Страх

СТРАХ.
Впервые в своей жизни страх я испытал в детстве, мне было лет шесть. Мы посмотрели с родителями фильм «Мисс Менд». Там есть сцена, где покойник-миллионер оживлялся отрицательным персонажем, когда ему требовалось, чтобы он подписал какие-то бумаги Покойник вставал из гроба, подписывал что-то и снова ложился в гроб. Я почти всю ночь не спал. Это был детский страх, страх маленького существа, живого, от которого смерть еще очень далека, и все, что было связано со смертью - гробы, покойники, кладбище все это дествовало на мою психику и инстинктивно я стремился к этому по возможности не «прикасаться.
Когда началась война, то страх тоже «пришел» не сразу. Очень хорошо помню, как в сентябре я увидел первый немецкий самолет-бомбардировщик «Дорнье-219». (Кажется, так он назывался.) «Хейнкелей» я насмотрелся на «Мариене, когда нас привезли в Росток. Так вот этот«Дорнье» «вывалился» вдруг из облака ,и так ясны были видны кресты на его крыльях и сразу же свист бомб Я только что вышел из школы… Но, как ни странно, страшно не было. Было любопытство…
Потом был ночной налет. Мы сидели в погребе у тети Кати, где мы жили на Касперовке после ареста отца. Мы думали - Таганрог весь «разбили»… А оказалось это «лупили» наши зенитки.(Ох, и много их было.)По неопытности выстрелы зениток мы принимали за разрывы бомб. «Лупили» они не зря- все бомбы немцы «высыпали» на огороды, и когда на другой день с тетей Катей мы «поехали» на тачке на огород за арбузиками («огонек» - маленькие такие, но сладкие), но «собрали «кучу» осколков.
Когда немцы брали Таганрог и тоже гремела канонада, то я залез на шелковицу - высокое такое было дерево у тети Кати во дворе и пытался «разглядеть», откуда «наши» стреляли. А стреляли они из порта из дальнобойных орудий, снаряды «гудели» над моей головой - как раз траектория пролегала над «нами», а били они по Блок-посту, на северном, куда уже вышли немецкие танки...
Когда немцы захватили город и наши с того берега Азовского моря обстреливали город из дальнобойных орудий (Велся огонь не на поражение, а так… для беспокойства) и хоть нашу соседку буквально рядом, за соседним забором убило осколком - страшно тоже не было.
«Ночные бомбардировщики» (По-2) тоже по ночам «наведывались» к нам. Как правило, они где-то «там» набирали высоту, потом планировали, бесшумно проскальзывали к городу и… бросали бомбы. (Бомбы небольшие) и тут же включали мотор и взлетали, а немецкие зенитки начинали лаять истошно. Немцы называли эти самолеты «швейными машинками».
Когда везли нас в закрытом вагоне в Германию, и наши бомбили по дороге, то было такое чувство, что «неплохо бы, чтоб попали». В паровоз. Кого-то убьют…, а я, может, убегу…
В Росток нас привезли вечером. Сумерки. На вокзале «почетный караул» - полицаи с овчарками… И погнали нашу колонну через центр города. Таких жутких развалин никто из нас еще не видел. Кельн и Росток в апреле 1942 года были подвергнуты сильнейшей бомбежке английскими самолетами. Эта картина была зловещей… 30 тысяч жителей остались без крова, был разбит весь исторический центр, тысячи были погребены под обломками. (Такого налета в апреле 1942 года никто не ждал.) И вот это «мертвый город», по которому нас ведут полицаи с собаками. Под ногами хрустит битое стекло, ни одного огонька… Тяжелый трупный запах из-под завалов... Прохожих тоже нет… Один. Второй… И все с траурными повязками на рукавах…И гнали нас мимо кладбища. Оно было почти в центре - за изгородью памятники с крестами… «Вот тут, подумал я нас и похоронят». Глупый был. Это было немецкое кладбище, а для нас был готов уже крематорий на «новом «кладбище, которое как было неподалеку от нашего лагеря «Спорт-паласт».
Пригнали нас в «Спорт-паласт» и «положили» на землю: не «ждал» лагерфюрер Ранге «семейных» - мать с сыном, брат с сестрой, муж с женой… Многие «выдавали» себя за таковых, чтобы быть «вместе». Вместе, казалось, будет легче.
И в ту же ночь… Не налет, но скорее - пролет. Самолеты шли над Балтийским морем, чтобы меньше лететь над сушей, где были зенитки, потом поворачивали на Берлин... Картина жуткая особенно после того, что мы увидели, что стало с Ростоком. Зенитки «захлебывались». Рядом с лагерем был лесопарк, и осколки зенитных снарядов шумели как дождь. Шлепались на лагерном дворе. Никаких убежищ в лагерном дворе не было. А небо «ВСЕ» «гудело» и было «изрезано лучами прожекторов. Летали англичане не по 9, не по 18 штук, как наши, а шли100 самолетов… и больше. Четырехмоторных. И хоть шли высоко, все дрожало - здания, земля, но мы еще не «дрожали». Дрожали позже.
В апреле 1943 года первый крупный ночной налет на Росток. 20 апреля - день рождения Гитлера. Гнали нас утром на завод. а - весь город был украшен флагами со свастикой. А на другое утро - уже не было ни одного. Город «полили фосфором» - все флаги сгорели.
Тогда же в сорок третьем я попал под настоящую бомбежку. Воскресенье. Завод не работал. Работали только мы - транспортная команда. Загудел «форалярм» - три гуда - сигнал предварительной тревоги. Долго она длилась. Небо облачное. Мы уже «забыли» про форалярм и вдруг – алярм - тревога и сразу же (редки случай, что немцы «проморгали») налет скоростных бомбардировщиков «Москито». Завод был огромным (головной, сборочный завод Хейнкеля )15-17 тысяч рабочих. Разных национальностей. На этот раз досталось «нашему «краю» - железнодорожная заводская станция, а за забором – электроподстанция… Тут уже мы «бегали как зайцы». Щели… Это - не спасение. Да и не добежишь до них. Помню побежал я с кем-то по дороге к железобетонной рампе, на которую сгружали тяжелые грузы под кран, там можно было спрятаться.. И слышу… ЖЖЖЖЖ… шшшш… передать это нельзя человеческими звуками, как будто КТО-ТО «рвет» стальные листы, как «бумагу», и вижу впереди меня «вырастает» на моих глазах на дороге «земляная гора».Союзники бросали бомбы большие - тонна, а то и больше. Упал я. Куда-то пополз. Кое-как добрался до рампы. Проскользнул вниз. А тут стали гореть вагоны. Выскочил, опять побежал, к проходной, к другой такой же рампе…. Не ХОРОШО было… Но это еще НИЧЕГО.
В 1943 году на платформах с нервюрами стали приходить гробы с трупами из Барта длякрематория Ростока. В Барте крематорий не «успевал» перерабатывать трупы. За трупами приезжала специальная машина, но грузили гробы с трупами - мы. Не было страха, которое я испытывал еще в детстве, когда видел гроб с покойником. Другая «обстановка». А потом грузили порожняк, «тару» - сказывалась немецкая бережливость. И тара возвращалась в Барт
На моих глазах разбили авиационный завод АРАДО в Варнемюнде-5 километров от «Мариене». Мы стояли под бугром и края залива Варнов. Сбили два самолета. Из них выпрыгивали летчики с парашютами, которые медленно опускались на наших глазах…
Потом «грохнули» завод подводных лодок «Нептунверф». А вот уже, когда в 1944 году летом я с Гансом Зееманом поехал за несколькими ящиками на городскую товарную станцию, возле завода Бляйхештрассе, вот тут мы попали в «мышеловку». Говорил я Зееману: давай уедем за город. Не послушал. А налета мы с французами Эдуардом и Эммануэлем, с которыми я работал на передвижном электрокране, ждали. Оба они были деголлевцами - «Сражающаяся Франция» - Движение Сопротивления и я к ним «примкнувший».
Моя землячка Женя по моей «наводке» передала французам сведения о том, что «Мариене» и «Бляйхештрассе» производят кроме самолетов детали для ФАУ-2. И французское движение Сопротивления получило задание узнать, какие заводы делают детали для этих проклятых ракет, от которых у англичан не было защиты. А Женю несколько месяцев назад взяли копировщицей в конструкторское бюро на «Мариене» и когда французы сведения о деталях для ракет передали в Лондон, то «мы» ждали теперь, конечно, бомбардировки. Первым разбили Бляхештрассе. Надо же было, чтобы именно в этот день и час я оказался в центре огнедышащего вулкана, только он извергался не из-под земли, а с НЕБА... Засыпало нас в подвале под железнодорожным вокзалом и была бы там наша могила, если бы… если другая «волна» самолетов не «откопала» бы нас. Рядом со зданием упала бомба-воронка - метров 10. Весь «бок» здания «вывалился». Пошел ток свежего воздуха, вот на это ток в темноте я и полз. Контузило меня. Скатился я на дно воронки - под ногами вода. Стал карабкаться вверх по глине…, а она скользкая. Скатился вниз. И так несколько раз. А на станции стали рвутся цистерны с бензином и жар такой, что руками, курткой надо закрывать лицо - хоть как-то защищаться от жара, от ожогов. Вылез я кое-как и побежал по этому горящему аду «домой» в «Спорт-Паласт» (Если бы писал об этом какой-нибудь дурак, не бывший там, то написал бы, что надо было «бежать к фронту»… Нет! Еще было не до этого…
Когда в 1965 году через 20 лет я приехал впервые в Росток после войны, то сразу же вечером пошел на «свою могилу». Здание, конечно, восстановили. Брусчатка на дороге. Но уже другая... Постоял там… Вспомнил, как впервые истово молился: Господи! Спаси!!!..
А уже когда «Мариене» «разбили», то был я на кирпичном заводе, который превратили в склад, в 30 километрах от Ростока.
  В начале сорок пятого года с этого кирпичного завода я "бежал".Беру в кавычки потому,что практически охраны там не было-колючей проволоки и прочих прелестей.А вот ДОБРАТЬСЯ до своих-это была ЗАДАЧА.Но это отдельная история.
  А последний раз страх на войне я испытал не тогда, когда был в полковой разведке. Да, там тоже было всякое. По нас стреляли, мы стреляли, а вот когда меня посадили на ЗИС-5 с минами и на моих глазах такой же ЗИС-5 взлетел на воздух - просто аннигилировался, превратился в НИЧТО с водителем, это было страшно. Везешь мины, а тут обстрел. Слева, справа… Казалось бы, какая разница? Что пуля, что так просто - ФИЮТ…и нету. Есть разница….. Я думаю, шахиды страха не испытывают. Главное, морально «подготовиться». Я тогда не был готов… Все пережить… Конец войне. А тут вдруг - погибнуть .Что касается «моральной подготовки, то подготовиться можно ко всему. Однажды в драке с хулиганьем (уже я был студентом) испугался я НОЖА…На другой день я взял бритву и стал резать себе ладонь… Больно. Но заставил себя. И не один порез сделал…Йодом залил, руку забинтовал. А еще у меня «ямочка» на подбородке. Сделал я ее себе не для «мужественности и красоты». Там какая-то «гадость» нарастать стала. Я выпил бутылку портвейна, взял серную кислоту и пробочкой, ваткой намоченной - выжег. Больно? Да. Но нормально. Я готов был к боли. Главное - быть готовым.
Если говорить о сегодняшнем дне, то на кладбище я езжу как «в парк» и в любое время суток. И когда там никого нет. А вот петарды новогодние не люблю.Они мне ВОЙНУ напоминают...