Дороже Бессмертия

Телевизор работал тихо - Дзаторо собирался поспать. Недавно он проглотил суки-яки и решил выспаться. Солнечный свет был не в силах пробить стену из плотных штор, и заманивающий полумрак клонил ко сну Дзаторо еще больше, чем только что набитый желудок. Но Дзаторо относился к тому типу людей, что не могут уснуть, лишь прикрыв веки. И поэтому частенько служанке приходилось выключать телевизор, когда его хозяин уже вовсю храпел.
Вообще, Дзаторо был человеком праздным и до жути не экономичным. Все его деньги уплывали в казино, букмекерские конторы, рестораны и бары. Он проводил месяца на курортах, был знаком с богатыми счастливчиками и считал себя самым довольным человеком на Земле.
Его работа позволяла многое, в том числе и такой образ жизни. Все проекты и задачи висели на плечах менеджеров, получавших довольно неплохое жалование за свою трудоемкую работу. Дзаторо по наследству достались миллионы долларов. Отец и мать имели совместный бизнес - крупную сеть туристических отелей в Эмиратах, который перешел к сыну-бездельнику. Компания называлась «Роял Рест» - «Королевский Отдых». Да, в Эмиратах абсолютная монархия, и она вполне подходила тому строгому концентрированию власти в руках господина Мукаши и его супруги. Это было вполне в духе Японском духе, но с пришествием «короля» Дзаторо «Королевский Отдых» превратился в воплощение Англии. Подобно Елизавете восседал наследник на троне, а всю работу делали министры.
По телевизору показывали Тони Блэра, бормотавшего что-то про США. Сменив канал на NHK, Дзаторо уже буквально чувствовал тянущиеся к нему руки Морфея. Любимые научно-просветительские программы могли бы свалить в сон разъяренного быка, перекачанного амфетаминами. По крайней мере, так полагал бездельник и лентяй, большой ребенок по имени Мукаши Дзаторо.
«Дедал, да Винчи, Монгольфье, братья Райт…Сегодня в эту цепочку можно смело вписать имя Накаяма Рэйко, сделавшей полет не фантазией, не чертежом теории на бумаге и не подобием полета. Накаяма-сан - человек, изобретший «Флайтатор», показывающий, что человек может все.
Флайтатор состоит из нескольких частей: во-первых, это сам аппарат, который выглядит, как обыкновенные крылья. Но эти крылья ничего не значат, если не прописать себе «улетный» курс препаратов. Абсолютно безопасные для здоровья, они способствуют работе третьей части Флайтатора, которая посылает волны, поднимающие вас в воздух.»
В ящике, именуемом телевизор, появляется красивое лицо девушки, которое никакими нитками не свяжется со стереотипным деятелем науки. Дзаторо удивился такому исключению, но больше всего его поразило даже не чувство удивления, а что-то другое. Это было ощущение, которое он не мог описать. Что там описать? Он едва его улавливал. Но все же оно было, словно маленькое семя чего-то в голове пускало корни. И что это только за растение?
«- В чем секрет вашего успеха, Накаяма-сан? Почему вам удалось изобрести то, что человек пытался изобрести так давно?
- Да, человек мечтал о полете с незапамятных времен. Парить как птицы мы не можем, поэтому мы придумывали разные другие способы полета: дельтаплан, вертолет, самолет, который в свою очередь подарил нам переполненный адреналином свободный полет. Но мое изобретение - это новое слово в этой научно-фантастической эпопее, если я могу так выразиться, и это слово превращает произведение в современную прозу, в чистейшей воды реализм.
- Но как вы добились того, чего еще не добивался никто?
- Вы знаете, это упрямство. Я всю жизнь опровергала эти четыре слова: «человек не может летать». Если я не могла доказать это на практике, то я просто сохраняла свою веру в это. И не только сохраняла, но даже укрепляла ее. Я стала интересоваться наукой: биологией, физикой, аэродинамикой. Все мои университетские работы были посвящены теме полета. В группе меня звали Ангелочком, потому я так хотела парить в небесах. Когда я закончила учебу, я поступила в аспирантуру, где учеба давалась мне легко, как и раньше. Ведь когда нравиться - обучаешься быстро и без проблем. Переломным моментом стал тот миг, когда я закончила читать статью о братьях Райт. Когда они сооружали свои машины, весь народ смеялся над ними, подшучивая и приговаривая, что они сумасшедшие. Семье было за них стыдно, потому что все нормальные люди занимались фермерством или чем-нибудь еще, а они - бездельники тешили мальчишеские мечты. Но когда их первый самолет взлетел, народ просто сошел с ума. Это была встряска настолько сильная для людей, что их земляки кипели от гордости и задыхались от непрерывного потока лести. А все благодаря упрямству. Если бы не оно - они бы сломались и стали такими, как все. И тогда мир, скорее всего, был бы совсем другим.»
Дзаторо не заметил, как ангельское лицо Рэйко Накаяма перенеслось из телевизора в зазеркалье другого рода - его сон.
- Мукаши-сан, у вас из головы растет какое-то дерево. - Сказала Рэйко упоительным, но в то же время с ноткой тревоги, голосом.
- Дерево? - переспросил Дзаторо удивленно. Он поднес было руку к голове, но потом вспомнил, что у него на голове укладка, в которой не было желания проводить какие-либо реформы. Волосы невпопад торчали, другая часть была приглажена к черепу. Казалось бы, что в этом такого? Но Дзаторо это очень нравилось, и он не стал портить свое модное «восстание волос».
- Я не могу понять, что это за дерево. Оно только дает ростки, совсем молодое. Вы его сами туда посадили?
Дзаторо попросил зеркальце, и вскоре уже любовался небольшим, как будто в стиле бонсай, деревом среди своей прически.
- Не знаю, Накаяма-сан. А разве у вас никогда не росли деревья?
- По-моему у меня с рождения был дуб. - Незамедлительно последовал ответ.
В кафе было немного посетителей. Столик был круглым, на нем лежала голубая скатерть. Мукаши был в серых солнцезащитных очках и в белой футболке без рисунка. Недельная небритость и слегка потертые джинсы шли ему как нельзя кстати. Рэйко пришла на встречу в шелковом кимоно с традиционной прической на голове и столь же традиционным макияжем на лице. Дзаторо не переставал восхищаться ею.
- Мне кажется, этот дуб никак бы не смог повлиять на вашу безмерную красоту. - Мягко подарил он комплимент.
- Спасибо, Мукаши-сан. - Щеки ее покраснели, но обильный слой белил скрыл это. Немного погодя, она вновь начала говорить. - Мукаши-сан, у вас на голове не одно дерево. Если внимательно посмотреть, то рядом можно обнаружить очень похожий, но все же другой росток.
- Отлично! У меня будет два дерева на голове - славнее получатся рожки! - Улыбнувшись заметил Дзаторо.
- Вся проблема в том, что вы не знаете, какие это деревья. Вам нужно различить их как можно скорее, иначе одно навредит другому. Одно из них, несомненно, причинит вред и другому дереву и вам самим. Если позволить им расти, оставив так, как есть, то скоро их корни сплетутся так тесно, что уже невозможно будет отличить одного от другого.
- Как хорошо, что вы меня предупредили, Накаяма-сан.
В этот момент он начался трястись. Сначала слегка, почти незаметно, но уже через пару секунд можно было подумать, что у него начался приступ эпилепсии.
- Что с вами? О боже! Как выросли ваши деревья! Скорее, не теряйте времени!
Это были последние слова Накаямы Рэйко, которые Дзаторо успел расслышать. Затем он плотно закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что служанка пытается его растолкать, потому что неожиданно явился какой-то очень важный гость.
Совсем слегка пристыженный своей сиестой Дзаторо протер глаза и вышел в шикарную гостиную в помятом черном свитере. В голове у него появилось странное, подобное голоду чувство что-нибудь придумать; придумать - не смотря ни на что.
- Привет, старина! - голосом, полным радости, сказал человек среднего возраста в костюме и с большим чемоданом в руках, из которого, высунув морду, довольно тявкала собачка.
- Коёдо-кун! Неужели ты? Каким ветром принесло сюда тебя и твоего пса?
- Я мимо проезжал. Я в городе всего на несколько часов. Скоро самолет унесет меня на Хоккайдо.
- И чего ты забыл в стране айнов?
- Решил заняться недвижимостью. - Гордо ответил Коёдо.
- Коёдо-кун, как там во Франции? - Поинтересовался Дзаторо, наливая гостю чай.
- Никак. Мне там все осточертело, вот я и решил уехать в места, где мы рыбачили, помнишь?
- Угу. Как давно это было. Мне тогда было сколько? Лет, наверное, шестнадцать.
- А мне, значит, двадцать. Славно было в те времена, да?
Разговор лился рекой, сакэ смачивало горла. Воспоминания из последних сил прорывали все плотины, и вставали перед глазами двух давних друзей. Неожиданно Дзаторо стало грустно. Это была тоска по прожитым годам. Пусть их всего-то двадцать пять, но эта четверть века пронеслась так незаметно, что не хотелось и думать, как быстро пройдут оставшиеся лета. Перед ним панорамными картинами вставала история человечества, и то, чем в ней был Дзаторо - маленький, съежившийся, словно напуганный щенок, бессильный и незамеченный. «А какая разница, кто ты: Песчинка или Скала?» - подумал Дзаторо - «В конце концов, из космоса не видно ни того, ни другого». Сто лет. Двадцать раз по сто лет, и можно увидеть живого Иисуса.
- …Да ты меня слушаешь или нет?! Дзаторо! Ты еще там? - Постучал по голове Мукаши Коёдо.
- А? Прости. Видать не до конца еще проснулся.
- Ну так вот, прихожу я значит домой, а у меня там - кто бы ты думал? - змея. Я думаю: «Какого черта она забыла у меня дома!?». А она шипит такая, извивается. Я в панике бегу в соседнюю комнату, закрывая за собою дверь. Схватив первую попавшуюся тумбочку и подтащив ее к двери, я тем самым закрыл ей все возможные выходы. Я обзвонил все зоопарки, и в одном сказали, что у них уползла змея пару дней назад. В общем, они приехали и забрали ее. Так я потом пол ночи уснуть не мог - все думал, сейчас выползет откуда-нибудь и укусит. Вечно я каким-нибудь детским страхом побежден.
- Это ведь страх смерти, а?
- Наверно. А с каких это пор ты говоришь эти два слова? Ты, насколько я помню, никогда и не говорил их вместе. - Улыбнувшись широким ртом, пробурчал Коёдо.
Они болтали до семи вечера, затем за Коёдо приехало желто-черное такси. Они попрощались по-братски обнявшись. «Хороший человек, такой близкий друг! Как я раньше не ценил его? Коёдо. Надеюсь, ему понравиться жить на холодном Хоккайдо, в местах, где мы рыбачили» - про себя произнес Мукаши.
Неожиданно на все еще сонного Дзаторо напало желание погреться в ванной. Оно заключило беднягу в свои объятия и наполнило голову экстазу подобными ощущениями, от которых бегают мурашки по коже, когда горячая вода касается прохладной еще кожи. Вскоре, мурлыкая одну из своих любимых песен, Дзаторо включил свет в комнате с мини-бассейном и юркнул туда.
«И чего эта Накаяма не выходит у меня из головы?» - Подумал Дзаторо. - «Всю жизнь хотела летать, вот и получила свое. А я всю жизнь хотел жить, и живу себе.»
Неожиданно, словно хозяин квартиры, забывший ключи и вернувшийся за ними, в нежащийся разум Дзаторо вторглись мысли о быстротечной его жизни, целиком и полностью потраченной на пузырьки шампанского, на черное и красное, любовные истории, начисто лишенные чувств и на безмятежный сон у телевизора.
«Но смогу ли я умереть с улыбкой на лице? Когда я оглянусь назад, не наполнят ли сожаления мою подпоенную, испорченную душу? Я взмахну ресницами и обернусь стариком. Я знаю, что скорее всего буду раскаиваться, но меня все еще прельщают эти забавы жизни, и отказаться от них для меня почти невозможно. А может изобрести эликсир бессмертия? Найти какой-нибудь ген или что-то в этом роде? Что если я смогу веселиться вечно? На первый взгляд может показаться - и что это я собираюсь всю вечность делать? Я буду наблюдать за людьми, за тем как развивается их цивилизация, за тем, как покоряется космос. Я стану свидетелем всего на свете.» - Бурчал себе под нос Дзаторо. «Вот почему Рэйко не выходила у меня из головы! О бессмертии мечтают, несомненно, еще больше, чем о полете! Я во что бы то ни стало совершу это открытие!».

Таким: уверенным в себе и в верности своих рассуждений - вышел Дзаторо из ванной.

Далее его судьба сложилась по сценарию, достойному премии Оскар: он всерьез занялся делами компании, нашел время, правда немного, и на учебу. Изучая биологию и генную инженерию, он был помешан на своей идее. В перерывах между всей этой суетой он успевал промочить горло в баре на вечеринке, устроенной на каком-нибудь корабле, владелец которого - какой-нибудь миллионер; или получить прибыль со ставок на «черных лошадок» в букмекерских конторах; или что-нибудь еще в этом духе.
Но теперь все же почти все финансы уходили на учреждение Института По Исследованию Смерти - ИПИС, на закупку для него оборудования, на привлечение специалистов. Но сам Дзаторо не пытался ничего придумать - он не мог вести научную деятельность. Он продолжал быть «Королевой Англии», повесив всю работу на плечи ученых, чья мотивация, увы, была только в высоких зарплатах.
В тридцать он женился, но семейная жизнь его вовсе не остепенила. Жена называла его «Мистер Я-Вернусь-Поздно». Все оттого, что это была правда будних и выходных дней. Несмотря на то, что он оставался гулякой, Дзаторо умел прекрасно проводить время в кругу семьи. Круизы, совместные походы, а чуть позже даже походы всей семьей в кино.
Дети гордились своим отцом, который написал уже несколько книг по главному вопросу своей жизни, а он, в свою очередь, гордился ими, старающимися жить так, как им захочется.
Но смерть не поддавалась расшифровке, не сдавала позиции ни на йоту. Несколько открытий, сделанных учеными ИПИС, не относились к вопросу о жизни и смерти, но наделали немало шума в научных кругах. Эликсир бессмертия оставался в ряду грёз, а Дзаторо тем временем уже стукнуло шестьдесят. Словно искра, горячая и яркая, но такая недолговечная, промчалась жизнь Дзаторо.
«Словно взмах ресниц.» - Подумал Дзаторо, выпивая таблетки. Одетый по-домашнему, он ходил по дому без дела. И настрой его был парадоксален, и вместо лица у него как будто была театральная маска «черного» и «белого». Умиротворенный, но этим же умиротворением и взволнованный, он чувствовал что-то, витающее в воздухе.
А через час он умер от сердечной недостаточности. Растянувшись в своем кресле, вцепившись изо всех сил в бокал. Рядом была жена и оба его ребенка. Последнее, что произнес он:
«Я ухожу. Я искал бессмертие в лабораториях, но нашел его дома, в своих детях. Словно взмах ресниц… получилось все так быстро, но…мне не жаль! Дурак. Я искал бессмертие, но не знал, что найду что-то более ценное. И это что-то - в моей предсмертной улыбке.»
Блаженно растянув губы, Дзаторо закрыл глаза в последний раз. Рэйко укрыла его пледом, как будто он просто уснул, затем выключила работавший телевизор. Она села в соседнее кресло и тихонько заплакала.