно. Очевидно, в этом потайном убежище были созданы практически идеальные условия для обслуживания «Призрака». Приходилось только гадать, как прежнему хозяину планеты – пройдохе Мехкрешеру – удалось собрать все необходимое оборудование. Или же заслуга в том вовсе не его?

Но как бы там ни было, теперь уникальное техническое оснащение ангара принадлежало Джорджу и служило лишь ему одному. И такое положение его полностью устраивало.

Протестировав основные корабельные системы, он убедился, что аппарат в целом готов к полету. И хотя во внутренностях звездолета должного порядка еще не наблюдалось, проверка показала, что «Призрак» приведен в сносное рабочее состояние.

Недоделки обнаружились почти в каждом из важнейших блоков и отсеков. Следовало бы еще повозиться с двигателями, навигационным комплексом, вооружением. Немалого внимания требовали автопилот, приборы жизнеобеспечения экипажа и управления. Конечно, стоило дать дроидам время на то, чтобы завершить ремонт. Однако и дальше откладывать вылет представлялось слишком рискованным.

И потому Маклафьев распорядился срочно подготовить корабль к старту и свернуть восстановительные работы в подземелье.

Получив новый приказ, дроиды засуетились. Их манипуляторы еще немного подергались, помельтешили, завершая начатые операции, а затем втянулись в приземистые туловища. Через несколько мгновений ангар опустел.

Джордж, переключившись в режим пилотирования, с интересом разглядывал изображение на экране.

Он находился в рубке орденского корвета. Причудливой формы и аляповато яркой раскраски приборная панель отличалась от той, которой был оснащен «Горбун». Однако при более детальном рассмотрении выяснилось, что различия не так уж и серьезны. Ему на глаза попалось достаточно кнопок и индикаторов, о назначении которых Джордж не имел ни малейшего представления. Но большинство приборов все же пребывали на своих обычных местах. Посредине панели, где и положено, располагалась навигационная сфера.

Маклафьев, ожидавший столкнуться с совершенно неизвестной ему системой, вздохнул с облегчением. Справиться с этим кораблем, пожалуй, не составит особого труда, – решил он. Огорчало только то, что все без исключения надписи были сделаны на каком-то чужом, незнакомом Джорджу языке.

Он попробовал запустить двигатели. Приборная панель ожила, на ней засветились разноцветные индикаторы, замигали лампочки, навигационная сфера залилась мягким бледно-голубым сиянием.

Однако большего Маклафьеву добиться не удалось. Движки отказывались подчиняться его командам. Он предпринял еще одну попытку, пощелкав на всякий случай курсором по нескольким переключателям, ведающими тягой и скоростью. Тщетно!

– Что за чертовщина? – пробурчал Джордж, наморщив лоб.

И тут же получил ответ:

– У Вас нет допуска к полету, – прощебетал мелодичный девичий голосок.

– Ну что еще за фокусы?! – возмутился Маклафьев.

На мгновение он даже засомневался в том, что не ослышался. Уж не усталость ли сыграла с ним злую шутку, обманывая утомленный слух причудливым эхом? Да нет, подумал он, вроде бы не похоже на то, чтобы его стали одолевать полночные галлюцинации.

Поспешив удостовериться в своей правоте, Джордж снова принялся за тумблеры на приборной панели. И опять единственным результатом, которого он смог достичь, явилась уже слышанная им фраза:

– У Вас нет допуска к полету...

– Кто ж у нас здесь такой умный? – поинтересовался Маклафьев, встревожено прикидывая, хватит ли ему времени справиться с очередным препятствием до того, как галеры Большого Эма превратят Дэйю в сплошной океан раскаленной лавы.

– Я – хранительница «Призрака бездны». Приветствую тебя! – пропел девичий голосок.

– Вот как?! Привет-привет! – выходило так, что чудесный корабль обладал собственным встроенным роботом-координатором.

«А коли корвет полноправно принадлежит мне, – рассудил Джордж, – значит, и его бортовой робот обязан подчиняться беспрекословно».

Не успела секундная стрелка на часах обежать и четверти циферблата, как ему пришлось признать, что это умозаключение было ошибочным.

– Поспеши-ка, хранительница, открыть мне допуск и готовь двигатели к старту. Мы отправляемся прямиком к звездам!

– Простите, к сожалению, обе команды выполнить невозможно, – заявил несговорчивый робот. Легкая игривость его скороговорки опасно граничила с откровенной издевкой:

– У Вас нет разрешения отдавать приказы на борту корабля!

– И что же мне теперь делать прикажешь? – взмолился Маклафьев. – Может, жениться на тебе?!

– Не стоит, – послышался другой... и очень знакомый голос. – Достаточно, просто попросить меня о помощи, – тихо добавила Сола.



[/32]



– Если так, то помоги мне взлететь!

Джорджа совершенно не удивило появление хозяйки «Стальной иглы». Блуждающий странник неотступно преследовал его с самой первой их встречи. «Туманный капитан», на поверку оказавшийся рыжеволосой девицей, то и дело исчезал, вроде бы навсегда, однако, из раза в раз снова возникал у Маклафьева на пути. Не находилось ни единого повода сомневаться в том, что все это происходило не случайно. И потому вполне логично было предположить, что дамочка объявится и теперь, когда Джордж забрался в кабину столь опекаемого ею «Призрака бездны».

– Мне показалось, что просьбы не получилось, – в голосе Солы просквозили едва различимые холодные полутона. В ее упорстве таилась пока еще отдаленная, скрытая за дымкой неопределенности, но все же вполне ощутимая угроза.

Джорджу ничего не оставалось, кроме как сдаться и сделать то, чего она хочет:

– Прошу тебя...

– Ты забыл кое-что важное.

– Пожалуйста, – выдавил из себя Маклафьев.

И сразу же почувствовал, что «заклинание» сработало.

– Ладно, Пента, – небрежно проговорила Сола, обращаясь, судя по всему, к хранительнице. – Дай ему полный допуск. Я позволяю.

Она произнесла короткую фразу на чужом певучем языке. Плавный перелив ее слов прозвучал как пароль: беспорядочное перемигивание лампочек и цветных индикаторов на приборной панели прекратилось. Навигационная сфера насытилась небесной синевой. А на стекле кабины прочертились линии координатной сетки тактической карты.

– Корабль к старту готов, – доложила хранительница. – Удачного Вам полета, сэр.

Маклафьев подумал, что немного удачи действительно не помешает. Он запустил двигатели, крепко ухватился за рукоятки управления и чуть сдвинул их, чтобы ощутить обретенную над машиной власть. «Призрак» послушно выполнил маневр. Машина повиновалась, чутко реагируя на малейшие движения рук.

Корвет осторожно оторвался от бетонного покрытия и аккуратно вырулил из подземелья.

– Спасибо, Сола, – пробормотал Джордж, озабоченный тем, чтобы поскорее приноровиться к особенностям пилотажа. И мимоходом заметил, что впервые назвал свою новую знакомую по имени.

Правда, размышлять об отношении к рыжей девчонке у него не было ни времени, ни желания. И чтобы вернуть в нужное направление поток мыслей, ушедший в сторону от предопределенного обстоятельствами русла, Маклафьев спросил:

– А как же при таких строгостях Мехкрешеру удалось получить полетный допуск? Или ему тоже помогли?

Вполне резонный, по мнению Джорджа, вопрос, как ни странно, смутил его собеседницу. Она вдруг замолчала, словно подбирая нужные слова. Затем из динамиков снова раздался ее голос:

– Нет! – отрезала Сола. – Что за ерунда!?

– Уверен, нам незачем ссориться, – Маклафьев рискнул проявить настойчивость. – К тому же, я не вижу причин, почему бы тебе ни рассказать мне правду.

Еще несколько мгновений тишины. Вероятно, странница размышляла о том, нужен ли ей вообще этот разговор. На ее месте Маклафьев послал бы лезущего не в свое дело наглеца ко всей сетевой нечисти разом.

Однако Сола приняла другое решение:

– Мой... брат украл кодовую фразу, – растягивая слова, проговорила она.

– Твой брат! – изумленно выпалил Джордж и, не удержавшись, стукнул кулаками по столу. Разумеется, для этого ему пришлось отпустить рычаги, отчего «Призрак», оставшийся без направляющей руки пилота, тут же кивнул носом и, завалясь на правый борт, ринулся вниз.

Выбравшись из ангара, Маклафьев счел правильным не покидать планету сразу. Он чувствовал, что ему не помешает сначала немного привыкнуть к кораблю. Джордж увел его в горы, собираясь в глубоких расщелинах между скал потренироваться в пилотировании. Потеря контроля над аппаратом всего на долю секунды в таких условиях могла обернуться большими неприятностями.

Поэтому Маклафьев, охнув, торопливо схватиться за рукоятки. Он поспел как раз вовремя, чтобы выправить курс, в последний момент отвернув от грозно надвигавшегося снизу массивного гранитного уступа.

– Так значит, Мехкрешер – твой брат... – придя в себя, заговорил Джордж. – Постой-ка! Выходит, тот потерявший «Призрака» странник из вашего ордена – ты?!

– Да, это так, – ответила Сола. – Я слишком доверилась брату. А он, воспользовавшись моей легкомысленностью, предал меня.

– Но как же так вышло?

Маклафьев чувствовал, что не следует требовать от нее подробностей. Но ему также пришло в голову, что девица довольно долго и ловко водила его за нос. И коль уж она решилась-таки говорить начистоту, пускай выкладывает все до конца.

– Моему братцу в тот злополучный день исполнилось тринадцать. И я не смогла сказать нет, когда он попросил показать ему Галактику такой, какой она представляется мне...

Глухой шепот ее протяжных слов растворялся в ночном полумраке, сочившемся в комнату Джорджа сквозь слепые стекла дремавшего окна с пропитанных пылью улиц Кингспика. Былая печаль, потревоженная волной воспоминаний, туманной дымкой окутывала ниточку немногословного повествования Солы.

– Я и не представляла, насколько много он знает об ордене блуждающих странников и наших космических аппаратах. А то короткое путешествие просто свело его с ума. После него не проходило и дня без того, чтобы брат не торчал у меня за плечом, когда я отправлялась в свои вылазки к звездам. Однажды, поддавшись на его уговоры, я разрешила ему совершить самостоятельный полет на «Призраке», доверив тайну кода доступа к операционной системе корвета. Вскоре он уехал учиться в закрытый военный колледж, а неделю спустя – угнал мой корабль.

Она замолчала. Но любопытство Маклафьева было удовлетворено еще не полностью:

– И что же произошло потом?

– Потом, – глубоко вздохнув, проговорила Сола, – Верховный совет братства потребовал от меня вернуть утраченный по моей вине звездолет... Или уничтожить его. И для выполнения возложенной миссии предоставил мне во временное пользование «Стальную иглу».

Джордж подумал, что она, переведя дух, продолжит рассказ. А потому не стал нарушать воцарившегося молчания. Однако его ожидания не оправдались.

– Все! Хватит об этом, – тоном, не терпящим возражений, заявила Сола. – Лучше давай-ка запускай генераторы искривления полей. Пора становиться невидимкой.

Понимая, что девчонка права, Маклафьев спорить не стал. За разговором с ней он совсем упустил из виду необходимость замаскировать свою новую летающую машину.

– Знать бы еще, что для этого надо сделать...

Если бы его руки не оказались заняты рычагами управления, он широко развел бы их в стороны, признаваясь в полной беспомощности. Глупо, конечно, было даже мечтать об успехе задуманной им авантюры, не имея возможности воспользоваться главным козырем чудесного корабля. Но как превратить «Призрака» в «тень»?!

– Ничего особенного и не нужно делать, – откликнулась Сола. – Все устроится само собой. Достаточно только попросить хранительницу.

Маклафьев распорядился, добавив на всякий случай:

– Пожалуйста, Пента...

– Боевой режим категории «три» задействован с момента старта, сэр, – прощебетала хранительница, а Сола весело рассмеялась.

– Так ты издеваешься надо мной!? – обиженно пробурчал Джордж. – И что, позвольте узнать, за режим «три» такой?

Пента посчитала, что оба вопроса адресованы ей, и принялась отвечать по порядку:

– Во-первых, моей программой не предусмотрено издеваться над своим капитаном, – Маклафьев отметил, что этот робот, в отличие от Эр-А, довольно рассудителен. – И, во-вторых, к Вашему сведению, режим «три» предусматривает полное экранирование корабля, при котором вероятность его обнаружения сводится к нулю.

– Означает ли это, что сейчас никто не видит даже «тени» нашего корвета? – осведомился Джордж.

– Именно так, – подтвердила хранительница. – Репродуцирование отвлекающего фантомного изображения-аналога, которое многим нравится называть «тенью», предусмотрено боевым режимом «два».

– Кстати, Пента поступила весьма предусмотрительно, задействовав «тройку», – добавила Сола. – Иначе твои приятели из Ассоциации уже давно бы засекли нас.

Маклафьев был вынужден признать ее правоту. Увлекшись освоением боевой машины и беседой со странницей, он совсем позабыл о присутствии на орбите вражеского флота, готового спалить его беззащитную дэйлянскую колонию.

Впрочем, подумал Джордж, Большой Эм вряд ли отважится на крайние меры, не убедившись в том, что его атака не причинит вреда «Призраку». Пока звездолет находился в потайном подземном ангаре, Мегамакс не мог наложить на него свою лапу. Теперь корвет поднялся в воздух, но не видя его, ассоциат должен по-прежнему считать корабль спрятанным где-то на планете. Но надолго ли хватит у толстяка терпения: ведь нет смысла держать здесь осаду до бесконечности. Как только ему надоест бесполезное выжидание, Большой Эм нанесет сокрушительный удар по Дэйе.

Маклафьев поинтересовался у Солы, есть ли логика в таких рассуждениях.

– Ты заблуждаешься, – ответила она, – потому что многого не знаешь.



[/33]



Разогнанный до первой космической скорости корабль уносил Маклафьева прочь от скучных пейзажей и уродливых отметин, оставленных многочисленными войнами. Далеко внизу – уже почти неразличимые – остались изрезанные бездонными трещинами пустынные плато и уступистые хребты, уткнувшие в небо тупые наконечники скалистых вершин.

Джордж покидал Дэйю над той самой горной страной, которая встречала его прибытие в этот мир. Теперь он точно знал, что улетает отсюда навсегда...

Недолгий рассказ рыжеволосой странницы больше всего походил на вздорную выдумку пораженного тяжелой болезнью воображения. Никогда еще Джорджу не приходилось слышать о таком чудовищном могуществе. По сравнению с тем, что позволяли себе вытворять с виртуальным мирозданием Галактики ассоциаты, его, как и миллионов других геймеров, игра выглядела никчемной детской забавой.

Сола утверждала, что власть Ассоциации над оцифрованной вселенной доходит до невероятных границ. Отвергнув авторитет Галактического Централа, эта тайная организация ни в грош не ставит правила игры, определенные корпорацией. Ассоциаты устанавливают собственные правила.

Размышляя о цепочке событий, происходивших вокруг «Призрака бездны», Маклафьев не понимал, что заставило странницу помочь ему. Почему она вдруг решила предоставить чужаку доступ к операционной системе орденского звездолета и позволила взлететь с Дэйи? Он полагал, что в ее интересах было, наоборот, задержать шипастую летающую ракушку на планете. Не имея возможности захватить корвет в ходе десантной операции, толстяк в конце концов выместил бы свое бессилие и озлобленность жестокой орбитальной атакой. В ярости он, наверняка, сжег бы дотла несчастную спутницу Горгоны, а затем убрался восвояси не солоно хлебавши. В пламени всепланетного пожарища сгорел бы и «Призрак». Сгорел бы, но не стал трофеем опасного врага!

Но так могло случиться, только при условии, что ассоциаты вели бы честную игру – наравне со всеми остальными. Однако они возомнили себя богами виртуальной реальности и нередко перекраивали ее ткань по своему усмотрению.

И они умели похищать планеты целиком!

В это было трудно поверить. Маклафьев не обладал достаточными техническими знаниями, чтобы поставить под сомнение вероятность успешного проведения такой операции. Но он отчетливо понимал, что мгновенно скачать гигантский объем оцифрованной информации, описывающей столь масштабный игровой объект, с одного дискового накопителя на другой фантастически сложно. А потому все же осторожно уточнил, не путает ли чего его новая знакомая.

Сола не на шутку возмутилась. Она заявила, что от того, верит ее рассказу некто Джордж Маклафьев или нет, ровным счетом ничего не меняется. И он имеет полное право оставаться при своем мнении и считать ее слова нелепой фантазией. Ей же некогда убеждать его в обратном.

Странница была уверена, что существовала серьезная угроза исчезновения Дэйи из занимаемого ею галактического квадранта вместе со спрятанным на ней корветом.

Она говорила о том, что члены Ассоциации, разумеется, не собирались мириться с тем, что им не удается овладевать ресурсами побежденных планет. Их флоты сеяли повсюду разорение и смерть, но раз за разом попытки оккупировать чужие миры оказывались тщетными. В бешенстве они набрасывались на владения новых и новых геймеров, но так и не сумели высадить на территорию противников ни одного солдата. Объединенные силы ассоциатов несли страшные потери.

Череда крупных неудач, наконец, вынудила их пересмотреть свою тактику ведения войн. И они придумали, как решить не дающую покоя проблему.

Ассоциаты резонно рассудили, что Галактический Централ не сможет помешать высадке их десанта и колонистов на поверхность атакованной планеты только в том случае, если она выпадет из зоны контроля главного игрового мегасервера корпорации. Следовательно, ее надо украсть – переместить на серверы Ассоциации, недоступные для «СпейсБайт».

И они научились проделывать этот трюк.

Неизменно захвату предшествовала тотальная зачистка. Не тратя времени даром, корабли-берсеркеры вспенивали океаны пламени. Огненные валы выжигали все живое.

Вовсе не по прихоти извращенной жестокости поступали так ассоциаты. Сола объяснила, что для них слишком рискованно пытаться похитить заселенный мир. Оберегая установленный в Галактике порядок, Централ отреагирует мгновенно. И пришлет в квадрант вторжения армаду самых мощных боевых звездолетов. Не миновать тогда большого побоища с контрольщиками.

Только полное уничтожение цивилизации на планете давало ассоциатам шанс более-менее незаметно осуществить задуманное: безжизненному миру, оставшемуся без владельца, Централ не уделяет практически никакого внимания, словно забывая о его существовании.

Так почему же Большой Эм не сотворил то же самое с Дэйей сразу после появления его галер в системе Горгоны? – поинтересовался Маклафьев.

И вновь был высмеян девицей.

Неужели сложно, говорила она, самостоятельно разобраться в элементарных вещах?! Или не ясно, что Мегамаксу нестерпимо хочется заполучить корвет? И потому он пробовал торговаться и угрожать. А вот огненный шторм превратил бы объект его вожделения в оплавленный кусок бесполезного металла. Чего он никак не мог допустить. Ни один из ассоциатов, добавила Сола, не отступится, пока не добьется намеченной цели.

Но ведь и терпение у толстяка не беспредельно. Наверняка, если все попытки уломать несговорчивого бедолагу, по воле слепого случая завладевшего «Призраком», окажутся безрезультатными, он станет действовать по другой схеме.

Сола считала, что, скорее всего, Большой Эм применит точечные бомбардировки. Какой смысл использовать сверхмощное оружие, когда всего-то и нужно что очистить от вражеского присутствия клочок земли, захваченный аркадианским экспедиционным корпусом, несколько столичных кварталов да редкие рудники в горах? С такой задачей отлично справятся обычные ракеты и бомбы. Затем, избавившись от последнего препятствия в лице упрямого господина Маклафьева, Мегамакс поспешит вызвать подмогу, – дюжины кораблей его эскадры не хватит, чтобы создать необходимого размера черную дыру, в которую предстоит «окунуть» Дэйю.

После того, как Большой Эм перетащил бы планету на свой сервер, ему не составило бы труда захватить корвет!

По словам Солы выходило также, что она сама уже собиралась предложить Джорджу тайком выбираться с осажденного мира в космос на спрятанном в кокон невидимости корабле братства.

Но он, к ее удивлению, принял решение воспользоваться «Призраком» и без подсказки со стороны. Ей оставалось лишь чуть подыграть.

«И это, – подумалось Джорджу, – у нее получилось весьма успешно».

...Как только странница замолчала, Маклафьев переложил рули на набор высоты и прибавил скорости.

Ему предстояло пробиться через осадное кольцо квазианских галер.



 
[/part“11”]



[/rem:

Модельный ряд нашей продукции удивит Вас разнообразием. Мы предлагаем имидж-трансформеры на любой вкус. От самых простых и дешевых – с ограниченными возможностями визуальной коррекции, – до апгрейдированных версий со встроенными интеллектуальными модулями, ориентированных на профессиональных программистов. К Вашим услугам – удобный и практичный интерфейс, большой выбор готовых шаблонов и система интерактивного обучения. Обратите внимание на обновленный IT-18: он позволит Вам изменить до неузнаваемости не только внешность и голос, но даже характерные признаки мимики и жестикуляции. Постоянным клиентам – скидки!

(из рекламного буклета фирмы «Софт/экс»)

/rem off]



[/34]



– Оперативную сводку, Ади!

Джорджу нужна была информация о положении дел. И он даже не заметил, что по привычке обратился к своему электронному адъютант-координатору, хотя на борту управляемого им теперь звездолета полноправно хозяйничал другой робот.

Как и следовало ожидать, ему снова ответила хранительница:

– «Эр-А-1215» по моему требованию подготовил рапорт. На основе которого я составила краткое резюме, выбрав самое важное.

Она рассказала о том, что галеры неприятеля уничтожили последние остатки аркадианского флота. В том числе и фрегаты, приземлившиеся на поверхность Дэйи для охраны периметра лагеря экспедиционного корпуса, и истребитель, находившийся на ремонте в доках. (Разумеется, речь шла о «Горбуне», и Маклафьев почувствовал, что искренне сожалеет о гибели своего любимца, так долго верой и правдой служившего ему).

Пента сообщила также, что квазиане предприняли орбитальную бомбардировку Технотрона, применив ракеты с термоядерными боеголовками.

Более неприятных новостей трудно было себе представить. Большой Эм действовал жестко и решительно. Он явно не собирался отказываться от идеи захватить корвет любой ценой. Оставив тщетные попытки заключить с Маклафьевым сделку, ассоциат вознамерился достичь поставленной цели грубой силой.

Джордж передал хранительнице управление «Призраком», а сам переключился в обзорный режим.

На экране перед ним возникли пылающие руины дэйлянской столицы.

От нее остались лишь черные, смердящие густым дымом пожарищ развалины. Ничто не смогло уцелеть после вражеской ракетной атаки. Чудовищной мощи взрывы, выщербив в память о себе несколько глубоких радиоактивных воронок, сравняли город с землей. Рухнули Звездные врата. На месте Капитолия высился холм обугленных обломков.

– Нам следует поторопиться, – послышался голос Солы.

Ее озабоченность нарастала с каждой минутой их безуспешных попыток вырваться из блокадного кольца в свободный космос...

Сначала все шло точно по намеченному плану. Корвет покинул пределы атмосферы и взял курс на Горгону. Расчет был прост, но в его простоте, казалось, и скрывался ключ к успеху. Они решили обойти звезду и, спрятавшись за ее пышной короной, совершить прыжок через гиперпространство. Благо, что кораблям странников для этого не требовались ни Звездные врата, ни какие-либо другие хитроумные приспособления. Излучение и гравитационные поля светила помогли бы сбить с толку квазианские сканеры. На такой дополнительной маскировке настояла Сола. Она растолковала Джорджу, что создание подпространственного коридора порождает немало побочных эффектов. Их несложно отследить. По их характеристикам при желании и достаточных технических возможностях обычно не составляет труда вычислить координаты вектора вхождения и определить, куда отправился звездолет.

Маклафьев признал, что в ее аргументации имеется смысл, и возражать не стал.

Он отчетливо понимал, что любая, путь и незначительная на первый взгляд, ошибка в расчетах траектории подлета к звезде обернется для них весьма плачевно. Стоит «Призраку» чуть ближе, чем позволительно, подойти к Горгоне, и светило уже не отпустит корабль из жарких объятий своего притяжения.

Но чтобы избежать преследования, им приходилось рисковать.

Однако осадная сфера, выстроенная черными дисками пришельцев, оказалась непреодолимым препятствием. Мегамакс, словно предчувствуя возможный побег, раскинул на орбите гигантскую сеть, сплетенную из силовых полей. Генераторы его галер проецировали плотный заградительный щит.

С огромным ускорением наскочив на возведенную вокруг планеты стену, корвет едва избежал катастрофы. И только запас прочности, заложенный в его конструкцию блуждающими странниками, да расторопность хранительницы позволили смягчить удар.

Сколько ни пытался Джордж пробиться к Горгоне, его корабль всякий раз натыкался на невидимый барьер...

– Ты же видишь, что нас не пускают! – растеряно выкрикнул Маклафьев, отчаявшись уже найти лазейку в непробиваемых ограждениях, возведенных врагом. Он разделял нетерпение Солы, но ничего не мог придумать, чтобы вырваться из западни. Да к тому же разгром колонии на Дэйе никак не способствовал бодрости духа.

Джордж чувствовал, что готов опустить руки и сдаться.

– У тебя замечательный робот-координатор, – заговорила странница. – Они с Пентой быстро нашли общий язык. Им удалось вывести из-под обстрела несколько боевых машин. Твое правительство эвакуировано. Беженцы забрали с собой знамя и штандарт. Сейчас они скрываются в ущельях. Но долго им там не продержаться. Так что времени у нас в обрез!

Маклафьев вдруг осознал, что превратился в лишнюю фигуру на игровой доске. Где это видано, чтобы «Эр-А-1215» без позволения командира проявлял самостоятельность, да к тому же выполнял чужие распоряжения!? Мало того, что его Ади ни с того ни с сего спелся с хранительницей «Призрака», так он еще вздумал брать на себя ответственность за принятие стратегически важных решений. О которых, кстати, не позаботился сообщить своему главнокомандующему!

«Черт тебя побери, бестолковый болван! – Джордж заскрежетал зубами. – Теперь мне обо всех новостях придется узнавать от этой рыжеволосой выскочки?»

Если бы Эр-А был не примитивным электронным интеллектом, а реальным солдатом, Маклафьев счел бы его предателем.

Но обвинять в предательстве набор символов и формул программного кода граничило с помешательством.

Пока он размышлял таким образом, Сола продолжала:

– Не пора ли прекратить слепо стучаться лбом о стену? Нам и до второго пришествия не найти лазейку в заградительных полях толстяка. Может быть, следует изменить тактику?

– И что ты предлагаешь? – Джордж уже собирался отказаться от прорыва к Горгоне и повернуть корабль обратно. Спрятать корвет в подземный ангар – и будь что будет!

– Атаковать! – слово прозвучало как приказ.

– Ты сошла с ума!? – Маклафьев скорее утверждал, нежели спрашивал. Он давно подозревал странницу в помутнении рассудка. Хотя, может быть, это он сам растерял последние крохи здравого смысла, коли вообще связался с ней? – Мне...нам не справиться с галерами.

– Со всеми, – конечно, нет. Попытаемся взорвать одну из них. Или хотя бы серьезно повредить. Когда ее генератор выйдет из строя, в силовом барьере образуется брешь. Будет ли ее достаточно для того, чтобы выскользнуть на свободу, нам предстоит проверить потом. Но действовать нужно будет не мешкая... А сейчас – вперед!

Ее настойчивость заставила Джорджа задуматься.

А что, если все-таки поступить именно так? Что, собственно говоря, он теряет? В любом случае ему рано или поздно придется распрощаться с «Призраком бездны». Можно и дальше бесплодно рыскать вдоль непроходимого силового барьера, видя звезды и не имея возможности умчаться к ним. Можно вернуться на Дэйю. И в том и в другом случае останется только гадать, какие еще сюрпризы есть в запасе у Мегамакса, и ждать от него очередной каверзы. Неудачное же нападение на квазианскую галеру при худшем варианте развития событий окончится гибелью по воле слепого случая доставшегося ему корабля странников. А вот успех операции даст шанс прорваться сквозь кольцо блокады. И тогда спасенный корвет превратится в предмет переговоров с Солой. «Призрак» – неплохой товар. За него она, наверняка, согласилась бы помочь ему сохранить место в Галактике!

Или же нет? Вкралась ли в расчеты ошибка? Маклафьев чувствовал, что где-то логика его рассуждений нарушена напрасным допущением.

Но все же счел ее приемлемой и решил готовиться к атаке.

Все лучше, чем сидеть, сложа руки.

– Ладно, – по-прежнему думая, что предстоящее предприятие является форменным безумием, подытожил Джордж. – Рассказывай, как нам разделаться с этой здоровенной махиной.



[/35]



Торпеды ужалили гигантский черный диск как раз в то самое место, где, по расчетам Солы, находились сопла движков. Два пышных багровых цветка расцвели под днищем квазианского берсеркера.

Они и не предполагали, что залп может получиться столь эффективным. Пуск торпед нужен был лишь для того, чтобы прощупать оборону противника. Однако оба снаряда без проблем преодолели защитный экран галеры и на полном ходу ударились о ее бронированную обшивку.

Судя по всему, Большой Эм не ожидал нападения, уверовав в неуязвимость своих звездолетов. Его неосторожность граничила с беспечностью. Генераторы галер, занятые поддержанием заградительного щита вокруг Дэйи, тратили слишком мало энергии на собственные оборонительные поля «Немезид».

– Сейчас! – вскрикнула странница. – Ну же, давай!

И Маклафьев надавил на гашетки. Решающий удар нужно было успеть нанести до того, как Мегамакс, спохватившись, перераспределит энергетические потоки и укрепит силовой экран атакованного корабля.

Ослепительная молния сорвалась с носового обтекателя «Призрака».

Джордж не знал, какого рода оружие использует, но твердо верил в его могучую разрушительную силу. В этот выстрел он вложил весь потенциал излучателя. Индикатор зарядки батарей упал до минимальной отметки. Координатная сетка тактической карты на лобовом стекле кабины подернулась легкой рябью помех. Несколько приборов на главной панели погасли. А в углу экрана замерцал алый глазок сигнализатора.

– Что случилось?! – забеспокоился он, наблюдая за тем, как выпущенный им разряд вгрызается в черный борт квазианской галеры. Броня ее вздыбилась, лопнула, и отсеки нижних палуб поглотили мощь боевого импульса.

– Перегрузка периферийных систем, – услужливо доложила хранительница. – Перевожу поврежденные узлы на аварийный режим.

Отключившиеся приборы снова ожили, алое мерцание прекратилось.

– Ерунда, – добавила Сола. – Не обращай внимания. Просто ты немного переусердствовал с напряжением излучателя.

– И что дальше?

Маклафьев ожидал, что галера будет уничтожена первым же импульсом. Но вышло иначе. И теперь «Призрак», набравший крейсерскую скорость, оказался в опасной близости от поврежденного диска. С каждым мгновением его изувеченный рваной раной пробоины корпус приближался.

Еще немного и столкновение станет неизбежным!

– Стреляй снова, – посоветовала странница. – А затем сразу уходи в сторону и выжимай ускорители.

Так он и поступил.

Некогда было задумываться о разумности ее предложения. Джордж вновь притопил большими пальцами гашетки. И не дожидаясь результатов повторного удара, положил рули вправо, чтобы виражом увести корвет с вектора атаки.

Доверившись опыту полетов Солы на этой машине и ее интуиции, он решительно прибавил ускорения. Форсаж рванул шипастую ракушку «Призрака» к звездам.

Маклафьев знал, что если генератор на галере уцелеет и сохранит работоспособность, его небольшой корабль расшибется в лепешку о силовой барьер. Тут уж не помогут никакие чудеса технологий блуждающих странников.

Или же они запаслись каким-то чудодейственным средство и на такой случай?

Как бы там ни было, возможности для отступления больше не существовало.

Но удача все еще сопутствовала им. Оставив подбитую галеру по левому борту, Джордж мельком заметил, как из полученных ею пробоин вырвались длинные языки пламени. Диск корабля-убийцы охватило зарево пожара.

Промчавшись чуть дальше по новому курсу, Маклафьев уже не мог видеть чудовищного взрыва, поглотившего летающую крепость. Однако он услышал его громовой голос, раскатившийся из динамиков глухим протяжным рокотом. И почувствовал дрожью «Призрака», попавшего под град осколков, обрушившихся на тугую спираль его корпуса через миг после катастрофы, постигшей черного бронированного гиганта.

Прямо перед носом корвета, едва не задев обтекатель, промчался огромный раскаленный обломок. И Маклафьев испугался, что машина не выдержит посыпавшихся на нее ударов, что какой-нибудь особо шустрый осколок пробьет дыру в обшивке и сведет на нет все усилия, приложенные для того, чтобы вырваться из западни.

Но «Призрак бездны» выдержал и это испытание на прочность.

А может быть, просто опять повезло, подумал Джордж, с опаской поглядывая на показания счетчика, вереницей цифр отмеряющего удаление от планеты. Расстояние, разделяющее звездолет и Дэйю, быстро увеличивалось.

«Неужели получилось!?»

– Вырвались, – выдохнул Маклафьев, когда граница силового поля, раскинутого вокруг осажденного мира, осталась позади. – Нам удалось проскочить!

– Похоже, что так... – проговорила Сола, но в словах ее Джордж не услышал уверенности.

– Разве тебя это не радует? – изумился удивленный ее настороженностью Маклафьев.

– Слишком уж гладко все прошло. Такое впечатление, будто нам сознательно позволили сделать то, что мы хотели. К тому же не нравятся мне маневры, затеянные толстяком на орбите, – странница рассуждала с неподдельной обеспокоенностью.

Только сейчас Джордж заметил, что блокадной сферы больше не существует.

Пытаясь уразуметь, что же происходит в окружающем его виртуальном пространстве, он, закусив губу, принялся внимательно изучать тактическую карту. Крупные красные отметины обозначали квазианские корабли. И они действительно двигались. Мегамакс спешно менял боевое построение своего флота. Он торопливо стягивал силы к месту прорыва.

«Что ж, этого можно было ожидать», – рассудил Маклафьев.

Считать ассоциата наивным простаком оснований не имелось. Когда его галера подверглась неожиданной атаке, он не мог не понять, что к чему. «Призрак» вышел в космос и яркой вспышкой взрыва обозначил район своего нахождения. А значит, и держать осаду вокруг обожженной ядерным смерчем планеты нет больше никакого смысла. Настала пора охоты за невидимкой.

Несмотря на громоздкость и кажущуюся неповоротливость, черные диски быстро приближались.

Дистанция между беглецом и сворой преследователей сокращалась с каждым мгновением. Даже форсируя ускорители, Маклафьеву никак не удавалось оторваться от погони. Более того, очень скоро несколько галер с трех сторон обошли орденский корвет и замаячили прямо по курсу впереди него.

Джордж совсем уже было собрался поинтересоваться у примолкшей странницы, нет ли у нее толковых идей о том, как следует поступить теперь, когда возникла новая проблема.

«Призрак» начал замедлять ход. Маклафьев и не думал сбрасывать скорость. Наоборот, он ломал голову над тем, как бы все-таки выиграть у квазианских звездолетов затеянную ими гонку.

А потому возникшее ни с того ни с сего торможение озадачило его.

– Что такое, Пента? – не на шутку встревожившись, Джордж потребовал разъяснений. Приборы, которым он привык доверять, утверждали, что ускорители выжимали из двигателей корабля полную мощность. Однако при этом «Призрак» двигался все медленнее и медленнее.

– Все системы работают нормально, – отрапортовала хранительница.

– Тогда почему же мы тащимся как раненая черепаха? Того и гляди, вовсе остановимся...

– Вероятно, что-то мешает лететь быстрее, – за робота ответила Сола. На этот раз она говорила с плохо скрываемым раздражением. – Неужели так сложно догадаться самому?!

Упрек задел Маклафьева за живое, но сейчас было не то время, когда стоило обижаться и раздувать скандал. Начни они огрызаться да препираться друг с другом, на их рискованном предприятии можно поставить жирный крест. Поэтому он удержал себя от ответной дерзости, предпочтя промолчать.

– Толстяк не хочет отпускать нас, – продолжала странница. – Позволив однажды добыче ускользнуть из рук, он будет действовать впредь гораздо решительнее и жестче. Скорее всего, обогнавшие «Призрак» галеры генерируют какое-то силовое поле, мягко тормозящее движение всех объектов, попавших в него.

– Значит, если выключить двигатели, мы почти сразу остановимся? – спросил Маклафьев, которому еще не приходилось слышать о существовании подобных полей.

– Очень может быть...

– Точно так же, как если бы мы продолжили полет тем же курсом? Ведь поле, в конце концов, полностью погасит скорость нашего звездолета...

– Видимо, так и получится.

– Выходит, перед нами снова выставили барьер, – подвел неутешительный итог Джордж. – Мы не успели сбежать!

Он призадумался, глядя на то, как перемигиваются разноцветные индикаторы на приборной панели. Сколько уже раз за последние дни ему приходилось оказываться вот в таких отчаянных ситуациях. Да прошла ли неделя с того вечера, когда его пограничный наряд повстречал у рубежа аркадианских владений странного пришельца из дальнего космоса? Тогда-то и закрутился водоворот событий, захвативший своей круговертью простого, не искушенного в тонкостях игры геймера Джорджа Маклафьева, владельца маленького, спокойного провинциального мирка на окраине Галактики. Стремительно вращающаяся воронка затянула его в бурлящие конфликтами и противоречиями глубины большого противостояния могучих властелинов виртуального пространства. В горнило их борьбы он попал случайно. Но во многом именно благодаря стечению множества не зависящих от него обстоятельств ему удавалось выкручиваться из самых критических положений. Успехи и победы вдруг оборачивались жестокими разгромами. Но каждое поражение несло в себе ростки новой надежды.

В том-то и состоял главный урок, усвоенный Джорджем за эти несколько сумасшедших дней и ночей.

Никогда не сдаваться! Даже находясь в шаге от гибели, даже будучи на волосок от краха. Нельзя опускать рук, нужно бороться. И тогда приоткроется в непроходимой стене та единственная лазейка, сквозь которую можно проскочить, обманув капризную изменницу судьбу. Проскочить, чтобы столкнуться с новыми испытаниями.

Оглядываясь назад, Маклафьев чувствовал, что существует некая высшая закономерность в том, что он до сих пор – вопреки всякой логике – сумел удержаться на краю пропасти и сохранить для себя место в игре...

Сола, верно, приняла его долгое молчание за признание собственного бессилия и тоже не нарушала воцарившейся тишины.

Но он уже снова готов был действовать и рвался в бой.

– Очевидно, у нас остается единственный выход, – заключил Маклафьев. Ему вдруг пришло в голову, что он достаточно слушался чужих советов. Теперь настала пора самому принимать решения. – Мы поворачиваем.

Прошло несколько секунд, прежде чем странница нашлась, что ответить. Почувствовав решительную уверенность в его словах, она не рискнула возражать:

– Делай так, как считаешь правильным. И пусть сопутствует тебе удача!

Джордж подумал, что, пожалуй, одной только удачи сейчас будет маловато. Тут никак не обойтись без потусторонней помощи. Призвав себе в компаньоны всех обитателей виртуального парадиза и бесов сетевой преисподней, он взялся за дело.

«Призрак» тем временем практически полностью потерял скорость. И по-прежнему продолжал замедлять ход. Он словно увязал в липкой, тягучей прозрачной нуге, расползающейся по всем измерениям цифрового мироздания.

Маклафьев не стал дожидаться окончательной остановки корабля. Еще раз проверив показания приборов и убедившись, что ходовая часть звездолета полностью исправна, он приналег на рукоятки управления.

Выполненный им вираж в одно мгновение поменял местами корму и нос. После маневра вектор движения оказался нацелен на Дэйю, белесый шарик которой за время безуспешного состязания в скорости орденского корвета с квазианскими галерами откатился далеко в глубину черноты бездонной комической пропасти.

Расчет оправдал себя. Как Джордж и предполагал, тормозящее поле не действовало на удаляющиеся объекты. Тиски силового барьера разжались. И «Призрак» вырвался из его обволакивающей густоты, будто камень, выпущенный из пращи мускулистой рукой варвара. Ничто более не сдерживало корвет, и его ускорители, почувствовав свободу, показали все, на что были способны.

Набранная в стремлении преодолеть вязкое сопротивление поля скорость, помчала корабль вперед. Да так, что звезды замелькали на экране перед глазами Маклафьева. Диск Дэйи, превратившийся было в мелкую монету, начал быстро разрастаться. Вот он похож на пластиковый мячик для пинг-понга. А вот уже на апельсин.

Еще миг – и планета стала походить на небольшую дыню.

– Здорово! – вскрикнула Сола. – Аж дух захватывает!

– Эта безумная скачка – не от хорошей жизни, – строго напомнил Джордж, уже выбирая, в какую бы сторону ему отклонить курс, чтобы обогнуть планету по орбите.

– Но ты ведь не собираешься совершать посадку? – с опаской поинтересовалась странница.

– Ни в коем случае. Туда мне больше дороги нет.

– А что же ты тогда собираешься предпринять? – настойчиво продолжила она свой допрос.

– Драпать, что есть мочи! – огрызнулся Маклафьев.

– Но галеры, – озабочено проговорила девица, – без труда догонят нас...

– Тысяча чертей! – вдруг выпалил Джордж и разочарованно выдохнул. – Успокойся, им не придется этого делать.

– Почему? – удивилась странница.

– Да потому, что они и так закрывают нам дорогу!

Увлекшись в запале побега гонкой с кораблями Большого Эма, Маклафьев вовсе упустил из вида, что кроме трех обошедших «Призрак» галер, есть и другие. И вот теперь впереди на фоне серо-молочных облаков, вихрившихся в атмосфере Дэйи, зловеще замаячили несколько темных пятен. Тактическая карта высветила прямо по курсу красные отметины вражеских звездолетов. Другие точно такие же жирные точки со всех сторон обступали орденский корвет.

Гигантские берсеркеры Мегамакса отрезали пути к спасительному отступлению. И почти сразу на «Призрак» вновь навалилось тормозящее поле.

Нужно было срочно вносить коррективы в их бесхитростный план. Маклафьев лихорадочно прокручивал в голове вариант за вариантом. Но ничего путного на ум не приходило. Он повернул наугад, надеясь наткнуться на брешь в барьере, преградившем ему путь.

Тщетно! Вдалеке перед носовым обтекателем корвета на новом полетном векторе показался черный диск, и снова – мягкое торможение.

Еще один поворот – и опять то же самое.

– Попробуй в другом месте, – предложила Сола.

– Без толку! – чтобы проверить свое предположение, Маклафьев потребовал от хранительницы изменить масштаб тактической карты.

Он не ошибся. Самые худшие его опасения полностью подтвердились. Флоту ассоциата удалось окружить «Призрак». Орденский корвет попал в плотный мешок. Выстроившие неровную сферу галеры медленно сближались, двигаясь к ее центру.

Пента сумела рассчитать параметры используемых Мегамаксом полей и высветила на тактической карте полученный рисунок. Бледное голубое сияние растеклось от красных отметин.

И Джордж даже ахнул от разочарования. Выхода из западни не существовало! Поля постепенно сжимались вокруг его корабля.

– Хитрая бестия! – выругался Маклафьев. – Теперь я понимаю, что тебе вздумалось.

– О чем ты? – спросила Сола.

– Толстяк не видит «Призрака» на своих радарах. И потому решил поймать невидимку, лишив его возможности двигаться, – для Джорджа замысел Большого Эма перестал быть загадкой.

– Мне кажется, что в этом достаточно логики, чтобы добиться поставленной цели, – голос девушки выдавал ее растерянность.

– Он задумал справиться с задачей, действуя сколь просто, столь и эффективно, – рассуждал Маклафьев. – Разумеется, оказавшись в центре схождения тормозящих полей, наше суденышко встанет как вкопанное.

– И не составит большого труда вычислить, где это произойдет, – подытожила за него Сола.

– То-то и оно! Можно не сомневаться, что пойманную в капкан добычу Мегамакс теперь-то уж не упустит.

Черные диски квазианских галер продолжали сближаться. Генерируемые ими поля все сильнее сжимались вокруг «Призрака». И вот, наконец, на тактической карте голубое сияние, затопило все свободное пространство внутри сферы, выстроенной кораблями неприятеля.



[/36]



– Может быть, нам стоит снова попытаться пробиться с боем, – предложила странница. – Взорвем галеру и вырвемся. Однажды у нас ведь получилось.

– Ерунда, – не задумываясь, отказался от ее идеи Джордж. – В прошлый раз мы атаковали на бешеной скорости. И только благодаря ей не только улизнули у толстяка из-под носа, но еще и увернулись заодно от осколочной шрапнели. А сейчас нам даже не удается просто сдвинуться с места.

Маклафьев нисколько не преувеличивал. Ускорители «Призрака» уже не справлялись с противостоящей им силой тормозящих полей. И хотя приборы сообщали о том, что двигатели форсируют маршевый режим на критических мощностях, орденский корвет замер, лишенный врагом всякой возможности продолжать полет.

– Собственно, не имеет значения, каким образом Мегамакс добьется своего, – огорченно проворчал Джордж.

– Но ведь он не посмеет стрелять в «Призрак». Риск уничтожить корабль слишком велик. Большой Эм должен это понимать, – в тихом голосе Солы еще теплились искорки надежды.

– Будь уверена, толстяк и не подумает рисковать! – Маклафьев решил, что она сознательно не желает видеть очевидного. Но если рыжеволосой девчонке хочется закрыть глаза и тешить себя мечтой о благополучном исходе, то ему не престало поддаваться ее настроению.

По крайней мере, успокаивать странницу он не собирался:

– Получив координаты предположительного нахождения корабля-невидимки, Мегамакс просто-напросто обработает указанный приборами квадрант жестким рентгеновским излучением. И будет поджаривать космос вокруг «Призрака» до тех пор, пока наша защита не выдержит.

– В таком случае, – уверенно заговорила Сола, – мы сможем продержаться довольно долго, и...

– Ладно, – бесцеремонно оборвал ее Джордж. – А что произойдет, если треклятому ассоциату взбредет в голову пальнуть по нам, к примеру, из протонной пушки?

Странница промолчала, и за нее ответила Пента:

– Корабль не получит значительных повреждений. Однако вероятность уничтожения экипажа составляет семьдесят пять процентов.

– И если повторить залп, то тогда уж команда погибнет, наверняка?

– Это так, – подтвердила хранительница.

– А еще исчезнет маскирующий экран, – добавила Сола. – Что же делать?

– Не сидеть, сложа руки!

Как бы ни был Маклафьев расстроен, боевой азарт и настойчивость в достижении цели, ставшие его второй натурой за месяцы, проведенные в виртуальной Галактике, не давали ему бросить казавшееся безнадежным предприятие, не позволяли отказаться от продолжения борьбы. Ему вдруг представилось, что у непростой головоломки все-таки есть решение. Оно где-то рядом. Его диктует сама безвыходность создавшегося положения. Хитроумный противник предусмотрел все, что можно было предусмотреть, основываясь на его собственном небольшом опыте охоты за невидимкой.

Но достаточно ли в этой игре одной только предусмотрительности?

– Ведь хоть чем-то мы же еще, наверное, сумеем удивить толстяка!? Пусть он и возомнил себя чуть ли не богом в этой цифровой вселенной.

Джордж продолжал рассуждать, чувствуя, что находится на верном пути:

– Наш единственный козырь в том, что враг действует вслепую, наугад. Ассоциат ринулся в погоню за невидимой дичью, и ему остается лишь надеяться, что, в конце концов, галерам удалось загнать «Призрака» в ловушку. Уверен ли Большой Эм в результативности проведенной им операции? Ставлю сто против одного, что нет! И это раздражает толстяка, заставляет нервничать. Ведь если он ошибся с выбором направления преследования, то все дальнейшие маневры его флота становятся просто бессмысленными. Ибо внутри сшитого им на скорую руку мешка – самая обыкновенная пустота, птичка давным-давно упорхнула.

– Не понимаю, к чему ты клонишь...

– Следует воспользоваться его неуверенностью, чтобы заставить действовать так, как нужно нам.

– А как нужно нам!? – без сомнения, Соле не терпелось узнать, что он придумал, но она всячески старалась скрыть свое нетерпение под маской напускного спокойствия.

– Мы принудим его разжать кулак!

Его союзница несколько мгновений молчала, вероятно, обдумывая услышанное. Возможно, она решит, подумалось Маклафьеву, что он окончательно тронулся.

Такое предположение позабавило его. Но когда Сола заговорила вновь, Джордж понял, что был не далек от истины.

– Блестящая идея, – едва слышно произнесла она. Ее слова наполняла печальная ирония. – Прямо сейчас попросим Большого Эма убрать свои корабли в сторонку подобру-поздорову. Иначе мы состряпаем ему на пальцах козу. То-то он перепугается!

Маклафьев ухмыльнулся и, соорудив из указательного пальца и мизинца козьи рога, погрозил самому себе получившейся фигурой. Действительно, выходило не очень страшно. В чем он и поспешил заверить совсем уже расстроившуюся странницу.

В ответ она со злостью обозвала его бестолковым пустомелей и обиженно примолкла.

Но это только раззадорило Джорджа. К тому же сейчас Сола ему ничем помочь не могла. В его новом плане главным советником по тактике значилась хранительница «Призрака». К ней-то он и обратился за дополнительной информацией.

– Скажи-ка мне, Пента... – начал Маклафьев, не преминув добавить подчеркнуто вежливо:

– Пожа-а-алуйста! Насколько быстро ты сможешь перевести корвет в боевой режим «два»?

– На репродуцирование отвлекающего фантомного изображения-аналога потребуется одна десятимиллионная доля секунды, – отрапортовала машина заливистым щебетом.

– Замечательно! – обрадовался Джордж. – Иными словами – моментально?

– Только в очень грубом приближении и то, если пользоваться принятыми у людей образными мерками, – с завидной рассудительностью отметила хранительница.

– А по силам ли тебе, дорогуша, ре-про-ду-ци-ро-вать (идиотское слово ему удалось выговорить только по слогам) «тень» куда-нибудь по ту сторону сферы вражеского окружения?

– Дистанция предельная, но вполне допустимая, чтобы не исключать такую возможность, – довольно путано ответила Пента.

И на удивление не по машинному вдруг прибавила:

– И я не дорогуша!

Изумленный Маклафьев, впрочем, извиняться не стал, а лишь попросил робота быстро и четко выполнять все его дальнейшие распоряжения.



[/37]



Восторгам Солы не было предела. Она восхищенно тараторила какую-то чепуху, превознося находчивость и смекалку Джорджа до заоблачных высей. Да он и сам счел, что скромничать и принижать собственные заслуги ему по такому поводу вроде бы вовсе не к чему. А потому позволил себе отдаться сладкому чувству горделивого упоения успехом.

Его ладони крепко сжимали рычаги управления, и «Призрак», чутко откликаясь на любое малейшее движение рук пилота, уносился все дальше и дальше от Дэйи и ее взлохмаченной пышной копной протуберанцев звезды. Совсем немного оставалось до рассчитанной Пентой точки, в которой можно было бы незаметно, а значит, и безопасно нырнуть в спасительную пучину гиперпространства. И навсегда распрощаться со злополучной планетой, напоследок бросив прощальный взгляд на великолепную Горгону, так и не дождавшуюся официального присвоения столь подходящего ей имени, остающуюся коротать свой век со сложным названием из длинного ряда цифр и символов регистрационного кода.

Никто не преследовал взявший новый курс орденский корвет. Погони и быть не могло. Черные диски квазианских берсеркеров остались далеко позади. Они еще отчетливо виднелись в кильватере ускользнувшего от них звездолета, но никакой опасности для него больше не представляли. Маклафьев упивался осознанием того, что ему все же удалось перехитрить пройдоху Мегамакса со всей его Ассоциацией и вырвать чудесную летающую ракушку из цепких лап толстяка. Он даже вообразил, как тот в отчаянии рвет на голове волосы, но вовремя спохватился, вспомнив о том, что Большой Эм лыс, как футбольный мяч.

Джорджу оставалось только поздравить самого себя с отменно разыгранным эндшпилем этой затянувшейся партии, в которой все складывалось против него и в которой, несмотря ни на что, ему удалась все-таки оставить с носом многократно превосходящего боевой мощью противника.

...Придуманная им уловка сработала на славу. Стоило вражеским звездолетам прекратить сближение и остановиться, чтобы начать атаку невидимой цели, как Маклафьев запустил механизм рискованной операции.

– Выбрасывай «тень»! – крикнул он, зная, что робот-хранительница правильно поймет его и тут же выполнит команду именно так, как было заранее оговорено. (И уж точно не станет задавать лишних вопросов, которыми имел обыкновение выводить своего командира из состояния душевного равновесия не столь смышленый Эр-А). Тем более что Маклафьев подробно проинструктировал Пенту, растолковав ей что, как и когда она должна предпринять.

В следующее мгновение на тактической карте вспыхнул мерцающий бледно-голубой огонек, обозначая местоположение спроецированного «Призраком» фантома. Изображение-аналог, как с упорством, достойным лучшего применения, называла его Пента, появилось точно за кормой орденского корвета далеко позади строя квазианских галер. Джордж с удовлетворением отметил этот факт, взглянув на небольшое, развернувшееся перед ним на экране окно заднего вида, где при некотором оптическом увеличении смог рассмотреть знакомый, скрученный тугой спиралью силуэт похожего на морскую раковину корабля. Создавалось полное впечатление того, что корвет, улетающий прочь от скопления чужих звездолетов, по какой-то роковой случайности, словно столкнувшись с неведомым препятствием, выпал из-под покрова маскирующего поля. Но готов вот-вот снова набросить на себя надежно скрывающий от чужих глаз плащ невидимки.

В таких условиях у Мегамакса не было времени на раздумья. Еще бы! Ведь он совершенно неожиданно обнаружил объект своего вожделения свободно парящим в глубоком тылу квазианского флота – и это вместо того, чтобы дожидаться пленения в тисках тормозящих полей! Конечно, ему пришлось действовать скорее инстинктивно, чем расчетливо. Даже самое незначительное промедление грозило обернуться провалом всего предприятия. Каждое следующее мгновение увеличивало бы шансы «Призрака» ускользнуть в безграничье открытого космоса.

И потому, как и рассчитывал Маклафьев, ассоциат поспешил нанести решающий удар.

Ближайшие к фантому галеры произвели залп из протонных пушек. Одновременно с ним развалилась и сама сфера-ловушка, выстроенная черными дисками. Не имея полной уверенности в достаточной эффективности примененного им оружия, Большой Эм уже собирался возобновить погоню. Наверняка, он опасался, что «Призрак» опять станет невидимым. И потому бросил на поимку ускользающего от него корабля все свои «Немезиды». Тугой мешок, сплетенный тормозящими полями, распался.

И тогда Джордж скомандовал:

– Подрывай!

Ослепительно яркая вспышка полыхнула там, где только что находилась «тень» корвета. Пента сумела довольно красочно, а главное достоверно сымитировать гибель «Призрака».

Хозяину черных галер, взирая на вздувшийся посреди космической пустоты огненный шар, оставалось лишь попробовать самому догадаться, что явилось причиной взрыва на борту атакованного звездолета: толи роковым оказался удар квазианской артиллерии, толи чудесную ракушку подорвал ее командир, потерявший всякую надежду на спасение.

Впрочем, Маклафьева интересовало меньше всего, к какому умозаключению в итоге пришел Мегамакс. Как только галеры, рванувшиеся в погоню за фантомом, сняли блокирующую движение осаду, огромная скорость, набранная «Призраком» в безуспешных попытках преодолеть сопротивление тормозящих полей, выбросила его из вскрытой ловушки на волю...

Когда они удалились на почтительное расстояние от вражеского флота, Джордж подумал о том, что пора менять скоростной режим. Преследования не предвиделось, а значит, можно дать передышку изрядно потрудившимся ускорителям. К тому же до сих пор было неясно, какой урон внешней обшивке нанесли осколки, обрушившиеся на корпус корвета после уничтожения квазианской галеры. По большому счету, следовало вовсе заглушить двигатели и лечь в дрейф, чтобы протестировать все системы корабля – убедиться в работоспособности узлов и механизмов не помешало бы. Повреждения, полученные во время схватки с армадой Большого Эма, только повышали риск, всегда сопутствующий переходу через гиперпространство. Не хватало еще, чтобы «Призрак» развалился по дороге через коридор или заблудился бы на перепутьях четвертого измерения.

Но совсем останавливаться сейчас – даже ради поверхностного профилактического осмотра корвета – стало бы не менее рискованным шагом.

Пропустив мимо ушей многословные заверения Пенты в том, что, по ее мнению, состояние корабля не вызывает никаких опасений, что у нее нет сомнений в надежности всего оборудования и безопасности продолжения полета в прежнем режиме, Маклафьев перевел акселератор на работу в половину мощности.

Хотя горячо поддержанное Солой предложение хранительницы в целом пришлось ему по душе. Он отлично понимал, что самое разумное сейчас – поскорее убраться подальше от Дэйи и прочесывающих ее окрестности черных берсеркеров толстяка-ассоциата. Разумеется, чем быстрее удастся достигнуть намеченной точки перехода в подпространство, тем меньше вероятность нажить новые неприятности по дороге к ней.

Однако у Джорджа окрепла уверенность в том, что поспешать следует не торопясь. Такая логика полностью устраивала его, и после недолгих препирательств с нею вынуждены были согласиться и обе его оппонентки.

Сола снова примолкла, а робот-хранительница принялась за контрольное тестирование корабельных систем.



 
[/part“12”]



[/rem:

«Галактика» – больше чем просто игра. Посвятив ей год, я теперь понимаю, в чем ее удивительная притягательность, но и со всей очевидностью осознаю скрытую в ней опасность. Если бы мне удалось очистить свой разум и свою душу от ее опустошающего дурмана, наверное, я почувствовал бы себя счастливым. Но как разорвать крепкие путы, которыми она оплела рассудок, как победить вирус, которым она поработила чувства?

Творение программистов «СпейсБайт» переросло границы развлекательного продукта, стоило только тестировавшим игру геймерам заселить первые планеты виртуальной Вселенной. Жизнь галактера превращена в переливающуюся обманчивой яркостью бликов мозаику, сложенную из острых, опасно ранящих осколков двух миров, между которыми приходится метаться его ищущему самовыражения сознанию, – мира заоконно-реального и электронно-волшебного мира кибернетического.

Вот почему я называю «Галактику» – кибершоу. И точно знаю, что это шоу отравлено…

(Андрей Волин, дневниковая запись)

/rem off]



[/38]



Предчувствие приближающейся беды вдруг овладело расслабленным сознанием торжествующего Джорджа. Оно было едва ощутимо, но вполне реально. Или легкое покалывание на кончиках пальцев – лишь следствие того, что руки, сжимающие рычаги управления, онемели от напряжения? А бесчисленные мельчайшие капельки холодного пота, выступившие на лбу, – всего-навсего реакция уставшего организма на духоту застоявшегося в комнате воздуха?

Размышляя о том, насколько убедительны сами по себе эти признаки, Маклафьев пытался найти объяснение своим новым ощущениям на приборной панели корвета. Не обнаружив там ничего необычного, он решил, что следует все-таки поинтересоваться у хранительницы, не случилось ли чего непредвиденного или грозящего серьезными неприятностями.

– Эй! Так в чем же дело, Пента? – после того, как робот не ответил с первого раза, Джорджу пришлось повторить вопрос.

Поведение машины показалось ему странным и только усилило обеспокоенность.

– Все в полном порядке, сэр, – наконец-то соизволила заговорить с ним хранительница. В ее словах прозвучали – старательно интонированные – непоколебимая уверенность и неисчерпаемый оптимизм. Маклафьев даже заподозрил, что интонации выбраны едва ли не сознательно. Хотя попытка приписать виртуальному роботу способность совершать осознанные действия все-таки выглядела, по меньшей мере, нелепой.

– Не забывай, – вставила Сола подчеркнуто назидательно, – нам необходимо поскорее добраться до точки перехода.

– Но не раньше, чем я получу полный отчет о состоянии моего корабля, – заявил Джордж, умышленно расставив акценты на местоимениях. – Да и с чего это Пента вздумала игнорировать мои вопросы?

– О, не придирайся к ней, – вступилась за хранительницу Сола. – У нее достаточно проблем с придуманным тобой тестированием.

– И что же в нем такого особенного? – удивился Маклафьев. – К тому же она в первую очередь – боевой робот, обязанный быстро и беспрекословно выполнять приказы своего командира. Или же на борту «Призрака бездны» меня не считают капитаном?!

Никто не поспешил заверить Джорджа в том, что его полномочия неоспоримы. «На палубе запахло бунтом», – пронеслось у него в голове. Но сейчас ему некогда было выяснять отношения и наводить порядок в команде. Вздернуть заговорщиков на рее еще успеется.

– Я требую, – продолжал настаивать Маклафьев, чувствуя, что его, казалось бы, беспричинное беспокойство нарастает, – чтобы мне рассказали обо всем, что имеет хоть какое-то отношение к ситуации, в которой мы оказались!

– Может быть, Вас заинтересует, – после небольшой паузы проворковала Пента, – информация, поступившая с поверхности Дэйи?

– Разумеется, заинтересует! – чуть не лопнув от возмущения, прошипел сквозь зубы Джордж. – Сейчас же соедини меня с Эр-А.

– Я представлю краткое резюме его сообщений...

– Плевать хотелось на твое резюме! Сделай, как я сказал!

– Такая возможность не предусмотрена моей программой, – если бы Маклафьев не имел дело с машиной, он посчитал бы, что хранительница хотела ему надерзить.

– Это сущая правда, – не дожидаясь, пока Джордж разразится ураганом гневных ругательств, поспешила заверить его Сола. – Или ты думаешь, что блуждающие странники настолько глупы, чтобы научить роботов-координаторов лгать? Кстати, если хочешь совета, то могу порекомендовать тебе выйти из режима пилотирования, чтобы выслушать своего адъютанта.

– Что за черт! – пробормотал все еще кипящий от негодования Маклафьев.

Передав управление автопилоту, он нажал нужные клавиши и проворчал напоследок:

– Я и сам уже догадался...

На дне глубокого скального разлома пробивала себе дорогу между громадных валунов, пенясь и бурля на перекатах, мелководная речка. У ее правого берега в отвесной стене виднелось темное пятно. Именно здесь у входа в пещеру, пробитую некогда старателями в поисках золотоносных жил, расположились последние остатки экспедиционного корпуса – все, кто успел эвакуироваться из подвергнутой ядерным ударам столицы. На скорую руку сооруженный дощатый куб примитивной гидростанции, несколько солдатских времянок да сторожевая вышка, над которой развевалось изумрудное с восьмиконечной белой звездой посередине знамя – вот что теперь представляла собой аркадианская колония на Дэйе.

Проливной дождь хлестал по броне двух жабоподобных танков, выставленных в охранение в компании с единственным уцелевшим шагающим боевым роботом, который почему-то выбрал для патрулирования русло бежавшей мимо лагеря реки. То и дело спотыкаясь о камни и застревая в промоинах, он важно прохаживался вверх и вниз по течению, словно наслаждался особой значимостью выпавшей на его долю миссии. С полдюжины спецназовцев в промокшем камуфляже закрепились на вышке. Несколько пехотинцев и десяток строителей из числа местных андроидов виднелись под гранитным козырьком, нависавшим над проходом внутрь горы. Там же укрывались от ливня транспортные вездеходы, доставившие всю эту разношерстную компанию к ее нынешнему убежищу.

– Сэр, положение стабилизировалось. Противник прекратил орбитальные бомбардировки и занимается перегруппировкой... – не обращая почти никакого внимания на содержание доклада, Джордж думал о том, что ему приятно снова слышать голос своего адъютант-координатора. И пускай слова его барабанили обычным скучным механическим речитативом, напрочь лишенным каких-либо оттенков, Маклафьев был рад новой встрече с верным помощником. – ...Расчетная вероятность возобновления атаки составляет девяносто восемь процентов.

– Ты вызывал меня, Ади, чтобы рассказать об этом, – поинтересовался Джордж.

– Так точно! – отчеканил Эр-А. – Кроме того, трижды с Вами на связь выходил командующий вражеским флотом. Я пробовал передать сообщение через робота-координатора корвета «Призрак бездны», однако, всякий раз получал немотивированный отказ в доступе.

– Какая же дрянь!

– Прошу уточнить формулировку.

Такая привычная и раздражавшая ранее наивная бестолковость робота на этот раз вызвала у Маклафьева только сочувственную улыбку.

– Да и шут с ним, Ади! Не о чем мне разговаривать с напыщенным толстяком. Пусть утрется своим дутым всемогуществом. Так и передай ему, коли объявится снова...

Но тут скалы содрогнулись от титанического толчка. Чудовищной силы землетрясение вздыбило пласты горной породы. По стенам разлома раскинулась паутина трещин. А речка, бурлившая на его дне, будто испугавшись небывалой напасти, поспешила спрятаться в одну из образовавшихся вдоль ее берегов широких щелей. Из динамиков вырвались грохочущие раскаты грома, а вслед за ними взвыла сирена.

Эр-А не успел подтвердить, что понял распоряжение своего генерала, как ему пришлось снова приняться за оперативную сводку:

– Общая тревога! Планета подверглась глобальному нападению. Противник нанес удар с орбиты по южному полюсу. Информация о типе и характеристиках примененного оружия отсутствует. В результате атаки образовалась цепь огненных потоков, сплошным фронтом распространяющихся по поверхности.

Не приходилось сомневаться в том, что рассвирепевший ассоциат вознамерился обойтись с Дэйей не более учтиво, чем с Аркадией. Одураченному, выставленному на посмешище Мегамаксу ничего не оставалось, кроме как выместить переполнившую его безграничную злобу на оказавшемся в прицеле орудий черных берсеркеров убогом и беззащитном мирке. Сама по себе планета нисколько не интересовала его, и потому жестокая ярость безобразного толстяка выплеснулась на нее потоками беспощадного пламени, превращающего все, что встречается на пути, в кипящую лаву.

Беспокоиться о судьбе последнего поселения на Дэйе, затерянного в глубокой горной расщелине, не имело смысла. Оно вместе со своим немногочисленным гарнизоном было обречено. Джордж однажды уже видел подобное зрелище. И знал, – шансов на выживание огненный шторм не оставляет никому.

Чтобы полностью охватить картину постигшего планету катаклизма, он переключил режим обзора. Теперь погибающий мир предстал перед ним огромным блистающим в свете восходящего солнца шаром, занимающим большую часть экрана. Квазианские галеры выстроились плотной полусферой над полюсом, обратив к поверхности выгнутые днища. Там, в чреве кораблей-убийц, скрывались жерла штурмовых излучателей. Маклафьев сумел рассмотреть гигантские раздвинутые в стороны створки бойниц. Вокруг них растекалось искрящееся бледно-молочное сияние.

Большой Эм и не думал прекращать атаку. Казалось, он решил сжечь не только ненавистную планету, но даже саму память о постигшей его здесь неудаче.

Толстые ослепительно яркие огненные стрелы одна за другой вырывались из внутренностей содрогавшихся при каждом выстреле дисков. Устремляясь к цели, лучи сплетались, поглощая друг друга, и вгрызались в атмосферу единым смертоносным факелом.

А внизу угольно-черные клубы дыма сменяли собою мягкие белесые разводы облачного покрова и жирной кривой чертой отмечали пораженные волною пожарищ территории. Эта чадящая граница продолжала неумолимо продвигаться к экватору. Над южным полушарием распростерся мертвенный саван непроглядной мглы.



[/39]



Маклафьеву не хотелось быть свидетелем того, как огненный прилив накатывается на притаившийся в глубоком ущелье лагерь, ставший последним приютом для солдат его разгромленной армии. Здравый смысл подсказывал ему, что все случится мгновенно, – вздыбившаяся до небес волна пламени мимоходом поглотит людей, андроидов, постройки, технику и отправится дальше на север. Поэтому он продолжал наблюдать за предсмертными муками гибнущей планеты с орбиты.

Однако не на шутку разыгравшееся воображение не оставило его без красочных картин надвигающейся катастрофы.

Джорджу вдруг представилось, что он в отяжелевшем от впитавшейся в ткань влаги маскхалате вцепился обеими руками в кривой железный прут, торчащий из трещины в ограждении дозорной площадки на верхушке сторожевой башни. В двух шагах от него еще один спецназовец – его придавило рухнувшей после очередного подземного толчка балкой. Остальных сбросило вниз.

Но не рычащий от боли раненый, тело которого наполовину укрыто изодранным изумрудным полотнищем, оказавшимся здесь вместе с обломками провалившейся крыши, занимает внимание Маклафьева. Пышущий багровым пламенем великан, восседая на огненном коне, мчится на него во весь опор, предвещая свое пришествие ураганными порывами зноя, несущего тучи раскаленного пепла и волны до тошноты едкого запаха гари. Окружающий его мир, оплывая, теряя привычные очертания, превращается в уродливый аттракцион, хозяин которому – сам Сатана. А исторгнутый адом всадник, заслонив собою небосклон, уже взмахнул пылающей плетью, чтобы отправить в горнила преисподней нескольких еще оставшихся в живых аркадианских воинов.

Из оцепенения его вывело сообщение Эр-А о том, что атака вражеских галер завершилась. Встряхнув головой, Джордж окончательно вернулся к реальности, сбросив с себя липкие путы фантастического наваждения. И как раз вовремя, чтобы успеть к финальной сцене развернувшегося по воле Мегамакса действа.

Сдвинувшись в походное положение, створки бойниц закрыли провалы амбразур в днищах черных дисков. И звездолеты ассоциата начали удаляться от Дэйи. Их скорость быстро увеличивалась. Столь поспешный уход вражеской эскадры с дэйлянской орбиты выглядел бы бегством, если бы Маклафьев не был уверен в обратном. Победитель покидал оставшееся за ним поле боя! Судя по всему, толстяк закончил здесь все дела и имел весомые причины не задерживаться долее в этом квадранте.

Разогнавшись до нужной скорости, галеры разом пропали из видимости. Одновременно с тактической карты исчезли красные отметины, обозначавшие их присутствие в ближнем космосе.

Ади еще рапортовал о состоявшемся переходе квазианских кораблей в гиперпространство, когда с Дэйей стало твориться что-то неладное.

Планета задрожала. Она, словно живой организм, забилась в конвульсиях предсмертной агонии. Дрожь становилась все сильнее и сильнее. Разрушающаяся атмосфера просочилась в окружающий вакуум грязно-серой дымкой.

Выдержать чудовищный удар, нанесенный берсеркерами Большого Эма, Дэйе оказалось не под силу. Скованные в ее глубинах разрушительные силы вырвались на свободу. Планету вдруг вспучило. Она стала разбухать на глазах...

И лопнула, погибая в эпицентре разорвавшего ее на части взрыва!

Вместе с ней прекратил существование и аркадианский военный лагерь, до которого так и не успели докатиться всепоглощающие валы огненного прилива.

Бессмысленный по сути своей доклад Эр-А об уничтожении планеты оборвался на полуслове. Связи с адъютант-координатором больше не было.



[/40]



Изображение померкло.

И на совершенно черном экране появилась выведенная большими зелеными буквами надпись. Всего четыре слова. Он отчетливо видел их, разбирал каждый знак, их составляющий. Но никак не мог сложить эти знаки в осмысленную фразу.

Что могут означать символы, возникшие перед ним?

В растерянности Джордж выглаживал взглядом каждый изгиб, каждый угол букв, постепенно понимая, что они знакомы ему. Для полной уверенности он протянул руку и коснулся трясущимися пальцами холодного стекла монитора.

Теперь Маклафьев точно знал, что эти слова не мираж, не фокус, подстроенный усталым сознанием, не фантазия, причудливым образом вывернувшая реальность наизнанку.

Но откуда они взялись? В чем причина их появления?

Наконец, совладав с собой, он смог прочитать неслышным шепотом, одними губами, будто бы опасался нарушить неосторожным звуком или легким движением воздуха навалившуюся со всех сторон тяжелую тишину:



ВЫ ПРОИГРАЛИ

ИГРА ОКОНЧЕНА



Ему запомнился гигантский взрыв, поглотивший Дэйю. И то, как осекся, не договорив начатое предложение, Ади.

А еще, – что вдалеке от рассыпавшейся на куски планеты, вспарывает космическую пустошь корпусом, скрученным тугой спиралью, похожей на морскую ракушку, корвет-невидимка.

Ведь он же капитан и полновластный владелец чудесного корабля, построенного братством блуждающих странников! И сейчас же после гибели Дэйи должен был оказаться в рубке «Призрака бездны», чтобы снова сжать рычаги, принимая управление от автопилота, и умчаться через гиперпространственный коридор куда-нибудь на другой край виртуальной Галактики.

Но ничего подобного не произошло.

Значит, игра для него действительно закончена.

И слова на экране – не врут.

 – Как ни печально, но следует признать, – проговорил Джордж, все еще не веря в то, что случившееся не сон. – Я проиграл. И мир, к сожалению, не рухнул!

Снова обретая способность мыслить логически, он осознал, что бессилен изменить даже самую малость в цепочке предшествовавших катастрофе событий. Обхватив руками голову и раскачиваясь всем телом из стороны в сторону, Маклафьев рассуждал о том, что же пошло не так.

Ужасное прозрение не заставило себя долго ждать. Оказалось, не нужно быть ясновидцем, чтобы найти допущенную им по-детски нелепую ошибку. Как мог он поддаться призрачному искушению и поверить в осуществление того, чему сбыться не суждено? Холодный расчет должен был убедить в том, что, даже владея орденским корветом, ему не превозмочь установленных в Галактике правил.

Но, увы, как раз хладнокровия ему и не достало.

Теперь он понимал, что, по меньшей мере, странно было надеяться на чудо. Правила суровы: как только потеряна планетарная база, – казна пустеет, ресурсы обнуляются, право на продолжение игры аннулируется. Это закон. И Галактический централ, четко следуя его букве и духу, исключает из реестра игроков всякого неудачника.

А чтобы избежать подобной участи, чтобы иметь возможность пренебречь законами, действующими в виртуальном мире, и наплевать на Централ, нужно быть ассоциатом – как Мегамакс – или странником – как Сола. Им-то установленные корпорацией рамки правил нипочем.

Однако Джордж не мог похвастаться тем, что относится к числу таких людей.

Он чувствовал, как внутри него закипают обида и злость. Захотелось орать, выть, изрыгать непристойности и проклятия. Топать ногами, стучать кулаками по столу.

Выпуская на волю скопившийся и отравляющий душу ядом ненависти гнев, Маклафьев схватил первое, что попалось под руку, – мышку – и запустил ею в монитор. Она разлетелась веером пластмассовых осколков. По экрану, в том месте, куда пришелся удар, пробежала тонкая, извилистая змейка трещины.

А Джордж, немного успокоившись и опустошенно взирая на изуродованный монитор, вспомнил, что так и не спросил у Большого Эма, почему тот назвал свои боевые космические корабли галерами.



[/body text off]



[/extra]



– Понимаешь, Хэн, он просто выставил меня за порог! Нагрубил мне и выставил! – Катерина была не столько возмущена, сколько поражена и расстроена. Слезы то и дело скатывались по ее разалевшимся щекам, и она порывисто утирала их тыльной стороной ладони. – А потом он мне больше не открыл...

– Перестань убиваться, Кэт. Не могу смотреть, как ты плачешь, – Хенрик нежно взял девушку за локоть и посмотрел ей в глаза. Катерина отвернулась и снова всхлипнула.

– Я попробую еще раз набрать его номер, – норвежец нажал несколько кнопок на зажатой в руке телефонной трубке.

 – Снова автоответчик, – шепнул он через несколько мгновений и уже громко и настойчиво произнес в трубку:

– Мак, это я, Норви! Ответь, ау! Дружище, пусти меня к себе, я смогу помочь...

Он хотел добавить еще что-нибудь убедительное и весомое, но Катерина вырвала у него из рук телефон.

– Джордж, я все равно люблю тебя! – закричала она, сглатывая слезы. – Я не знаю, что мне делать... Но у меня эта проклятая игра не сможет тебя отнять...

Девушка отшвырнула телефон в сторону, закрыла лицо руками и побежала прочь.

[/end]